Путь к исцелению

Итак, резюмируя все вышесказанное, можно безошибочно сказать, что «пьянство – корень всех зол» и для своего исцеления требует особенных усилий со стороны самого недугующего и особенной помощи Божией. Однако проблема усложняется тем обстоятельством, что большая часть зависимых не признают себя больными и не видят нужды в лечении. Такое самосознание больного пьянством было замечено и раньше, и об этом писал еще в IV веке святитель Иоанн Златоуст, замечая, что «особенно тяжело то, что пьянство, полное стольких зол и порождающее столько несчастий, даже и не считается у многих виной». Но особенно заметно это стало в современной России. Больным алкоголизмом в современном обществе считается лишь тот, кто периодически «уходит» в более или менее затяжные запои и с трудом выходит из них. Поэтому ежедневный рацион в несколько банок (или бутылок) пива или алкогольного коктейля, не приводящий к тяжелой форме опьянения, стал устойчивой привычкой для многих и даже похвальным элементом имиджа современного человека. Напротив, человек, не употребляющий алкогольных напитков, рискует прослыть ригористом, не умеющим расслабляться и жить в свое удовольствие.

Ошибочность такой точки зрения заключается в слишком поверхностном взгляде на проблему зависимости от алкоголя и объясняется вполне понятным нежеланием глубже вникать в суть проблемы. Форма алкоголизма, включающая такой элемент, как запой, являет в человеке уже крайнюю стадию развития страсти, тогда как начальные стадии могут оставаться незаметны невнимательному взору.

Святые отцы учат судить о присутствии той или иной страсти в человеке исходя из наличия зависимости. Если, скажем, человек не может длительное время обходиться без своего любимого мороженого, значит, он подвержен страсти чревоугодия. Если не может пару дней не раздражаться при наличии всех к тому условий, следовательно, он подвержен страстям раздражительности и гнева. То же самое рассуждение применимо к употреблению алкогольных напитков. Если человек не может долгое время обходиться без своего любимого пива, не испытывая при этом хотя бы малейшего дискомфорта, значит, он в определенной степени уже алкоголик. А если алкоголик, то необходимо пересмотреть отношение к алкоголю, так как алкоголизм – это страсть, и, как и любая другая страсть, без борьбы будет интенсивно развиваться.

Думается, приведенных рассуждений достаточно, чтобы каждый из здесь находящихся определил в себе наличие (или отсутствие) зависимости от алкоголя.

Так как же бороться с этой страстью?

Во-первых, как уже было отмечено, невозможно преодолеть в себе какую-либо страсть, не признав себя больным ею. Человек, не понимающий и не признающий себя алкоголиком, не сможет вылечиться, потому что не захочет этого. Поэтому, первый шаг – это увидеть,признать и захотеть.

Во-вторых, так же, как и в отношении других страстей, здесь уместно святоотеческое правило, приведенное выше: «Отдай кровь и приими Дух». То есть для преодоления зависимости необходимо потрудиться и потерпеть.

Святитель Тихон Задонский предлагает следующие средства к преодолению пьянства: «От плохих компаний и пиршеств надо удаляться. Надо помнить, что от этой страсти весьма трудно отстать. И многие от этой самой страсти погибают душой и телом. А привыкшим к этой страсти надо крепко против ее мучительства вооружиться, стоять, не поддаваться, молить и призывать всесильную Божию помощь. Надо приводить на память случающиеся от пьянства беды и сравнивать состояние трезвой жизни с состоянием пьяного. Надо напоминать, что многие умирают пьяными во сне и из этого мира в иной переходят без всякого чувства и потому без покаяния».

Святитель Игнатий (Брянчанинов) указывает на необходимое постоянство для успеха в борьбе. «Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет ее; постоянное сопротивление низлагает ее. Каждое увлечение страстью усиливает ее, постоянное увлечение страстью порабощает… увлекающегося ею».

Период борьбы всегда сопровождается обострениями. При воздержании телесном обостряются страсти душевные. Это происходит и при воздержании зависимого от алкоголя. Страсть требует удовлетворения и, не получая желаемого, возбуждает в душе различные иные страсти, такие как раздражительность, гнев и др. В таком случае святые отцы советуют в усиленной молитве обращаться к Богу за помощью. «Ужасна буря страстей: ужаснее она всех наружных бедствий… помрачается разум, закрытый густым облаком помыслов. Во время бури сердечной единственным средством спасения остается усиленная молитва. Подобно апостолу Петру, должно вопиять от всей души ко Господу».

Горячая и слезная молитва близкого человека за недугующего пьянством также может привести его к спасительному исходу. Жена одного служащего, некая Мария Гордеева, рассказала на Троицком подворье архимандриту Крониду следующую повесть о себе. «Мой муж, – говорила она, – после брака не переставал вести нетрезвую жизнь. Все свободное время он проводил в пьяных безумных оргиях. Однажды, находясь в неописуемой скорби, доходящей до отчаяния, я сидела одиноко в своей комнате и решила призвать на помощь преподобного Сергия Радонежского. Я так горячо молилась ему, что слезы лились потоком. Вдруг вижу: вся комната моя осветилась неземным светом. В этом свете идет ко мне дивный старец неописуемой духовной красоты и доброты. Подойдя, он отечески приветливо сказал мне: “ Успокойся, раба Божия Мария! Молитва твоя услышана, и твой муж больше нетрезвым к тебе не придет ”. Я поклонилась ему в ноги. Он меня благословил и стал невидим. Через несколько минут после этого видения раздался в нашей квартире резкий звонок. Я отворила дверь и увидела мужа. Но он совсем не был таким буйным, каким являлся прежде. Войдя в переднюю, он опустился передо мною на колени, зарыдал и стал просить у меня прощения за свою безумную жизнь и мучения, причиненные мне. После этого он сделался неузнаваемым, совершенно трезвым и достойным. И 35 лет нашей дальнейшей супружеской жизни я прожила с ним в мире и согласии».

Человеку, желающему исцелиться от пристрастия к «зелью», необходимо помнить, что одними медикаментозными средствами, даже совместно с серьезными личными усилиями, но без помощи Божией, невозможно исцелить его болезнь. «Единый Святой Дух может вполне очистить человека от страстей и возвратить ему власть над самим собою, похищенную диаволом». И эта сила Святого Духа подается в святой Церкви Христовой посредством святых таинств. По это причине успешная борьба с недугом пьянства возможна лишь при условии регулярного участия больного в церковных богослужениях и периодического причащения святых Христовых таин.

2.9 Святой Димитрий Ростовский: 8 горьких гроздей пьянства

«Не винно вино, но проклято пьянство» (Прит. ХХ. 1), от которого сколь великий вред бывает, об этом нет нужды говорить. Ибо это может каждый увидеть из повседневного опыта, и в церковных книгах везде находится много написанного о вреде пьянства. Однако и мы о том же здесь нечто вспомянем.

Один из древних эллинов философ Анахарсис говорил, что лоза виноградная родит три грозди:

во-первых, гроздь услаждения,

во-вторых, упоения,

и в- третьих, гроздь печали.

Сие философ изъяснял в том смысле, что питое вино в незначительном количестве является услаждением и полезно человеку, ибо утоляет жажду, подает цельбу стомахе и веселит сердце, тогда как питье в большом количестве делает человека пьяным, порождает многочисленные свары, разжигает ярость и поднимает на брань и бой, за чем следует немалая печаль. Мы же, если пожелаем подробно рассмотреть силу пьянства и если пьянство назовем виноградом, то найдем родящиеся от пьянства гроздья нравов, приносящих человеку не пользу, но вред и печаль, и найдем не три, но больше, а именно - десять.

Пусть будет пьянство названо виноградом, но виноградом не благоплодовитым, а разве тем, о котором пророк Моисей во Второзаконии пишет:

«От виноградов содомских виноград их, и лоза их от Гоморры, гроздь их гроздь желчи, гроздь горести их; ярость змиев вино их, и ярость аспидов неисцельна» (Втор. XXXII. 32-33). Поистине, пьянство есть содомогоморрский виноград и не иные гроздья, как только гроздья желчи, горести, исполненные змеиного и аспидного яда и рождающие ярость, ибо каков сад, таковы и плоды бывают! (Лук. VI. 45)

Первая гроздь желчного пьянственного винограда заключается в помрачении ума, изменения разума и погубления памяти, ибо сила пьянственная, восходя от наполненного вином желудка к голове, потемняет мозг и смущает ум. Поэтому бывает часто то, что многие в своем пьянстве не помнят о себе и не знают, что делают и что говорят, как безумные; если же с ними приключится какое-нибудь бедствие или бесчестье, или раны, то они наутро не помнят. На таковых исполняются слова, написанные в Притчах: «Биша мя, и не поболех, и поругашамися, аз же не разумех» (Прит. XXIII. 35).

Другая гроздь есть бесстыдство, ибо пьяный никого не стыдится, но, погубив стыд, произносит слова скверные, хульные, бесстыдные, нелепые, скаредные и недостойные целомудренного слуха, и бывают его уста как бы некоей пустой хлевиной, исполненной смрадного гноя, а язык уподобляется лопате, которой выкидывается гной. Сердце же такого человека чем иным может быть, разве только сокровенным местом многих зол, откуда не может происходить добро, но лишь одно зло, как говорится в Евангелии; «Человек злой от злого сокровища сердца своего износит злое, от избытка бо сердца глаголят уста его» (Лук. VI. 45).

Третья гроздь пьянственного винограда есть несоблюдение тайны, ибо все то, что трезвый глубоко в сердце своем скрывает, погребши молчанием, будут ли это свои или вверенные ему кем-либо другим тайны, все это пьяный делает известным для всех. Кроме того, и все, что было совершено давно и предано забвению, он вспоминает и как мертвеца воскрешает. Такой подобен бочке, полной нового питья, в которой при шумящем и изливающемся питье дрожжи не удерживаются на дне, но поднимаются наверх и, гонимые из бочки внутренней теплотой, вытекают вон. Подобно сему и в пьяном человеке сила опьянения возмущает сердечные тайны и гонит их вон. Он устами своими открывает тайны подобно тому, как дрожжи поднимаются со дна бочки, и что обычно бывает, как пища из желудка, исполненного пьянством, выбрасываются и тайны блеванием. В пьяном обе эти, то есть и пища и тайны, превращаются в блевотину.

Четвертая гроздь пьянственного содомо-гоморрского винограда есть распаление похоти на плотское смешение. Посему-то апостол и увещевает: «Не упивайтесь вином, в нем же есть блуд» (Ефес. V. 18), а святой Василий Великий говорит: «Несомненно от вина, как от некоего источника, проистекает безудержная похоть, которая много превосходит даже неистовство всех бессловесных по отношению к женскому полу; ибо бессловесные животные не переходят границ естественного, а упивающиеся вином в мужчинах ищут женского пола и в женщинах - мужского пола».

Пятая гроздь, исполненная змеиного и аспидного яда, есть ярость, гнев, вражда, ссоры, драки и кровопролития. Пророк Осия говорит: «Начаша князи яритися от вина, не токмо же князи, но и простолюдины, исполнившиеся вина, возстают друг на друга яростию» (Осии VII. 5). Посему-то и Приточник выражает порицание: «Кому люте? Кому молва? Кому суды. Кому туга и понос? Кому сокрушение вотще? Кому сини очи? Не пребывающем ли в вине и не надзирающим ли, где когда пирове бывают?» (Притч. XXIII. 29, 30). И Сирах увещевает: «В вине не мужайся, многих бо погуби вино: пещь искушает железо, вином же искушается сердце в сваре гордых» (Сирах. XXXI. 29,30). И еще тот же говорит: «Горесть душам вино много пиваемо, с гневом и клеветою умножит ярость безумного» (Сирах. XXXI. 34,35).

Шестая желчная гроздь пьянственного винограда есть повреждение здоровья, ослабление телесных сил, дрожание рук, боль головы, изменение глаз, бедствования желудка, стоны, недуги, преждевременная старость, уменьшение лет жизни и ранняя кончина.

Седьмая гроздь - растрата имущества, погубление богатств и отсутствие прибылей. «Делатель бо пиянивый,- говорит Сирах,- не будет богат» (Сирах.XIX 7). О, как много таких, которые от великого богатства пришли к крайней нищете! Примером сего может быть блудный сын.

Восьмая несладкая гроздь - лишение спасения, ибо пьянство губит подобно вещественным имениям и духовные богатства. Оно осмеливается на все грехи, ибо тот грех, которого трезвый человек гнушается, боится или стыдится, тот грех он в пьяном виде совершить не стыдится, не боится и не гнушается. В Патерике есть повесть о некоем египетском пустынножителе, которому бес обещал, что не будет его больше угнетать никакими искушениями, только бы он совершил один какой- либо грех из трех. Он предложил следующие три греха: убийство, блуд и пьянство. Соверши, говорил он, какой-либо один из них: или человека убей, или соблуди, или один раз упейся, и дальше ты пребудешь в мире, и после этого я не буду уже искушать тебя никакими искушениями. Пустынник же тот подумал про себя так: человека убить страшно, ибо это есть и само по себе большое зло, и заслуживает смертной казни как по Божьему суду, так и по гражданскому. Совершить блуд, стыд, погубить хранимую до того чистоту тела - жаль, и гнусно оскверниться не познавшему еще этой скверны. Упиться же один раз, кажется, небольшой грех, ибо человек скоро протрезвляется сном. Итак, пойду я, упьюсь, чтобы бес больше не угнетал меня, и мирно я буду жить в пустыне. И вот, взявши свое рукоделие, он пошел в город и, продав его, вошел в корчму, и упился. По действию сатанинскому случилось ему беседовать с некоей бесстыдной и прелюбодейной женщиной. Будучи прельщен, он пал с ней. Когда он совершал с ней грех, пришел муж той женщины и, застав грешащего с женой, начал его бить; а он, оправившись, начал драться с тем мужем и, одолевши его, убил. Таким образом тот пустынник совершил все три греха: блуд и убийство, начав с пьянства. Каких грехов он трезвый боялся и гнушался, те он смело совершил пьяный и через это погубил многолетние свои труды. Разве только потом истинным покаянием он смог снова найти их, ибо милосердием Божиим человеку, истинно кающемуся, возвращаются его прежние заслуги, которые он погубил грехопадением. Вот как пьянство толкает на все грехи и лишает спасения, погубляя добродетели. Об этом ясно говорит святой Златоуст: «Пьянство, если в ком найдет и целомудрие, и стыд, и разум, и кротость, и смиренномудрие, все повергает в бездну законопреступления». Не лишится ли спасения своего и не будет ли отрешен от наследия небесного тот человек, который через пьянство лишился всех своих добродетелей? Истину говорит апостол: «Пьяницы царствия Божия не наследят» (1 Кор.VI. 10).

Девятая желчная гроздь - гнев Божий, ибо пьянствующий, преступая заповеди Божие, подвигает на гнев Бога своими грехами. Посему пророк Исайя восклицает: «Горе восстающим заутра, гонящим сикера, пиющим до вечера: вино бо пожжет я. С гуслями и прегудицами, и тимпаны, и свирельми вино пиют, а дел Божиих не ведят» (Исаии V. 11,12) К таким и пророк Иеремия говорит: «Пийте и упийтеся, и изблюйте, и падите, и не возстаните от лица меча его же Аз послю среди вас» (Иеремии XXV. 27).

Десятая и самая горькая гроздь пьянственного винограда есть несомненная погибель души, ибо иные грешники, когда приблизятся к часу смерти своей, могут каяться и сожалеть о грехах, имея трезвый ум; пьяный же как может, умирая покаяться, если он не помнит себя и не знает, что приблизилась к нему неожиданная кончина? Умирающему же без покаяния неизбежна геенна.

Вот каковы грозди того содомогоморрского винограда, то есть пьянства, вкус которых хотя в начале и кажется сладким, но после превращается в желчную горечь и в яд змеиный и аспидный.

Все это сказано не для похуления вина, но для укорения пьянства, ибо вино создано Богом на радость и здоровье людям, а не для пьянства и вреда. Послушаем, что говорит святой Златоуст: «Вино дано для того, чтобы мы веселились, а не безобразничали, чтобы смеялись, а не были осмеяны, чтобы мы здравствовали, а не болели, чтобы исправили слабость тела, а не уничтожали душевную крепость». Еще он же в другом месте говорит: «Пьянство не от вина, но от безмерного употребления: вино нам дано не для иного чего, как только для телесного здоровья, но сему препятствует безмерное его употребление». Из этих слов учителя видно, что не вино виновато, но невоздержание пьющих без меры. Тот же святой считает пьяниц за их безмерное пьянство бесчестнее псов, ослов и прочих бессловесных животных, ибо всякое животное не ест и не пьет больше, чем нужно, и никто не может принудить его, чтобы оно ело или пило больше, чем желает его природа. Пьянствующий же человек и без принуждения все больше и больше наполняет чрево свое, так что даже сам себе вредит

2.10 Семь нечистых духов

Слово Божие бесконечно велико. И человеческое вглядывание в него, даже не выходящее за пределы разумения Святой Православной Церкви, постоянно обретает и новые оттенки постижения и нераскрытые прежде всего значения вечного и постоянного смысла.

Хорошо известна и обширно применяется притча Спасителя о нечистом духе, вышедшем из человека. Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя. И не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, пришедши, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, вошедши, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого (Мф. 12, 43—45). Добавление слов Господа Иисуса Христа: «Так будет и с этим злым родом» ясно показывает, что содержание притчи раскрывает прежде всего социально-историческую судьбу рода лукавого и прелюбодейного, который ищет знамения, ибо притча рассказывается Спасителем с намеком на этот «род».

Нечистые духи соединяются нередко с различными родами страстей. Таким образом, вышедший из человека нечистый дух — есть вместе с тем некая побежденная страсть. Дальнейший смысл, кажется, в основном понятен. Когда душа, по изгнании страсти, не умеет наполнить себя святым, положительным содержанием, — нечистые духи помогают внедрить в нее гораздо более обильную, насыщенную и интенсивно работающую страстность — семь злейших нечистых духов.

Но почему семь? Случайно ли? А если нет? А если нет, — то есть если число «семь» имеет не просто символический смысл, означающий полноту, но и вполне реалистическое содержание, из него следует, что семь страстей, которые нечистые духи вызывают к действию в душе человека, всегда постоянны, одни и те же (конечно, речь идет только о тех случаях, когда греховные страстные движения, — вполне конкретные, как например, пьянство — из души изгоняется, а начать доброе делание душа не озабочивается).

Наблюдение за подобными ситуациями (а у человека внимательного они всегда

найдутся под рукой), а также логика духовно-нравственной жизни человека доказывают одинаковость действия греха в подобных случаях.

Что бы нужно было сделать человеку, сумевшему победить греховную привычку? Для начала поставить ум свой на страже сердца, чтобы он рассматривал по крайней мере самые грубые греховные помыслы и, как сторож, старался бы не пропускать самые несомненно враждебные.

А когда этого нет?.. Посмотрим, что может получиться...

Итак, грех побежден! Ура! Склонность к пьянству изгнана из моего сердца. И я торжествую. Увы, недолго. Я не успел дать место Духу Святому в моем вычищенном сердце. И это так понятно! Я так старался сам, так сильно и умиленно просил помощи Божией; так сердечно и долго пытались помочь мне мои близкие — всячески, и прежде всего — соединенной своей молитвой. И теперь я спокойно и безмятежно отдыхаю. Но тут-то нечистый дух пьянства, поскитавшись по безводным местам, ища покоя и не обретя, тихонечко возвращается и, видя горницу души пустой, идет за известной ему семеркой товарищей, которые помогут ему — по опыту знает — вновь вселиться в эту чистенькую и такую лакомую, такую желанную душу. Дело облегчается тем, что, как он видит, сторожа нет.

Первым в дело идет нечистый дух гордости, который в зависимости от характера и настроения чистенького «пациента» раскрывается одним из трех лиц: самодовольство («какой я все же молодец, что сумел сам победить свой грех»), самонадеянность («оказывается, это не так уж трудно; и у меня вполне достаточно сил, чтобы справиться с этим»), самоуверенность («да и вообще эта мерзость не посмеет больше ко мне приблизиться, зная, что я опытный борец с нею и победитель»). И при моей «опытности» в духовно-нравственной жизни он, соблазняя меня тремя своими лицами в любом сочетании и последовательности, проникает и прочно обосновывается в бедной моей душе.

И не просто обосновывается — он дает проход своему товарищу, другому нечистому духу, духу лености. И действительно — что такое? — все прекрасно и навсегда: дух пьянства не возвращается, другие безобразные духи тоже недвижны по отношению ко мне (а дух самодовольства, самоуверенности, самонадеянности проник ласково и незаметно) — можно и отдохнуть. Прежде в моей жизни было много греха, но много и напряженной борьбы. Я устал от этой напряженности; и совесть спокойна; да и что теперь, собственно, нужно делать? — труд духовный, кажется? — ничего, можно и немного погодя. А пока — отдохнем, отдохнем, …отдохнем… Я вполне заслужил отдых своей прежней напряженной работой. И дух лености распространяется неторопливо, но властно.

И вот я, нравственный богатырь, свален и опутан сладкой паутиной духа лености, нежелания напряженности. А сей властитель уступает местечко и следующему своему товарищу, закрепляющему успех. Совесть, порою попискивая, подает сигналы, что все же что-то пора начать и делать. Но леность не дает прохода единственно нужному доброму духу внутреннего делания, зато легко пропускает хитрого и нечистого духа делания внешнего. Всякое внешнее делание имеет обычно то свойство, что им, как правило, душа удовлетворяется. Это опасно и всегда, но особенно опасно тогда, когда внешний, безжизненный характер (или наоборот — слишком чувственный, душевный) приобретает делание по самому существу своему; наиболее внутреннее — молитва. Ехидно вползший дух нечистый или совсем аннулирует молитву, или делает ее бессильной. Я лишаюсь одного из главных оружий.

Чувство удовлетворенности, так присущее внешнему деланию, гонит прочь остатки покаяния (если только они еще сохранились в моей душе), но зато пропускает торжественно и пышно появляющегося четвертого нечистого духа — нераскаянности, нежелания каяться. Он бесстрашно проходит в сопровождении хороших помощников: самооправдания и невнимательности к себе. Многочисленные вседневные погрешности, видя свободу проникновения, беспрепятственно проникали в душу и, оставаясь нераскаянными, производили свое разъедающее действие. Для более крупных погрешностей тут же находились извинительные причины. Шло обширное «непщевание вины о гресех» Даже бывая в церкви на исповеди (в основном на «общей»), я, по существу, оставался нераскаянным. Так я лишился и другого главного оружия.

Нераскаянность уже и сама по себе может привлечь из безводных мест любых нечистых духов; но они — многоопытные — знают, как действовать, где удобнее всего нанести самый больной удар. Его наносит следующий нечистый дух — дух неблагодарности; ему к тому же естественно занять свое срединное место там, где уже обжились самодовольство, лень, безмолитвенность, нераскаянность. Дух сей — очень коварный, лживый и злобный. Тот, кем он овладеет, становится в большей степени чужд действию Святого Духа и не слышит Его внушений. Дух нечистый вселяется в меня, и я качусь в пропасть. Я, неблагодарный, ничего доброго не способен видеть ни в действиях Божиих, ни в действиях людей, жалостливо спешащих мне на помощь, а все приписываю себе.

Тогда-то, вслед за неблагодарностью, скачет шестой нечистый дух-эгоизм. Он приносит с собой равнодушие ко всем людям. Он приносит с собой замкнутость на себе. И мне все люди небезразличны уже лишь по тому, какие они со всех сторон несут мне обиды (обиды, конечно, мнимые, но для меня-то они действительны). Растет озлобленность и недовольство. Между тем сам я в своей ослепленности и равнодушии раздаю обиды направо и налево, но, не видя людей, не вижу и наносимые им обиды. В моей окрестности, по естественному порядку вещей, смыкается круг одиночества. Наиболее разрушительно мое отношение к тем, кто стремится меня спасти...

Сей нечистый дух хорошо поработал. Вкруг меня одни обломки: обломки моей души, обломки прежних добрых отношений. Еще я по укоренившейся привычке во всех моих бедах вижу вину тех, кто суть и были окрест меня, в себе же наблюдаю одно добросердечие, но уже все более и более неладно становится на душе, и от этой неладности возрастает смутность, и самое главное — невесть как освободиться. И тогда-то вползает и распространяется, как кисель, по всему пространству души седьмой страшнейший дух нечистый — дух уныния. О его действии можно написать диссертацию, но — печальную. Посему лучше здесь поставить точку.

Тем более — самая пора запить. Семь нечистых духов сделали все для того, чтобы духу — простенькому, очевидному духу, например, пьянства — вольготно жилось в опустошенной, разрушенной храмине души.

Конечно, это — схема, и схема в реальности, по милости Божией, далеко не всегда доходящая до полного разрушительного предела. И вообще, представляет такие варианты развития бесспорнейших, кажется, схем, что только ахнешь, и ахать часто приходится. К тому же за пределами рассмотрения схемы остается аскетический вопрос — как противостать нечистым духам? Вместе с тем нравственно-психологический опыт рассмотрения такого механизма страстей может оказаться небесполезным для тех, кто порою в недоумении, ничего не понимая, останавливается перед фактами развития страстной природы души человека, незанятой, выметенной и убранной.

Дай нам всем, Господь, духа осторожности, внимательности и разумения.

2.11 Святой праведный Иоанн Кронштадтский о трезвости.

О водка, водка! Сколько зла творится из-за тебя на Руси-матушке! Сколько добра гибнет по твоей милости! Ведь добро-то так сродно, так любо и мило русскому сердцу православному! Ведь никто на свете не умеет так добра творить, так широко, такой щедрой рукой его рассыпать, как православный русский человек! И как много-много мешает этому добру эта водка злосчастная! Она встречает младенца у самой его колыбели: лишь только окрестили малютку, как уже начинается пир на радостях и нередко колыбель новокрещенного дитяти, охраняемая светлыми крылами Ангела Хранителя, уже оглашается пьяными песнями и сквернословием пирующих на его крестинах, и горько плачет Ангел Божий у колыбели младенца, взирая на сие великое безчиние!.. Водкой же ныне провожают и в могилу; бывало еще так недавно, каких-нибудь полсотни лет тому назад, грехом считали православные русские люди ставить водку на поминальных обедах, говорили: "Вино веселит человека, а теперь не до веселья, когда человек умер"; а теперь ни одни поминки не обходятся без водки, и как бывает горько видеть, что эти поминки обращаются в тризну языческую О, да вразумит Господь всех пьющих и непьющих, как положить конец этому злу великому, как прекратить пьянство-окаянство на Святой Руси.

Эти слова принадлежат великому праведнику земли Русской святому Иоанну Кронштадтскому.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский! Кому не известно это имя? Он был и остается Всероссийским батюшкой, истинным «служителем Христа Воскресшего».

Служение отца Иоанна пришлось на непростое для России время: смерть императора Александра III, революция 1905-1907 гг., Русско-Японская война; отступление от Бога и Церкви; ереси; расколы, пьянство. И когда у некоторых опускались руки при виде собственных скорбей, отец Иоанн говорил: «А ты будь с народом, войди в чужое горе, возьми его на себя, и тогда увидишь, что твое несчастье мало, незначительно в сравнении с общим, и легче тебе станет». (из беседы со св. прав. Алексием Мечевым). Именно так поступал он сам.

Пьянство – это вечный бич русского народа, с которым столкнулся молодой священник в Кронштадте. Как он сам писал: «Город этот военный: здесь на каждом шагу встречаешь военных, матросов, мастеровых из гавани. Матросы, попав на берег, стараются использовать свое свободное время во всю ширь, получить как можно больше удовольствий. Поэтому здесь всегда можно было встретить на улицах пьяных и слышать о многих безобразиях. С первых же дней служения мое сердце стало болеть при виде такой нехорошей, греховной жизни, и, естественно, появилось твердое намерение как-нибудь исправить этот пьяный, но хороший по своей душе народ. Поэтому я начал как можно чаще обращаться к ним со словом обличения, увещевания и вразумления, убеждая их бороться со своей страстью и для этого как можно чаще посещать храм Божий, чтобы хоть утро проводить в трезвости».

-Батюшка! - говорил отцу Иоанну один писатель, - я всегда, а в настоящее время особенно настойчиво ратую против пьянства и спаивающих народ водкой. Но находятся люди, которые негодуют на это, говорят, что я пристрастен, что я преувеличиваю, что пьянство…

Глаза пастыря засверкали, он взял его за руку и вдохновенно произнес:

– Пишите, дорогой мой, пишите! Больше, больше пишите! Никого не слушайте, ни на кого не смотрите! Я благословляю вас на это! Вы получите заслугу от Господа, чем больше будете писать! Нет ЗЛА столь великаго и гибельнаго, нет врага сильнейшаго, как народное пьянство. Хорошо делает ваш редактор, что возстал против этот врага Церкви, нравственности, семьи и народа от мала до велика. Ах, знаете ли, я видел добраго хорошаго семьянина, который спился и с ножом бросался на жену, чуть не зарезал ея, а жена такая кроткая, добрая. Только вино, одно вино превратило этого семьянина в зверя! И сколько подобных примеров! Пьянство не только есть непотребство, оно рождает массу других пороков и преступлений; оно развращает целыя деревни, села, города! …

Страшные последствия, которые влекло за собой пьянство о. Иоанн видел и в деревнях, и в селах, и в городах. Казалось, даже слово проповеди будет бессильно. Вот как об этом повествует митрополит Вениамин (Федченков):

«Отец Иоанн снова возвысил гневно слово о грехах, и в частности против пьянства и курения, призывая всех к покаянию. Но вдруг в середине речи он останавливается, сомневаясь в действительности и пользе своего обличения:

– Впрочем, что я говорю? Не будет ли голос мой “гласом вопиющего в пустыне”? Кто знает? – Но тут же исправляется: – А может быть, где-нибудь он и плодотворно отзовется: Бог, пред лицем Которого и во имя Которого я говорю, всесилен!.. Дело нашей немощи – сказать слово!»

В своем дневнике отец Иоанн пишет:

«Как прискорбно видеть, что враг в праздники Господни берет с христиан свой оброк, – и чем больше праздник, тем больше оброк врагу платят христиане! Ибо что мы видим, в праздники? – Праздность совершенную, разнузданность плоти – пьянство, распутство, драки, кражи, увеселения. Боже мой! Какое угодие плоти! Какое усердное служение диаволу!...

Ах! Доколе мы – священники не восстанем против всех бесчинств в праздники Господни… чтобы и все силы свои, всю жизнь свою употребить во славу Божию – на искоренение между христианами этих непотребство?... Есть много и нашей вины в том, что христиане не так проводят праздники, как должно; мы не обличаем, не запрещаем, не умоляем их со всяким долготерпением и учением – проводить праздники и вообще жизнь по-христиански. Мы мало говорим о праздности, пьянстве, распутстве, мы не гремим в церкви Божией словом Божиим против этих пороков, страшно овладевших христианами нашего города… Мы не всегда отлучаем, в страх прочим, от Святой Чаши известных своим пьянством и прелюбодейством лиц и даем чрез то этим заразительным и мерзским порокам все более и более усиливаться…»

Неустанно звучало его слово, обращенное к пастве о необходимости трезвости:.

О святом Иоанне Предтече сказано: «Вина и сикера не имать пити, и Духа Святаго исполнится… (Лк. 1, 15). Как много значит не пить вина и сикера! Непитие тесно связано с вселением Духа Святого».

«Вино, и в малом количестве принятое, отягощает своими парами тело и волнует кровь»

«По той мере, как увеличивается служение наше плоти, ослабляется духовная наша сторона, плоть покоряет себе дух, подавляя его небесные стремления. Положим, что вы постились несколько дней и душою почувствовали всю пользу поста; но попробуйте выпить две рюмки водки и закусить хорошенько – станете после этого на молитву и увидите, как далека искренняя молитва от вашего сердца, как далече сердце ваше от Бога, как плоть влечет вас долу, как сердце ваше одебелело (Ис. 6, 10; Деян. 28, 27)…».

Святой поучает, что источником радости для православного должны быть Святые Дары, а не хмельные напитки.

«Хуже ли Я тебя упоеваю из Чаши Моей, что ты пьешь водку?» – Мало разве Я веселю тебя, что ты пьешь еще…увеселяющее питие?» – Господи! Твое веселье, от Чаши Твоей получаемое, совершенное, несравненное: оно и сердце веселит и тела не обременяет ни мало; и веселит сердце чисто, возвышенно, покойно; а “вино веселит сердце” (Пс. 103, 15), но и отуманивает и одебеляет его и тяжесть производит потом в душе и в теле… – Итак, оставь пить водку. Не отуманивай своего сердца, не прогоняй благодать Мою от себя: она нежна, тонка, целомудренна и легко оскорбляется малейшим плотским угодием. – Я люблю желудок постный, питающийся простым хлебом и водою».

Святой призывает: «Два господствующие у нас порока бесстыдно поднимают голову свою: пьянство и распутство. Поразим их, по долгу нашему, мечом Слова Божия».

Но не только слово было оружием подвижника. Многих спасли пример и горячая молитва праведника, обратили от недуга к совершенной трезвости. Выстроенный заботами отца Иоанна Дом трудолюбия в Петербурге послужил к исправлению многих отчаявятошихся. Всякий желающий мог получить здесь простую работу, небольшую плату за труд, здоровую, сытную пищу и ночлег. Здесь каждый "одумавшийся" алкоголик, благодаря существованию такого Дома, мог обрести материальную и духовную поддержку, время и силы для нравственной перемены и возвращения к самостоятельной, осмысленной в христианском духе и трезвой жизни.

Сегодня в России потребление алкоголя на душу населения увеличилось по сравнению со временем святого праведного Иоанна Кронштадтского почти в десять раз. Как никогда актуальны сегодня слова праведника:

“Хотя, положим, от табаку и вина много материальной выгоды фабрикантам и винокурам.., но зато государство тысячами в день теряет могущих приносить громадную пользу граждан, которые гибнут от пьянства, а Церковь – членов своих… А отсюда следует то, что пьянство и курение табака необходимо ограничить кому следует, ради благосостояния народного, религиозно-нравственнаго, экономическаго и физическаго».

“Что такое питейные дома? Западни диавола. В домах ставят какую-нибудь посуду с мухоморною водою для изведения мух; мухи напьются ея, опьянеют и потом издыхают. Подобно этому и питейные дома... Винопродавцы, простите мне, – не человекоубийцы ли вы? Как так? Очень просто. Человек, особенно простой, необразованный, да и всяк – слаб, грешен: его легко втравить во всякий порок. А содержатели питейных домов втравливают бедный народ в пьянство. Но, горе человеку тому, говорит Спаситель, имже соблазн приходит ибо Сын человеческий, Сын Божий, прииде взыскати и спасти погибшаго (Мф. XVII 7, 11). Горе строющим, и умножающим питейные дома. Люди гибнут и телесно, и душевно, как мухи от мухоморной жидкости, от умножения питейных домов и винной продажи, а содержатели этих домов виновны в их погибели. А кто эти погибающие? – Дети Отца небеснаго; дети Господа Животворящаго, породившаго их в купели крещения. Имеяй уши слышати да слышит!»

Поэтому будем же и мы усердно внимать проповедям великого пастыря и содействовать распространению трезвости и спасению России от алкогольного геноцида.

2.12 СОВЕТЫ СТАРЦЕВ

Из писем игумена Никона (Воробьева) и схиигумена Иоанна (Алексеева)

Игумен Никон:

Когда тебя будет очень тянуть к выпивке — сделай три земных поклона и скажи: "Господи, опять моя испорченность тянет напиться. Я не могу, не имею сил удержаться. А если будет Твоя милость — дай мне силы воздержаться. А если я не достоин Твоей помощи в этом, то огради от бесов и большего вреда, если напьюсь". Если со смирением будешь просить Господа пред каждой выпивкой, — Господь даст тебе силу воздержаться. (Письмо 203).

К супруге пьющего:

Схиигумен Иоанн:

Вот мой совет твоему мужу: пусть он покрепче положит начало в своем сердце, чтобы больше не пить вина, и помолится Богу о помощи, ибо Господь слышит каждого человека — пусть он в этом не сомневается; а одни наши усилия без Божией помощи слабые. Алкоголь всегда льстит и обманывает: начинаешь пить для веселья, а в результате получается душевный недуг, томление и телесная болезнь. (Письмо 34).

Игумен Никон:

...вы оба виноваты и поступаете неправильно. Если он пьет, то надо его пожалеть. Он уже раб своей страсти. Один, своей силой избавиться он не может. Ты же, вместо помощи только осуждаешь его, требуешь от него того, что он пока дать не может. Ты себя считаешь правою, но очень ошибаешься. Если ты духовнее его, то твоя обязанность понести его немощи. Вы, сильные, немощи немощных носите, — вот что требует от тебя Господь. Еще сказал: Вы, духовный, исправляйте такового духом кротости. Слышишь? — Духом кротости исправляйте, а не руганью, упреками, ссорой, самооправданием и т.п. Таким поведением ты себя губишь; может от этого пострадать и С., тогда ты ответишь и за его душу. Со всем убеждением, со всей силой души моей, с любовью умоляю тебя: смирись пред С., сочти себя виновной пред ним (хотя бы ты была и в чем-то права), попроси прошения за все прошлое; затем дай обет Богу все делать ради мира и спасения обоих. Ты не можешь спастись без С., а он без тебя. Погибель одного будет гибелью и другого. Вы повенчаны, вы составляете одного человека. Если рука заболеет, ты не отрезаешь ее, а лечишь. Не можешь ты отрезать от себя С., как и он тебя. Вам надо спасаться вместе, или вместе погибнуть. Сказано: Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас и т.д. Не тем ли более вам надо любить друг друга, полагать душу свою за другого. Ты знаешь требование Спасителя: Если принесешь дар твой пред алтарем и вспомнишь, что брат твой имеет нечто против тебя, то иди прежде примирись с братом твоим и тогда уже принеси дар. Тогда только Господь примет его, а иначе отвергнет твои дары и твои молитвы, как отверг жертву Каина. (Письмо 193).

Кайся, ты не должна требовать от него здоровья, когда он болен, а должна оказывать снисхождение его немощи. Не должна ругать, когда он пьян, а молчать, чтобы не вызвать на что-либо худшее. И в трезвом состоянии ты должна не пилить его, а совместно обсудить с ним, как вам быть, чтобы общими усилиями победить его слабость. Должна ты помнить и то, что ты не безгрешна. Можно дела по внешнему виду иметь вполне правые, а глубокие душевные мотивы (то есть причины) могут пред Богом оказаться лукавыми. (Письмо 193).

2.13 ПОРА ОПОМНИТЬСЯ

Вино губит телесное здоровье людей, губит умственные способности, губит благосостояние семей и, что всего ужаснее, губит их потомство, и, несмотря на это, с каждым годом все больше и больше распространяется употребление спиртных напитков и происходящее от него пьянство. Заразная болезнь захватывает все больше и больше людей: пьют уже женщины, девушки, дети. И взрослые не только не мешают этому отравлению, но сами, пьяные, поощряют их. И богатым и бедным представляется, что веселым нельзя иначе быть, как пьяным или полупьяным; представляется, что при всяком важном случае жизни – похоронах, свадьбе, крестинах, разлуке, свидании – самое лучшее средство показать свое горе или радость состоит в том, чтобы одурманиться и, лишившись человеческого образа, уподобиться животному. И что удивительнее всего, – это то, что люди гибнут от пьянства и губят других, сами не зная, зачем они это делают. В самом деле, если каждый спросит себя, для чего люди пьют, он никак не найдет никакого ответа.

Сказать, что вино вкусно – нельзя, потому что каждый знает, что вино и пиво, если они не подслащены, кажутся неприятными для тех, кто их пьет первый раз. К вину приучаются, как и к другому яду – табаку, – понемногу, и нравится вино только после того, как человек привыкнет к тому опьянению, которое оно производит.

Сказать, что вино полезно для здоровья – тоже нельзя теперь, когда многие доктора, занимаясь этим делом, признали, что ни водка, ни вино, ни пиво не могут быть здоровы, потому что питательности в них нет, а есть только яд, который вреден.

Сказать, что вино прибавляет силы, тоже нельзя, потому что не раз и не два, а сотни раз было замечено, что артель пьющая, во столько же людей, как и артель непьющая, сработает много меньше. И на сотнях и тысячах людей можно заметить, что люди, пьющие одну воду, сильнее и здоровее тех, которые пьют вино.

Говорят тоже, что вино греет, но и это – неправда, и всякий знает, что выпивший человек согревается только накоротко, а после скорее застынет, чем непьющий.

Сказать, что если выпить на похоронах, на крестинах, на свадьбах, при свиданиях, при разлуках, при покупке, продаже, то лучше обдумаешь то дело, для которого собрались, – тоже никак нельзя, потому что при всех таких случаях нужно не одуреть от вина, а со свежей головой обсудить дело. Чем важнее случай, то трезвее, а не пьянее надо быть.

Нельзя сказать и того, чтобы вредно было бросить вино и тому, кто привык к нему, потому что мы каждый день видим, как пьющие люди попадают в острог и живут там без вина и только здоровеют.

Нельзя сказать и того, чтобы от вина и больше веселья было. Правда, что от вина накоротко люди как будто и согреваются и развеселяются, но и то и другое ненадолго. И как согреется человек от вина и еще пуще озябнет, так и развеселится от вина человек и еще пуще делается скучен. Только стоит зайти в трактир да посидеть, посмотреть на драку, крик, слезы, чтобы понять то, что не веселит вино человека.

И что же? И не вкусно вино, и не питает, и не крепит, и не греет, и не помогает в делах, и все-таки столько людей его пьют, и что дальше, то больше. Зачем же люди пьют и губят себя и других людей? «Все пьют и угощают, нельзя же и мне не пить и не угощать», – отвечают на это многие, и, живя среди пьяных, эти люди точно воображают, что все кругом пьют и угощают. Но ведь это неправда. Если человек вор, то он и будет водиться с ворами и будет ему казаться, что все воры. Но стоит ему бросить воровство, и станет он водиться с честными людьми и увидит, что не все воры. То же и с пьянством. Не все пьют и угощают. Если бы все пили и угощали, то жизнь сделалась бы адом, но этого не может быть, потому что среди заблудших людей всегда были и теперь есть много разумных; и всегда были и теперь есть много и много миллионов людей непьющих и понимающих, что пить или не пить – дело не шуточное. Если сцепились рука с рукой люди пьющие и наступают на других людей и хотят споить весь мир, то пора и людям разумным понять, что и им надо схватиться рука с рукою и бороться со злом, чтобы и их детей не споили заблудшие люди.

Дата добавления: 2015-07-25