Старый придурок

И все-таки любил я этот мир порою,

Дурацкий солнца свет, что, не жалея сил,

С утра меня согреть в постели норовил,

Мгновенья сладкие знакомы мне, не скрою,

Объятья жаркие и пальцев робких, белых

Прикосновения, их нежность и тепло.

Я знаю, как стучит кровь и ликует плоть,

Блаженство ширится и заливает тело.

В шезлонге в сумерках я грезил о слиянье

Двух тел, все думая о том, как смерть близка

В тот миг, когда в нас жизнь, казалось бы, крепка,

Об угасающем в закатный час желанье…

* * *

Жизнь отвращала: не скрывал

Язв перевязочный пакет.

Мне страшно было, я страдал,

Закат встречая и рассвет.

Все листья растерял каштан,

Отцвел иллюзий пустоцвет;

Какой-то траурный дурман.

Я зубы сжал - вот мой ответ.

Мне нужно было нож купить

Еще тогда, в пятнадцать лет.

Хотел бы я красавцем быть -

Само собой, сомнений нет.

* * *

Вокзал притягивал юнца:

К тебе я ехал вновь и вновь.

Я был настроен на любовь:

На вопрошанье без конца.

Такому ритму поезда

Меня сумели подчинить.

Вспять двигался я иногда:

В тринадцать лет куда спешить?

Нам жить и жить.

* * *

Впервые с женщиною переспал я где-то в Греции, на пляже;

Ночное море

Во тьме дышало рядом.

Уж больно романтично,

Сам знаю, не дурак,

Но было правда так.

И набегали волны,

Шептали волны,

И, как они, зыбка

Судьба была пока.

Я накануне вплавь отправился на остров,

Такой, казалось, близкий.

А там теченье, что ли,-

Я так и не доплыл,

Едва назад вернулся.

Я еле выгреб, чуть живой,

Уж думал - все, конец.

Мне было страшно грустно,

Что так сейчас и утону.

Жизнь виделась безбрежной

И солнечной насквозь,

И умереть в семнадцать лет,

Ни с кем не переспав,

Казалось так обидно.

Иль смерть задеть должна,

Чтоб жизнь узнать могли мы?

У всех нас плоть жадна,

Затем что уязвима.

* * *

На пляже казино - как рубка,

И все темнее синева

Небесная. Твои едва

Прикрыты бедра мини-юбкой.

Густа украшенная белой

Камелией волос копна.

От ласк твое трепещет тело,

И с нами заодно луна.

* * *

Распущены волосы,

Платье с глубоким вырезом -

Она глядит на меня доверчиво.

Постель не убрана,

Птицы ходят меж кедрами,

Сегодня у нас воскресенье.

Глянул в зеркало,

Надо приготовить кофе,

Мусорное ведро полно.

Ее взгляд стал жестким,

Она хватает чемодан;

Все - по моей вине.

Нищего рвет в метро,

Пассажиры отходят подальше.

Прибывает поезд.

* * *

Заря - сама альтернатива,

Так часто Аннабель твердила.

День дрейфом был без перерыва,

Безжалостная ночь давила.

Вокруг пластмассовых сплетений

Ее сандалий всё кружили

Эгоцентрические тени.

А органы свое отжили.

Заря была еще одним

С далекой юностью прощаньем.

Давно все стало ей чужим,

И жизнь ее была скитаньем.

Салат готовя, то и дело

Она тихонько напевала.

Уж полдень! Умирало тело.

Смирясь, она себя ласкала.

* * *

Она жила, как в бонбоньерке,

В мирке салфеток, кукол, пялец;

Шел дождь и проходил, и солнце проходило

Над домиком ее,

Где лишь часы на стенке били, да скоплялось

Все больше вышитых вещиц

Для ребятишек трех сестер ее замужних.

Детишки у сестер,

А у нее самой

Роман был роковой -

И никого с тех пор.

Осталось шить да грезить,

Потупя в пяльцы взор.

За домиком в полях трава была пышна,

Цвел дикий мак местами;

Там иногда часами

Могла ходить, ходить без устали она.

* * *

Уходит солнце,

И меркнет свет,

Но не сдается -

Живет поэт!

Луна мертвее,

Чем лед и прах,

Но и под нею

Поэт - монарх!

А день манящий

Встает вдали,

Как шар, летящий

За край земли,

Где пылью пухнет

И меркнет свет…

А я - на кухне.

Прощай, поэт!

* * *

Как выпуклые стекла - волны.

Застыли в ледяной броне

Поля, пространны и безмолвны,

Угасла ненависть во мне.

Под снежным, гибельным покровом

Круглится линия ветвей:

Кольцо сжимается. Вот снова

Воспоминание о ней.

* * *

Ты помнишь озеро, малыш? Глядели вдаль мы.

Твоих улыбок свет мне сердце согревал.

Ты мне показывал на лебедя, на пальмы,

В твоих больших глазах о счастье я читал.

* * *

Ты помнишь наши пробужденья ранней ранью,

Когда еще луна, и море так высоко:

Мы убегали, как на тайное свиданье,

Смотреть, как из-за дюн светлеет край востока.

Росло, как дерево, и ширилось сиянье,

Шли к морю рыбаки, а больше ни души

На спящих улицах, белеющих в тиши;

Причастие зари, простое, как дыханье;

Мурашки счастья вдоль затекших ног и рук,

И сердца твоего в ладонь мне тихий стук.

* * *

Торжественный закат. Потом

Созвездье Лебедя, и снова

Ты отозваться не готова,

Душа. Мы песнь не воспоем.

Твой взор вбирает мирозданье,

Мария, страждущих хвала.

Тобой одной Земля кругла

И живо всякое созданье.

Нет больше области забвенья,

Где воет страх, клокочет мгла.

Притихли кроткие мгновенья

В пространстве твоего тепла,

Ты их в сиянье облекла.

И ритуальное служенье

В том мире, что не знает зла,

Смиряет времени теченье.

Покрыла риза нас, бела,

И наши губы в песнопенье

Немом сливаются. Созвучий

Гармония нежна, светла.

Лад, совершенный и могучий,

Боль наших душ произвела.

* * *

Пространство, сосны, облака

Как отразятся, так к истокам

Вернутся, встретясь ненароком

В подвижном фокусе зрачка.

Поверхность луга, золотясь,

Пушку на шее подражает.

День, повозившись, затихает,

Раскинувшись. Воздушных масс

Перетекание по всхолмьям

Дурманит радужной игрою

Все чувства, в том числе шестое.

Любовная истома полдня.

На задних лапках выступают

Узлы вселенского сознанья

Меж глубью космоса и гранью;

Земля кругла, как всякий знает.

Кругом же - космос, без сомненья,

С которым плоскость разделенья

Лежит у нас в глазах, похожа

На нас (на мозг наш, я б сказал),

Как на портрет - оригинал.

Мы вздрогнем - космос дрогнет тоже.

* * *

Желаний наших круг

Смыкается незримо.

Подобный вздоху звук

Дал знать, что не одни мы.

Когда мы страх насквозь пройдем,

Откроется нам новый мир,

Иные краски будут в нем,

И новых ароматов пир

Душой распахнутой вдохнем.

* * *

Путь есть. Существует возможность пути.

И некоторым он указан.

Но недостойным не идти

Путем, что им заказан.

В цветах обивка на диване

Была у взора на пути.

Я грешен зреньем, осязаньем,

Мне оправданья не найти.

Возможность чуда, возрожденья

Подарит нам лишь взор другого.

Очищенный от заблуждений,

В твоих глазах тону я снова.

Я чувствую освобожденье,

Но вольной жизни где приметы?

Минуты есть тепла и света,

И я невинен, нет сомненья.

17.23

Помню, как девушки к нам в купе приходили -

Их зазывал Патрик Халлал'и,

Блеск в глазах они скрыть не могли,

Мы тогда так молоды были.

А теперь заговорить с кем-нибудь,

К другому человеку обратиться

Значит принимать муки, трудиться,

Быть в тесноте, как в старых книгах говорится,

В ложбине горной

Луч одинокий блуждает.

Холод веки смежает,

Все тонет в пучине черной.

Что ж, никто не сможет помочь

И все будет так до нашей смерти?

Постаревшее тело, когда наступает ночь,

Желает все так же, поверьте.

Одинокому телу в ночи

Без нежности просто голодно.

В нем, простертом, сломленном почти,

Мучительно воскресает молодость.

Вопреки мышцам натруженным

И всех мыслимых сил отливу,

Вопреки обильному ужину

И выпитым литрам пива.

Тело жаждет ласк и улыбок

И все так же вздрагивает в утренних лучах,

В вечных, волшебных утренних лучах,

Озаряющих горы.

Здесь воздух чабрецом пропах,

И будто слышен счастья зов.

Мой взор скользит за грань хребтов,

И я прогнать стараюсь страх.

Я знаю, корень зла во мне.

Что делать, если я таков?

В прозрачной, легкой тишине

Мне страха не разбить оков.

Но все же, глядя, как отлого

Спускаются все эти склоны,

Я оживаю понемногу,

И с сердца падает засов.

Свободный, к миру благосклонный,

Я счастью «да» сказать готов.

* * *

Голубизне небес самих

Густая синь идет на смену,

Все зыбко, кроме глаз твоих,

Зеленых глаз - зеркал вселенной.

Есть, повторяю, идеальные мгновенья. Это не просто моменты отсутствия пошлости; не просто согласье без слов в бесхитростных действах любви, домашних хлопот, купанья ребенка. Это когда понимаешь, что такое согласье может быть постоянным и нет никаких разумных причин ему не быть постоянным. Это когда понимаешь, что родился новый уклад, новая общность, где движенья, как в танце, подчинены стройному ритму; новый уклад, в котором мы можем жить прямо с этой минуты.

Все ближе ночь и солнца крах

За темных сосен частоколом,

Но сам покой в твоих глазах,

День прибран, завершен и полон.

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

[1]Издание осуществлено при поддержке Национального центра книги Министерства культуры Франции

[2]«Ашелем» - от франц. HLM (habitation #224; loyer mod #233;r #233;) - муниципальный дом с умеренной квартирной платой. (Здесь и далее - прим.перев.)

[3]«Фнак» - сеть магазинов, специализирующихся на торговле книгами, видео- и музыкальными записями.

[4] Кольмар - город на западе Франции, недалеко от границы с Германией.

[5] Мохаве - пустыня в США.

[6] Дефанс - район с ультрасовременной архитектурой на окраине Парижа.

[7] Башня ГАН - один из небоскребов Дефанса, штаб-квартира страховой компании GAN.

[8] Казуарина - род деревьев и кустарников семейства казуариновых.

[9] От санскр. Šanti šāntālaya. Om mani padme om — одна из наиболее известных буддийских мантр, означающая: «Покой… обитель покоя. Драгоценный камень в цветке лотоса».

[10] Пока! (англ.)

[11] Клифден - город на западе Ирландии.

[12] «Монопри» - сеть недорогих супермаркетов во Франции.

Дата добавления: 2015-07-16