Случайности исключены. Белов машинально перелистнул несколько страниц в пластиковой прозрачной папке

Белов машинально перелистнул несколько страниц в пластиковой прозрачной папке. Взял первое, что попалось в руки; Понял: если не заставит себя хоть что-нибудь делать, свалится в обморок от подступившей дурноты, как студентик-практикант на первом выезде на «мокруху».

Веки жгло от выступивших слез, едкий газ еще не успел выветриться. Строчки плясали в глазах, в голове была вязкая пустота. Азарт прошел, не хотелось ничего. Абсолютно ничего. Хоть ложись — и умирай. Белов зябко поежился. В доме не осталось ли одного целого окна, и промозглый ветер свободно гулял по комнатам.

Тошнота подкатила к самому горлу. Он рванул воротник рубашки и тяжело, надсадно закашлялся.

В библиотеку протиснулся Барышников. Крякнул, увидев Кротова и Журавлева в креслах. У обоих уже всю грудь залила липкая красная жижа.

— Не хе-хе себе. — Барышников покачал головой.

— Что надо? — поднял мутный взгляд Белов. — Только сострадателей мне тут не хватало! Не видишь, опоздали!

— Ну, бумажки кое-какие соберем, «пальчики»… Может, и накопаем что-нибудь. — Барышников по-хозяйски осмотрел комнатку, примериваясь к предстоящему обыску.

— А их?! — Белов кивнул на два тела в креслах.

— И трупы к делу приобщим. Труп, как говорят американцы, — свидетель номер один!

— Это Кирилл Журавлев.

— Тот самый?

Белов кивнул.

Барышников пожевал нижнюю губу, чуть наклонил голову, вглядываясь в лицо Журавлева.

— Ты соберись, Игорь, — сказал он тихо. — Начальство на связь тебя высвистало.

— Уже доложили, суки! — Белов шлепнул папкой о стол.

— Как положено. Свет не без добрых людей. Только не наше это начальство. Велели переключиться на закрытый канал СБП и немедленно выйти на связь. Такие дела. — Он со значением посмотрел на Белова. — Не тяни, Игорь. Чему быть, сам знаешь…

— Где рация?

— На крыльце. На перилах оставил. Там связь лучше. — Барышников быстро оглянулся, в гостиной под ногами оперов скрипели разбитые доски. Уже начиналась адова работа, именуемая сухим термином «неотложные следственные действия». — Связь лучше. И ушей меньше.

* * *

Закрытая радиочастота Центра связи СБП РФ

— Белов на связи!

— Почему до сих пор нет доклада?

— С кем я говорю?

— С тем, кто дал тебе «волкодавов». Догадался?

— Да. К докладу пока не готов, еще не разобрался в обстановке.

— Основное я уже знаю. Позволь первым поздравить тебя с успехом.

— Не понял?

— Тобой ликвидирована особо опасная группа. Пресечено преступление в финансовой сфере. Это главное.

— Я ничего не понял!

— Еще раз повторяю — поздравляю с успехом. Победителей у нас не судят. А будут желающие, я в обиду не дам. Заканчивай там побыстрее. Через два часа жду у себя с полным отчетом по операции.

— У Вас?! Повторите, я не понял.

— Да, у меня. Вопрос согласован. Все, конец связи.

* * *

Белов сидел на крыльце, привалившись плечом к перилам, и невидящими глазами смотрел на царящий вокруг дурдом.

Отчаянно завывала пожарная машина, пытаясь пробиться между БТРами, заблокировавшими подъезд к даче. Между их остромордыми телами мелькали перепуганные дачники, а возбужденные телевизионщики ослепляли всех прожекторами на телекамерах. Разноголосицу возмущенных голосов пробивали истошные крики очнувшегося старлея. Он по собственной инициативе решил «взять объект под охрану» и теперь скликал разбредшихся по поселку бойцов.

«Вот, значит, как! Куратор, Салин… Ловко они меня „в темную“ разыграли. Все учли, все заранее рассчитали. Даже нашу дружбу с Кирюхой и то, что я его заложили все! А Подседерцев зря хорохорится, гусь лапчатый. „Победителей не судят“! Если не с самого начала с ними в одной команде был, то теперь ему обратной дороги нет. После сегодняшней бойни он у них на крючке, хорошо и надолго. Уж кто-кто, а Куратор и его очкастый дружок умеют на крючок наживку пожирнее насаживать, а потом дураков за губу подвешивать. Уж я-то знаю… Суки, какие же они все суки! Всю жизнь твоей задницей чужих ежей давят, Белов, всю жизнь… Господи, за что мне такое! Настя, Кирюха… Не отмолюсь же! — Белов прижался щекой к холодному дереву перил. Закрыл глаза, и из-под век тут же потоком хлынули слезы. Вытирать не стал. Темно, стесняться некого. — Умереть бы. Взять и помереть. Потому что как дальше жить — не знаю».

Дата добавления: 2015-07-25