Июля, четверг

Пока прибирались у Берта, я спросил Пандору, поедет ли она со мной вСкегнесс. -- Ой, Адриан, за тобой хоть в рай, хоть в ад, но чтобы в Скегнесс?Уволь, любимый. Берт это услышал, кхекнул и говорит: -- Ну и чванливая же ты мамзель! Чего нос дерешь, а? От тебя не убудет,коли с нашим братом пролетарием компанию сведешь. Жизнь -- она, знаешь ли,штука непростая. Это тебе не на роликах гонять или на арфе пиликать. -- Бертвздохнул и добавил: -- Я бы вот, пожалуй, кой-чего от своей... кхе-кхе...яичницы отчекрыжил ради недельки в Скегнессе. Пандора потупилась так мило, даже порозовела. -- Извините, Берт. Все время забываю, что жизнь не ко всем так щедра,как ко мне. Берт опять кхекнул, спичкой чиркнул, прикурил. -- Не видать мне больше ни Скегнесса, ни прочих радостей. Скоро могилародным домом станет, вот там и отдохну вволю. Чтобы отвлечь Берта от грустных мыслей, Пандора позвонила в больницу,узнать, как там Квини. Дежурная медсестра сказала, что миссис Бакстерпотребовала румяна. Ура! Хороший знак. Берт сразу повеселел: Оклемалась моя бабочка! Мы уложили Берта и отчалили. Разумеется, я проводил Пандору до самогодома. На прощанье поцеловались, наполовину по-французски, наполовинупо-английски, и Пандора мне на ухо прошептала: -- Возьми меня в Скегнесс, Адриан! Ничего романтичнее в жизни не слыхал!

Дата добавления: 2015-07-16