Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

DOOM: Ад на Земле 12 страница

DOOM: Ад на Земле 1 страница | DOOM: Ад на Земле 2 страница | DOOM: Ад на Земле 3 страница | DOOM: Ад на Земле 4 страница | DOOM: Ад на Земле 5 страница | DOOM: Ад на Земле 6 страница | DOOM: Ад на Земле 7 страница | DOOM: Ад на Земле 8 страница | DOOM: Ад на Земле 9 страница | DOOM: Ад на Земле 10 страница |


Читайте также:
  1. 1 страница
  2. 1 страница
  3. 1 страница
  4. 1 страница
  5. 1 страница
  6. 1 страница
  7. 1 страница

— Готова поспорить, что в школьных диспутах тебе не было равных, Флай Таггарт! — воскликнула долго терпевшая Арлин. — Но ты прекрасно знаешь, что малышка имеет в виду!

— Отнеси это за счет моего опыта, если хочешь, — возразил я, — но я предпочитаю знать истинное положение вещей, прежде чем делать выводы.

— Каждый может совершить ошибку и успеть раскаяться, пока не поздно, — добавил Альберт.

— И это правильно, — согласился я.

— Кстати, прости мою шуточку насчет католического воспитания.

Две леди-атеистки выразили обоюдное отвращение в связи с нашим теологическим братанием.

— Девочки не верят в то, что предатели могут искупить грехи, Альберт.

— Я молюсь за всех, даже за предателей, — ответил наш снайпер.

— Вот и хорошо, — отрезала Арлин. — Помолись над их могилами.

Пока мы пытались решить столь серьезный философский вопрос, Джилл присела над трупом. Быстро же она привыкла к виду и запаху крови. Отлично. У нее есть шанс выжить в новом мире.

— Ты в порядке? — обратилась к ней Арлин.

— Не беспокойтесь обо мне, — Джилл, последовав моему примеру, пнула труп ногой. — Это просто бурдюк с кровью, а у нас их целые бочки. Подумаешь.

На сей раз никто не осмелился шутить. Арлин озабоченно посмотрела на меня. Момент не располагал к тому, чтобы копаться в душе четырнадцатилетней девчонки, изо всех сил старавшейся ничего не чувствовать. Будь она взрослый человек, никого бы не удивило подобное хладнокровие — настанут мирные времена, и настроение (дай Бог) переменится, но слышать такое почти от ребенка.. Всем стало как-то не по себе.

Увы, слова, сорвавшиеся с языка Джилл, — суровая правда нашей жизни, и вина за нее полностью на нас. Разве только молодые солдаты создают настрой, необходимый для того, чтобы выиграть войну? До сих пор я никогда не думал о нас с Арлин как о сентиментальных чудаках, чье время ушло, но если в будущем людям, чтобы бороться с монстрами, суждено стать холодными автоматами, то, может, монстры выиграли независимо от исхода битвы?

Время отдыха истекло. Джилл подошла к кибермумии и попыталась поднять ее. Ей одной это было не по силам, и мы поняли намек. Альберт бросился помогать, а мы с Арлин вернулись к боевой готовности. Следующий шаг был ясен — найти безопасный дом. Малоприятно рыскать в темноте да еще с грузом под мышкой.

До места назначения оставалось полтора часа ходу По пути нам встретилась всего парочка зомби, которые, кажется, просто разгуливали по окрестностям без всякой надобности. Я уложил их на месте прежде, чем Арлин успела вытащить пистолет.

— Хорошо вам развлекаться, — посетовал Альберт. — А тут тащи этого хмыря, который тяжелеет с каждым шагом.

— Что-то Джилл не жалуется, а? —спросила Арлин. Девочка промолчала. Но я видел, что лоб у нее мокрый от пота и она почти задыхается. Арлин это тоже заметила.

— Хочешь поменяемся? — предложила она.

— Я в порядке, — ответила Джилл, явно желая что-то кое-кому доказать.

Она ухитрилась донести свою ношу до самых дверей неказистого домишки — паршивее дыры в том и без того бедном квартале, кажется, не было — и со вздохом облегчения опустила ее на крыльцо.

Веренице представших взору лачуг никакие бомбы не навредили бы, настолько они были безобразны. Наш дом представлял собой бесформенную одноэтажную картонную коробку с присобаченным сверху куском металла, имитировавшим крышу. Двор — узкая полоска земли — завален кучами мусора. Гаже местечка я в жизни своей не видывал, даже самый заплеванный мотель казался по сравнению с ним райским садом.

Оглушительная «музыка», худший вариант тяжелого металла, монотонным ревом рвущаяся сквозь тонкие стены, довершала картину.

— Теперь моя очередь действовать, — вызвался Альберт.

— Ни в чем себе не отказывай, — любезно позволил я ему.

Здоровяк постучал по хлипкой двери, разрисованной облезлыми желтыми полосами, и я испугался, что халупа сейчас рухнет и рассыпется в прах. Казалось, придется ждать вечность, пока появится кто-нибудь из ее обитателей. Но дверь, как ни странно, тотчас распахнулась.

Было такое впечатление, что мы перенеслись в конец XX века, в эпоху, когда волна молодежного гнева вытолкнула на поверхность постпанков, подергунчиков, бродячих битников и другие недолговечные и несуразные обломки.

В дверях стояли двое молодых людей: один светловолосый, другой смуглый, почти черный, наверное, испанец. Рокко и Пако, если угодно.

Рокко молчал, уставившись на нас бессмысленным взором и полуоткрыв рот. В возникшей ситуации виделось только одно хорошее: не было никакой возможности предположить, что эти двое захвачены пришельцами! Даже монстры в состоянии распознать белобилетников.

— Можно войти? — спросил Альберт.

— Валите, — ответил Рокко.

Поскольку другого варианта не предвиделось, пришлось воспользоваться этим — на горизонте не маячило спасения в виде ракеты. Альберт первым смело вступил в пещеру, сотрясавшуюся от ужасающего грохота, за ним Арлин, потом Джилл с вашим покорным слугой, который закрыл за собой дверь и оказался…

В гостиной. Комната, заставленная какими-то загадочными банками и склянками, выглядела как самая большая и самая диковинная в мире лаборатория по изготовлению наркотиков. Стеклянные колбы с разноцветными реактивами где только ни стояли, пристроенные на каждом сантиметре обшарпанной мебели. В большой бутыли поблескивала густая серебристая жидкость, похожая на ртуть. Не исключено, что эти парни с радостью отравят или подорвут нас.

Джилл и Альберт положили запеленутую мумию на пол. Альберт выступил вперед и, не говоря ни слова, сделал движение рукой. Я узнал кинетическую сигнальную систему десантников, основанную отчасти на американском языке жестов, но существенно модифицированную.

— Земля, — сказал Альберт.

— Человек, — ответил Пако.

— Нация.

— Рожденный.

Я заморгал. Альберт изобразил сложную комбинацию из букв и цифр, и Рокко ответил другой. Я поднял брови — сигнал «рукопожатие».

Вдруг выражение лица Рокко, так же, как и его поведение, совершенно переменилось. Он сделал жест Пако, и тот мгновенно закрыл рот. Коэффициент умственного развития сразу взлетел у обоих единиц на пятьдесят.

Рокко подошел к стереоустановке, единственной приличной вещи среди рухляди, и убавил звук.

— Есть разговор, — сказал он по-прежнему с интонацией бродячего битника.

Все это было слишком сложно для вашего покорного слуги, Из Рокко посыпались невообразимые словечки, все больше насчет наркотиков и рок-н-рола, насколько я мог разобрать, сам же он тем временем достал блокноты и карандаши и раздал каждому из нас. Настоящий разговор происходил в блокнотах, пока парочка продолжала нести всякую чушь, в чем ей изредка помогали Альберт и Джилл, лучше знающие жаргон, чем мы с Арлин.

Конечно, запомнил я только то, что мы писали в блокнотах.

Хозяева снабдили нас новыми подробностями об этом Жутком Новом Мире. Рокко на самом деле звали Джерри Ренфру, он был доктором философии, капитаном армии США и заведующим одной из лабораторий био-химическо-ядерного оружия. Его друг, доктор Хавьер Феликс, тоже оказался специалистом по химическому оружию.

Но зачем они притворялись торговцами наркотиками?

«Безобидно, никакой угрозы», — накорябал Феликс.

«Управление по борьбе с наркотиками, — написал Ренфру. — Подложный изгот-ль нар-в загрузил в компьютер Нац. криминального инф. центра фальшивое уголовное досье».

Раздался то ли смех, то ли визг. Это Джилл скакала по комнате и вопила:

— Я с детства не слыхала этой группы!

Где-то за нашими спинами продолжала реветь музыка, хотя и несколько тише, не превращая мозги в бесполезное месиво.

В блокноте Джилл написала: «Это делала я! Вполне могла загрузить и ваше!»

«Молода еще», — усомнился Ренфру, стирая ее воззвание.

«Не суди/книга/обложка», — заспорил с ним Феликс.

Мы старались передавать записи по кругу, но все равно получалась неразбериха, я с трудом понимал что к чему. Когда исписанный листок кончался, Феликс или Ренфру сжигали его на горелке. Бумага вспыхивала и мгновенно исчезала, не оставляя ни дыма, ни запаха.

Если верить доктору Феликсу, в подразделениях контролируемого врагом УБН по-прежнему работали перешедшие на сторону пришельцев люди, даже сейчас. Они охотились на тех, кто мог осуществлять при помощи специального состава химическую обработку, после которой люди превращались в зомби.

Настойчивее всего они отлавливали опытных химиков, работавших в области лекарственных препаратов. Представьте поэтому, как важно было капитану Ренфру и Феликсу, проникшим на территорию противника независимо друг от друга, встретиться.

Когда у Феликса устала писать рука, капитан набросал: «Лаборатория, которую я возглавлял, одна из немногих сохранивших независимость»-. Ему удалось бежать, прихватив все записи и кое-что из оборудования, потом он отрастил волосы и вернулся в тыл для работы.

Феликс к тому моменту уже был засекречен и принимал участие в операциях пришельцев — и вот тут-то и была вся загвоздка: в УБН знали, что Феликс на самом деле секретный агент, но думали, что он шпионит за пришельцами на управление, которое в свою очередь сотрудничало с ними в обмен на обещание очистить улицы от наркотиков.

В действительности Ксавьер Феликс был двойной агент, реально работавший на Сопротивление, если только не тройной агент или даже четверной, в случае чего мы крупно влипли.

«Пришельцы не пытаются выяснить, почему такой шум», — написал я.

Хозяева халупы позволили себе громко расхохотаться. …

Судя по всему, пришельцы не считали нужным волноваться из-за шума.

Мне не давала покоя одна мысль. Я долго боролся с собой, но наконец не выдержал и написал: «Как люди могут изготавливать состав для зомби, помогать пришельцам просачиваться на Землю?»

Ренфру уставился перед собой невидящим взором, машинально поправляя что-то в моей записи. Даже не знаю что. Он явно чувствовал себя задетым и испытывал страдания «Нарочно путаем рецепты. Неврологические препараты медленно убивают, сводят с ума. Делают ни на что не способными»-.

Капитан перегнулся через меня и прочитал. Потом вырвал листок из своего блокнота и добавил: «Мы работаем с высокоактивными веществами. Снадобье для зомби изготовляют для УБН другие».

Все вроде бы удовлетворились, и я решил больше не возникать. Кажется, я был единственным, кто разглядел истинный смысл этого ужасного признания: даже если они путали рецепты, чтобы зомби умирали или сходили с ума, это ведь не отменяло того факта, что они превращали людей в зомби? Как они могли после этого жить?

Мы показали им кибермумию. Они отреагировали как любые ученые-экспериментаторы, которым дали новую игрушку. Если существовало решение, они готовы были срыть гору, только бы его найти.

Хозяева отвели нас в подвал, куда музыка сверху почти не проникала. Меня удивило, что дом в Риверсайде имеет подвал, особенно такая развалюха, как этот. Потом вдруг подумалось: наверняка они вырыли его сами. Как бы там ни было, ребята производили впечатление.

— Здесь можно спокойно разговаривать, не боясь слежки, — прошептал Феликс.

— Ура! — также шепотом ответила Арлин.

— Аминь, — отозвался Альберт.

Оставив ученую парочку наверху, мы спустились вниз и дали себе минуту отдыха. Я чувствовал такую усталость, словно все мои кости превратились в прах — или воздуха нам не хватало, что ли. Не заметив как, я задремал на массивном кожаном диване, а когда очнулся, остальные распаковывали мумию. Надо же было так вырубиться, стыд какой.

— Ты в порядке, Флай? — спросила через плечо Арлин.

— Все в норме. Даже не думал, что такой замотанный, вы уж меня простите.

— Глупости, — Арлин зевнула, — Следующая очередь моя. Придвигайся поближе.

Я кивнул.

Кибертип нисколько не изменился, все тот же молодой негр, превращенный в подушечку для булавок. Раньше мы снимали бинты только с лица. А теперь, обнажив голову, увидели, что она обрита под нуль — эдакий гладкий шар, испещренный крошечными металлическими головками и шкалами.

Арлин с Альбертом продолжили разматывать бинты, и Джилл вдруг попятилась. Под бинтами у мужчины одежды не было, и, когда дело дошло до талии, наша малолетняя преступница смутилась. Океаны крови, глядя на которые она бы и глазом не моргнула, оказались ничто по сравнению с обнаженным молодым человеком. Девчушка залилась краской.

Я порадовался, что проснулся вовремя и не пропустил этого зрелища — я говорю о реакции Джилл, а не о голом мужике. Чем более безразличный вид она на себя напускала, тем больше я веселился. Она раскраснелась, как пожарная машина, ее обычно бледные щеки почти сравнялись по цвету с волосами.

Я заметил, что Арлин наблюдает, как я смотрю на Джилл. Ох, уж эти женщины!

— Нашла из-за чего смущаться, — бросила она девочке.

— Может, Джилл лучше выйти? — предложил Альберт.

— Это ей решать, — сказала Арлин.

— Я не хочу сидеть с этими… химиками, — запротестовала Джилл. — Здесь по крайней мере можно разговаривать.

— Не позволяй им дразнить себя, милочка, — наставительно произнесла Арлин. — Почти все, что нам толкуют в детстве о сексе, — вранье.

— Ты имеешь в виду то, что говорят в школе? — лукаво спросил Альберт.

— Нет, дома, — фыркнула Арлин, уже пожалев о том, что начала скользкий разговор.

Однако серьезный тон подействовал на Джилл отрезвляюще. Она вернулась к столу и помогла закончить работу, только раз пять или шесть отводя взгляд. Ну самое большее семь. У меня как у профессионала тренированный глаз на такие вещи.

— Который час? — спросила Арлин зевая. Она определенно заслужила перекур.

— Спроси у Флая, — пробормотала Джилл. — У него есть ч-часы.

— Почему, интересно, мы не могли побеседовать здесь, где хотя бы можно разговаривать, а не переписываться в этих дурацких блокнотах? — забурчала Арлин.

— Пришельцам могло показаться странным, что химики скрылись в подвале с какими-то неизвестными типами, — пожав плечами, предположил я.

— А не покажется им странным, что мы скрылись в подвале одни?

— Будем надеяться, что нет. Я повернулся к Джилл.

— Ты говорила, что не прочь подключиться к нему через компьютер. Желание не пропало?

Девочка все с той же отрешенностью продолжала изучать тело.

— Так ты можешь это сделать? — снова спросил я.

— И да и нет.

— Как понимать?

— Я могу к нему подключиться, если вы достанете нужные провода. Один со штекером Л-19, другой со штекером Л-20, оба с двумя последовательными разъемами на конце.

Я понадеялся, что кто-нибудь знает, что это все, черт возьми, значит.

— И где это можно достать?

— Спроси у хозяев. Если у них нет, можно поискать в радиомагазине или в компьютерном.

Записав параметры штекеров, я поднялся с листком наверх и показал его нашим химикам. У них таких не было, но капитан достал карту и отметил на ней ближайший радиомагазин.

Я порадовался, что Л.-А. по-прежнему на высоте.

Спустившись опять в подвал, я спросил, не хочет ли кто пойти со мной, хотя заранее знал ответ.

— Я, — вызвалась Джилл.

— Все, кроме тебя, — спокойно возразил я. — Может, стоит мне…

— Почему это я не могу пойти?

— Конечно, что делать в Риверсайде, как не ходить по магазинам, — согласился я. — До прихода демонов тоже так было. Но мы уже обсуждали это, Джилл. Период твоей неприкосновенности еще не закончился.

— Я схожу, — подал голос Альберт.

— Вот и отлично. Тогда Арлин сможет немного вздремнуть…

— Я пойду с ним, Флай, — запротестовала Арлин.

— Но ты только что зевала!

— Уже отдохнула, — ответила девушка чуть ли не с вызовом.

И я сделал то, что сделал бы на моем месте любой. Пожал плечами. Сунь мне Арлин сейчас прошение об отставке, я подписал бы его не глядя.

 

 

Иногда мне кажется, что в последнее время я слишком злоупотребляю цитатами из Книги. Раньше я не был так сосредоточен на ней. В новую эпоху я перечитал летописи еще раз, и их слова не умолкают во мне, наверное, потому, что мудрость Книги особенно очевидна именно теперь, когда мир изменился.

Первых мормонов клеймили не только за многоженство — это вызывало скорее сочувствие, чем негодование. Американцев девятнадцатого столетия больше всего возмущало утверждение, что Господь открыл истину каким-то новым святым. Идея появления Святых Последних Дней казалась тогда большинству христиан более оскорбительной, чем любые особенности личного поведения или экономическое процветание.

Мое любимое место в Библии — стих в самом конце Евангелия от Иоанна, он лучшая защита против подобных предубеждений, но большинство христиан не обращают внимания на священные слова:

«Многое и другое сотворил Иисус; но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь».

То есть они признают их в теории, однако на деле выходит совсем по-другому. Отрывки, где Книга Мормона расходится с общепринятой христианской практикой, тоже не способствовали примирению. Людям не нравилось, когда им говорили, что они не просто не правы, а дьявольски не правы в вопросе крещения.

Ад. Мы с Арлин возвращались в ад. Мы пытались спасти еще живых младенцев от адского пламени на Земле. Арлин отличный товарищ. Она мне здорово нравится, и я надеюсь, что не стану свидетелем ее гибели. Однако с того момента, как я узнал о ее греховном интересе ко мне, я чувствую себя неловко. Мне было бы гораздо легче общаться с ней, если бы она перестала меня искушать.

Или если бы она согласилась… Господи! Дай мне силы! Неужели я готов заключить святой союз? Я поморщился: это слишком важный шаг, перемена всей жизни, я еще слишком молод, чтобы думать об этом. Я чувствую себя не старше

Джилл!

Душа моя была в смятении, ибо я хотел Арлин. В голове, как с кафедры, звучал стих из Книги Нефия:

«О Господи! Я уповал на Тебя и буду вовеки уповать на Тебя. Я не возложу мое упование на руку плоти, ибо знаю, что проклят тот, кто возлагает упование на руку плоти. Да, проклят тот, кто уповает на человека или делает плоть своей опорой».

— Готова отдать миллион, чтобы узнать, о чем ты думаешь, — прервала мои мысли Арлин, почти касаясь меня своим телом.

Мы остановились в переулке, чтобы передохнуть. В последнее время я безопаснее чувствовал себя на узких улочках, чем на открытых пространствах.

— Вспоминал отрывок из Книги.

— Прочитай мне тоже, — попросила она.

Я посмотрел ей прямо в покрасневшие от усталости глаза — самые прекрасные из всех, что есть на свете, — и не увидел там ни капли насмешки. Мне не хотелось признаваться, сколь сильно обуревающее меня искушение и что слово «грех» равнозначно сейчас для меня алому знаку страсти.

Во второй Книге Нефия был стих, который затрагивал сердце любого воина. И я процитировал его:

«О Господи, опояши меня облачением праведности Твоей! О Господи, уготовь мне путь, дабы избежать мне врагов моих! Сделай мой путь прямым предо мною! Не ставь препятствий на пути моем, но очисти мой путь предо мною, и преграждай не мой путь, но — пути врагов моих!»

— Недурной план, — заметила Арлин.

— Божий план.

Девушка тронула меня за руку, и я почувствовал облегчение, а вовсе не скованность, как боялся.

— Знаешь, Альберт, а что если я скажу тебе, что хочу ближе познакомиться с твоей религией и понять, в чем там дело?

Такого поворота я не ожидал, а потому с подозрением полюбопытствовал:

— Зачем это тебе?

Слишком уж я привык, пока служил в морской пехоте, к нападкам всяких антирелигиозных фанатиков.

— Не обещаю, что тут же обращусь или что-нибудь в этом роде, — принялась объяснять Арлин, — но ты мне не безразличен. Если ты веришь во все эти вещи, я тоже хочу разобраться.

— Здорово, — обрадовался я, но так и не смог до конца побороть подозрения.

Однако Арлин на этом не остановилась.

— Если я так стараюсь понять тебя, может, ты тоже постараешься расслабиться и мы отлично проведем время?

Я ожидал большей тонкости от такой умной особы, но опять же морская пехота не отличалась деликатностью обращения. Зажмурившись, я помотал головой не в силах выдавить из себя ни слова.

— Не хочу тебя смущать, — продолжала тем временем Арлин.

— Очень мило с твоей стороны, — ответил я, — но это неважно, чего мы хотим, а чего не хотим. Мы не женаты, и я не могу быть с тобой.

— Ты хочешь сказать, даже встречаться?

— Я хочу сказать, что мы не можем заниматься сексом, если мы не женаты.

Выражение ее лица говорило о том, что я куда более удивительное создание, чем паук.

— Ты шутишь! — воскликнула она. — Даже целоваться?

— Даже целоваться.

Я молил про себя, чтобы она прекратила!

Она отвела от меня взгляд, почти со смущением.

— Немного удовольствия, разве это запрещено?

— Как ты можешь думать об удовольствии, когда мир гибнет? — попробовал я зайти с другой стороны.

— По-моему, самое время. Бывают же и у спасателей минуты отдыха.

— Пойми, любой секс вне брака — это прелюбодеяние, даже просто поцелуи. Такие поцелуи. Грех в твоих мыслях.

Арлин что-то пробормотала. Я готов был поклясться, что она спросила: «А как насчет тайного брака?» — но при этом смотрела куда-то в сторону с отсутствующим видом. Думаю, что мысль показалась ей такой же дикой, как и мне.

Не уверен, что мне удалось представить свою веру в наилучшем свете, но Бог не нуждается в популярности. Ему это просто ни к чему.

— Может, ты когда-нибудь передумаешь, Альберт, я буду ждать.

Кажется, она исчерпала свои аргументы. В тот момент я, верно, был в ее глазах большим пришельцем, чем какой-нибудь паровой демон или кощей.

К счастью, наш отдых подошел к концу. Я показал на часы, и Арлин кивнула. Наконец мы могли вернуться на куда менее опасное поле боя. От монстров хотя бы было понятно, чего ждать.

Больше ничто не препятствовало нам добраться до радио-магазина, кроме собачьих трупов. Мы ворвались в заброшенное помещение, выбив закрытую зачем-то на висячий замок дверь. Чтобы не выдать себя светом, пришлось надеть наши незаменимые очки. В углах и между коробками висели гигантские паутины, свидетельствуя о том, что одна форма жизни на Земле способна перенести нашествие пришельцев без всякого для себя урона.

Я удивился, что магазин не разграблен… хотя, зачем?

— О, мы найдем для Джилл все, что нужно! — воскликнула Арлин и тихонько рассмеялась.

Я не сразу понял, над чем, но мы действительно очень быстро нашли необходимые провода. Арлин сунула их в карман и направилась к двери, но вдруг остановилась у прилавка. Что-то привлекло ее внимание, только я не видел что.

— Должна задать тебе вопрос, — сказала она.

— Давай.

— Ты кого-нибудь любишь?

— Это очень личный вопрос.

— Потому я и спрашиваю, — продолжала настаивать девушка. — Так как?

Я не мог не ответить.

— Да, но она умерла.

— Вы с ней были близки?

— Мы не успели пожениться.

— Спасибо за откровенность. Я не собираюсь тебя пытать. Я и так слишком много наговорила. Давай возвращаться, прежде чем я сморожу еще какую-нибудь глупость.

Она пошла к двери, а я, бросив взгляд на витрину, увидел компакт-диск «Голден Олдиз» с первой песней «Никто не делает это лучше» в исполнении Карли Саймона. Я никогда ее не слышал, но догадывался, о чем она. Господи, помоги нам, неужели это воздаяние за грехи? Я вздрогнул: с момента нашествия я не видел ни одной радуги.

По дороге обратно мы не произнесли друг с другом ни слова. Арлин шагала с мрачным, решительным видом. Наверное, злилась на себя за то, что открылась мне, не выяснив сначала, что я обо всем этом думаю. Неверующие люди часто спотыкаются на этом самом месте. Но мы иначе не можем. Неудивительно, что нас считают помешанными. Не выяснять же у Арлин, нет ли у нее аллергии на помешанных?

 

 

Теперь я дал поспать на диване Джилл. На долю секунды я позавидовал нашему киберу, что он так долго дрыхнет. Джилл не то чтобы отдохнула к моменту возвращения Арлин с Альбертом, но хоть чуть-чуть пришла в себя — все же лучше, чем ничего.

Джилл поинтересовалась, нет ли кофе, и оказалось, что химики прячут его в подвале. Горячий крепкий кофе встряхнул ее, придал сил, и с черными кругами вокруг глаз, все еще зевая, она взялась за нашего подопечного, который уже не был мумией, но кибером продолжал оставаться на все сто.

Джилл извлекла свой ультрамикро, подсоединила провода и начала внедряться. Я по-прежнему сомневался, что из этого что-нибудь выйдет, но чем более возбужденной она становилась, тем меньше оставалось оснований для скептицизма.

Наконец она произнесла волшебные слова «Йес, йес, йес!» и несколько раз по-мальчишески вскинула в воздух руку. Не знаю, получит ли она когда-нибудь такое же удовольствие от секса.

Прошла еще минута, пока она возилась с мышью, слушая шумы протокола связи на звуковыходе. Затем последовало первое сообщение:

— Я соединилась с его мозгом в семнадцать тридцать две. Его зовут Кеннет Эстез.

— Он знает, где находится? — спросил я. Джилл замешкалась, но потом передала:

— Он считает, что умер и находится в аду.

— Мы можем поговорить с ним?

— Угу, — ответила Джилл. — Я буду печатать вопросы, а вы читайте ответы. Придется только выбирать из случайного мусора — мы напрямую связаны с его мозгом.

— Хорошо, будешь переводить, — потребовал я. — Для начала неплохо бы выяснить, кто он такой и почему монстры выбрали именно его в качестве подарочной упаковки.

Арлин клевала на диване носом. Сейчас это было для нее самое интересное. Альберт устроился в кресле, но и не думал спать — наоборот, был бодр как огурчик. Джилл что-то долго печатала на крошечной клавиатуре — всеми десятью пальцами, к моему немалому удивлению. Мне казалось, что хакеры печатают только двумя пальцами из принципа. Наконец появились первые сведения о незнакомце:

— Имя — Кеннет Эстез, программист, работал на ЦРУ как аналитик. Рядовой служащий, не какой-нибудь агент. Родился…

— У нас нет времени входить в подробности его биографии, — перебил я. — Пусть лучше расскажет, как и почему превратился в кибермумию.

Где-то капала вода. Прежде я этого не замечал, но теперь, когда приходилось ждать, пока Джилл передаст вопросы, звук страшно раздражал. Наконец от кибера снова пошла информация:

— Когда пришельцы высадились и начали войну, начальство сообщило Кену, что в управлении создан новый компьютер, работа на котором возможна только в режиме В.Р.

— Что такое В.Р.? — спросил Альберт.

— Старый термин, ведь этому парню уже за тридцать! Виртуальная реальность, теперь мы называем это бодисерфинг.

— А-а, сеть, — догадался Альберт.

— Знаете, азы будем повторять потом! — взвился я. — Продолжай, Джилл.

— Старшие офицеры уговорили Кена согласиться на вживление «ради блага Соединенных Штатов». Объяснили, что это поможет бороться с пришельцами. Но потом оказалось, что они предатели, снюхались с врагом…

Джилл на мгновение смолкла, тяжело перевела дух. Отхлебнула еще немного кофе, прежде чем продолжать. Ненависть к предателям так и клокотала в ней. Но она заставила себя читать дальше. Никто не обвинит ее в нарушении долга.

Так вот, старшие офицеры снюхались с пришельцами, вступив в тайный заговор против страны, которую клялись защищать — и, что характерно, против себе подобных. Кен «рассказал» нам через Джилл еще кое-что: «Управление кибернетизировало меня, подключило к сети пришельцев, те, которые не заговорщики, пытались меня спасти, прежде чем предатели…»

— Как пришельцы намеревались его использовать? — спросил я.

Из ответа следовало, что завоеватели надеялись превратить программиста в канал связи между своими биотехпьютерами, сетьпьютерами и базой данных всемирной сети человечества.

— Мы живем в мире научной фантастики, — объявила покинувшая диван, Арлин, чей сон улетучился, как только Кен начал свое повествование. — Я тоже хочу кое о чем спросить, Флай.

— Валяй, — позволил я.

— Узнай, Джилл, много ли технологий пришельцев имеют биологическую основу?

— Кен говорит, что все технологии пришельцев таковы, — передала ответ Джилл. — Кроме тех, которые они крадут у покоренных народов, например, летающие черепа сделаны на основе реактивного двигателя.

— Вот именно! — воскликнула Арлин, почти так же возбужденно, как Джилл, когда подсоединилась к киберу. — Мы напали на верный след. Враги достигли в биологических методах почти совершенства. Возможно, существа, которых захватили самыми первыми, жили на той же планете и имели развитое машинное производство, которое пришельцы приспособили для своих нужд. Со временем они завоевали тех, кто построил Ворота. Мы начали экспериментировать с Воротами, случайно открыли их, и нечисть хлынула на Землю. Это объясняет, почему в выборе между органическим и механическим они всегда предпочитают биологические подходы.

— И еще это объясняет, почему в самых неожиданных местах вдруг вылезают наши технологии, — поддакнул я. — Почему монстры используют огнестрельное оружие, например.

— Да они прагматики, — вставил Альберт. — Дьявольские обличья, которые они принимают, результат скрупулезного изучения людской психологии.


Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 79 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
DOOM: Ад на Земле 11 страница| DOOM: Ад на Земле 13 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.037 сек.)