2 страница. – А почему не адвокатом?

– А почему не адвокатом? – удивился Кевин.

– Да, ну, – сморщился Мейсон, а потом выдал. – Все частные адвокаты после смерти в аду горят. А я буду государственным обвинителем, хочу наказывать по справедливости – пояснил Мейсон и пообещал. – Ни одной сволочи не спущу!

А время шло своим чередом. В начале лета на музыкальных телеканалах начали показывать клип Стоуна. Это было видео на его новый сингл «Ночью». Кевин только удивлялся:

– Когда ты успел ещё и клип снять?

– Не видишь, что ли, с концертов наснимали, – равнодушно пояснил Майкл.

Действительно, впервые за всю его карьеру клип Стоуна не был какой-то историей или мини-фильмом. Клип был составлен из нарезки съёмок с концертов, прошедших накануне. В разных костюмах Майкл пел эту саму песню, работая с залом и камерой, словно рассказывая им о самом сокровенном. Сама композиция была заводной с четким ритмом, под который невозможно было усидеть на месте, но на припеве мелодия менялась, ритм замедлялся, а голос Майкла просто завораживал. Начиналась всё с протяжного гитарного звука, как будто соло-гитарист резко и быстро провел пальцами по всему гифу электрогитары сверху вниз. Потом вступали барабаны, за ними гитара, бас и клавишные. После вступления начинал Майкл:

«Она разорвала мне душу.

Она опрокинула небо.

И где бы сегодня я не был,

Лишь с нею надежды мои…

Её одну только я слушал.

Одной только ей тогда верил…

Но вновь открывая ей двери,

Не мог говорить о любви...»

На припеве к остальным инструментам присоединялась скрипка, своими душевными стонами акцентируя внимание на некоторых нотах. А Майкл пел протяжно и нежно, явно обращаясь к кому-то конкретно:

«Ты слышишь? Я помню... Я знаю:

Ты имя моё повторяешь,

Беседуя ночью с Луной…

Тебя я ищу неустанно.

Твой образ в душе словно рана.

И ночью во сне я с тобой…»

Второй куплет:

«Нет. Мне не хватило запала,

Хотя я готов был ей сдаться.

Судьбой суждено нам расстаться.

Молюсь, о тебе вновь и вновь…

Прожить бы всё это с начала…

Нет, заперты, заперты двери!..

А мне, всё же, хочется верить,

Что это… всё это любовь...»

Снова припев и кода, на которой захлёбываясь эмоциями, под тот же ритм бесновалась гитара. Ритм, гитара и душа – три составляющие, которые, наверное, и вознесли эту композицию на вершины. И как нестранно, эта песня, на которую Майкл не возлагал больших надежд, поднялась на первые строчки хит-парадов страны, а скорее и Мира. Интересно, услышала ли эту песню та, которой Майкл, собственно, пел?..

В эти же дни Майкл дал интервью на ABC¹. Майкл снова встретился с тем же журналистом и обозревателем светских хроник Расселом Брейкером. Когда-то он уже вывел Стоуна из равновесия, но теперь Майкл был готов ко всему.

– Ну, что, Майкл, на какой минуте вы уйдете из нашей студии сегодня? – надменно спросил Рассел, усаживаясь в кресло напротив Майкла перед началом съёмок. Но Майкл не ответил на провокацию.

– Пять, четыре, три… – ассистент отсчитал время до начала съёмок, показывая следующие числа на пальцах «2, 1, 0».

– Приветствую вас в нашей студии, – поздоровался Рассел, глядя в камеру, и продолжил, улыбаясь. – Я – Рассел Брейкер, и мы начинаем нашу встречу. Наш сегодняшний гость уже оказывал нам честь в 1998 году. После нашей беседы, многие обвиняют меня в том, что я отбил у него охоту на общение с журналистами. Надеюсь, сегодня он развеет все ваши сомнения. В нашей студии Майкл Стоун!

И Майкл поздоровался, глядя в камеру.

– Что хотите со мной делайте, – ехидно улыбаясь, начал Рассел. – Но я, как и многие зрители, наверное, хочу знать подробности той истории с жарким поцелуем, что приключилась с Вами на одной вечеринке летом 1998 года? Ведь тогда, в 1998-ом, вы так ничего и не сказали мне, Майкл?

– Вы о том компрометирующем меня снимке? – словно уточняя, спросил Майкл, Рассел довольно кивнул, и Майкл продолжил. – Надо мной зло подшутили. Это был специально нанятый моими недругами актер-травести. Наверное, всё это выглядело очевидным. Но на самом деле я даже не успел среагировать на его маневр, а рядом как бы случайно оказался человек с камерой… – говорил он серьёзно, а потом светло улыбнулся и добавил. – Они хотели меня унизить, а в результате отличный пиар получился. В мою пользу, кстати.

– Какая же тут польза? – спросил Рассел, понимая, что теперь Стоун не так прост, и задеть его уже нелегко. – Ведь был такой скандал…

– Не без этого, – согласился Майкл, а потом добавил с довольным видом, – но спустя столько лет Вы задаете мне вопрос на эту тему. А значит, вы помните этот эпизод моей жизни…

– Майкл, – выдохнул Рассел, попутно обдумывая следующий вопрос, потом решил зайти с другой стороны, – бытует мнение, что у Вас было очень трудное детство. Отец избивал вас?

– Без комментариев, – невозмутимо ответил Майкл.

– Почему же ваш младший брат однажды в интервью подтвердил информацию об этом? – не сдавался Рассел.

– Без комментариев… – тем же тоном сказал Стоун. Рассел поёжился, понимая, что жареного интервью уже не получилось. И снова сменил тему, стараясь зацепить своего собеседника. – Хорошо, сменим тему. Вы постоянно копируется движения Майкла Джексона, это очевидно. И одеваетесь весьма в похожем стиле, – говорил он, щурясь от удовольствия, а потом спросил. – Зачем же нам ещё один король?

– Большинство танцоров учится у него, копируя его движения, почему вы не обвиняете в плагиате их? – пожал плечами Стоун и, не дожидаясь ответа, продолжил свой монолог. – Майкл Джексон единственный и неповторимый артист. Его талант на недосягаемых высотах. И никто не сможет с ним сравниться. Никогда. А потому я не претендую, я просто равняюсь на него. Он – Человек-Вселенная. Слишком добрый человек для этого грязного Мира. Каждый хочет на нем заработать. Он не подходит под клеще общества, – оживился Майкл. – И это в нем пугает обывателей. А он просто может себе позволить быть собой, не смотря ни на что и ни на кого. Увы, люди такого не прощают. Его буквально втоптали в грязь, и всё это только потому, что он ни такой как все. Это очень печально… – Майкл тяжело вздохнул, потом поправил свой пиджак и спросил. – А что в моей одежде не так? Да, мне нравятся строгие пиджаки, они подчеркивают фигуру. Вот вы тоже в костюме, по вашей логике – вы тоже одеваетесь, как Майкл Джексон. Правильно я понимаю?

Рассел оглядел себя, поправил галстук, пожал плечами и решил оставаться в теме, задевающей собеседника за живое.

– Вы защищаете «Джеко»?! – словно удивляясь, воскликнул Брейкер.

– Его зовут Майкл Джексон! – нахмурившись, заявил Майкл, а потом добавил недовольно. – Вечно вы, журналисты, придумываете артистам нелепые прозвища.

– О'Кей. Простите, – поправился Рассел и продолжил. – Так Вы защищаете Джексона?!

– Да.

– Вы считаете – то, что он делает нормально?

– А кто говорит о нормальности или ненормальности?! – искренне удивился Майкл, а потом сказал серьёзным тоном. – Каждый имеет право быть собой, но не у каждого хватает смелости воспользоваться этим правом. Он такой, какой есть. И именно это в нем бесит тех, кто не может себе позволить быть свободным от чужих мнений и предрассудков, – он вздохнул и произнес с сочувствием в голосе. – Ему бы поберечься, не открываться, но… он такой, какой есть…

– И всё-таки я настаиваю, – не унимался Рассел и воскликнул. – По-вашему, совращать детей – это нормально?!

– Я не верю в эти обвинения, – жестко ответил Майкл и серьёзно пообещал. – И уверен, этот мальчик ещё расскажет правду, – тут он сник и добавил обреченно. – Вот только, боюсь, будет уже поздно…

Больше в разговоре Рассел не касался этой темы. И все остальное интервью прошло размеренно и легко. Прощаясь с Расселом после беседы, уже за кадром, Майкл сказал ему:

– Простите, что не оправдал ваших надежд.

Майкл хвастался своим интервью перед братьями, предвкушал его выход на ТВ. Он буквально «уделал» Рассела Брейкера, не поддавшись ни на одну его провокацию. К тому же скрываясь от менеджера, Майкл не смог выразить прессе своё отношение к обвинениям, предъявленным Майклу Джексону. Это было очень важно для Стоуна. Но увидев передачу, Майкл понял, что в эфир вышел сокращенный вариант беседы. Вскоре выяснилось, что по настоянию Питэра откровения Майкла о кумире из эфира исключили. Стоун опять поругался с менеджером, когда тот приехал навестить его. Майкл ругался и кричал:

– Многие боятся даже заикаться об этой ситуации. А я верю в его невиновность! И не боюсь заявить об этом! Возможно, это не нужно ему, но мне это было необходимо!!! Зачем ты заткнул мне рот?! Зачем ты заставил их вырезать это из интервью?!!

А Питэр только пожимал плечами и повторял:

– Я решил, так будет лучше…

Когда лето было в самом зените, Джессика родила сына. Майкл очень обрадовался этому известию и заявил братьям, что будет забирать молодую мамочку и её младенца из роддома. Кевин отнесся к этому решению с пониманием и даже вызвался помочь, а вот Мейсон был категорически против этой затеи, он просто рвал и метал. В день, когда старшие братья должны были отправиться в клинику за сестрой, Мейсон с утра ходил за Майклом по пятам и действовал ему на нервы.

– Какого черта, Майк? Какого черта?! – нудно повторял Мейсон, но Майкл не реагировал на него. Когда братья стали собираться и спустились в прихожую, Мейсон занял оборону у входной двери. – Я тебе ноги переломаю, – кричал Мейсон старшему брату, – если ты туда пойдешь!

– Руки коротки, – усмехнулся Майкл, шнуруя лаковые ботинки. – Думаешь, я буду у тебя разрешения спрашивать?

– Ну, чего ты к нему привязался? – спросил Кевин, поправляя галстук у зеркала.

– А ты вообще молчи! – крикнул ему Мейсон. – Предатель!!!

– Мужа у Джесси нет, – рассудительно сказал Кевин. – Кто-то должен её встретить.

– Пусть её встречает хоть сам президент, хоть Папа Римский, но Майкла там не будет!!! – орал Мейсон в исступлении.

– Будет! – усмехнулся Майкл, и обратился к Кевину. – Пожалуйста, проверь: подъехал ли лимузин.

Кевин подвинул Мейсона в сторону, открыл дверь и вышел вон. Майкл остановился у зеркала, чтобы оценить свой образ. А Мейсон решил сменить тактику с другой стороны.

– Ты вызвал лимузин?! – нарочно спросил Мейсон, изображая удивление.

– Да, – невозмутимо ответил Майкл, поправляя пиджак.

– Дурак!!! – крикнул Мейсон.

– Всё, – вздохнул Майкл и усмехнулся, – аргументы закончились…

– Думаешь, ты ей нужен? – фыркнул Мейсон и злобно сказал. – Ей нужны шумиха и журналисты, которые будут там из-за тебя! – говорил он с сочувствием в голосе, словно объясняя брату очевидное. – Она хочет погреться в лучах твоей славы, Майкл.

– А ты думал, зачем я туда еду? – усмехнулся Майкл, посмотрев брату в глаза, и просто огорошил его таким ответом. Соображая, что ответить, Мейсон открывал и закрывал рот, но ничего не мог придумать. Воспользовавшись его ступором, Майкл взял Мейсона за плечи, отодвинул в сторону и, похлопав по плечу, ушел. А Мейсон ещё какое-то время стоял в коридоре, пытаясь прийти в себя.

Казалось бы, какая простая задача забрать из роддома сестру и её ребенка. Но Майкл явно что-то задумал, оставалось только ждать и гадать, что именно. Примерно, через полтора часа возле нашего участка остановилось такси. Из автомобиля вышел Майкл. Едва он расплатился, как в конце улицы появился красный лимузин. Машина двигалась на такой скорости, что её слегка занесло на повороте. Но снова встав на все четыре колеса, автомобиль стал стремительно приближаться к участку. Увидев это, Майкл пулей добежал до крыльца, открыл дверь своим ключом, потом запер её изнутри. Поднявшись на второй этаж, он пронесся мимо младшего брата и заперся у себя в комнате. А из остановившегося возле участка лимузина вышел Питэр Лонгдерти, красный от гнева, словно вареный рак. Решительной походкой он направился к дому. Лонгдерти зашел на крыльцо и позвонил в дверь. Мейсон услышал звонок и, не торопясь, пошел вниз, а Питэр тем временем, решив, что ему нарочно не открывают, стал пинать дверь ногами.

– Я знаю, что вы дома! Открывайте!!! – орал он, с чувством пиная дверь. Когда Мейсон открыл дверь, Питэр буквально ввалился в прихожую, едва не сбив парня с ног.

– Где он?! – крикнул Питэр, сопя от злости.

– Какого х**! – выругался Мейсон. А Питэр уже ринулся на второй этаж. Поднявшись наверх, он увидел четыре двери и крикнул:

– Выходи немедленно!!! – но никто не ответил. – Я всё равно тебя найду! – злился Питэр. – Выходи по-хорошему!!!

Лонгдерти подошел к первой двери и прислушался, потом подошел к двери в спальню Мейсона. Но в этот момент на втором этаже появился хозяин этой комнаты.

– Чего ты тут забыл, Питэр?! – возмутился Мейсон.

– Где его комната?!! – злобно крикнул Лонгдерти.

– Чья?!! – так же громко ответил Мейсон, а потом завелся с пол оборота. – И вообще, не пошел бы ты?! Это частная собственность! Не отвалишь, полицию вызову!

– Где его комната?! – повторил Питэр и пошел к двери комнаты Кевина.

– Не ори!!! – взорвался Мейсон. – Пластинку заело?!

– Где ты?! Выходи немедленно!!! – крикнул Питэр, не обращая внимания на Мейсона.

– Вали отсюда, говорю!!! – Мейсон подошел к Питэру и схватил его за грудки.

– Убери руки!.. – прошипел Лонгдерти, сжимая кулаки.

– Вали отсюда! – повторил Мейсон, приподнимая соперника. – Это частная собственность, а Майкл не твоя личная вещь!

Ситуация накалялась с каждой секундой, и понимая это, Майк всё-таки рассекретился.

– Питэр, я здесь! – отчаянно крикнул Майкл, стоя у двери в своей комнате. Питэр отмахнулся от Мейсона и подошел к двери в комнату Майкла.

– Выходи, поедем, поговорим, – предложил Питэр, скрепя зубами.

– Чего захотел… – цокая языком, ответил Майкл из своего укрытия.

– Выходи, я сказал! – Питэр сорвался на крик и со всей силы пнул в дверь.

– Пока не остынешь, – заявил Майкл и напевно добавил, – не вый-ду-у…

В этот момент на лестнице появился Кевин. Увидев его, Питэр переключил свою злость.

– Признавайся, это ты его надоумил?! – крикнул ему Питэр.

– Даже мой изощренный ум не способен на такое, – невозмутимо ответил Кевин и сложил руки на груди. Питэр встал вплотную к Кевину и посмотрел на него исподлобья, словно угрожая, но выглядело это весьма забавно, ведь Кевин был выше почти на две головы.

– Ещё одна такая выходка, – процедил сквозь зубы Питэр, – и я найду на тебя управу, – потом подошел к двери в комнату Майкла и крикнул. – А на тебя уже нашел! – с этими словами он достал из-за пазухи какой-то бумажный пакет внушительных размеров и протянул его Кевину. – Вот передай ему, когда выйдет, – ехидно улыбнулся Лонгдерти, но Кевин не взял пакет в руки, тогда Питэр небрежно кинул его под дверь комнаты Майкла, самодовольно фыркнул и ушел. Едва входная дверь внизу звонко хлопнула, из своей засады выглянул Майкл.

– Что он мне оставил? – спросил Майкл.

– Вон на полу валяется, – усмехнулся Мейсон. Майкл поднял пакет, открыл, достал из него бумаги, разглядывая их, медленно прошел до кресла. Он опустился в кресло, внимательно читая что-то на последней странице. Вдруг побледнел и, прихватив бумаги с собой, бросился прочь из дома.

– Ничего не понимаю, – недоумевал Мейсон. – Что случилось-то?!

Кевин сел на диван и устало выдохнул.

– Что случилось? – повторил Мейсон, опустившись рядом.

– Наш Зануда, как ты его называешь, – Кевин посмотрел на брата в упор, – совсем умом тронулся…

– Ну, это я уже давно знаю, – усмехнулся Мейсон. – Из-за чего Питэр-то взбесился? Вот что меня интересует.

– У роддома собралась толпа, – обреченно начал Кевин, понимая, что Мейсон не отстанет. – Журналисты, камеры, фотоаппараты, фанаты. Мы встретили Джессику с её карапузом. Вышли все вместе на улицу. Все вместе позировали на крыльце, Майкл держал племянника на руках, потом отдал малыша мне. Мы пошли к машине. Пока Джессика усаживалась в авто, а я подавал ей ребенка, слышу, толпа в едином порыве взревела. Поворачиваюсь… – Кевин сделал паузу, словно переводя дух, и эмоционально продолжил. – А посреди толпы Майкл какую-то фанатку взасос целует!

– Чего?! – взвизгнул Мейсон и подскочил с места.

– Да, да, – подтвердил Кевин и продолжил. – Целовал, как самую желанную в Мире девушку. Её потом от него с трудом оттащили.

– Хорошенькая? – мечтательно спросил Мейсон.

– Кто? – опешил Кевин.

– Фанатка, конечно! – пояснил Мейсон.

– Не знаю, мне вообще не до того тогда было. Я в таком шоке был, – признался Кевин. – Но думаю, ты ещё не раз её по «телику» увидишь, и сам сможешь оценить по достоинству.

– Ладно, – махнул рукой Мейсон и поинтересовался. – А Питэр-то чего бесновался?

– Я толком не понял, – пожал плечами Кевин. – Мы были у бабушки. Через полчаса туда этот псих приехал. Майкл, как увидел его, смотался через чёрный ход, – признался Кевин. – Чего он взбесился? Такой пиар, ничего придумывать не надо…

– Действительно, – согласился Мейсон, а глаза его загадочно блестели.

Кевин оказался прав, кадры с этого происшествия крутили по нескольким каналам с различными комментариями и разных ракурсов. Мейсон насладился этим зрелищем в полной мере, смотря каждый повтор новостей. Вот Джесси, Кевин и Майкл с ребенком на руках на крыльце роддома. Майкл улыбается, смотрит в лицо новорожденного. Вот они идут к машине, Майкл отдаёт племянника Кевину и смотрит куда-то в сторону. Толпу едва сдерживают полицейские, вызванные персоналом роддома, после того, как толпа стала собираться у входа, задолго до появления виновника. Вот Джесси садится в лимузин, Кевин наклоняется, чтобы передать ей ребенка, а Майкл одним рывком вырывает из толпы какую-то юную девушку, прижимает её к себе и страстно целует в губы. Толпа взрывается, журналисты стрекочут, как кузнечики на закате, а Кевин стоит у открытой двери лимузина и, нервно моргая, наблюдает за происходящим. В очередной раз, наблюдая на экране лицо ошарашенного Кевина, Мейсон от души веселился. Полную версию этого видео в вечерних новостях уже сократили, но суть от этого не изменилась.

А вечером вернулся Майкл. Бледный с потухшим взором, какой бывает у человека потерявшего мечту всей своей жизни, он поднялся на второй этаж.

– Майк? – окликнул его Кевин, он услышал шаги на лестнице и вышел из своей комнаты. Но Майкл даже голову в его сторону не повернул, вошел к себе и заперся изнутри, а через секунду впал в истерику и начал крушить мебель. На грохот из кухни прибежал Мейсон. Испугавшись за него, братья вынесли дверь. Майкл успокоился только после того, как Мейсон повалил его на пол, а Кевин, сев на него верхом, наотмашь отхлестал по щекам.

– Что случилось? – спросил Кевин, когда Майкл, наконец, затих.

– Умом тронулся?! – спросил Мейсон, склонившись над Майклом.

– Всё кончено… – сказал тот и отвел взгляд в сторону.

– Да что стряслось?!! – крикнул Кевин, тряхнув Майкла за плечи.

– Всё кончено… – повторил Майкл и взглянул на них таким обреченным взором, что те отпрянули, потому что от его взгляда пахнуло холодом.

– Предлагаю выпить по маленькой, – тихо сказал Мейсон. Кевин злобно посмотрел на него. – Для нервов хорошо, – пояснил тот. – Сосуды расширяет, и всё такое…

Через пару минут парни втроём сидели за столом на кухне.

– Ну, что за истерика? – аккуратно спросил Кевин.

– Папа Питэр меня крепко заарканил, – тяжело вздохнул Майкл. – На этот раз мне не выпутаться, он меня задушит…

– Да говори ты толком! – не выдержал Мейсон.

– Вот чувствовал я, что он что-то затевает, – снова вздохнул Майкл и вдруг взорвался. – Но чтобы такое! Он подменил документы. Вписал в контракт новые пункты. Теперь если я в течение суток не заключу договор с другой компанией, я обязан вернуться и заключить новый с «ПиЭлКомпани».

– Это ещё что за «ПиЭл…»? – сморщился Мейсон.

– Новая рекорд-компания Питэра, он решил сменить название на более благозвучное, – пояснил Майкл и продолжил. – А если откажусь, то буду обязан передать ему все права на песни и шоу, которые были созданы в период моего сотрудничества с «ЛонгдертиРекордс».

– В чем проблема-то? – недоумевал Мейсон. – Ты только свистни, слетятся и компании, менеджеры и продюсеры…

– Ну, а где гарантии, что я ещё во что-нибудь не вляпаюсь?! – злился Майкл. – Где гарантии, если в спешке буду новый контракт заключать? Вести тайные переговоры у меня не получилось, а за сутки учесть все подводные камни… – Майкл сделал паузу, а потом нервно крикнул. – Да это просто физически невозможно!

– А копия?! – озарено произнес Кевин. – У тебя была копия!

– То-то и оно, что была... – ответил Майкл. – Не знаю, как, но Питэр подменил копию, которую я хранил в банковской ячейке.

– Да-а, – разочарованно произнес Кевин. – Что же делать?

– Да пошлю всё к черту! – всплеснул руками Майкл. – Пусть Питэр подавиться! А я займусь чем-нибудь другим…

– Интересно чем? – усмехнулся Кевин.

– Ну, не знаю, – пожал плечами Майкл. – Надо всё обдумать…

– Да ты ничего другого делать не умеешь! – воскликнул Мейсон и тут же получил затрещину от Кевина. – Ай! Чего я такого сказал-то? – возмутился Мейсон, потирая затылок.

– Всё серьёзно, а ты шутишь, – злобно ответил Кевин.

– Он прав, – вздохнул Майкл, а потом сказал. – Ну, устроюсь в какой-нибудь магазин, или улицы буду подметать…

– Какие магазины?! Какие улицы?! Что ты мелешь?! – взорвался Кевин.

– Кей, я уже не мальчик. Начинать со мной с нуля никто не захочет, – серьёзным тоном пояснил Майкл.

– Почему с нуля-то?! – недоумевал Кевин. – Ты же говорил, что много сочинял в бегах. Почему бы не сменить сценическое имя и не выпустить новый альбом с другой компанией? Почему? Я не понял.

– Чего ты не понял?! – злился Майкл, но всё-таки пояснил. – Новое имя надо раскручивать. Дополнительные расходы. Никому я не буду нужен, если на моём имени нельзя будет зарабатывать сразу.

– Дела… – вздохнул Кевин.

– Я раздавлен, – сказал Майкл, потом наклонился вперед, словно резко расслабил спину, со звоном ударился лбом о столешницу, но даже не вздрогнул.

Мейсон и Кевин переглянулись. Майкл оставался в той же позе, Кевин тяжело вздохнул и ободряюще погладил ладонью по его спине.

– Ну, – сказал Кевин, после этой театральной паузы, – предлагаю сейчас хорошенько выпить.

– Выпить?.. – удивился Майкл и выпрямился.

– Надо снять стресс, расслабиться, – ответил Кевин, – ночью выспаться, а утром уже будем думать, как из этой ситуации выруливать.

Мейсон достал из шкафчика виски. Глаза Майкла округлились от удивления.

– Расслабляться, так расслабляться! – заявил Мейсон. Братья выпили, потом ещё и ещё, и в результате разошлись по своим комнатам за полночь.

Но когда Кевин уже укладывался в постель, в его комнату бесцеремонно вошел Майкл. На глазах изумленного Кевина, он прошел к письменному столу, включил настольную лампу и опустился на стул.

– Ты чего? – ошарашено произнес Кевин.

– Кей, ты моя последняя надежда, – обреченно заявил Майкл.

– Ты о чём?.. – Кевин сел на кровати.

– Предлагаю тебе заключить со мной контракт, – серьёзно сказал Майкл.

– Чего?! – воскликнул Кевин, округлив глаза от удивления.

– Всё ты прекрасно слышал, – усмехнулся Майкл.

– Ты настолько пьян? – спросил Кевин, вглядываясь в лицо Майкла.

– Я серьёзно, – настаивал Майкл.

– У тебя окончательно крыша съехала, – растерянно произнес Кевин. – Мне ещё два года учиться. Какой к черту контракт?!

– Подожди, – не сдавался Майкл и стал загибать пальцы, перечисляя причины, по которым Кевин должен был согласиться. – Во-первых, у тебя уже будет практика, во-вторых, я тоже буду учиться, в-третьих, права на моё творчество останутся у меня, а значит, и деньги из семьи не уйдут. И, наконец, это ведь временная мера, только для того, чтобы без потерь от Питэра уйти. А потом найдём компанию с толком, с расстановкой обсудим все нюансы и заключим контракт на моих условиях.

– Как у тебя всё гладко и складно, – вздохнул Кевин. – Если бы это всё было так просто…

– Кей, – умоляюще посмотрел на него Майкл, – ты мой единственный шанс…

– Ладно, – сдался Кевин.

– Спасибо! Спасибо!!! – Майкл бросился обнимать брата.

– Дождемся утра, – охладил его пыль Кевин. – Если за завтраком ты не передумаешь, мы обговорим с тобой все более обстоятельно. А сейчас давай спать.

– Хорошо! – сиял Майкл, ещё раз его обнял и пошел к двери. – Приятных снов!

– И тебе, – ответил Кевин, укладываясь под одеяло.

Наверное, в тайне Кевин надеялся, что утром Майкл не вспомнит об этом разговоре. Но первое, что сказал ему Майкл, когда они встретились в ванной:

– Когда поедем к юристу?

– Зачем? – удивился Кевин.

– Как зачем?! – возмутился Майкл и выпалил. – Мы же договорились! А для верного составления контракта юрист не помешает. Всё должно быть идеально, чтобы у Питэра не было шансов оспорить наш с тобой договор.

Кевин понял, что уже не отвертится. За завтраком они поделились своей идеей с младшим братом. Мейсон не упустил шанс позлорадствовать:

– Всё-таки спелись, патлатые!

– Мы же всё тебе объяснили, – разочарованно вздохнул Майкл.

– Да ладно тебе, – Мейсон похлопал брата по плечу. – Шучу я…

– Только, Мейс, никому, – пригрозил ему Кевин. – Никто не должен об этом знать. Если эта информация попадёт к Питэру, последствия могут быть непредсказуемыми. Ты понял?

– Понял я, понял, – серьёзно ответил Мейсон и пообещал. – Могила.

В течение недели Майкл и Кевин тайно подготовили документ и заверили его у нотариуса. На встречи с юристом и нотариусом, братья ездили по отдельности, разными дорогами и встречались только на месте. Домой добирались так же: каждый сам по себе. Договор вступал в силу в день истечения контракта Майкла Стоуна с рекорд-компанией Питэра Лонгдерти. Об этом контракте знали только трое: Майкл, Кевин и Мейсон.

А Питэр уже торжествовал. Ему казалось, что Майкл не сможет выпутаться из расставленных им сетей. К тому же сам Майкл вел себя так, словно жизнь его подходила к концу. Он постоянно ходил с видом опушенного в воду. Всегда угрюмый, печальный и черный, как тень. Майкл всегда был отличным актёром и в этот раз играл свою роль так же убедительно. В день, когда до истечения контракта оставалось три дня, возле моего участка остановился всё тот же красный лимузин. Из его салона вышел Майкл, а следом буквально выпорхнул Питэр. Стоун, молча, пошел к крыльцу, а Лонгдерти с довольной улыбкой зашагал следом.

– Ну, дорогой мой, – самодовольно улыбаясь, сказал Питэр. – Ещё три дня и у тебя начнётся новая жизнь. – Майкл не реагировал. Он просто шел вперед, сложив руки за спиной как арестованный. – Мы теперь ещё долго будем вместе, – злорадствуя, говорил Питэр. – И всё у нас теперь будет иначе. Перво-наперво, поссорю тебя с родственниками, – мечтательно улыбаясь, сказал Питэр. – Наконец-то, переедешь в окрестности Лос-Анджелеса. А главное, ты, наконец-то, будешь делать то, что я тебе скажу, – Майкл шагал дальше. – Слышишь меня?! – возмутился Питэр, схватил Майкла за руку и, грубо дернув за неё, развернул. Майкл остановился, но отвел взгляд в сторону. Питэр толкнул его, прижал к стене, взял за подбородок и повернул лицо Майкла к себе. – Смотри мне в глаза! – злобно крикнул Питэр и стукнул свободным кулаком о стену. Майкл, молча, смотрел на него пустым потухшим взором. – А знаешь, Майк, кто мне поможет в твоём воспитании? – угрожающе спросил Лонгдерти и опустил руки. – Робин! – заявил он после паузы и, разглядев страх в глазах своего собеседника, продолжил. – Он недавно в город вернулся. Такую красивую татуировку себе на запястье сделал, твои инициалы, между прочим. А знаешь, что это значит? – злорадствовал Питэр, Майкл только отрицательно покачал головой. – Значит, крепко он запал на тебя, – пояснил Питэр, смакуя каждое слово. – Робби не успокоится, пока тебя не… Ну, того … Ну, ты в курсе, – ухмылялся он, делая неприличные жесты. – Так что теперь единственным тормозом для него буду я. Ты понимаешь, о чем я?! – в ответ Майкл покачал головой, соглашаясь. – Так что никуда ты от меня не денешься, – радовался Питэр. – Я тебе такую жизнь устрою, мало не покажется!

И тут из-за угла выскочил Мейсон.

– Чего ты это терпишь?! – крикнул он Майклу. – Чего не двинешь ему по хозяйству?!

Майкл, глядя на него, покачал головой, беззвучно умоляя брата не вмешиваться. Но Мейсон подошел ближе и, схватив Питэра за грудки, с силой оттолкнул его от Майкла в сторону. Лонгдерти пошатнулся, но устоял на ногах.

– Чего уставился?! – орал Мейсон, приняв оборонительную позу. – Думал некому за него заступиться?! Вали отсюда! – разошелся он. – Ещё три дня и он будет свободен!

Майкл разочарованно закрыл глаза, звонко хлопнул себя ладонью по лбу и медленно провел ею по лицу ото лба до подбородка вниз.

– Вали!!! Вали отсюда! – не унимался Мейсон, толкая Питэра в торс, а потом с иронией в голосе произнес. – Кевин обо всём позаботился!

Дата добавления: 2015-07-19