Глава 30. - Билли, - любяще зовет мама, выглядывая из-за приоткрытой двери

POV Билл

- Билли, - любяще зовет мама, выглядывая из-за приоткрытой двери. – Хочешь чего-нибудь? Может чаю? Есть ромашковый, как ты любишь.

- Билл, может телевизор включить? Через пятнадцать минут наши ребята играют с ублюдками из Баварии, - заботливо спрашивает Гордон, так же показавшись в дверном проеме.

- Сынок, а хочешь, я закажу твою любимую пиццу?

- Не хочешь смотреть баскетбол, давай фильм какой-нибудь включим?

- Может тебе набрать ванну с шоколадной пеной?

- Билл, я могу принести свои журналы.

Две пары глаз с беспокойством уставились на меня. В нервном ожидании мама начала теребить бусы, из крупных пластмассовых шариков, а Гордон стал тереть ладони.

- Нет, спасибо, ничего не надо, - с интонацией умирающего сказал я, не отрываясь от сканирования потолка комнаты бессмысленным взглядом.

Мама разочарованно качает головой и тяжело вздыхает. Слышу шепот отчима за ее спиной, а затем синхронный напряженный выдох. Как бы предков до нервного срыва не довести...

- Позови нас, если что-нибудь понадобится, - обреченно говорит мама.

- Да-да, обязательно зови!

Наконец, с мягким щелчком дверь захлопывается, и я остаюсь один. Да, это именно то, что мне сейчас нужно.
Нельзя сказать, что я чем-то недоволен или мне что-то не дает душевного покоя. Меня настолько поглотила апатия, что упади сейчас метеорит возле дома, я так и останусь лежать на своей кровати, не поведя бровью.
Вечеринка, как я и предполагал, прошла отвратительно. Собственно, я и не ждал чего-то приятного от этого мероприятия. Слава Богу, все пролетело быстро и почти незаметно. Этому поспособствовало то, что я смог отжать бутылку коньяка в самом начале у какой-то малолетки. Сейчас я понимаю, что это было сделано зря, но на тот момент мне казалось, что нажраться - это единственный способ ускорить время, плюс расслабиться и стать пох*истом.
Когда под утро меня бледно-зеленого и еле дышащего приволок домой Трюмпер, мама не на шутку испугалась. Не буду скрывать, я сам серьезно пересрал. Так паршиво я себя не чувствовал, наверно, никогда. Я заблевал не только футболку Тома, но и салон его машины. Возможно, это могло показаться забавным, но в данный момент мне жутко стыдно и неудобно.
Одно дело, если бы я сознательно причинил вред Трюмперу, например, нассал на дверцу его машины, заранее спланировав сие действие вандализма, но сегодняшней ночью я вообще не мог себя контролировать. Я был пьян, подавлен и вдобавок меня не переставало мутить. Чертов попадос!
Позор-то, какой. Изгадить салон чужой машины… Уму непостижимо. Ладно бы просто чужой, так нет же. Трюмпер наверно в шоке. Чтоб его!
Смутно помнится наш вчерашний разговор. Вроде он что-то нормальное говорил. То есть, вроде извинился. Не знаю даже, что и думать. На него это не похоже. Точнее, я не ожидал, что он способен чувствовать себя виновным. Я думал, ему вообще насрать на всю эту ситуацию и на меня в том числе. Теперь, получается, все иначе? Это круто?
Вибрация телефона выводит мое сознание из лабиринта душевных скитаний. Кое-как дотянувшись до тумбочки, беру мобильник и открываю крышку.
«Принято 1 сообщение. Отправитель: Мерзкий мудак».
Ладони моментально становятся мокрыми, а сердцебиение ускоряется. Что ему от меня надо? Надеюсь, не плата за чистку салона его навороченной тачки.

«Привет! Как ты?».

Выкатив глаза, несколько раз перечитываю строчку из символов, которые мне почему-то кажутся китайскими иероглифами.
Он что, моим самочувствием интересуется?
Отвесив челюсть и с замедленной моторикой, набираю ответ и отправляю.

«Привет. Вроде лучше»

Что происходит?! Он же не пытается развести меня на дружескую беседу? Вроде смахивает на что-то подобное.
Ответ от Трюмпера приходит меньше чем через минуту:

«Значит, это было не такое серьезное отравление ».

О, да, капитан очевидность, я тоже понял, что отравление было незначительным, особенно хорошо это прочувствовал, когда наутро невыносимо захотел есть. Ой, он же этого не знает…
Незамедлительно, печатаю сообщение с ответом. Пизд*ц, что я делаю?

«Да, повезло. Могло быть и хуже».

Задумчиво закусив губу, добавляю улыбающийся смайлик. Отправить.
В полном ох*уевании тарщусь на дисплей телефона, на котором изображен летящий конверт.
Видимо, те проклятые вяленые моллюски содержали в себя какие-то психотропные вещества. Сначала я даже не попытался убить Трюмпера, когда он нес какую-то ахинею по поводу дружбы, а затем вообще позволил себя обнять. И я совершенно не могу понять, как такое возможно. Самое страшное это то, что меня тогда стошнило не из-за прикосновений Тома, а, правда, из-за тех морских деликатесов.

«Ты не будешь возражать, если я тебе сейчас наберу?».

Прочитав сообщение, мои глаза выкатились из орбит на столько, что глазницам стало больно.
Как это ох*уительно любезно с его стороны спрашивать разрешение на то, чтобы позвонить мне. Где же его напыщенные манеры были, когда он без каких-либо зазрений совести трезвонил мне по ночам?

«Нахрена?» - не придерживаясь вежливости, отвечаю я.

Снова приходит ответ через считанные секунды:

«Я беспокоюсь. Ты выглядел ужасно, когда я вез тебя домой».

Сейчас расплачусь, мать вашу.
Чего бы такого ответить? Тереблю мобильник в руках, сосредоточенно смотря на белый потолок, в ожидании, гениальной мысли, которая должна с него упасть.
Все-таки, как не крути, но я отчасти благодарен Тому. Дредастая скотина, к моему удивлению, вел себя по-человечески. Помню, он даже воду мне приносил. Что уж говорить, про то, что он не побоялся в не совсем трезвом состоянии, везти меня домой.

«Я очень устал» - печатаю я, все же сомневаясь, в том, что стоит откладывать разговор.

Вполне можно поблагодарить Трюмпера за заботу и прочую дроч*ь. Конечно, меня и Георг в беде не оставил бы, но все же было бы намного неприятней, если бы я испортил вечеринку лучшему другу. Насколько я помню, они вдвоем меня приводили в чувство, когда я буквально умирал рядом с унитазом.

«Понял. Надеюсь, мы поговорим в колледже?».

Нутро вибрирует от напряжения. Поговорить? Зачем? Что ему еще от меня нужно?
Из последнего разговора я понял, что Трюмпер вроде как раскаивается и хочет со мной подружиться. Хочу заметить, что это полная чушь.
Как он себе представляет нашу дружбу? Это бред. Бред!
Закрыв глаза, накрываю голову подушкой. Тут же возникает в воображении симпатичная морда Трюмпера и его виноватые глаза. Что это было? Правда что ли, что он сожалеет? Странно, но мне почему-то не хочется задушиться.
Отбросив подушку, пишу:

«Если ты хочешь поговорить все о том же, то, думаю, не стоит. Я все понял. Друзьями нам быть не получится».

Надеюсь, он все поймет. Отношения между нами натянутые не потому, что один украл помаду у другого. Том заставил меня лечь под него, унизиться, сдохнуть морально и вообще впасть в депрессию. Какая после этого нахрен дружба?

«Но почему?».

Молча, поразившись тупости дредастого засранца, печатаю ответ:

«Я не хочу тебя видеть и общаться с тобой».

Ответа нет почему-то уже больше трех минут. Ну что же ты молчишь, придурок? Нетерпеливо стучу ногтем по крышке телефона. Нет, я конечно готов быть гуманным и не желать смерти Трюмперу. Но все же, единственное, чего мне хочется, это чтобы между нами никогда ничего не было.

«Ок. Будет так, как ты того хочешь».

И это все? Недоуменно смотрю на дисплей, в надежде, что остальная часть сообщения просто стала невидимой.
Как я понимаю, чего-то наподобие - «дай мне второй шанс» не будет.
Что ж, может это и к лучшему. Жизнь продолжается.
На самом деле, если не вспоминать того, что проделал со мной Трюмпер две недели назад, то вполне можно нормально жить. Он меня не изувечил, не растрепал всему колледжу того, что между нами было. Он всего лишь трахнул меня и заставил чувствовать себя куском дерьма.
Мне послужила хорошим уроком вся эта проклятая ситуация и теперь я явственно ощущаю как во мне что-то меняется. Как-будто внутри появился ржавый стержень, который задевает органы и отравляет кровь. Будто бы в моей крови яд и я с каждым днем все больше и больше отравляюсь. Ощущение, словно мучительно медленно умираю.
Вот это п*здец… Уставившись в потолок, я ужаснулся тем мыслям, что приходят ко мне в голову. Черт возьми, это все Том Трюмпер, этот проклятый гей.
Но все закончилось. Теперь я могу спокойно спать и продолжать жить, как раньше. Только что-то мне подсказывает, что у меня не получится это сделать.

***

В колледже мое ужасное состояние заметили все. Как назло каждый из однокурсников считал своим долгом поинтересоваться, что с моим настроением и почему я каждую перемену бегаю в курилку, как ненормальный. Никто естественно не заметил того, что я бледнею, краснею, умираю, схожу с ума, стоит лишь Трюмперу появиться в моем поле зрения. Дредастое чмо выглядело подавленно и это не позволяло мне оставаться равнодушным.
Трехдневная щетина, неряшливо завязаные дреды, мятая одежда и обветренные и искусанные губы. Как только я увидел его утром, идущего в колледж с парковки, то не поверил своим глазам. Том выглядел так, если бы у него умер любимый хомячок. Я тогда впал в нечто подобное ступору, потому что привык видеть этого недобитого ублюдка с гордой осанкой, в идеально подобранной одежде и с презрительным выражением на лице, а то, что с убитой миной передвигалось по направлению к главному входу, было похоже на тень Трюмпера, а не на него самого.
А еще меня мучила совесть. Она подсказывала, что нужно поблагодарить Тома. Просто сказать «спасибо» и извиниться за то, что испортил его футболку и салон машины. Все же, если логически рассуждать, Трюмпер не такой уж и конченый. Все же, он может быть нормальным. Иногда.
После второй пары мой разум сдался и я послал на разведку к Тому Георга, с важной миссией: узнать, что такого стряслось у того, раз он похож на ходячий труп. Ведь, правда, могло что-то случиться в семье или со здоровьем.
Я отгонял мысли о том, что подобное не должно меня интересовать, но что-то сдавливало грудь, когда взгляд натыкался на поджатые губы и поблекшие карие глаза, будто бы Трюмпер все выходные смотрел телевизор.
Георг вернулся через пять минут и сообщил, что Трюмпер его деликатно попросил отвалить, потому что у того очень поганое настроение и видеть никого рядом с собой он не желает, в противном случае, он пообещал расшибить голову тому, кто вторгнется в его личное пространство. От предложения пообедать в кафешке возле колледжа, которое на самом деле служило причиной якобы непосредственного разговора, вежливо отказался. Так же попросил не обижаться и сказал, что сам подойдет к нам, когда появиться настроение. Причину своей депрессии не назвал.

- Попросил передать тебе, чтобы ты отряхнул кофту. У тебя на спине белое пятно, – сказал Георг, раскачиваясь на стуле.

Мои глаза выкатились, а руки мелко затряслись. Я обернулся настолько, насколько позволила моя гибкость и, схватив ткань кофты, потянул на себя, что бы увидеть грязь. Через пару минут пыхтений, я, наконец, обнаружил полоску мела на уровне чуть выше поясницы и стал оттирать ее.
Он что, пялится на меня со своей долбанной последней парты? Зачем? Может, ждет от меня каких-то слов? Вполне вероятно. Черт, а я ведь тогда сказал ему, что нам не стоит разговаривать. Вот же дерьмо…
Внимательный, этот Трюмпер, черт бы его побрал. Ладно, уж. Так и быть. Я подойду к нему. Только завтра. Он ведь сказал Георгу, что не хочет ни с кем общаться. Может к завтрашнему дню он оттает. Хотя, все зависит от причины, заставившей его так мрачно выглядеть.

Дата добавления: 2015-07-25