Борьба латышских стрелков в Латгале, Псковской области и Белоруссии во второй половине 1919 года

Для более успешной борьбы против наступления международной контрреволюции советские республики высказались за объединение своих сил. 1 июня 1919 года Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет опубликовал декрет об объединении России, Украины, Латвии, Литвы и Белоруссии для борьбы с международным империализмом. Это положение распространялось как на военную организацию и командование, так и на советы народного хозяйства, железные дороги, финансы и комиссариаты труда. Данное решение поддержало правительство Советской Латвии, положение которой после отступления в Латгале было тяжелым.

Согласно решениям Центрального Комитета РКП(б), Совета Обороны и ВЦИК в первые дни июня началась реорганизация армий Западного фронта. Сначала была расформирована Эстонская советская армия; воинские части ее передавались VII армии и Армии Советской Латвии. Позже Армия Советской Латвии была переименована в XV, а Белорусско-Литовская советская армия — в XVI армию. В состав Западного фронта передавалась XII армия, находившаяся на правом берегу Днепра. Таким образом, все силы Красной Армии на западе — от Онежского озера до Черного моря — были объединены в Западный фронт.

После переименования Армии Советской Латвии в XV армию начались реорганизация и переформирование ее частей. Это был целый комплекс различных мероприятий. Сам процесс переформирования был тесно связан с активизацией политической и партийной работы, в том числе деятельности коммунистических фракций, со снабжением войсковых частей и другими вопросами. Все проводимые мероприятия оказали положительное воздействие на боеспособность и морально-политическое настроение стрелков. [184]

29 мая Центральный Комитет КПЛ и Советское правительство Латвии на совместном заседании решили мобилизовать эвакуировавшихся коммунистов и передать их в распоряжение Реввоенсовета. Бюро ЦК КПЛ, которому было поручено разработать правила мобилизации, решило зачислить в ряды армии членов партии — мужчин в возрасте от 18 до 40 лет, а также беспартийных советских работников в возрасте от 20 до 35 лет. Благодаря этому коммунистические фракции латышских стрелковых полков получили хорошее пополнение. К политотделу армии, начальником которого был назначен Я. Ленцманис и заместителем начальника — Р. Баузе, в первей половине июня были прикомандированы ответственные партийные работники.

Увеличилось число коммунистов в воинских частях. Интересны сохранившиеся данные о составе коммунистической организации 2-го стрелкового полка (председатель комитета — К. Дзерве, член партии с 1904 года; секретарь — Я. Виксне). Из числа коммунистов полка 3 вступили в ряды партии еще до 1910 года, 6 — в период с 1910 по 1914 год, 4 — с 1914 по 1917 год, 49 — в 1917 году, 60 — в 1918 году, 8 — до июля 1919 года. По социальному происхождению 82 из 130 (или около 63%) являлись рабочими, 36 (или неполных 28%) — крестьянами. По возрасту большинство (две трети) были моложе 25 лет. По национальному составу 124 коммуниста фракции были латыши, 6 — русские. О военной подготовке их можно судить хотя бы по тому, что все служили еще в старой царской армии. 35 коммунистов полка входили в командный состав{123}. Часть старых проверенных стрелков, а также значительное число мобилизованных партийных и советских работников были включены в батальон особого назначения XV армии, формирование которого началось в первых числах июня в Резекне. При Реввоенсовете XV армии были созданы и так называемые отдельные роты. Эти подразделения специального назначения в ближайшее же время были использованы для стабилизации критических боевых участков.

Переформирование должно было производиться после вывода частей в резерв, причем постепенно, чтобы оно не мешало боевым действиям частей. В ходе его была расформирована 2-я стрелковая дивизия Советской [185] Латвии. Часть полков этой дивизии (10-й, 11-й, 15-й и 16-й) пополнили 1-ю стрелковую дивизию Советской Латвии, остальные были включены в состав 4-й и 11-й дивизий XV армии. Первая из них образовалась на базе бригады, прибывшей в качестве подкрепления, и полков Литовской советской дивизии. Расформированию и переформированию подверглись и другие воинские части и подразделения. Красноармейцы Витебского полка ВЧК, в котором преобладали латыши, были распределены по 1-му, 2-му, 3-му и 9-му полкам Латышской стрелковой дивизии (так была переименована 1-я стрелковая дивизия Советской Латвии), Валмиерский добровольческий батальон был влит в 8-й латышский стрелковый полк. В начале сентября с некоторым опозданием закончилось развертывание 3-го батальона 5-го стрелкового полка в 5-й латышский стрелковый полк.

После переформирования в Латышскую стрелковую дивизию по-прежнему входили 3 стрелковые бригады и в каждую из них — по 3 полка, которые были укреплены благодаря пополнению. Дивизионную артиллерию составляли 3 легких дивизиона, а также гаубичный и тяжелый дивизионы. Кавалерию Латышской стрелковой дивизии было предусмотрено образовать из 4 кавалерийских дивизионов. Однако кавалерийский полк был сохранен. Запасной батальон еще в июне был изъят из подчинения Военного комиссариата Советской Латвии и отправлен в Гжатск (ныне Гагарин).

Реорганизация повлекла за собой и определенные изменения во внутренней структуре латышских стрелковых частей, которую надо было перестроить в соответствии с общей схемой, существовавшей в Красной Армии. В связи с этим в июне началась подготовка к ликвидации комитетов и Исколастрела. Надо было готовиться к ликвидации Комитета коммунистической организации и преобразованию фракций в ячейки.

Данные вопросы были окончательно решены на очередной, IV конференции коммунистов латышских стрелковых частей, состоявшейся в Резекне с 15 по 19 июля 1919 года. На ней были представлены 3577 членов партии. Делегаты, понимавшие важность проведения централизации в армии, постановили изменить структуру партийной организации в латышских частях по образцу коммунистической организации всей Красной Армии.

IV конференция коммунистов латышских стрелковых частей проходила в трудный для Советской России момент, когда значительных успехов добился Деникин. Учитывая необходимость усилить борьбу на Южном фронте, конференция в своей резолюции о текущем периоде признала, что «в настоящий момент латвийский фронт не стоит на первом месте среди прочих фронтов Советской России», что «главное внимание следует уделить Украине и нанести последний удар Деникину»{124}. В резолюции еще раз было подчеркнуто, что всеобщие интересы Советской власти латышские стрелки ставят превыше всего.

Большинство политработников Латышской стрелковой дивизии [186] являлись бывшими сотрудниками политотдела Армии Советской Латвии или членами Комитета коммунистической организации стрелков. Начальником политотдела дивизии был утвержден П. Крустынь, его помощником — К. Поэма, секретарем — Ю. Бауслитис. В политотдел Латышской стрелковой дивизии вошли также И. Бейгрант, М. Чуче, А. Эшмит, Я. Ионас, Я. Крикманис, М. Штраус и др.

Число комиссаров (наименование «эмиссары» было отменено) в дивизии увеличилось, так как этот пост был введен и в батальонах. Возросла ответственность комиссаров, поэтому их кандидатуры обсуждались более основательно. Комиссарами назначались энергичные коммунисты, люди с солидным партийным стажем, пользовавшиеся авторитетом среди стрелков. Такими являлись комиссар Латышской стрелковой дивизии К. Дозитис, комиссары бригад В. Озол, А. Андерсон, А. Шнука, комиссары полков П. Нуммур, К. Бриедис, М. Даниел, Е. Петерс и др.

Политическая работа среди латышских стрелков была поставлена лучше, чем в остальных частях XV армии, и по своему масштабу выходила за рамки Латышской стрелковой дивизии. Партийная организация и политотдел дивизии нередко оказывали помощь другим дивизиям, частям и даже другим армиям. Например, значительную помощь Латышская стрелковая дивизия оказала 17-й дивизии XVI армии, отправив в распоряжение ее политотдела около 80 коммунистов.

В ходе реорганизации были ликвидированы военные советы групп, дивизий и бригад. После расформирования Военной школы Армии Советской Латвии курсанты ее были переданы в распоряжение Военно-учебного управления РСФСР для продолжения курса обучения.

Помимо активизации политмассовой работы необходимо было улучшить хозяйственное положение частей и их снабжение. В связи с тяжелым продовольственным положением частям Латышской стрелковой дивизии с 23 июля было разрешено производить закупку продуктов по ценам, установленным местными волостными и уездными революционными военными комитетами.

В конце августа — начале сентября снабжение Латышской стрелковой дивизии как продовольствием, так и обмундированием и снаряжением значительно улучшилось. Настроение бойцов, которое постепенно повышалось благодаря широко развернутой политической работе и отдыху, предоставленному всем частям поочередно, становилось все более боевым. Комиссариат дивизии с удовлетворением отметил, что латышские стрелки «действительно рвутся в бой». Это они доказали на деле.

7 июня 1919 года части XV армии занимали позиции несколько западнее Острова, далее по линии Виляка — озеро Лубанас — Ливаны (включая Ерсику). На левом берегу Даугавы армия обороняла район юго-западнее Даугавпилса с населенными пунктами Илуксте, Зарасай и Видзы. В июне и июле 1919 года, когда осуществлялись реорганизация и переформирование XV армии, ей не поручались крупные самостоятельные операции.

Надежда в недалеком будущем изгнать белогвардейцев и интервентов из Латвии была связана и с возникшими после падения Риги разногласиями в лагере контрреволюции. Из-за столкновений интересов империалистов [187] в Прибалтике противник не смог уделить должного внимания латгальскому фронту. Поэтому не только стрелки, но и Советское правительство Латвии было настроено весьма оптимистично в отношении возможности восстановления Советской власти в захваченных интервентами районах Латвии. К сожалению, в связи с серьезным стратегическим положением РСФСР весьма трудно было выделить даже небольшие подкрепления. Все больше и больше сил требовалось для борьбы с Деникиным.

На латгальском фронте против XV армии сражались разные группировки белогвардейцев. Участок от района Острова до озера Лубанас занимали войска буржуазной Эстонии, от озера Лубанас до Ливаны — армия буржуазной Латвии. На левом берегу Даугавы городу Даугавпилс угрожали с запада литовские, а с юга польские белогвардейцы.

В связи с обострением боевых действий юго-западнее Даугавпилса в конце июня на фронт срочно был направлен батальон особого назначения XV армии (1019 красноармейцев и 13 пулеметов), который на лодках и плотах организованно форсировал Даугаву и стремительным наступлением занял Бебрене, тем самым облегчив положение частей армии в районе Илуксте и ограничив действия неприятеля у Даугавпилса. Таким образом, уже с первых боев батальон особого назначения XV армии [188] показал себя с наилучшей стороны. Многие бойцы батальона сражались с большой самоотверженностью, проявляли инициативу и решительность. С большим упорством юго-западнее Илуксте сражался 6-й латышский стрелковый полк. Этот полк и батальон особого назначения являлись главной силой, остановившей наступление неприятеля со стороны Паневежиса.

В конце июля 1919 года XV армия в связи со сложившейся стратегической обстановкой на Западном фронте получила новое задание. 29 июля приказом командования Западного фронта XV армии был передан псковский боевой участок VII армии с 10-й дивизией и Эстонской советской отдельной бригадой. XV армия должна была подготовить наступление с целью освобождения Пскова, который в июне и июле не смогли отбить у противника силы Алуксненской группы и левого фланга VII армии.

Обстановка осложнилась тем, что противник, сосредоточив значительные силы в районе Пскова, первым начал наступление, стараясь главный удар направить на место стыка VII и XV армий. Белогвардейцы добились некоторого успеха и потеснили части Красной Армии в направлении Порхова и Острова. В начале августа дальнейшие усилия врага были сведены на нет, линия фронта стабилизировалась северо-западнее Порхова и севернее Острова.

Наступление на Псков XV армия начала 14 августа. Оно развивалось успешно, но постепенно порыв наступающих частей слабел. Для того [189] чтобы улучшить положение свежими подкреплениями, из армейского резерва на Остров был отправлен 2-й латышский стрелковый полк (командир — Ф. Риекст, комиссар — Е. Петерс). 19 августа полк прибыл в Остров. Включившись в операцию, 2-й латышский стрелковый полк продвигался вперед между ударной группой и сводной бригадой, вдоль восточного берега реки Великой — от села Гончарово на север. В следующую же ночь латышские стрелки прорвали первую оборонительную линию противника. Оставляя деревню за деревней, белогвардейцы откатывались назад. 2-й латышский стрелковый полк энергично продолжал успешно начатое наступление. Не давая противнику времени для ликвидации прорыва, стрелки клином врезались в его расположение. Благодаря этому улучшилось положение на всем боевом участке сводной бригады. В описании боевых действий XV армии в августе 1919 года отмечено, что вовлечение в наступление на участке сводной бригады 2-го латышского стрелкового полка имело решающее значение для дальнейшего развития операции и обеспечило благоприятный перелом в общем наступлении частей Красной Армии под Псковом{125}.

В продолжение операции латышские стрелки в тяжелых условиях форсировали реку Великая и, продвигаясь к западу от станции Моглино, заставили отойти силы эстонских белогвардейцев, расположенные в [190] окрестностях Пскова. Таким образом был осуществлен замысел командующего XV армией А. Корка — отколоть части армии буржуазной Эстонии от остальных белогвардейских сил, оборонявших Псков. В районе станции Моглино остался 1-й батальон 2-го латышского стрелкового полка (батальоном командовал П. Заринь), а остальные стрелки двинулись на Псков, куда 26 августа в 6 часов 45 минут с востока уже вошли другие части Красной Армии.

После того как VII армия освободила Ямбург, а XV — Псков, ситуация на правом фланге Западного фронта значительно улучшилась. В то же время все труднее становилось положение Даугавпилсской группировки и XVI армии. В районе Даугавпилса противник активизировался в самый разгар псковской операции, он нанес сильные удары по флангам и центру 4-й дивизии, не очень стойкие части которой 15 августа оставили Дунаву. Еще через 4 дня неприятель перешел в наступление на более широком фронте, причем сильный удар был направлен на Зарасай. 26 августа красноармейцам пришлось оставить Зарасай. Части дивизии отступали уже по всему фронту.

В последних числах августа на левом берегу Даугавы оставались лишь те советские части, которые должны были прикрывать железнодорожный и Гривский мосты, а также переправу у Дриссы. Опасность угрожала самому Даугавпилсу и всему левому флангу XV армии. Поэтому сразу после успешного завершения псковской операции командование армии решило Эстонскую советскую отдельную бригаду отправить в Даугавпилс. Туда должен был направиться также 2-й латышский стрелковый полк.

Даугавпилсский плацдарм, которому с юго-запада угрожали литовские, а с юга и юго-востока польские белогвардейцы под командованием генерала Э. Рыдз-Смиглы, надо было удержать любой ценой. Для защитников города наступили тяжелые дни. 30 августа красноармейцы через Гривский мост отходили на правый берег Даугавы, когда в бой включился только что прибывший из Пскова в Даугавпилс 2-й латышский стрелковый полк.

«Под градом пуль, под сильным огнем артиллерии, минометов и бронированного поезда полк стал переходить деревянный мост. Несколько хорошо нацеленных снарядов противника поразили мост, все усиливался уничтожающий винтовочный и пулеметный огонь, пали первые жертвы и многие были ранены, но все же это не могло сломить мужество стрелков. То бегом, то ползком, прячась за парапет моста, стрелки перешли на левый берег Даугавы, быстро развернулись в цепь... бросились на противника и штыками и прикладами заставили его в беспорядке и испуге бежать»{126}. Латышские стрелки заняли станцию и имение Калкуны. Впоследствии превосходящим силам неприятеля при поддержке бронепоезда все же удалось оттеснить их и овладеть северо-западной частью Гривы. Однако опасность, угрожавшая самому городу, была уже не так велика. Тем временем были приведены в порядок отступившие полки [191] 4-й дивизии. При участии гарнизона города и подошедшей Эстонской советской бригады советские войска удержали Даугавпилс.

Свой вклад в оборону Даугавпилса внес и батальон особого назначения XV армии, который в середине августа начал преобразовываться в полк. Он был отправлен в район Краславы. Там в первой половине сентября полк особого назначения смелым и сильным ударом разбил польских белогвардейцев, разгромил их штаб и помешал врагу развернуть наступление на Даугавпилс с востока. Когда неприятель поджег мост через Даугаву, стрелки полка особого назначения продолжали самоотверженно сражаться на левом берегу реки. Польские белогвардейцы понесли большие потери также во время решительного рейда полка на Каплаву и Лиелборне. После успешных боев полк особого назначения недалеко от Краславы переправился через Даугаву. Летом 1919 года целый ряд стрелков и командиров был награжден орденами Красного Знамени.

Однако успешное продвижение польских белогвардейцев на территории Белоруссии все более осложняло положение XVI армии. Необходимо было получить подкрепления. Резервов у Западного фронта не было, поэтому на помощь XVI армии из Латгале был отправлен 9-й латышский стрелковый полк под командованием В. Рундала.

52-я дивизия, в распоряжение которой направлялся 9-й латышский стрелковый полк, под напором противника отступала в сторону Минска. В начале августа 9-й латышский стрелковый полк занял позиции в [192] окрестностях Ракова. Бои были упорными, латышские стрелки сражались самоотверженно, однако добиться необходимого перелома в ходе военных действий не смогли. Обстановка ухудшалась на всем фронте XVI армии. 9 августа польские белогвардейцы ворвались в Минск. В середине августа под давлением сил противника XVI армия была вынуждена отойти за Березину. Она продолжала удерживать укрепленные районы Борисова и Бобруйска.

Для усиления борисовского боевого участка штабом Западного фронта было решено использовать 3-ю бригаду Латышской стрелковой дивизии, заболевшего командира которой — К. Стуцку — заменил начальник штаба В. Юрре (обязанности начальника штаба выполнял Р. Зилгалвис, а комиссаром бригады являлся А. Шнука).

Сразу же по прибытии на станцию Борисов латышские стрелки батальонами выступали навстречу врагу в сторону Минска. В середине августа они обороняли позиции от Сарска до железнодорожной сторожки в 10 км юго-восточнее станции Борисов и далее до Гливеня. На правом фланге разместился 8-й, левее — 7-й стрелковый полк, 2 роты которого были выделены в резерв.

В ночь с 16 на 17 августа под прикрытием сильного артиллерийского огня польские белогвардейцы атаковали предмостные укрепления на участке 8-го латышского стрелкового полка. Неприятелю удалось добиться успеха на правом фланге полка, однако командир 1-го батальона 8-го полка Э. Лиепинь не растерялся. Во главе команды пеших разведчиков и взвода 2-й роты он вовремя подоспел на место прорыва и неожиданным резким контрударом заставил белогвардейцев отступить. Предмостные укрепления у Березины остались в руках стрелков.

Упорные бои продолжались и в последующие дни. Отличились помощники взводных командиров пулеметной команды 1-го батальона 8-го латышского стрелкового полка Р. Рейзинь и Я. Ауэр, начальник пулеметного расчета Я. Буйлис, начальник команды пеших разведчиков Р. Буманис, командир взвода Э. Мецнис и др. Не хуже сражались стрелки 7-го полка. Когда 17 августа разведчики донесли о том, что польские легионеры заняли деревню Новоселки юго-восточнее Гливеня, был получен приказ прогнать оттуда врага. 7-й латышский стрелковый полк задачу выполнил без промедления. В районе деревни Новоселки латышские стрелки взяли в плен около 50 польских легионеров.

18 августа противник, захватив несколько деревень к северо-востоку от Борисова, атаковал правый фланг 98-го полка и позиции 8-го латышского стрелкового полка. Первый удар белогвардейцев стрелки отбили, но во время второго неприятель продвинулся вдоль железной дороги Минск — Борисов. Здесь врагу удалось прорвать фронт 8-го стрелкового полка. Не помогли и небольшие резервы, прибывшие для ликвидации прорыва. Части Красной Армии вынуждены были оставить борисовский укрепленный район и отойти на восточный берег реки Березина. Приказ начальника борисовского боевого участка взорвать мост через Березину пришел с опозданием. Стремительным броском неприятелю удалось овладеть им и предотвратить взрыв. Надо было вернуть мост хотя бы на срок, необходимый для его взрыва. Чтобы добиться этого, на фронтальный [193] контрудар поднялись стрелки команды пеших разведчиков и 3-й роты 8-го полка во главе с помощником командира полка Г. Бокисом. Мост был взят. В трудных условиях его взрывали саперы отдельной саперной роты 3-й латышской стрелковой бригады Г. Голово и В. Путвик. Оба сапера за самоотверженность при выполнении задания были награждены орденами Красного Знамени.

4 сентября командующий Западным фронтом В. М. Гиттис в телеграмме командованию XV армии отдал приказ в течение недели сменить все части Латышской стрелковой дивизии, расположенные на позициях в Латгале, и немедленно отправить их в распоряжение XVI армии в район Могилева{127}. Туда срочно перебрасывались силы, чтобы помешать польским белогвардейцам захватить гомельский железнодорожный узел. Получив приказ, начальник дивизии А. Мартусевич отдал распоряжение обоим бригадным командирам — А. Фрейбергу и Ф. Калныню — передать занимаемые позиции частям 11-й и 4-й дивизий. После этого части Латышской стрелковой дивизии оставили Латгале. С 12 сентября дивизия была исключена из состава XV армии.

Во второй половине сентября 1919 года сложная ситуация образовалась на Южном фронте, где армия Деникина быстро приближалась к Москве. По решению пленума Центрального Комитета РКП(б) [194] Латышскую стрелковую дивизию надо было перебросить с Западного фронта на Южный. П. Стучка по этому поводу вспоминает: «Ленин свои самые большие надежды возлагал на славный кавалерийский полк и на латышских стрелков. Я, как сегодня, помню, как Ленин лично потребовал карту, стал считать, через сколько дней латышские стрелки смогут быть под Орлом, и за всем ходом переброски следил с самым пристальным вниманием»{128}. Латышская стрелковая дивизия была переброшена в распоряжение Южного фронта.

Осенью 1919 года борьбу за Советскую власть в Латгале совместно с другими частями Красной Армии продолжал полк особого назначения XV армии. В первую неделю ноября полк вел упорные бои в районе Пыталова, где была ликвидирована попытка эстонских белогвардейцев прорвать фронт XV армии. Красноармейцы прямо из вагонов атаковали неприятеля и вынудили его спасаться бегством. С 4 по 6 ноября полк особого назначения занял целый ряд сел в окрестностях Виляки. Во время боев примером выдержки и находчивости для всех служил командир полка Я. Бейка. За боевые заслуги он был награжден орденом Красного Знамени.

Военные действия в восточной части Латвии шли и в январе 1920 года. 3 января в Латгале латышские и польские белогвардейцы перешли в общее наступление. Оно продолжалось и после того, как в Москве начались мирные переговоры между буржуазной Латвией и Советской Россией. В начале 1920 года подавленная международной контрреволюцией Советская власть в Латвии временно прекратила свое существование. После самоотверженной борьбы, длившейся более года, Советское правительство Латвии известило об окончании своей деятельности с 13 января 1920 года. Боевое знамя оно передало Центральному Комитету КПЛ, который, находясь в глубоком подполье, приступил к мобилизации масс на борьбу за восстановление Советской власти в Латвии. Это было осуществлено в 1940 году.

Полк особого назначения XV армии в январе 1920 года с боями отступил из окрестностей Виляки на Пыталово и Вышгородок. Оттуда он переместился в район Опочка — Себеж, затем на некоторое время остановился вблизи Полоцка. В мае того же года полк особого назначения участвовал в боях в районах Глубокого и Плисы. Бои были тяжелыми. Участник сражения у Плисы К. Рутманис впоследствии писал об этом: «Трудно забыть смелое, полное воли к победе движение стрелков через поле... В воздухе свистели осколки взрывавшихся шрапнелей... Большим терпением должны были обладать стрелки, чтобы не спеша, шаг за шагом приближаться к позициям врага. Наконец... вся цепь без команды, с криком «ура», как ветер, устремилась вперед. Огонь врагов притих — они бросились бежать ко второй линии позиций, так как не осмелились вступить в штыковой бой с латышскими стрелками»{129}.

11 июня полк особого назначения был сменен частями 11-й дивизии. В последнюю неделю июня он был отправлен в ближайший тыл и расформирован. [195] Большая часть красноармейцев перешла в Латышскую стрелковую дивизию, а штаб, артиллеристы, хозяйственная часть были использованы для пополнения частей XV армии.

В 1920 году в составе XV армии продолжали сражаться отдельные роты Реввоенсовета XV армии. Они действовали также и в Белоруссии, где приняли активное участие в борьбе против польских белогвардейцев и в сравнительно непродолжительное время сумели создать себе славу исключительно инициативных и боеспособных подразделений. Тяжелые походы, рейды в тыл врага и ожесточенные бои, как правило, на критических участках фронта нередко требовали напряжения всех сил. Тем не менее красноармейцы отдельных рот Реввоенсовета XV армии держались стойко и мужественно — как подобает истинным защитникам трудового народа. [196]

Дата добавления: 2015-07-16