Чижевский

Александр Леонидович (1897-1964) – ученый, мыслитель, поэт и художник, основатель гелио– и космобиологии, теории и практики аэроионификации. В 1913 семья Чижевских переехала в Калугу, где Ч. познакомился с Циолковским, чьи идеи оказали существ, влияние на формирование его мировоззрения. В 1915-18 Ч. учился одновременно в Моск. археол. и Коммерч. ин-тах. В 1917 защитил магистерскую дис. “Рус. лирика XVIII века”, а в 1918 – дис. на степень доктора всеобщей истории “Исследование периодичности всемирно-истор. процесса”. В 1918-22 Ч. – вольнослушатель физико-математич. и мед. ф-тов Моск. ун-та. В этот период он начал свои исследования по теории ионификации. В 1922 утвержден в звании проф. Моск. археол. ин-та. В 1931 организовал Центр, научно-исслед. лабораторию ионизации. В 1942 арестован, с 1950 – в Караганде; реабилитирован в 1958. С этого времени и до конца жизни – научный консультант, с 1962 – руководитель лаборатории ионификации и кондиционирования воздуха при тресте “Союзтехника” Госплана СССР.

Ч., наряду с Циолковским, В.И.Вернадским и другими мыслителями – представителями антропокосмизма – одним из первых обратил внимание на нерасторжимую связь между историей человечества, социокультурными процессами, космич. явлениями и геол. процессами, происходящими на планете Земля. Им была создана целостная концепция, раскрывающая специфику взаимодействия космич. процессов и истор. процесса, идущего на Земле.

Идеи зависимости человеч. истории и развития культуры от периодичности астрофизич. и космич. факторов мыслитель высказывал уже в одной из своих ранних работ “Астрономия, физиология и история” (1921). В этом труде он пытался обнаружить и выявить функциональную зависимость между поведением человечества и колебаниями в деятельности Солнца, путем вычислений определить ритм, циклы и периоды этих изменений и колебаний. Ч. выступал против узконаучного понимания Солнца лишь в качестве явления природы. Совр. человечество, по его мнению, должно учесть культурный опыт предков, для которых Солнце “было мощным богом, дарующим жизнь, светлым гением, возбуждающим умы”. Сам мыслитель на протяжении всей своей жизни благоговейно относился к Солнцу, полностью разделяя древнее понимание людей и “всех тварей земных” как “детей Солнца”. На основе этого понимания он сформулировал научный подход к объяснению всех живых организмов как созданий сложного мирового процесса, имеющего свою историю, в которой Солнце занимает не случайное, а закономерное место наряду с другими генераторами космич. сил. Циолковский оценил эти идеи молодого ученого как “создание новой сферы человеч. знания”.

Эта сфера была значительно расширена в последующих теор. исканиях Ч. Ядром его исследований стала теория гелиотараксии (от гелиос – “солнце” и тараксио – “возмущаю”). Ее осн. закон, сформулированный ученым еще в 1922, утверждает, что “состояние предрасположения к поведению человеч. масс есть функция энергетич. деятельности Солнца”. В опубликованной в 1924 работе “Физич. факторы истор. процесса” мыслитель отмечал, что резкое усиление солнечных потоков приводит через воздействие на нервную и гормональную систему индивидуальных организмов к повышению коллективной возбудимости. Как эпидемии холеры и гриппа, существуют и своего рода “психич. эпидемии”, вспышки негативной эмоциональности, агрессивности, экстремального поведения.

По теории Ч., “вторжение” на Землю солнечных агентов переводит потенциальную нервную энергию целых групп людей в кинетическую, неудержимо требующую разрядки в движении и действии. В случае наличия к.-л. объединяющей идеи, единой цели, куда может устремиться всеобщая нервная возбудимость, импульсивно возрастает социальная раздражимость масс, которая в своем выходе наружу приводит к социальным движениям, изменяет привычный ритм функционирования социума, общий социокультурный фон. В случае же отсутствия объединяющей идеи активное влияние солнечных потоков на людей приводит к росту индивидуальных и групповых аномалий поведения – преступности, хулиганства, коллективной истерии, экзальтации разного рода. В работе “Эпидемич. катастрофы и периодич. деятельность Солнца” Ч. отмечал, что от космич. и солнечных факторов воздействия на Землю зависит не только частота преступлений и несчастных случаев, но и рождаемость на Земле, распространение эпидемий и другие процессы.

Этим взглядам ученый оставался верен в течение всей жизни. В работе “Земное эхо солнечных бурь”, написанной на франц. языке и опубл. в 1937 во Франции, он подчеркивал объективную связь человеч. истории и культуры со всеми процессами, происходящими во Вселенной, очевидную зависимость человечества от ближнего и дальнего Космоса. Теор. итогом филос. и научных размышлений ученого становится положение о том, что “жизнь в значительно большей степени есть явление космическое, чем земное”.

При всей присущей Ч. мощи теор. обобщения в нем постоянно жила страсть к экспериментальной работе, способной дать практич. эффект. Большим вкладом в отеч. экспериментальную науку стали проводимые им исследования по положит, влиянию на живые организмы, в первую очередь на человека, отрицательно ионизированного воздуха. Работы Ч. получили мировое признание. В мае 1939 он был избран Почетным президентом Междунар. конгресса по биол. физике и космич. биологии. Тогда же его выдвинули на соискание Нобелевской премии “как Леонардо да Винчи двадцатого века”.

Творчество Ч. оказало значит, влияние на развитие рус. культуры. Труды мыслителя способствовали интеграции усилий ученых самых разных специальностей – биологов, медиков, геофизиков, историков, астрономов в комплексном изучении историко-культурных процессов и в гелиобиол. исследованиях. Вклад выдающегося ученого в формирование совр. культурых парадигм состоит еще и в том, что он одним из первых обозначил осн. задачу культуры будущего – отыскание путей гармонизации жизни людей и космич. процессов.

Соч.: Физич. факторы истор. процесса. Калуга, 1924; Эпидемич. катастрофы и периодич. деятельность солнца. М., 1930; Лечение легочных заболеваний ионизированным воздухом. М., 1930; Солнце и мы. М., 1963; В ритме Солнца. (В соавт. с Ю.Г.Шишиной.) М.. 1969; Земное эхо солнечных бурь. М., 1973; Колыбель жизни и пульсы Вселенной // Рус. космизм: Антология филос. мысли. М.. 1993; Я молнию у неба взял...: Автобиогр. очерки. Калуга, 1994; Космический пульс жизни. М., 1995.

Лит.: Голованов Л.В. Вклад профессора А.Л.Чижевского в космич. биологию // Авиационная и космич. медицина: Труды 3-й Всесоюзной конф. по авиационной и космич. медицине. Т. III. М., 1969.

И В.Цвык

Ш

ШАККА

(Sciacca) Микеле Федерико (1908-1975) – итал. философ, ведущий представитель христ. спиритуализма, один из инициаторов Галларэтского движения; писатель. Преподавал философию в Павии (с 1938), в Генуэзском ун-те (с 1968). Основатель и директор журнала “Giornale di metafisica” – органа христ. спиритуалистов (1946-74). Автор работ по античной и ср.-век. философии, по итал. философии 20 в., культурологии.

Метафизика Ш., составляющая ядро его философии. есть метафизика человека в его платоновско-августинианском, “спиритуалистическом” понимании: это метафизика внутр. опыта в его онтологич., а не только психол. значении. Онтология Ш. представляет собой синтез двух осн. традиций в христианстве: спиритуализма и томизма. Учение Ш. о бытии как Идее, постигаемой посредством изначальной интуиции – “интеллигенции” – близко идеям Августина об интериорности, а также ср.-век. спиритуалистич. традиции. В томизме Ш. привлекла метафизика – в первую очередь, учение Фомы Аквинского о бытии: расхождения с Аквинатом обусловлены, гл. обр., аристотелевскими мотивами последнего. В понимании Ш. своих задач как философа dell'esistente очевидно влияние экзистенциально ориентированных филос. учений 20 века. Важнейшая проблема для него – человек, в первую очередь как духовное бытие (animale spirituale – животное одухотворенное), и его онтологич. статус. Обладая особым онтологич. статусом (а человек – средоточие всех форм бытия: реального бытия, бытия как Идеи и присущего только человеку экзистенциального бытия) он изначально лишен равновесия, пребывает между конечным и бесконечным (“Человек, лишенный равновесия”). Личность наделена свободой воли, “моральной интеллигенцией” (направленностью воли на любовь к бытию); понятие “моральной интеллигенции” (изначальной интуиции) противопоставляется “этич. разуму” философии Нового времени. В отличие от последнего, моральная интеллигенция требует от человека постоянной ангажированности – он должен нести все напряжение своей жизни, свое истинное бытие, не подменяя его ничем. Осуществляя себя свободно согласно своему фундаментальному призванию к Бытию, личность выражает абсолютную ценность; она уникальна и священна. С вопросом о личности связаны проблемы природы зла, смерти, человёч. истории, коммуникаций. Обществ. идеал Ш. – societas humana, общность людей, основанная на понимании ими друг друга во имя Бога: последнее станет достижимо тогда, когда на смену совр. homo calculator (человеку считающему) придет поистине мудрый человек, заново исполненный благоговения (pietas).

Метафизика исчерпывает все содержание философии; неслучайно “не-метафизич. эпохи суть также эпохи не-философские”. К “метафизич.” эпохам Ш. относит в первую очередь классич. Грецию и ср. века. Как греч. культура со временем переродилась в эллинизм, а философы – в “технологов” философии античности (стоики, Эпикур и др.), так культура Запада постепенно перешла в “оксидентализм”.

Для совр. культурной ситуации Европы характерно забвение бытия как Идеи, к-рая, согласно онтологич. учению Ш., есть присутствие в человеке божеств, начала. Человек перестает ощущать свои онтологич. пределы, утрачивает Истину. Где нет места интеллигенции (изначальной интуиции), там неизбежно вступает в свои права “скудоумие” (четче всего оно может быть выражено в трех уравнениях: разум тождествен функциональности, истина – эффективности, счастье – успеху). В основе европ. культуры лежит интеллигенция; скудоумие находит для себя почву в оксидентализме. Однако существуют пути выхода из культурного забытья: работа человека над собой, контемпляция, связанная со своего рода праздностью, т.е. умением выйти за рамки узкопроф. деятельности, взглянуть со стороны на свои занятия, вызванные стремлением “бежать от себя”, способность оставить “сиюминутное”. Подобная работа мысли неизбежно ставит перед человеком вопрос о его онтологич. статусе, о принципах мыслящего бытия. Человек осознает, что философия (метафизика), и религия, как культура в целом, суть разл. проявления единого, целостного мировоззрения, которое вырабатывалось в лучшие для человечества, “религиозно-метафизич.”, эпохи. Единый взгляд на мир означает гармонию любого духовного акта, кладет конец функциональной расщепленности человека.

Кульминацией общего процесса гибели европ. культуры Ш. считает Просвещение – “один из осн. этапов сведения философии к идеологии, отрицания in toto философии и всей ее проблематики, а значит и самой культуры”. Последующая фаза декаданса европ. культуры – романтизм, гегельянство – была несколько богаче положит, началами (мотивы “вечного” и “тайны” у романтиков, размышления о бытии у Гегеля), но вскоре и эти начала были отторгнуты прогрессирующим “оксидентализмом” в лице, прежде всего, Маркса и Фрейда; нигилизм Ницше – еще одно следствие утраты “интеллигенции” бытия.

Великие метафизики Платон, Августин и А.Розмини (Платон среди них – исключение, хотя и с некрыми оговорками) – не жили непосредственно в эпоху расцвета культуры, или в эпоху филос. подъема. Однако важно то, что они порождены той или иной филос. эпохой, а следовательно, филос. культурой. Так Августин, имевший эллинско-рим. образование, знаменовал собой обоснование христ. ценностей и возрождение логоса, т.е. принципа истины и ценностей Эллады. Нечто аналогичное можно сказать и о Розмини, хотя он жил в эпоху, когда “философия утратила свой истинный объект” – бытие – и перестала быть онтологией и метафизикой. Розмини в своем творчестве был вдохновлен системами великих предшественников: Платона, Фомы Аквинского, классич. нем. философии. Сам Ш., пройдя школу совр. ему философии, вернулся к метафизич. традиции, и в первую очередь – к Платону и Августину. По глубокому убеждению Ш., прогресс в философии может быть обусловлен возвращением филос. доктрин, и не случайно он называет “вечными” учения наиболее выдающихся метафизиков: вечный платонизм, вечное августинианство, вечное розминианство.

Среди известных последователей Ш. – П.Оттонелли, Мария Раскини.

Соч.: Filosofia e Metafisica. Brescia, 1950; Atto ed Essere. Roma, 1956; L'uomo questo “squilibrato”. Mil., 1958; Morte ed immortalita. Mil., 1959; L'interiorita oggettiva. Mil., 1967; L'oscuramento dell'intelligenza. Mil., 1970; L'ora di Cristo. Mil., 1973.

M.C.Кошкарян

Дата добавления: 2015-07-16