Читайте также:
|
Моя книга еще в разработке, и кажется DVD-проект «Моя Система Оставаться в Форме» будет закончен раньше, чем книга.
14. Как и почему я стал сыроедом
Около 30 лет назад я занялся исследованием различных аспектов сыроедения, в том числе и на собственном опыте. Меня и раньше занимала проблема пищевых предпочтений, привычек и пристрастий в питании. Очень хотелось выяснить: почему трудно победить привычку к употреблению нездоровой, денатурированной пищи?
В нашей семье отец был мясным гурманом, так что и мне доставалась та же еда. А есть надо было так, чтобы «подпирало», и было принято оставлять чистую тарелку. Жирная свинина, плавающие в масле котлеты с гарниром из риса и гречи, жирная жареная рыба — были в почёте, а овощи и фрукты не считались серьёзной едой. Я с детства получил соответствующие привычки и мог, например, придя домой с работы, положить на сковородку 50–100 граммов масла, поджарить на нём 200 граммов ветчинно-рубленой колбасы, залить двумя-тремя яйцами и употребить всё это, иногда и с бутылкой пива…
«Благодаря» подобному рациону 30 лет назад я «дошёл до жизни такой», что подняться на второй этаж, где находился мой рабочий кабинет, было трудновато. Между этажами я должен был отдохнуть, прежде чем преодолеть второй лестничный марш, и дождаться, пока пульс от 120 ударов в минуту вернётся ближе к норме.
Большинство натургигиенистов рекомендуют своим подопечным выполнять физические упражнения. Но какое уж там движение, какая физкультура, когда ко мне «скорая помощь» приезжала через день! И только переход на сыроедение дал мне прилив энергии, необходимый, чтобы начать двигаться.
Говорят, «не согрешив — не покаешься, а не покаявшись — не спасёшься»… Я долго считал это изречение слишком циничным. Но оно оказалось очень справедливым — и для этого случая тоже. Мясной гурман имеет шанс раньше загубить здоровье и — если есть чем думать, скорее задумается, как бы его поправить. Но люди поступают по-разному… Я как-то прочёл в газете жутковатую историю: некоего курильщика предупредили: пора бросать эту привычку, иначе эндартериит приведёт к полной закупорке сосудов, и придётся ногу отрезать. Он продолжал курить, и обе ноги удалили, одну за другой. Однако отсутствие ног не мешает ему продолжать курить…
Сыроедом, конечно, не стать на другой день после перемены в питании. Приходится силой и хитростью постепенно побеждать вкусовые привычки, поэтому «плотоядные» нередко жалуются, что им сложно отказаться от мяса, что они с трудом привыкают к пище, не представляющей для них гастрономического интереса. Кому-то не хватает булочек или ржаного хлеба, иной тоскует по селёдке с луком, я много получал таких записок на лекциях… Неважно, какие у кого привычки, преодолевать их всё равно нелегко. Даже если это не колбаса или рыба. Механизм привыкания к определённому продукту такой же, как и при наркомании: он связан с биохимией удовольствия, наслаждения. Но, как говорится, на привычку есть отвычка. Что касается психологического дискомфорта, то он быстро проходит, ради здоровья можно и потерпеть. Стерпится — слюбится. Месяца через три-четыре новая пища будет и вкусной, и желанной. Хотя «старая любовь» иногда долго не забывается: мне, например, несколько лет сало с чесноком снилось, на Украине это дежурное блюдо во многих домах…
Бывает, иного строгого сыроеда со временем утомляет самоизоляция от общества в питании. Такой человек и сам знает, что он неудобен, когда приходит к вам в гости. Преломить хлеб свой с кем-нибудь — это же ритуал дружбы… А он то является с пакетиком своей еды, то ему нужно подавать нечто особенное, и внимание присутствующих переключается на незапланированную тему: что едят сыроеды и почему? И если ты, мол, разок с нами пообедаешь, как все нормальные люди, так что с тобой станется? Я от таких настойчивых стараний угостить меня по-ресторанному и с выпивкой долго защищался, показывая фотокопию газетной заметки, которую носил с собой. В ней кандидат медицинских наук Алексей Катков писал обо мне, и я отвечал на приглашение к столу, что не могу нарушать чистоту эксперимента, за которым следят учёные…
Некоторые люди, добившись улучшения здоровья с помощью перехода на сыроедение, считают, что раз «лекарство сработало» — значит, можно прекратить его принимать. Вскоре им становится ясно, что это ошибка… Я шесть лет придерживался сыроедения очень строго, а потом всё же принял известную мне из литературы формулу: «…и никогда не отклоняюсь от него дома». Что говорят по этому поводу авторитеты? Норман Уокер писал: «Из опыта мы знаем: после восстановления здоровья, если мы предпочтём вновь ухудшить его, нам стоит только опять вернуться к употреблению неживой пищи. Поистине отрадно отметить, что многие люди не имеют желания вернуться к среднему или худшему состоянию здоровья. Они пришли к убеждению, что ради здоровья, бодрости и силы стоит пожертвовать пищей, которая более вкусна, чем питательна».
Строение человеческого тела ясно указывает, что генетически мы запрограммированы на сырую растительную пищу, богатую клетчаткой, витаминами, а также различными химическими элементами в наиболее приемлемой форме — в составе органических соединений. Именно разнообразная сырая растительная пища (овощи и зелень, фрукты, орехи, семена масличных растений) содержит в достатке упомянутые элементы, дефицитные в пище цивилизованного человека, а значит — является наиболее здоровой! В питании долгожителей (например, в Абхазии) много фруктов и винограда, это подтверждает хотя бы частично, что сторонники сыроедения правы. А поскольку без нормальной микробной флоры кишечника не может быть здоровья (от неё буквально зависит наша жизнь), вот вам моя формула питания: пища должна полностью соответствовать потребностям кишечной микрофлоры. Сыроедение соответствует.
Несомненно, что люди так и питались, пока Прометей не украл огонь у жителей Олимпа. И ничего, не вымерли и не деградировали, а развивались физически и умственно. А деградацией грозит — это становится всё более понятным — именно обработанная на огне пища.
Конечно, вопрос об идеальном питании — не такой уж простой: отдельные племена, жившие изолированно, притом в таких местах планеты, где не было или почти не было овощей, зелени и фруктов, масличных семян и орехов, кое-как приспосабливались к пище, весьма несвойственной человеку как виду. Конечно, как говорят военные, ценой значительных потерь в живой силе. Некоторые перестройки организма начинаются ещё в утробе матери, ведь плод чувствует по составу материнской крови, какое питание ждёт его после рождения — не сразу, а позже, когда он получит ту же пищу, которую едят в семье. Скажем, обилие жирного мяса в пище матери формирует у плода более сильную ферментную систему, обеспечивающую расщепление жиров. Фермент липаза, выполняющий эту функцию, становится гораздо активнее. Но для генетических изменений, т.е. для настоящего приспособления к несвойственной человеку как виду пище нужны миллионы лет. Человеческий организм пытается к ней приспособиться, но как же дорого за это приходится платить… Многие болезни человека — это приспособительные реакции организма, — так считал известный теоретик медицины И.В.Давыдовский.
Проиллюстрирую это хотя бы рассказом о «приспособлении» человека к мясу.
Уже из школьных учебников мы узнаём, что жизнь первобытного человека была трудной, и люди умирали молодыми, старых скелетов антропологи почти не находят. Рискну предположить: главный секрет этого — аппендицит, в доисторические времена убивший много мясоедов-охотников… И выступал он, вероятно, под псевдонимом «злого духа», вселившегося в живот погибающего. Аппендикс ведь заболевает от избытка в питании животного белка, при дефиците растительных волокон (клетчатки), когда дежурное блюдо в меню — жареный мамонт, без овощного гарнира… Заглянув как-то в послевоенное издание Малой медицинской энциклопедии, в статью об аппендиците, я прочёл, что в первые 5 лет после войны ассортимент и количество продуктов питания для россиян пошли в гору, одновременно с числом удаляемых аппендиксов — более чем в два раза! Причина — «улучшение питания населения», читай — избыток белков в рационе.
И та же статья напоминает, что открытие этой причины аппендицита принадлежит французскому учёному Шанпионьеру, и опубликовано оно еще в 1902 году… Удаление аппендиксов продолжается и по сей день в хорошем темпе. С «улучшением» питания вернулись не только воспалённые аппендиксы, вернулась и астма, практически исчезнувшая в полуголодные военные годы…
Очевидно, что человек может той или иной ценой приспособиться к самой разной пище, люди живут в разных климатических поясах, в разных природных условиях… Разной, но — не обработанной на огне! Варёного в природе никогда не было, и сколько бы нас ни убеждала уже почти всё познавшая наука о питании (нутрициология), что организм человека якобы приспособился к варёному, есть достаточно доказательств обратного… Я считаю, что поскольку варёной пищи в природе никогда не существовало, против этой поистине дьявольской выдумки человека природа не могла предусмотреть никакой защиты. Организм человека изначально не приспособлен к тому, чтобы полностью усваивать такую еду и без труда устранять все ее последствия.
Несмотря на вредность такой пищи, люди выживают, но — ценой больших потерь для здоровья, физической и умственной работоспособности. Показательны опыты с крысами: им давали на выбор сырые и варёные яйца, и даже такой приспособленный к жизни зверёк, умеющий без лабораторного анализа выбрать еду, в которой есть дефицитный в его организме микроэлемент, делал роковую ошибку. В контрольной группе, питаясь сырыми яйцами, крысы выживали. Но при возможности выбора они ели только варёные яйца, не трогая сырых, и… светлая им память, они послужили науке!
Температурная обработка пищи, и несъедобное сделавшая съедобным, пришла к нам от троглодитов, пировавших у костра в пещере. А современная промышленность продолжает совершенствовать эти пещерные методы, консервируя, очищая пищу от жизненно важных элементов. Да разве науке известны абсолютно все составные части сырья, которое мы смело кладём на огонь, чтобы оно стало «вкусным»?! Кто знает в точности, что мы при этом губим? Хотя кое-что известно. Скажем, колхозницы на Черниговщине, уходя на работу, обычно оставляли приготовленную с утра пищу в печи, чтобы, придя домой вечером, поесть тёпленького, а не заниматься, устав после дневных трудов, ещё и кухней. А учёные буквально мозги себе вывихнули, силясь понять причины сильнейшего йодного дефицита, вызвавшего на Черниговщине эндемический зоб! В почве йода там предостаточно, из почвы он переходит в растительные и животные продукты, получаемые в этом районе, а люди болеют… Причину таки нашли: при длительной тепловой обработке содержащие йод соли превращаются в неусвояемые соединения. Или другой пример: в сыром яблоке железо соединено с фруктозой (плодовым сахаром). Фруктоза легко всасывается из кишечника, и «на прицепе» в кровь попадает железо. Известно, что в мясе железа больше, но усваивается оно гораздо лучше из яблок. Из сырых! Но к яблочному компоту или пирогу это уже не относится: при варке и выпечке это комплексное соединение распадается, и усвоение железа становится проблематичным… Продолжать подобные примеры можно до бесконечности.
Тем, кто всё ещё иронизирует по поводу сыроедения, можно напомнить общеизвестное: варёной картошкой или капустой язву желудка ещё никому не удавалось вылечить, а их сырые соки для этого применяются давно и успешно. На питании преимущественно сырыми, не обработанными на огне растительными продуктами основаны различные противораковые диеты — Эверса, Герзона, Энн Вигмор, излечившейся от рака… сыроедением и ставшей известной во всём мире проповедницей «живой пищи», нидерландского доктора Корнелиуса Моэрмана.
Дважды лауреат Нобелевской премии Лайнус Полинг, десятилетиями поддерживавший Моэрмана в борьбе с коллегами, которые наклеивали на него ярлык шарлатана, в предисловии к книге о методе Моэрмана писал:
«…Сейчас его противники низвергнуты. В январе 1987 года министерство здравоохранения Нидерландов окончательно одобрило его метод.
Терапия доктора Моэрмана включает в себя потребление большого количества овощей и фруктов, особенно фруктовых и овощных соков вместо воды и других напитков. Мучные продукты — белый хлеб, пироги, макароны, спагетти, сделанные из муки тонкого помола, — абсолютно запрещены. Запрещено также употребление рафинированного сахара, мяса и животного жира, кроме сливочного масла. В результате такого отбора бедные витаминами и минералами продукты не попадают в диету…»
Знание основ натуропатии позволяет человеку понять, как составить естественную диету, свойственную его природе. Однако начинающим сыроедам следует знать, что им неизбежно придется пройти через кризы. Пока организм ещё не очищен, сыроедение позволяет накопить силы для целительного обострения разных хронических недугов. Через две-три недели полного сыроедения неизбежно возникает обострение давно затихшего, затаившегося хронического артрита. Если поголодать, артрит почти наверняка исчезнет, но через несколько недель или месяцев может возникнуть другой, третий криз, пока не будут реставрированы все нездоровые органы, выведены все шлаки. Мы же знаем формулу: болезнь уходит через обострение. Задача истинного натуропата — не подавлять различные воспаления, а наоборот: применяя диету, отдых, короткие однодневные голодания и гигиенические процедуры, добиться возникновения у пациента лечащего криза, выражаясь проще — обострения хронического заболевания. И только тогда прописать голодание — до полного исчезновения симптомов.
Как проявляется лечащий криз? С ним, собственно, знакомы многие, кто после хорошего отдыха в санатории получал обострение своего заболевания. Врачи объясняли это «реакцией на курортное лечение», и — долечивали, в том числе лекарствами… Обычные проявления криза — повышение температуры, учащение пульса, повышение кровяного давления, головная боль или боли в разных частях тела, может быть кишечное расстройство или рвота, потение и кожные высыпания. Как видим, при этом что-нибудь из организма выделяется. (Если обострение есть, а нет признаков выделения, это более скромный по масштабам кризис, тоже конструктивный, полезный, но — только для одного органа, а не для всего организма).
Микробные инфекции — одно из величайших природных благ, которым мы просто не умеем пользоваться. А ведь известно, что многие лучше себя чувствуют после перенесённой «простуды»! Медицина всего мира ищет средства от ОРЗ — острых респираторных заболеваний… Но ведь это же наиболее распространённый, типичный лечащий криз! Надо ли с ним бороться? И не разумнее ли благословлять «простуду», которая даёт каждому из нас повод проголодать несколько дней и выйти из этого приключения более здоровым, чем прежде?
Истинные сыроеды не рассматривают микробные инфекции как нечто опасное и не бегут сразу же в аптеку за антибиотиками. Сыроедение ликвидирует у человека, перешедшего на такой вид питания, витаминные и минеральные дефициты. Оно высвобождает массу энергии — и для жизнедеятельности, и для самоисцеления — для работы «внутреннего врача». Энергия эта у обычного человека расходуется на удаление шлаков и другие проблемы, порождаемые не гигиеническим поведением.
Повышение сопротивляемости инфекциям благодаря сыроедению могло бы навести на мысль о природных антибиотиках, фитонцидах, которые есть в сырой пище. Но дело в том, что для микробов в чистом организме просто нет питательной среды, потому что организм не зашлакован. Ведь именно шлаки (частицы погибших клеток, белковая масса) составляют пиршественный стол для бактерий, а ослабленные клетки — для вирусов. Ослабляют защиту клетки многие факторы, даже частые приёмы пищи, утомляющие некоторые участки её генома. Организм сыроеда чист, и микроорганизмам-пришельцам практически нечем поддерживать свое существование. Поэтому иммунитет к инфекциям у сыроедов со стажем сильный и крепкий. Эпидемии гриппа проходят мимо них. Если они и болеют, то в очень лёгкой форме, без осложнений, и выздоравливают быстро. Вторжение микробов оказывается кратковременным: они быстро справляются со своей задачей — задачей очищения организма — и бывают тут же удалены. Поскольку «грамотные» сыроеды воспринимают инфекционное заболевание не как болезнь, а как исцеляющий природный криз, они всегда в этом случае голодают, а если нет возможности поголодать, по крайней мере, отказываются от белковой и крахмалистой пищи, оставив немного фруктов, соки.
Конечно, такие кризы хоть и целительны, но малоприятны, и болеть хорошо бы пореже и полегче. К этому человек и приходит постепенно при питании сырой растительной пищей: иммунитет сыроеда настолько крепок, что инфекции не могут его «пошатнуть».
Сыроедение, впрочем, — это не только естественное питание, обещающее нам хорошее здоровье, но также идеальное средство для достижения желанного исцеляющего криза. Подчёркиваю: при последовательном применении! Есть немало людей, именующих себя сыроедами, но съедающих ежедневно столько хлеба или других зерновых продуктов, что это начисто исключает появление целительного криза. Сыроедение без зерновых кажется им рискованным. Но — «кто не рискует, тот не пьёт шампанское». Парадоксальным образом рискуют именно те, кто боится «рисковать» — потому что они никак не добираются до криза! Представители «чистой» натуропатии, естественно, всегда борются с пристрастием своих пациентов к хлебу: трудно усвояемая зерновая пища способна остановить наступление лечащего криза, который они всеми мерами стремились приблизить и который уже явно «на подходе».
Традиция «зерноядных» народов, издревле выращивавших для питания зерновые, основу своего существования, оставила такой след в сознании, что слишком многие люди не способны вообще взять в толк, что можно обходиться без хлеба. Но так дело обстоит не везде. Например, К.Станюкович, путешествовавший в горах Памира и Тянь-Шаня, рассказывал о питании таджиков, которые на протяжении веков на зиму сушили ягоды тутовника, ими и питались, а не пшеницей и ячменём, которые стали доступнее таджикам в сравнительно недавнее время.
В Москве я имел счастье познакомиться с выдающимся учёным-физиологом Ильёй Аршавским, когда по случаю своего 80-летия в Институте нормальной физиологии имени Н.К.Анохина он читал юбилейную лекцию, а через некоторое время побывал и на его публичной лекции в одном из московских клубов. Она была посвящена феномену массового рождения неполноценных детей, каких он насчитывал… около 90 процентов от общего количества рождающихся. Официальная статистика, основанная на иных критериях оценки, разумеется, даёт нам другие цифры. Помнится, он сказал, что из этих оставшихся 10 процентов едва ли наберётся 3, которые совсем уж нормальные…
Причину И.Аршавский назвал для многих слушателей неожиданную: плацента, призванная защищать плод до его рождения, почему-то пропускает с кровью матери такие химические соединения, которые в принципе обязана задерживать, раз уж она, плацента, подрядилась плод защищать. Но повышенная кислотность внутренней среды (перекисление) нарушает её нормальную защитную функцию — и плацента пропускает вещества с большим молекулярным весом. Известно, что из крови матери имеют законное право проникать в кровь плода белковые вещества материнского организма, однако лишь такие, чей молекулярный вес не превышает 12000, а более тяжёлые молекулы плацента задерживает. При повышении кислотности внутренней среды в крови плода появляются не только «запретные» для плода материнские белки, но и другие высокомолекулярные соединения — синтезированные химической промышленностью… Как известно, показатель кислотности среды выражается в цифрах: pH от 7,35 до 7,45 — это тот промежуток, в котором мы благополучны, и не следует ждать ничего хорошего, если этот показатель будет более высоким. (Вредна также избыточная щёлочность, т.е. ниже 7,35. Но статистически это случается редко).
И. Аршавский не успел ответить на мою записку, где я спрашивал, почему, по мнению профессора, плод остаётся без должной защиты, что именно так повышает кислотность внутренней среды? (Об этом не было чётко сказано). Мне хотелось знать, не думает ли он, так же, как и я, что в этом повинно преобладание в рационе зерновой пищи, т.е. хлеба и каши, в России ведь это является нормой? И я таки задал этот вопрос уходящему профессору, догнав его в раздевалке. Разумеется, ответил он, надевая пальто, традиционное закисляющее питание — первая и основная причина…
Так что продукты, приготовленные из зерна, начинают вредить нам ещё до нашего рождения… Но волнует ли это проповедников хорошо испечённого хлеба и вкусной каши? Что-то не заметно.
Обычно они спрашивают: если отменить традиционное питание, чем тогда народ кормить? Но, согласитесь, это уже не научный подход, тут в разговор вступает хозяйственная политика и личная привязанность к хлебу и каше, впитанная с молоком матери (и коровы). Отменять правительственным декретом ничего не требуется, а просвещать людей и постепенно менять направление сельского хозяйства и пищевой индустрии нужно, если мы хотим иметь не только вкусную еду, но и здоровье.
Почему бы не употреблять здоровую пищу, которая усваивается, не давая трудно устраняемых остатков? Тогда организм перестаёт «запасать» эти шлаки, засоряя свою внутреннюю среду, и даже получает биохимическую возможность почистить старые залежи, свои «Авгиевы конюшни». Когда «процесс пошёл», время от времени организм набирает силы для очередного криза — и происходят эти кратковременные «генеральные уборки». Натуропаты говорят о двух видах конструктивного, исцеляющего криза (они были упомянуты выше, это уже тонкости, но натуропат их должен знать!). А у тех, кто не заботится о здоровье, дело кончается деструктивным (разрушительным) кризисом, из которого один выход — трагический.
Однако «лечиться сыроедением», прослышав об этом «методе», но не усвоив знания о кризисах, во время которых вы готовы (умеючи!) дня три-четыре поголодать, определённо не стоит. Всё-таки сыроедение — не лекарство. Как и голодание. Конечно, можно, если угодно, рассматривать сыроедение или голодание как самостоятельные лечебные средства, но это — очень упрощённый подход ревизионистского направления в натуропатии. Это примерно то же, что любой тяжёлый предмет считать молотком, забивая им гвозди. До микроскопа включительно. Истинный же натуропат ждёт и приближает всеми мерами криз — вот его-то и можно рассматривать как некое лечебное средство, изобретённое и применяемое самой Природой. В сущности, это процесс, возникающий при определённых условиях и протекающий в организме по своим законам.
Не нужно соваться в воду, не зная броду. Если случится обострение, к которому пациент не готов (он просто ничего не знает о целительном кризе), — оно будет истолковано и самим пациентом, и малознакомым с теорией врачом в самом худшем смысле; они вдвоём придут к согласию, что «сыроедение при этом диагнозе противопоказано», и быстренько надо что-нибудь проглотить, а таблетка тут же найдётся. При этом спровоцированное сыроедением обострение может затянуться и — последует обычное лечение, которое и раньше бывало, да мало помогало… Случаются целительные кризы и во время голодания. И тоже нередко толкуются в отрицательном смысле, т.е. как противопоказание. Полузнайство уже много раз дискредитировало таким образом истинную натуропатию.
Когда мы слышим возражения против сыроедения в качестве постоянного вида питания, критики почти всегда приравнивают его к более исследованному вегетарианству, не желая понимать, что организм сыроеда работает иначе, заметно снижается потребность в количестве энергии и отдельных питательных веществ. Но установка существует заранее: критиковать, потому что с этими фантазёрами, которые мечтают накормить орехами да привозными финиками население такой огромной страны, как Россия, дескать, всё давно уже ясно!.. Тем не менее, я стою на том, что первое дело в переходе на здоровое питание — отказ от зерновой пищи, замена её орехами и особенно масличными семенами, которых производится предостаточно, и уже сегодня для начала вполне хватило бы на всех. Как не вспомнить здесь И.В. Мичурина, который называл орехи «хлебом будущего»!
Если отдельный человек сумеет осуществить такую реформу в своём питании, одновременно решается и проблема правильного сочетания продуктов при еде. Несколько упрощая, скажу, что для сыроеда существует три варианта приёма пищи: фрукты — отдельно как фруктовый завтрак или ужин, овощи — с орехами или масличными семенами, и третий вариант для тех, кто употребляет иногда зерновые — их также можно совмещать с овощами. Критерий же съедобности у сыроедов есть один — неопровержимый, на мой взгляд: то, что невозможно есть в отдельности, не является пищей.
Меня, кстати сказать, чаще всего воспринимают как пропагандиста сыроедения. Это не очень точно. Свою роль я с самого начала видел в том, чтобы попытаться перекинуть мостик между практикующими (не от хорошей жизни!) сыроедение и голодание пациентами и их лечащими врачами. Чтобы врачи понимали, что эти пациенты делают, и участвовали в этом, оказывая грамотную помощь, вместо порицания за «опасные эксперименты». Много ссылался на известные из популярных публикаций новые открытия в физиологии. Рассмотренные с точки зрения натуропатии, они виделись иначе и подтверждали её правоту. (И кое-кто поэтому говорил мне как бы с упрёком, что я проповедую не натуропатию, а «чупрунизм»). При всём соблазне сочинить «свой метод», чтобы быть понятнее широкой публике, я всегда подчёркивал, что дальше «чистой» натуропатии идти некуда. Если истинный натуропат и говорит о своём методе, то подразумевается, что он чаще любит применять некоторые приёмы, более знакомые ему на практике.
Мне неоднократно задавали вопрос: «А какой диеты придерживаетесь Вы сами?». Я всегда в таких случаях вспоминаю румынскую пословицу: не делай того, что делает священник, а делай то, что он говорит! 98 процентов моей еды — овощи и зелень, орехи и масличные семечки (предпочитаю тыквенные), фрукты и бахчевые — по сезону. Никакой зерновой пищи не употребляю. Мёд — изредка, к чаю, когда в доме гости — за компанию… Почти никогда не измельчаю овощи — это ведёт к серьёзным потерям витамина С (до 95 процентов!). Вымытая и очищенная морковь или крупно нарезанные помидоры, капуста, зелень съедается «вприкуску» с орехами или семечками, не вижу смысла готовить какие-либо салаты.
Изредка готовлю сырой суп, примерно литр на двоих с матерью: миксер-блендер превращает помидоры вместе с зеленью укропа, петрушки, сельдерея в пульпу — сырой суп готов. Обычный завтрак и ужин — фрукты, какие найдутся в запасе. Днём — один или два приёма пищи составляют овощи и зелень с орехами, миндалём, тыквенными или другими масличными семечками. Никакой заботы о количестве съеденных овощей и фруктов, норма только для белковых концентратов — в день не более 100 г ядра орехов или масличных семян, определяется это «на глазок», никаких взвешиваний и подсчёта калорийности, никакой еды по часам и т.п. Разнообразная сырая пища, в правильных сочетаниях — и досыта, вот весь принцип питания. Если очень устал, пропускаю приём еды или поем фруктов.
В сильную жару изредка приходится немного пить; вода там, где я живу, жёсткая, предпочитаю кипячёную, чуть сдабривая ее каким-нибудь соком (да простят меня фанатичные сыроеды — консервированным, но без добавок) для вкуса. На столе есть и солонка. Как-то я решил проверить, сколько употребляю соли, отвесил 50 граммов. Этого хватило на полгода.
Моя небольшая медицинская пасека поставляет цветочную пыльцу — она лучше усваивается, если съедена с овощами. Продукт не обязательный, но весьма мною ценимый — это природный витаминно-минеральный комплекс. А «таинственные» 2 процента моей диеты — это то, чем угощают и что из вежливости иногда приходится съесть. Или выпить…
Мама, кстати, — мой главный «подопытный кролик» вот уже почти тридцать лет. Маме Марии скоро 88, она простая женщина, домохозяйка. Помню, когда ей было едва за сорок, она почувствовала, что жить осталось немного. После смерти отца она стала жить со мной, и начались наши дискуссии о питании…
Вены на ногах у неё давно были проблематичными. Как-то у неё возник очередной флебит, она показалась врачу и явилась домой уже с лекарствами. Но я уговорил её отставить лекарства и поголодать, чтобы тромб не образовался, а если он уже есть — чтобы растворился, пока ещё свежий. Первое голодание, всего лишь шестидневное, произвело на неё большое впечатление. Вышли большие каловые камни, толстый кишечник очистился от «штукатурки», и она стала буквально оживать.
Известное дело, нет пророка в своём отечестве. Мама однажды сказала мне в сердцах: «Отстань от меня со своим сыроедением, голодать я буду, когда надо, а есть буду, как ела всегда!» Поэтому я, когда мать с кем-нибудь знакомлю, называю её типичным представителем ревизионистского направления в натуропатии…
Она, впрочем, незаметно для себя стала полусыроедкой, ест варёное только в обед, да и он начинается с сырого помидора или других сырых овощей, а завтрак и ужин — это всегда фрукты, иногда сырые овощные салаты, которые с неизбежностью пришлось оценить: они побеждают её склонность к запорам. Но дальше этого в питании не пошла. Случись простуда или зубная боль — и она без подсказки с моей стороны объявляет, что начинает голодать. За последние 27 лет «лечилась постом» не меньше 60 раз, трижды — по 21 дню, в домашних условиях, разумеется. В результате мама, живя отдельно, по соседству со мной, почти полностью себя обслуживает.
Сыроедение — только часть здорового образа жизни, часть системы натуральной гигиены. Питание — не единственный фактор, от которого зависит здоровье, важнейшую роль играют и движение, и дыхание, и многое другое. Но уверенно можно сказать, что натуральное питание (даже и более доступное многим полусыроедение) — важнее прочих факторов для профилактики дегенеративных заболеваний, называемых в быту хроническими. Потому что оно способно избавить человека от привычного подавления медикаментозными средствами острых микробных заболеваний, в результате чего появляется масса хронических.
Сыроедение мобилизует внутренние силы человеческого организма на борьбу с недугами. Необработанная на огне пища — естественное питание, помогающее человеку чувствовать себя хорошо без каких-либо стимуляторов извне. Человеческий организм — разумная система, в которой есть все необходимое, для того чтобы справиться с болезнями самостоятельно, не прибегая к лекарствам.
15. Как и почему я стала сыроедкой
Это не просто описание перехода на другой образ питания, содержащее некоторую попытку систематизации и обобщения опыта сыроедов. Больше всего это исповедь, предназначенная вам, дорогие начинающие сыроежки, которая, смею надеяться, поможет избежать сомнений и ошибок, и даже вдохновит на подвиги… Может быть, мой пример поможет тем, кто не совсем уверен в собственных силах, убедиться, что переход на сыроедение возможен, даже когда в него (в переход) практически не веришь.
Постараюсь подробно описать, каким образом произошла со мной эта перемена, которой я и страшилась и желала с одинаковой силой. На некоторое время душа моя стала полем боя двух идеологий, одна из которых была привычной и удобной, а другая — разумной и перспективной. Битва оказалась тяжелой, ведь оба соперника были практически равными по силе воздействия. Практика, как всегда, оказалась критерием истины и присудила победу достойному…
Это была неизбежность. Но не драматическая, а радостная и закономерная. Начать, пожалуй, надо с моего замужества, потому что этот поступок, без преувеличения, изменил всю мою жизнь, дав мне и стимул, и направление для развития. (Правда, в тот момент я об этом если и догадывалась, то очень смутно.)
Итак, картинка: заядлая гурманка, привыкшая ни в чем себе не отказывать, к тому же ещё курящая (больше за компанию) и пьющая (по праздникам, которые становились все чаще), сортировавшая любовников по знакам зодиака (вырезано цензурой))), прагматик и циник — вышла замуж за целеустремленного, энергичного, но уравновешенного, искреннего и верящего в людей романтика, музыканта, вегетарианца (уже на тот момент со стажем), который сроду не пробовал ни капли спиртного, а курить бросил где-то в 6-ти летнем возрасте, не успев начать. В общем, в моих глазах он был почти что идеалом, практически без недостатков. Что он увидел во мне, я до сих пор понять не могу, сам же он характеризует это так: «Я полюбил тебя за твой прекрасный зад, дорогая», — умалчивая при этом о более достойных мотивах. Таковой мезальянс (не в материальном, а в духовном отношении, поскольку не только лишних денег, а даже кошельков у нас обоих не водилось) стал возможен благодаря двум факторам — временному порозовению его очков и моей наглости и самоуверенности.
Мой дорогой супруг отнюдь не собирался ради меня менять курс или спокойно смотреть на то, как я гублю себя, и с первых же дней нашей совместной жизни ненавязчиво поставил мне условие: отказ от курения, а также от мяса, яиц, лука, чеснока и черного чая — такие у него на тот момент были представления о правильном питании. Бросить курить и пить спиртное было на удивление легко, даже радостно и с облегчением, видимо потому, что я не успела слишком пристраститься, да и внутренне никогда не ассоциировала курение и пьянство со здоровым образом жизни. К тому же мы хотели ребенка, а тут уж у меня, к счастью, были строгие представления.
С питанием же получилось намного трудней. Я перестала есть то, чего не ел он, но не перестала этого хотеть, а попытаться осознать необходимость вегетарианства мне даже в голову не пришло. Я хорошо понимала только одно — я хочу жить только с моим мужем, и если я буду идти против его пути, то ничего у нас не получится. (Лирическое отступление: теперь я понимаю, что страх остаться одной оказался для меня с одной стороны, как ни странно, стимулом, а с другой — лишил меня всяческой самостоятельности и ответственности за свои решения и поступки. А настоящим вдохновителем и руководителем моих движений была — и есть — наша любовь.)
Словом, я продолжала упорствовать в своем невежестве, но упорствовать не открыто и прямо, а тайком. То есть думала одно, говорила другое, а поступала то в соответствии с мыслями, то — со словами. Внешне это выглядело так: в кругу наших общих знакомых и друзей я считалась вегетарианкой, а дома, с родителями, по праздникам и в отсутствии мужа ела все подряд, к тому же в первые годы ещё и ребенка подкармливала, а позже — сама перестала, но родителям в этом не препятствовала. В итоге родственники считали меня несчастной мученицей при муже-тиране, а сына — жертвой экспериментов чокнутых родителей (последнее, впрочем, довольно близко к истине, но отнюдь не отсутствие мяса в рационе было тому причиной). Я же примыкала то к одной, то к другой «партии» — конкретное раздвоение личности, и я с ним как-то даже ухитрялась чувствовать себя комфортно!
Однако, несколько лет практики почти вегетарианства дали-таки свои плоды: я с удивлением обнаружила, что поняла и приняла эту идею, несмотря на сопротивление со своей стороны (звучит несколько шизово, не правда ли?). Итак, я перестала есть мертвечину, но в остальном наш рацион оставлял желать лучшего. Мы, конечно, много употребляли фруктов (все-таки на юге живем), салатов, но все остальное было вареное и жареное, а ещё мы поглощали неимоверное количество сладостей — «кчайностей»; пожалуй, это была основная часть нашего рациона. (Сейчас с содроганием вспоминаю, сколько я слопала шоколада, будучи беременной нашей дочкой — неудивительно, что у неё возникли аллергические проблемы). Зато у нас в семье теперь царила почти полная идиллия.
Но не подумайте, что наши мозги были заняты только едой, совсем нет. Я не зря так подробно описывала характер своего избранника, ведь именно его постоянное стремление к совершенствованию как себя, так и среды обитания (в которую жена и дети тоже входят:) наполняло нашу жизнь интереснейшими приключениями на все части тела. Добавлю, что мы по профессии — концертирующие музыканты и преподаватели, так что рутинным и скучным наше бытие не назовешь. (Разумеется, благонравные наши родители от всего этого отнюдь не были в восторге, потому что их представления о счастье лежали совсем в другой плоскости). Так вот, постепенно, читая книги, знакомясь с интересными и необычными людьми, получая информацию из интернета, наконец, просто размышляя о том, каким мы хотим видеть наше будущее, мы приблизились к мысли, что хорошо бы переехать куда-нибудь за город, если мы хотим быть здоровыми и счастливыми.
И вот, 3 года назад мы с детьми (которые у нас ни в школу, ни в садик все равно не ходили) переехали за город, да не в деревню, а в чисто поле, поближе к речке с водопадом, к оставшимся от порубленной лесополосы деревьям, к щебету птичек и стрекотанью сверчков, закатам, восходам и обзору горизонта на все 360 градусов — с видами на горы, вытоптанные и выжженные степи с неизменными стадами разнокалиберного скота под конвоем любопытных пастухов. Для нас, горожан, изнеженных цивилизацией и ущемленных ею же, это был, не побоюсь этого слова, великий поступок.
Поначалу мы просто наполнялись, как воздушные шарики гелием, нахлынувшими на нас впечатлениями, отчего временами хотелось подпрыгнуть и взлететь в восторге к небесам. Тут же начали реализовывать самые смелые проекты по строительству: сначала домик из соломы, потом «лисью нору», где и перезимовали в тот же год. Все происходило столь стремительно и интенсивно, что мы сами порой не успевали фиксировать момент изменения нашего сознания, а только констатировали свершившиеся факты. Мозги не успевали за телом. Так, начав купаться с лета в речушке, в которой даже в жару вода была довольно холодной, мы решили не останавливаться и к зиме всей семьёй почти без усилий (кроме преодоления дурацких предубеждений) плавно превратились в моржей.
Изменение образа жизни неизбежно повлекло за собой изменение осознания. У нас появилось очень много времени на размышления о вещах более глобальных, чем «где взять деньги» и «как их потратить». Вопросы, поначалу общие, постепенно обрастали конкретностями и подробностями, и касались практически всех сторон жизни. Под пересмотр попало отношение к государству, работе, родителям, религии, науке и искусствам, здоровью и питанию, сексу, любви, рождению и воспитанию детей, обществу и взаимодействию с ним, ну и самое главное — наши цели. Мы прочитали кучу книг и статей, держа в голове два важных критерия — 1) насколько соответствует идея автора божественному замыслу о предназначении человека (в нашем понимании), и 2) насколько теория выдерживает проверку практикой. Нам повезло, что мы оказались между двух образов жизни, и имели возможность увидеть каждый со стороны и сравнить их.
Я тут пишу все время «мы», но на самом деле мое участие в этих размышлениях было гораздо более пассивным. Поэтому тот факт, что моя половинка «созрела» до сыроедения раньше меня, не удивителен. Хотя умом я понимала и полностью принимала все доводы, но во мне сидело слишком много страхов, привязанностей и не изжитых догм, и слишком мало уверенности в своих силах, чтобы самой решиться на этот «подвиг». Но муж, как всегда, оказался на высоте: он принял решение и не собирался от него отказываться; при всей своей любви ко мне истина была ему дороже. Теперь я его вполне понимаю — когда человеку становится очевидным нечто, он не в состоянии отказаться от того, что видит. (Так для нас вполне очевидно, что алкоголизм — это быстрый путь к смерти, но попробуй убеди в этом алкоголика!) Итак, скрепя сердце и сглотнув слюну, я согласилась «попробовать», внутренне нисколько не веря в то, что я когда-нибудь стану стопроцентной сыроедкой.
Что меня привлекло в сыроедении?
Что меня пугало и вызывало сомнения?
Тут стоит особо отметить, что мною руководил страх остаться в одиночестве без понимания и поддержки, как я привыкла за всю нашу совместную жизнь. Я боялась отстать от «паровоза», упорствуя в своих пищевых пристрастиях.
Забегая вперед, скажу, что история повторилась почти в точности как и с вегетарианством. И что способ «почти принуждения» сработал именно со мной. Более того, я убеждена, что с такими упертыми и закоренелыми блюдоманами, как я, которые все понимают, но ничего не делают, другого способа просто не существует, и что мне очень повезло иметь рядом любящего, верящего, терпеливого и безжалостного наставника. Без поддержки или без окончательной уверенности и убежденности попытка сыроедения рано или поздно обречена на провал. Как говорит мой любимый Дон Хуан — «лучше всего мы начинаем действовать, будучи припертыми к стенке» — и в этом я убедилась на собственной шкурке.
Этот год перехода стал для нас настоящим испытанием. Точнее всего сказать, что это были настоящие «Американские горки». Оказалось, что привычное питание для меня — это не столько одно из самых больших удовольствий, сколько символ и сущность моего старого образа жизни, от которого я все же хотела избавиться. И то сопротивление, которое нечто внутри меня начало оказывать этому новшеству, было не просто сопротивлением новой диете. Это была настоящая битва, не побоюсь этого слова, за мою душу. Перепады настроения, взлеты и падения осознания были настолько сильны и часты, что временами у меня наступала полнейшая депрессия, и я не находила другого выхода, как бросить семью, только ради того, чтоб иметь силы просто жить. А иногда наоборот, ощущала себя счастливой и свободной. Я при каждой возможности (а возможность предоставлялась не так уж часто, пару раз в месяц) перехватывала что-нибудь из «запрещенного», при этом чувствуя себя то преступницей, то совершенно нормальным человеком. Сколько было истерик, сколько разговоров и потрепанных нервов и себе, и мужу, и детям. Я знаю, что у некоторых в связи с сыроедением психика слегка страдает, но в моем случае крыша порой ехала конкретно — я вела себя как одержимая. Но никак не хотела признать, что я больна — а ведь это первый признак шизофрении. Сейчас я осознаю, что сыроедение просто вытащило наружу все мои скрытые проблемы — в первую очередь, чревоугодие, потом страхи, гнев, и самое главное — гордыню. Словом, весь список смертных грехов.
В этот период мне очень помогло записывание своих ощущений и их анализ. Это было необходимо, как исповедь, как молитва, как порция хорошего лекарства для тяжелобольного, как баня для вшивого. Особенно трудно было заставить себя писать хоть что-нибудь в самые тяжелые моменты, но это неизменно помогало. Так что я теперь знаю отличный способ лечения подобных психических проблем.
Ещё одно средство, легко снимавшее с меня все наваждения — купание в холодной воде, просто нахождение на природе — в горах, у озера. Безусловно, занятия йогой тоже стабилизировали состояние.
С самого начала сыроедения мы увлеклись системой физических упражнений, которая давала оздоровительный, очищающий эффект и даже помогала нарастить мышечную массу, несмотря на резкое изменение питания. Это очень важный момент при переходе, чтобы не превратиться в ходячий скелет и быть в форме, да и волю заодно тренирует, не позволяет расслабиться. Мы так увлеклись занятиями с телом, что постепенно придумали свои движения и даже целые комплексы. Я с восторгом вспоминаю, как зимними вечерами, в темноте (чтобы не шокировать аксакалов своим неодетым видом) мы втроем бегали купаться на озеро по снегу, а вернувшись в дом, так и не одеваясь, бесились, скакали и кувыркались под любимую музыку. Это было необходимо, чтобы не просто размяться, но и согреться (температура в доме была около 12-13). В такие минуты я испытывала давно забытую детскую радость, и никакие мысли о еде не могли просочиться сквозь неё.
Постепенно все чаще стали наступать моменты просветления, когда я чувствовала, что этот путь правильный, и что тело мое доказывает мне естественность и пользу такого питания, вопреки моим собственным желаниям. В первые пару месяцев пропало желание что-то готовить, которое постоянно меня преследовало, как навязчивая идея. Потом испарилось ощущение пустого желудка — физически я вообще не была голодна, даже поправилась, несмотря на то, что ела в разы меньше, чем раньше, только вот мысли о разных деликатесах, которыми для меня стали вещи совсем уж простые (какая-нибудь каша, например), никак не хотели оставить меня. Ну и разумеется, периодическое присутствие рядом людей, которые всё это едят, меня совершенно выводило из себя. Короче говоря, на целый год я превратилась в сущую мегеру, а жизнь моя — в ад, и как такое можно было выдержать окружающим, я и сама с трудом понимаю. Тут, конечно, некого винить, потому что это явилось результатом не принятого окончательно решения, а только попытки «посмотреть, может, все обойдется», заранее согласившись на провал.
Избавление пришло откуда не ждали — почти год такой диеты все же закрепил новые привычки, и тело само перестало принимать то, чего так жаждало моё воображение. А следом пропали всякие желания ненормальной пищи и ассоциации её со съедобностью. Я не могу сказать, когда этот миг произошел, помню только, что непосредственно перед ним было особенно тяжело. Как говорится, «ночь темнее всего перед рассветом». То ощущение легкости, радости и удивления, которое он мне принес, сравнимо, наверное, только с полетом во сне. Заодно исчезли мрачные безнадежные мысли, будущее стало ясным, а настоящее — светлым, спокойным и радостным.
Точка невозврата была пройдена, и неожиданностей больше не возникало, хотя возможностей для роста и преодоления себя и сейчас остается достаточно.
Что помогло мне совершить переход?
В качестве небольшого дополнения я постаралась систематизировать опыт многих сыроежек, чтобы у вас, дорогие читатели, появилось представление о том, на что вы себя «обрекаете», чтобы вы могли сверять свои ощущения и чувствовать, что все идет по плану
Этапы перехода на сыроедение (время наступления каждого из этапов очень индивидуально, и зависит от многих обстоятельств, но практика показывает, что у моносыроедов все происходит гораздо быстрее, острее и, я бы сказала, надежнее):
Хочу подчеркнуть самый главный вывод, сделанный мною из опыта: сыроедение не только показатель уровня осознанности, но и средство для его повышения.
К сыроедению возможно приходить уже готовым, достаточно такому человеку получить информацию — и он с легкостью меняет свой рацион сразу на сыро-моно, без сожаления или соблазнов. Так и происходит у людей, натренировавших волю, умеющих контролировать себя, не допускать излишеств и сомнительных удовольствий, не потакать своим слабостям — иными словами, чей уровень осознанности уже позволяет это сделать.
Другой вариант — переходить постепенно, исключая сначала самые вредные продукты и т.д. Это тоже возможно, но для тех, чьи привязанности к еде невелики, кто имеет хорошую привычку анализировать и делать выводы, а потом придерживаться своих решений, несмотря на некоторые колебания уровня осознанности. Это признание своей слабости и потакание ей, но потакание контролируемое, и оно требует немалых усилий, так что легкость такого перехода только кажущаяся.
И третий вариант — когда зависимость от привычных удовольствий столь сильна, а уровень энергии и осознанности слишком неровен, часто скачет. Когда в моменты «просветления» ты понимаешь, что это сделать совершенно необходимо, что такое питание является единственно приемлемым для человека, но не веришь в свои силы, чувствуешь себя не готовым. Я могу теперь советовать — обязательно переходить, и сразу на сыро-моно, без компромиссов, которые только увеличивают сомнения и ослабляют волю. Даже если ваша попытка будет неудачной, продолжайте, делайте ещё попытки, не отступайте, не отчаивайтесь и не ждите результатов. Тогда они просто обязаны будут прийти к вам, таким настойчивым и целеустремленным.:) Это трудный, можно сказать, экстремальный путь, но быстрый и эффективный. Он позволит сделать качественный скачок в осознании. Вам потребуется огромное терпение, а тело само поможет и подскажет правильный путь, если только ему дать хотя бы минимальную возможность.
Мне понадобился именно такой, жесткий способ. Если бы я пошла путем компромиссов, уверена, я бы просто не догребла до конца… Но хочу предупредить, что очень важно в таком варианте иметь поддержку со стороны близких и друзей, и ограничить негативные влияния.
Я сердечно и безмерно благодарна всем, кто мысленно или своим присутствием, или примером помог мне в этот период, и продолжает делать это сейчас…
16. 30 дней на сырой пище: опыт сыроеда
Меня давно привлекало сыроедение, но никогда не хватало выдержки перейти на него полностью. И вот, в начале этого года я решил попробовать питаться сырой пищей в течение месяца.
Я ел сырые продукты на завтрак и обед несколько дней, но на ужин у меня была обработанная пища. Сырые продукты составляли 60–80 процентов моего суточного рациона. Мне нужен был лишь небольшой толчок, чтобы дойти до 100 процентов. Его я получил в виде впечатляющих фотографий на сайте welikeitraw.com.
Я решил, что лучший способ узнать, на самом ли деле все именно так, — это проверить самому. Тем более что в самом худшем случае, если это не работает, всегда можно вернуться обратно.
Главное, что я обнаружил, — есть сырую пищу не просто легко, но еще и на удивление приятно.
Сначала было непросто противостоять соблазну обработанной пищи. Но, как и в случае с любой другой привычкой, это лишь дело времени и выносливости. В новом году я решил не ставить себе никаких других целей, а сконцентрироваться на одной и попробовать есть только сырую пищу в течение 30 дней.
Вот несколько вещей, о которых я узнал:
Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 73 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Интервью № 3 | | | Жизненно важная программа питания — 100% на фруктах весь день |