Мартин Лютер.

О свободе христианина. [1]

(1520)

Достопочтенному и мудрому господину

Иерониму Мюльпфордту, градоначальнику

в Цвиккау, моему особенно благосклонному

другу и покровителю выражаю я, зовущийся

д-м Мартинусом Лютером, августинцем, свое

добровольное служение и всяческое благо.

Достопочтенный, мудрый господин и благосклонный друг, почтенный магистр Иоганн Эгран, похвальный проповедник Вашего города, высоко отзывался о Вашем усердии, с каким Вы распространяете Священное Писание, которое Вы столь старательно исповедуете и беспрестанно прославляете перед всеми людьми. Поэтому он желает познакомить меня с Вами, с чем я охотно и радостно соглашаюсь; поскольку для меня является особенной радостью слышать, что Божественную Истину любят, ведь, к сожалению, столь многие, хвалящиеся ее именем, со всею властью и хитростью ей противятся. Хотя так, наверное, и должно быть, что Христос, который поставлен камнем преткновения и исповедания, для многих является причиной падения и восстания. Поэтому мне хочется, начиная наше знакомство и дружбу, написать Вам этот трактатец и наставление по-немецки, а по-латыни я его уже написал для папы, где я объясняю всякому причину моего учения и моего писания о папстве, что, как я надеюсь, не достойно порицания. С этим предаю себя Вам, и всецело уповаю на Божественную милость. Аминь. В Виттенберге, 1520.

Iисусъ!

1.

Во-первых. Для того, чтобы мы могли основательно познать, что такое христианин и как обстоит дело со свободой, которую предоставил и отдал ему Христос, о чем много написано у св. Павла, для этого я выставляю два следующие заключения:

α — Христианин является свободным господином над всем и никому не подчиняется.

ω — Христианин является покорным слугою всему и всем подчиняется.

Эти два заключения ясно высказаны в 1-м послании святого Павла к Коринфянам (9): «Будучи свободен ото всех, я поработил себя». Далее, к Римлянам (13): «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви. Любите же того, кто услужлив и подчиняйтесь тому, кого любите». А также о Христе (Гал. 4): «Бог послал Сына Своего, Который родился от жены, и подчинился закону».

2.

Во-вторых. Чтобы понять эти два противостоящих положения о свободе и служении, мы должны вспомнить, что каждый христианин является двоякой природой, духовной и телесной. Согласно душе он именуется духовным, новым, внутренним человеком, согласно крови и плоти его именуют телесным, ветхим и внешним человеком. И на основании этого различия в нем, в Писании говорится о двух вещах, которые, как я только что говорил, прямо противоположны друг другу, о свободе и служении.

3.

В-третьих. Итак, возьмем внутреннего, духовного человека, чтобы увидеть, что ему подобает, чтобы быть и называться праведным, свободным христианином, поскольку очевидно, что ничто внешнее не может сделать его ни свободным, ни праведным, чем бы это ни было, ибо его праведность и свобода, как и, наоборот, его зло и пленение, не является ни телесными, ни внешними. Что пользы душе, если тело освобождено, свежо и здорово, ест, пьет, живет, как ему хочется? Напротив, что повредит душе, если тело порабощено, болезненно и утомленно, голодает, жаждет и страдает, как ему этого и не хочется? Все это никак не достигает души, чтобы ее освободить или подчинить, сделать праведной или злой.

4.

В-четвертых. Таким образом, душе никак не поможет, облачится ли тело в священные одежды, как это делают священники и духовные, также не поможет, будет ли оно в церкви и святых местах, будет ли оно обращаться со святыми вещами, будет ли телесно молиться, поститься, паломничать и совершать добрые дела, ибо все это вечно происходит в теле и посредством тела. Это должно быть чем-то совсем другим, чтобы принести и дать душе праведность и свободу. Ибо все эти вышеназванные штуки, дела и манеры может иметь и в них упражняться и злой человек, лицемер и притворщик, и посредством этого ничем другим и не становится, разве что тщеславным ханжой. Наоборот, душе никак не повредит, будет ли тело носить несвятые одежды, находиться в несвятых местах, есть, пить, паломничать, не молиться и не делать ничего того, чем занимается вышеназванный ханжа.

5.

В-пятых. У души нет ничего другого, ни на небе, ни на земле, внутри чего бы она жила и была праведной, свободной и христианской, кроме Святого Евангелия, Слова Божия, проповедоваемых Христом, как Он сам об этом говорит (Ин. 2): «Я есмь Жизнь и Воскресенье, и всякий живущий и верующий в Меня, не умрет вовек». Далее, (14): «Я есмь Путь, Истина и Жизнь». Далее, (Мф. 4): «Не хлебом единым будет жить человек, но всяким Словом, исходящим от уст Божиих». Итак, мы должны быть отныне уверены, что душа в состоянии обойтись без всего другого, кроме Слова Божия, и что, кроме Слова Божия, ничто ей не поможет. Когда же у нее есть Слово, тогда она не нуждается более ни в чем другом, но в изобилии имеет в сем Слове удовлетворение, пищу, радость, мир, свет, искусство, справедливость, истину, мудрость, свободу и всякое благо. Так мы читаем в псалтыре, особенно в 119-м псалме, в котором пророк взывает только о Слове Божием. И в Писании считается наивысшей карой и гневом Божиим, когда Он лишает людей Своего Слова, и, наоборот, нет величавее милости, когда посылает Он Свое Слово, как написано в 107-м псалме: «Послал Он Слово Свое, и исцелил их». И Христос пришел не ради какого иного служения, кроме как проповедовать Слово Божие. Также и все апостолы, епископы, священники и все духовное сословие призвано и назначено единственно ради Слова, хотя, к сожалению, теперь происходит по-другому.

6.

В-шестых. Ты спросишь, однако: какое же это Слово, которое дает столь великую милость, и как мне следует им пользоваться? Отвечаю: это не что иное, как проповедь о Христе, как ее содержит Евангелие. Оно должно сбыться, что и происходит, когда ты слышишь, как твой Бог говорит тебе, что вся твоя жизнь и дела суть ничто для Бога, но со всем тем, что в тебе есть, ты подлежишь вечной погибели. Если ты воистину веруешь и понимаешь, сколь виновен ты, то отчаешься в самом себе и признаешь истинность изречения Осии (Ос. 13): «О, Израиль, ничего в тебе нет, кроме порчи, ибо только во мне опора твоя». Чтобы, однако, освободить тебя от тебя самого, то есть от твоей погибели, Он ставит перед тобой своего возлюбленного Сына Иисуса Христа и своим живым, утешительным Словом говорит тебе: предайся крепкой вере в Него, неустанно пребывай в которой, и ради этой самой веры все твои грехи простятся тебе, вся твоя погибель преодолеется, и ты, справедливый, благочестивый, удовлетворенный, праведный, исполнишь все заповеди, освободишься ото всего! Как говорит св. Павел (Рим. 1): «Праведный верою жив будет». И (Рим. 10): «Христос есть конец и исполнение всех заповедей для верующих в Него».

7.

В-седьмых. Поэтому единственным достойным делом и занятием всех христиан было бы стремиться к тому, чтобы воплотить в себе Слово и Христа, постоянно упражняясь и укрепляя таковую веру, ибо никакое другое дело не осилит сделать христианина. Как Христос (Ин. 6) отвечал иудеям, когда те спросили его, что делать им, дабы творить дела божественные и христианские: «Единственное дело Божие это веровать в Того, Кого Он послал. Никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня». Поэтому-то истинная вера в Христа является даже преизобильным богатством, так как она дарует всякое блаженство и унимает все напасти. Как сказано (Мк. 16): «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет». Поэтому пророк (Ис. 10), видя богатство сей веры, говорит: «Определенное истребление совершит Бог по всей земле, и определенное истребление станет изобилующим правдою как потоп». Это значит, что вера, в которой определенно содержится исполнение всех заповедей, сполна оправдает всех, кто имеет ее, так что ни в чем они больше не нуждаются, чтобы быть праведными и благочестивыми. Так говорит и св. Павел (Рим. I0): «Потому что сердцем веруют к праведности и благочестию».

8.

В-восьмых. Как же так получилось, что одна вера может сделать праведным и блаженным и без всякого труда дать столь бесконечное богатство, ведь столько законов, заповедей, дел, положений и обрядов предписывается нам в Писании? Здесь надо заметить, и серьезно это запомнить, что одна вера делает праведным, без каких-либо дел, как увидим далее. И надобно знать, что полное Священное Писание делится на два Слова: Заповедь, или Закон Божий, и Обетование, или Милость Божию. Заповедь учит и предписывает нам различные добрые дела, но этим она еще не исполняется. Указывают-то заповеди хорошо, но не помогают, учат, что нужно делать, но не дают к тому никакой силы. Поэтому заповеди предназначены лишь к тому, чтобы посредством них человек узрел свою немощь к добру, и учат его сомневаться в себе самом. Поэтому заповеди называются также Ветхим Заветом, и все, что относится к Ветхому Завету, как, например, заповедь: «Не имей дурного вожделения», доказывает, что все мы грешники и что не бывает людей без дурного вожделения, поскольку люди делают то, что им хочется. От этого приучается человек отчаиваться в себе самом и искать помощи в чем-нибудь ином, дабы быть без дурного вожделения и таким образом исполнить заповедь; ибо из себя самого он исполнить ее не может. Также же сможем мы исполнить и все остальные заповеди.

9.

В-девятых. Если же человек научился и ощутил из заповедей немощь свою, так что ему теперь становится страшно, достаточно ли он исполняет заповеди, поскольку либо заповеди должны быть исполнены, либо он должен быть проклят, то он, таким образом, смиряется и уничижается в своих глазах, не находя в себе ничего такого, с помощью чего стал бы он праведным. Вот тогда и приходит другое Слово, Слово Божественного Обетования и Милости, и говорит: «Коли хочешь исполнить все заповеди, отделаться от своих дурных вожделений и греха, как велит и принуждает Закон, то, смотри, веруй в Христа, в котором я тебе обещаю всякую благодать, праведность, мир и свободу; поверишь, то будет у тебя все это, а не поверишь, так и не будет. Ибо заповеди, неисполнимые для тебя всеми делами, которых много и которые бесполезны для этого, будет тебе легко и быстро исполнить через веру. Ибо я включаю в веру все; так что тот, кто верует, должен все иметь и быть праведным, а кто не верует, тот ничего не должен иметь». Так Милость Божия дает то, что Заповедь требует, и совершает то, о чем Заповедь гласит. Ибо все это, и заповеди, и исполнение, принадлежит Богу: один Он заповедует, и также один Он исполняет. Поэтому Милость Божия это Слово Нового Завета и относится также к Новому Завету.

10.

В-десятых. Отныне это и всякое Слово Божие священно, истинно, праведно, миротворно, свободно и преисполнено всякого блага; поэтому душа того, кто предан ему правой верою, полностью соединяется с ним таким образом, что всякая добродетель Слова становится и душе также свойственной, так что через веру душа делается от Слова Божия святой, праведной, истинной, мирной, свободной и преисполненной всякого блага, станет настоящим дитем Божиим, как сказано у Иоанна (1): «Всем, которые приняли Его, дал власть быть чадами Божиими».

Отсюда легко заметить, почему вера может столь многое и что никакие добрые дела не могут сравниться с нею. Ибо никакое доброе дело не удержится за Божественное Слово так, как вера, и не сможет также пребывать в душе, ибо правят в душе только Слово и вера. Каково Слово, таковой будет и душа от него, подобно тому как железо от огня становится огненно-красным, как огонь.

Итак, мы видим, что христианин имеет в вере достаточно и не нуждается ни в каких делах, чтобы быть праведным; а раз он не нуждается ни в каких делах, то он определенно не связан никакими заповедями и законами; а раз он не связан, то он явно свободен. Это и есть христианская свобода, которую являет единственно вера и которая делает это не для того, чтобы мы могли бездельничать и злодействовать, но чтобы не нуждались мы ни в каком деле для достижения праведности и блаженства, о чем мы потом скажем более.

В-одиннадцатых. Далее, с верою дело обстоит таким же образом, как если один верит другому, то верит ему потому, что считает его за праведного, правдивого человека, что является величайшей честью, какую только может оказать один человек другому, как, с другой стороны, является величайшим позором, если он посчитает его за ненадежного, лживого, легкомысленного человека. Также душа, когда крепко верует в Слово Божие, считает его истинным, праведным и справедливым, оказывает этим Богу величайшую честь, какую только можно Ему оказать. Ибо этим она признает, что Бог прав, почитает имя Его и позволяет Ему обходиться с собою так, как Он хочет. Ибо она не сомневается, что Он благочестив и праведен во всех своих Словах.

С другой стороны, нельзя сотворить величайшего бесчестия Богу, как не верить в Него. Ибо этим душа принимает Его за нерадивого, лживого и ненадежного, и, насколько в ней есть, отрицает Его таковым неверием, сотворяет в своем сердце кумира против Бога по своему собственному подобию, полагая, что все знает лучше, нежели Он. Когда же Бог видит, что душа Ему отдает Истину, и почитает таким образом через свою веру, то Он тоже ее почитает и принимает за праведную и истинную; она и является праведной и истинной посредством таковой веры. Ибо воздавать Богу истину и праведность, т. е. право и истину, и делает праведным и истинным. Истинно и правильно, когда Бог признается Истиной, а между тем этого не признают те, кто не веруют, но все трудятся и утомляются многими добрыми делами.

В-двенадцатых. Вера дает не только то, что душа становится, подобно Божественному Слову, исполненной всякой милости, свободной и блаженной, но также и сочетает душу с Христом, как невесту со своим женихом. Из сего супружества следует, как говорит св. Паулюс, что Христос и душа становятся одним телом; так что все у них будет общим, и имущество, и падения, и несчастья. Все, что имеет Христос, будет достоянием верующей души, а то, что имеет душа, станет достоянием Христа. Христос владеет всеми сокровищами и блаженством, которые отныне свойственны и душе. И всякий порок и грех, которые имеет душа на себе, становятся собственными для Христа.

Тут поднимается радостный обмен и борьба: между тем как Христос является Богом и человеком, который никогда еще не грешил, а его праведность непреодолима, вечна и всемогуща, он все-таки присваивает себе грехи верующей души через ее обручальное кольцо, т. е. веру, и поступает не иначе, как если бы он согрешил сам; так что грехи должны в нем пропасть и потопиться. А так как его непреодолимая праведность является слишком сильной для всех грехов, то душа, со всеми своими грехами, очищается благодаря свадебному подарку, т. е. вере, становится нескованной и свободной, одаренная вечной праведностью жениха своего Христа.

И не радостное ли это хозяйство, когда богатый, благородный, праведный жених Христос вступает в брак с бедной, презренной, дурною блудницей, избавляет ее от всякого зла и украшает всяческими благами? Уже невозможно ей быть проклятой грехом, ибо грехи отныне возлагаются на Христа и пропадают в Нем. Столь богатую праведность имеет душа в женихе своем, что может выстоять против любого греха, лежит ли он на ней или нет. Об этом говорит Павел (1 Кор. 15): «Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом, в котором преодолены смерть со грехом».

В-тринадцатых. Здесь снова ты видишь, из какого основания столь драгоценное свойство приписывается вере, что она исполняет все заповеди и делает праведным каждого безо всяких дел. Ведь здесь ты видишь, что одна вера исполняет первую заповедь, где заповедано: «Ты должен почитать единого Бога». И будь ты ныне суетен до пят добрыми делами, ты все-таки не стал бы праведным и не воздал бы никакого почитания Богу и, таким образом, не исполнил бы первейшей заповеди. Ибо нельзя почитать Бога, если не признавать за Ним Истину и все блага, чем Он поистине и является. А этого не достигнуть никакими добрыми делами, но только верою сердца.

Поэтому одна вера является праведностью человека и исполнением всех заповедей. Ибо тот, кто исполняет первую, главную, заповедь, тот, конечно, с легкостью исполнит и все остальные заповеди. Дела же являются мертвыми, ибо ими нельзя ни почитать, ни восхвалять Бога, хотя они и могут совершаться к чести и славе Божией. Но мы ищем здесь то, что не исполняют подобно делу, но самого делателя и наставника дел, который Бога почитает и дело делает. А это не что иное, как вера сердца, которая является главою и всею сущностью праведности. Поэтому опасными и мрачными являются речи, когда учат делами исполнять заповеди Божии. Ибо исполнение заповедей через веру должно предшествовать всем делам, а дела должны следовать за исполнением заповедей, как мы увидим.

В-четырнадцатых. Чтобы усмотреть далее, что имеем мы во Христе и сколь велико богатство праведной веры, нам следует знать, что во времена Ветхого Завета и до него Бог повелел освятить Себе всех первенцев мужского пола, от человека до скота. И первенец был почитаем и имел перед всеми другими детьми два великих преимущества, а именно: господство и священство, или царство и священство, чтобы, таким образом, первый родившийся на земле отрок был господином над всеми своими братьями и первосвященником, или папою, перед Богом. Под этим понимается Иисус Христос, который есть настоящий первенец Бога Отца, рожденный от девы Марии. Поэтому Он является царем и священником, однако духовным, ибо его царство не земное и заключается не в земных, но в духовных богатствах, как то: истина, мудрость, мир, радость, блаженство и т. д. Однако этим не исключаются и земные блага, ибо все на небе, на земле и в аду принадлежит Христу, хотя Его и не видно. Так происходит потому, что Он духовно и невидимо управляет.

Так и священство Его заключается не во внешних обрядах и одеяниях, как видим мы у людей, но в духе невидимом, который, не переставая стоять пред Оком Божиим, защищает детей своих, жертвует самим собою и делает все, что праведный священник обязан сделать. Он ходатайствует за нас, как говорит св. Павел (Рим. 8), и учит нас в глубине сердца, что, собственно, и является настоящей службою священника, ибо и внешние, человеческие, временные священники так же молятся и учат.

В-пятнадцатых. Поскольку Христос имеет первое рождение с честью и почитанием оного, Он сообщает его всем своим христианам, так что они должны вместе с Христом через веру также быть царями и священниками, как говорит св. Петр (I Пет. 2): «Вы священническое царство и царственное священство». И это приводит, таким образом, к тому, что христианин настолько высоко возвышается надо всем через веру, что духовно становится господином, ибо ничто не может повредить его блаженству. Наоборот, все должно ему служить и способствовать ко блаженству, как учит св. Павел (Рим. 8): «…призванным по Его изволению, все содействует ко благу». Будь то жизнь, смерть, грех, праведность, добро и зло, что бы ни называть. И далее (I Кop. 3): «Все ваше — или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее», — и т. д.

И не то чтобы мы были телесно сильными по отношению ко всякой вещи, могли бы обладать чем угодно или использовать так, как люди на земле; ведь телесно мы также должны умереть и не избежим смерти. Также должны мы многому уступать, как мы видим в Христе и Его святых. Ибо это есть господство духовное, которое управляет и в телесном угнетении. Это значит, что относительно души я могу изо всего извлечь пользу, так что и смерть, и страдания должны будут мне служить и принесут пользу блаженству.

Это праведное всемогущее господство, духовное царство, где ничто не бывает добрым или злым настолько, чтобы не послужило мне во благо. Так я верую, и вовсе ни в чем не нуждаюсь, но мне достаточно одной моей веры. Смотри, как драгоценны свобода и власть христианина!

В-шестнадцатых. Кроме того, мы являемся священниками, быть которыми много больше, чем быть царем, потому что священство нас удостаивает стоять перед Богом и молиться за других. Ведь перед Оком Божиим никому не надлежит стоять и молиться, кроме священников. И Христос нас искупил для того, чтобы мы могли духовно предстоять друг пред другом и молиться друг за друга, как священники воочию стоят перед народом и молятся за него. Кто же не верует в Христа, тому ничего не послужит ко благу, тот будет всему слугой и на все досадовать; и молитвы его не примутся, и не предстанет он перед Оком Божиим.

Кто же способен постичь высоту и славу христианина? Через царство свое властвует он всем земным, через священство свое правит он с Богом. Ибо Бог творит то, о чем он молится и желает, как то написано в псалтыре: «Бог творит желания боящихся Его, и слышит молитвы их». К этой славе христианин приходит единственно верою, а не какими-либо делами.

Отсюда ясно видно, как свободен христианин от всего и «господствует» надо всем, так что никакие добрые дела ему не нужны, чтобы быть праведным и блаженным, но вера делает для него это излишним. А если бы он был настолько безумен, что полагал бы стать праведным, свободным, блаженным или христианином через добрые дела, то он утерял бы веру, а вместе с нею и все остальное, подобно тому как собака, несущая во рту кусок мяса, прыгает в воду за его отражением и теряет и мясо, и отражение.

17.

В-семнадцатых. Ты спросишь: какая разница между священником и мирянином, раз они все священники? Отвечаю: с подобными словечками, как «священник», «поп», «духовного звания», произошла та несправедливость, что они из общей кучи были перенесены на малую кучку, которая теперь называется духовное сословие. Священное Писание не дает никакого различия, разве что оно называет ученых и посвященных ministros, servos, оесоnоmos, т. е.: служитель, работник, управляющий, которые должны проповедовать другим Христа, веру и христианскую свободу. Ибо, хотя мы, пожалуй, все равные священники, мы, однако же, не все смогли бы служить, управлять или проповедовать. Так говорит св. Павел (I Кор. 4): «Люди должны разуметь нас как служителей Христовых и домостроителей Евангелия». Ныне же из сего управления произошло такое мирское, внешнее, ужасное господство и власть, что с ними ни в какую не сравнится власть действительно мирская; прямо как если бы миряне были нечто другое, нежели христиане. Тем самым был изъят смысл христианской милости, свободы, веры и всего, что мы имеем от Христа; да, собственно, и сам Христос. Вместо этого пришло множество человеческих законов и дел, а мы превратились в рабов негоднейших людей на земле.

18.

В-восемнадцатых. Из всего этого мы учимся, что недостаточно, когда между делом проповедуют жизнь и деяния Христа, только как историю и хроникальную летопись, даже не говоря о том, что о Христе вовсе умалчивается и проповедуется духовное право или другой какой-нибудь человеческий закон и учение. Имеется много и таких, которые так проповедуют Христа и читают о Нем, как будто сожалеют о Нем, досадуют на иудеев или предаются другим подобным ребячествам. Но Христа следует и должно проповедывать так, чтобы во мне и в тебе возросла и пребывала вера от этого. Вера же возрастет и удержится тогда, когда мне скажут, зачем явился Христос, почему нуждаются в Нем и как пользоваться тем, что Он мне принес и дал; и это происходит, когда правильно толкуют христианскую свободу, которая у нас от Него, и объясняют, каким образом мы суть цари и священники, надо всем властвующие, и почему все, что мы делаем, примется и услышится Оком Божиим, как я сказал до этого.

Когда сердце услышит так о Христе, оно возрадуется до всей глубины своей, получив утешение и усладу в Христе, и вновь возлюбит Его. К этому не прийти никогда законом или делами, ибо кто может повредить или испугать такое сердце? Если и подступятся грех и смерть, то оно верует, что имеет праведность Христову, и грехи никогда не будут его, но Христа; так что исчезнут грехи в вере перед праведностью Христовой, как сказано выше. И так вместе с апостолом мы учимся давать отпор смерти и греху, который говорит (I Кор. 15): «Гдe же, ад, твоя победа? Где же, смерть, твое жало? Твое жало — грех». Но слава и благодарение Богу, даровавшему нам победу Иисусом Христом, Господом нашим! И смерть топится в Его победе и т. д.

II.

19.

В -девятнадцатых. Ну, довольно о внутреннем человеке, о его свободе и высшем правосудии, для которых не требуется никакого закона, никаких добрых дел, каковые даже вредны, если таким ошибочным образом кто-нибудь посредством них захочет стать праведным. И перейдем к другой части, к внешнему человеку. Здесь мы ответим тем, которые сердятся на наши речи и которые обычно говорят: «Ах, если вера является всем и достаточно ее одной, чтобы сделаться праведным, то для чего же заповеданы добрые дела? Так и мы хотим быть добряками и ничего не делать!» Нет, милый человек, не так. Так это было бы хорошо, если бы ты был только внутренним человеком и стал бы целиком духовным и внутренним, чего не случится до скончания века. Это есть и остается на земле лишь зачатием и произрастанием, которые свершатся в том мире. Поэтому апостол называет это «primitias Spiritus», т. е. «начатками Св. Духа», и сюда относится поэтому сказанное выше: христианин есть покорный слуга и всем подчиняется. Равным образом: когда он свободен, ему не нужно ничего делать, а когда он слуга, то должен всячески трудиться. Посмотрим, как сие происходит.

В-двадцатых. Хотя внутренне человек является, согласно душе, достаточно праведным посредством веры и все, что нужно, у него есть, однако он еще сохраняется для этой бренной земной жизни, должен влачить свое собственное тело и обходиться с людьми, не говоря уже о том, что вера и ее удовлетворение должны непрестанно пополняться, доколе душа не отойдет в мир иной. Вот хлопоты и возникают, и тут уж нельзя праздно болтаться, но воистину дулжно тело подвергать посту, бдению, работе и воспитывать его в воздержании, чтобы оно, подобно внутреннему человеку, стало веропослушным, не упорствующим и не противящимся, без принуждения, как это и подобает внутреннему, ибо внутренний человек составляет с Богом одно, весел и радостен Христа ради, который сделал ему столь много, что отныне всякое желание его состоит лишь в том, чтобы в свободной любви бескорыстно служить Богу и не обнаруживать упрямую волю своего тела, которое хочет служить миру и стремится к тому, чего ему хочется. Этого вера терпеть не может и сбрасывает похоть с шеи своей, подавляя ее и препятствуя. Как говорит св. Павел (Рим. 7): «По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием, но в членах моих вижу иной закон, делающий меня пленником закона греховного». И далее (Гал. 5): «Все, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями».

В двадцать первых. Нo эти самые дела не должны совершаться в том мнении, что ими человек становится праведным перед Богом, ибо вера не терпит сего ложного мнения, являясь единственным благочестием перед Богом; но дела должны совершаться только в том мнении, что таким способом тело усмиряется и очищается от своих дурных похотей, дабы как только увидит око дурную похоть, так тотчас изгоняет ее. Ведь пока чиста душа верою и любит Бога, она охотно желает, чтобы все было столь же чистым, и прежде всего ее собственное тело, и чтобы все любили и славили с нею Бoга. Так происходит потому, что не может человек позволить бездельничать своей собственной телесной половине и должен поэтому заниматься множеством добрых дел, к которым он ее принуждает. И все-таки эти дела не являются истинным благом, с которым он предстал бы пред Богом благочестивым и праведным, но исполняются просто из одной свободной любви, дабы угодить Богу. И ничего другого в них не ищется и не усматривается, как только то, чтобы таким образом угодить Богу, Чью волю исполняют наипаче охотно. Из этого следует, что каждый сам может выбирать себе меру и скромность, как истязать свое тело, ибо он настолько будет поститься, бдить, работать, насколько, по его усмотрению, нуждается его тело, чтобы заглушить его озорство. Однако другие, те, что полагают стать праведными через дела, думают, что если уж им это делать, то велико и много, дабы облагодетельствовать таким образом других и стать праведными. Отчего они временами ломают голову и увечат тело. Великое безумство и безрассудство христианской жизни и веры, когда желают без веры стать праведными и блаженными.

В двадцать вторых. Уподобляя сие некоей притче, следует не иначе рассматривать дела христианина, который простою верой своею и из чистой Божией милости становится праведным и блаженным, как если бы это было дело Адама и Евы в Раю. Об этом написано (I Моис. 2), что взял Бог сотворенного человека и поместил его в Рай, дабы он возделывал и оберегал его. Лишь Адама сотворил Бог праведным и блаженным, без греха, дабы он не нуждался в том, чтобы своею работою и заботою стать праведным и блаженным; однако же, чтобы тот не бездельничал, Бог задал ему работу: Рай выращивать, созидать и беречь, что явилось бы бескорыстным свободным делом, совершаемым просто так, дабы только угодить Богу, а не для достижения праведности, которую он имел и до этого и которая была свойственна по природе и всем нам также. Подобным же образом совершаются дела и верущего человека, который верою своею вновь помещается в Рай и созидается заново; он не нуждается отныне ни в каком деле, чтобы стать праведным, но дабы он не бездельничал, а работал и соблюдал свое тело, ему наказывается исполнять подобные свободные дела, единственно чтобы угодить Богу.

Далее, подобно тому, как посвященный епископ, если освящает церковь, конфирмует или занимается, помимо этогo, делами службы своей, то не эти самые дела образуют из него епископа; и если бы до этого он не был в епископы посвящен, то эти же самые дела никуда бы вообще не годились и были бы пустым дурачеством. И так христианин, освященный вepoю, совершает добрые дела, но не становится тем самым лучше или посвященнее (ведь это не увеличивает веру); и если бы он не веровал и вообще не был бы христианином до этого, то все его дела ничего бы не стоили, но были бы тщеславно глупым, наказуемым, проклятым грехом.

В двадцать третьих. Поэтому истинным будет другое высказывание: никогда добро и праведное дело не создадут доброго и праведного человека, но добрый и праведный человек исполнит доброе и праведное дело. Дурное дело никогда не создаст дурного человека, но дурной человек совершает дурное дело. И так нужно во всяком случае, чтобы лицо было добрым и праведным прежде всякого доброго дела, а от праведного и доброго лица последуют и выйдут добрые дела. Так и Христос говорит: плохое дерево не принесет доброго плода. Ведь очевидно, что не плод приносит дерево, как и не дерево растет на плоде, но, наоборот, дерево приносит плоды и плоды растут на дереве. Вот так и человек, подобно тому как дерево должно предшествовать плодам и плоды не делают дерево, ни хорошие, ни плохие, но дерево приносит плоды, прежде чем сотворит доброе или дурное дело, должен перед этим быть праведным или злым лицом. И не дело его создает из него доброго или злого человека, но он творит доброе или злое дело. Хороший или плохой дом не сотворит никакого плотника, хорошего ли, плохого ли, но хороший или плохой плотник построит хороший или плохой дом; никакое дело не создаст мастера, но каков мастер, таково также и его дело. Так и дело человека: как обстоит у него с вepoю или неверием, соответственно с этим является хорошим или дурным его дело, а как обстоит с его делом, так соответственно этому он будет праведным, или верующим; подобно тому как дело не сотворит верущего, так не сотворит оно и праведного, но подобно тому как праведным делает вера, так она творит и доброе дело. А так как дело не сотворяет никого праведным и праведным человек должен быть прежде того, как приступит к делу, то становится очевидно, что единственно верою из чистой милости через Христа и Слово Его лицо делается полностью праведным и блаженным и что христианину для блаженства не нужны никакие дела, никакие заповеди, но он свободен от всех заповедей и все делает бескорыстно из чистейшей свободы; ибо для своей пользы и блаженства он ни в чем подобном не нуждается, так как он уже сыт и блажен своею верою и Божию милостию, он совершает сие, только дабы угодить Богу.

В XXIV. С другой стороны, тому, кто без веры, не потребуются для праведности и блаженства никакие добрые дела. И опять-таки никакое дурное дело не сотворило его дурным или заклятым, но неверие, которое делает дурным и лицо, и дерево, которые творят дурные дела и плоды. Поэтому праведными или злыми становятся не в делах, а в вере. Как говорит один мудрый муж: «Начало всякого греха в отступлении от Бога и в недоверии к Нему». И Христос учит, как не следует приниматься за дело, и говорит: «…если посадите доброе дерево, тогда добрыми будут и плоды его, а если посадите дурное дерево, тогда дурными будут его плоды». Как следовало бы ему сказать: «Кто желает иметь добрые плоды, тот должен прежде приняться за дерево и его-то и посадить хорошим».

Итак, если кто пожелает сотворить доброе дело, тому следует приниматься не за доброе дело, но за лицо, которое должно сотворить дело. Лицо же никто не сотворит добрым, но только вера, и никто не сделает его дурным, но только неверие. Ведь дела становятся воистину злыми или праведными благодаря человеку, т. е. они внешне показывают, кто праведен, а кто зол, как говорит Христос (Мф. 7): «По плодам их узнаете их». Но все это внешняя видимость, усматривая которую множество людей ошибается; поскольку они и пишут, и учат, как следует творить добрые дела и как стать праведным, и идут, никогда и не вспоминая о вере, то один слепец ведет еще и другого. Утруждаясь мнимыми делами, они так никогда и не приходят к праведному благочестию, о котором говорит святой Павел (2 Тим. 3): «Имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся … всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины».

Кто отныне не хочет блуждать с этими слепцами, тому следует видеть дальше, чем дела и заповеди, или учения, о делах. Он должен видеть, как все становится праведным в лице. Но праведным и блаженным становятся не через заповеди и дела, но Божьим Словом, которое является через Обетование Милости, и через веру, на чем покоится достоинство Божие; Он ублажит нас верою не через наши дела, но просто милостивым Словом Своим и из чистого милосердия.

В XXV. Из этого легко понять, как нужно отвергать и как принимать добрые дела и как следует понимать всякое учение, которое учит добрым делам; если в нем содержится ложная примесь и превратное мнение, будто через дела мы становимся праведными и блаженными, то это не доброе учение и полностью осуждается, ибо оно не свободно и хулит Божию милость, которая только и делает через веру праведным и блаженным, чего не могут дела; они же пытаются ухватить милость и честь своими делами. Поэтому мы отвергаем добрые дела не из-за них caмих, но из-за этой самой примеси и из-за ложного, превратного мнения, из-за которого дела только кажутся добрыми и, однако, добрыми не являются, обманывая себя и других подобно хищному волку в платье агнца.

Но эти самые дурная примесь и превратное мнение неизбежны в делах, если нет веры. Они и пребывают в этой внешней святости, пока не явится вера и не уничтожит ее; ибо природа не в состоянии изгнать ее сама, да и познать этого не может, но считает дела дорогим и блаженным, что столь многих и соблазняет. И возможно ли этому быть добрым, писать и проповедовать о раскаянии, исповедании, удовлетворении, но так этим, однако, и не привести к вере? Потому сие точно есть пустое, дьявольски-соблазнительное учение.

Должно проповедовать не только одно, но оба Слова Божиих. Закон следует проповедовать, чтобы пугать им грешников и, выявляя грехи их, вызывать у них раскаяние и обращать их. Но не следует на нем останавливаться, ибо должно проповедовать и другое Слово, Обетование Милости; нужно также учить вере, без которой будут напрасны закон, раскаяние и все остальное. Бывают и такие проповедники, которые проповедуют раскаяние в грехе и милость, но не различают Закона и Обетования Божиих, чтобы научить, откуда и как приходят раскаяние и милость. Ведь раскаяние проистекает из Закона, а вера из Обетования Божия, и, таким образом, тот человек оправдывается и возвышается верою в Божественное Слово, который смиряется страхом Божиим, и приходит к познанию самого себя.

В ХХVI. Это сказано о делах вообще, и о тех, которыми христианин должен упражняться по отношению к своему собственному телу. Теперь поговорим о более важных делах, которыми он занимается по отношению к другим людям. Ибо человек живет не только в своем теле, но также и среди других людей на земле, и поэтому он не может оставаться без дела по отношению к ним. Это значит, что он должен заниматься делом, чтобы с ними общаться и созидать, хотя для праведности и блаженства ему самому этого и не нужно. Поэтому его мнение должно быть свободным во всяком деле, направленном лишь на служение и пользу другим людям без помышления ни о чем другом, разве что об их нуждах.

Это и есть истинная жизнь христианина, ибо вера приступает тогда к делам с желанием и любовью, как учил галатов св. Павел. Однако филиппийцев, которых он назидал, каким образом через веру в Христа они возымели бы милость и удовлетворение нужд своих, он учит далее, и говорит (Флп. 2): «Увещеваю вас всяким утешением, которое вы имеете во Христе, и всяким утешением, которое имеете от любви нашей к вам, и всякой общностью, которую имеете со всеми духовными, праведными христианами, что тем вы всецело обрадуете сердце мое, если друг к другу любовь проявлять и впредь возжелаете, так что один будет служить другому и каждый будет заботиться не о себе и не о своем, но о других и о том, в чем они нуждаются».

Смотри, вот Паулюс ясно установил христианскую жизнь в том, что все дела должны быть праведными и к добру для ближнего, в то время как для себя ему довольно одной своей веры; и в то время как все другие дела и жизнь для него излишни, он служит своему ближнему из свободной любви. Об этом он приводит пример христианину и говорит: «Будьте такими же, как видите во Христе, который хотя и был преисполнен Божественной формы, и для себя самого имелось у него достаточно, и его жизнь, дела и страдания были ему не нужны, чтобы через них стать праведным и блаженным, однако же везде он выражается и ведет себя как слуга, всячески трудится и страдает, не принимая в расчет ничего, кроме наилучшего для нас, так что, хотя он и был достаточно свободен, однако ради нас стал слугою».

В XXVII. Так и христианину следует, подобно Христу, предоставить свою голову вере до полного пресыщения, неустанно приумножать ее, что и является его жизнью, праведностью и блаженством, которые дают ему все, что есть у Христа и Бога, как сказано выше. И св. Павел говорит (Гал. 2): «А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия». И если отныне христианин полностью свободен для того, чтобы охотно сделаться слугою, то он помогает ближнему своему, споспешествует и содействует ему, как содействовал ему Бог через Христа, и все это бескорыстно, ничего не ища в этом, кроме Божественной радости, и думая: «Что ж, мой Бог не почтил меня, осудил людей без всякой заслуги, чтобы даром и из чистого милосердия отдать совершенное богатство всей праведности и блаженства через Христа и в Христе только для того, чтобы я к Нему пришел, и ни в чем более не нуждался, но лишь веровал, что это так.

Ах, как я хочу служить такому Отцу, который осыпал меня своими изобильными благами, служить опять свободно, радостно и бескорыстно и делать то, что угождает ему! И по отношению к ближнему своему я также хочу стать Христом, как и Христос стал для меня, и ничего более не делать, кроме того, в чем, усмотрю я, нуждается он, если это будет полезно и праведно; ведь сам я, верою моею в Христа, имею всего достаточно».

Смотри, вот так вытекает из веры любовь и ликование к Богу, а из любви свободная, вольная, радостная жизнь, дабы даром служить ближнему! Ибо в то время как наш ближний испытывает нужду и нуждается в нашем излишнем, мы претерпеваем нужду в Боге и нуждаемся в Его милости. Поэтому так же даром, как Бог помог нам через Христа, и не иначе, мы должны помогать ближнему трудом своим. Итак, мы видим, сколь высокой должна быть благородная жизнь, чтобы быть христианскою жизнью, которая, к сожалению, не только теперь попрана во всем мире, но и неизвестна более, и еще только будет проповедоваться.

В ХХVIII. Так мы читаем у Луки (Лк. 2), как дева Мария пришла в церковь через шесть недель, и по закону хотела очистить себя, как и все другие жены, хотя и не была она нечиста или виновна, подобно им, для такого очищения, и не нуждалась в нем. Но она сделала это по свободной любви, дабы не пренебречь другими женами и остаться в сонме их. И св. Павел дозволил обрезаться св. Тимофею не потому, что это было нужно, но чтобы он не дал повода к худым мыслям слабоверующим иудеям; и все же потом он не позволил обрезаться Титу, хотя они и настаивали на том, чтобы он обрезался, ибо это, дескать, нужно к блаженству. И Христос (Мф. 17), когда от его учеников потребовали пошлинный пфенниг, поспорил со св. Петром, свободны ли царские домочадцы от пошлины? Святой Петр утверждал это. Христос же пригласил его на море и сказал: «Чтобы нам не ссориться, иди, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми; и открыв у ней рот, найдешь пфенниг; возьми его и отдай им за Меня и за себя». Это чистый пример настоящего учения, ибо Христос называет себя и своих учеников свободными царственными чадами, которые не нуждаются ни в чем и все же охотно подчиняются, служат и отдают пошлину.

Сколь мало нуждался в делах Христос, чтобы послужили они ему к праведности и блаженству, столь же мало нуждается и всякий другой, которому нужно его христианское дело не для блаженства, но лишь для свободного служения воле Божией и улучшению других. Так дела и должны совершаться всеми священниками, монастырями и богадельнями, дабы каждый исполнял свой устав и порядок только потому, что исполняет его за другого, и утруждает тело свое для того, чтобы другим, которые нуждаются в понуждении своего тела, подать пример делать так же, и не усматривать более, успеют ли они посредством этого стать праведными и блаженными, ибо сие возможно единственно верою. И св. Павел (Рим. 13 и Тит. 3) требовал быть готовым подчиниться мирской власти не потому, что этим можно стать праведным, но чтобы свободно служить для других и Всевышнему и исполнять Егo волю из любви и свободы.

Кто обладал бы таким пониманием, тот мог бы с легкостью обратиться к неисчислимым заповедям и законам папы, епископов, монастырей, богаделен, князей и господ, которыми распоряжаются несколько безумных прелатов так, будто это нужно для блаженства, и называют это заповедью Церкви, хотя сие и несправедливо. Ибо вот как говорит свободный христианин: «Я буду поститься, молиться, исполнять это и все, что заповедано, не потому, чтобы я в том нуждался, и не вследствие того, что хотел бы этим стать праведным и блаженным, но я хочу этого для того, чтобы подать пример и сослужить папе, епископу, общине или моему собрату, по воле Господа, и пострадать подобно тому, как Христос сослужил мне в гораздо большем деле, и пострадал, хотя гораздо менее в том нуждался. И хотя тираны поступают неправильно, требуя этого, но все-таки это мне не повредит, потому что я поступаю не против Бога».

29.

В ХXIX. Из всего этого, вероятно, каждый решит, рассудив между всеми делами и заповедями, являются ли прелаты здравомыслящими людьми или слепыми безумцами. Ведь дела эти не будут праведными оттого, что ими служат другому или страдают по его воле, поскольку она принуждает поступать против Бога, что не может быть добрым христианским делом. Так что, выходит, я мало уделяю внимания существующим христианским богадельням, церквам, монастырям, алтарям, службе, завету, да к тому же посту и молитве, дабы не сделаться тщеславным святошей. Ведь я боюсь, что во всем этом всяк ищет только свое, мня искупить этим свои грехи и стать блаженным; все это происходит по незнанию веры и христианской свободы. Несколько же слепых прелатов загоняют туда людей и восхваляют таковое деяние, которое украшают отпущением, а вере вовсе и не учат.

Я советую тебе, однако, если ты станешь приютничать, молиться, поститься, то делай это не предполагая, что ты этим сделаешь себе нечто благое, но отдайся этому свободно, чтобы и другие люди могли от этого наслаждаться, и служи этим к их добру; тогда ты будешь правым христианином. На что тебе надобны твои блага и добрые дела, которые тебе излишни, чтобы содержать и блюсти свое тело, когда ты в вере имеешь достаточно, в которой Бог дал тебе все?

Смотри, Божии блага так должны вытекать одно из другого и сообщаться, чтобы каждый воспринял своего ближнего, как самого себя. От Христа текут они к нам, ибо Он принял нас в свою жизнь, как будто Он был тем же, что и мы. И от нас должно перетечь это в тех, кто нуждается. Даже если мне придется отдать и мою веру и праведность для ближнего моего, чтобы привести его к Богу, сокрыть грехи его, принять их на себя и поступать не иначе, как если бы они были моими собственными, как именно и поступил Христос со всеми нами. Смотри, вот природа любви, если любовь настоящая! Поэтому святой апостол дает такое понимание любви (I Кор. 13), что она не ищет своего, но является от ближнего.

Заключение.

30.

В XXX. Из всего этого следует заключение, что христианин живет не в себе самом, но в Христе и в ближнем своем: в Христе через веру, а в ближнем через любовь; верою поверх себя он направляется к Богу, а от Бога он направляется любовью опять в себя самого и остается всегда в Боге и в Божественной любви. Подобно тому как говорит Христос (Ин. I): «Отныне будете видеть небо отверстым и ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну человеческому».

Смотри, это и есть истинная, духовная, христианская свобода, освобождающая сердце от всех грехов, законов и заповедей, которая превосходит всякую другую свободу, как небо землю, которой, дай нам Бог, правильно понимать и держаться. Аминь.

«500 лет Нового времени во всемирной истории делают первоначальное знакомство с Реформацией христианской Церкви общеобязательным для каждого образованного человека. 500 лет молчания на русском языке произведений немецкого реформатора печально свидетельствуют о недостатках нашего отечественного гуманитарного (духовного) образования. Поэтому книга «95 тезисов» Мартина Лютера предназначена для всех студентов и преподавателей российских университетов… Раскрывая одну из ярчайших и важнейших глав всемирной истории, эта книга после внимательного, вдумчивого прочтения должна оживить понимание нашего собственного положения во всеобщем развитии человечества, способствуя выработке более прочного основания наших убеждений относительно религиозных, политических и общественных стремлений современного мира».

Санкт-Петербургский университет, № 23-24, ноябрь 5, 2002.

«Духовенство в средние века приобрело важное значение не вследствие одного господства религиозного чувства, но и вследствие того, что оно преимущественно владело образованностью, заправляло литературным движением, представляло силу пера в противоположность силе меча. Теперь при усиленном умственном движении удержало ли католическое движение за собою первое место, овладело ли новою силою, наукою, осталось ли значение ученого неразрывно соединенным сo значением духовного лица? Нет, духовенство пренебрегло новою силою, передало ее мирским людям и дорого поплатилось за это. Значение ученого отделилось от значения духовного лица, вследствие чего явились для народа два рода учителей, два рода авторитетов и вступили в борьбу друг с другом; при этом католическое духовенство проиграло свое дело, отдавши в руки противников могущество знания, оставляя без внимания потребности времени, стараясь во что бы то ни стало удержать старину, удержать право на все свои старые вопиющие злоупотребления».

Сергей Соловьев. Курс новой истории, 1871.

[1] © Иван Фокин, перевод с немецкого, 1993.

Дата добавления: 2015-07-16