Мы с Фомичом сидели у меня дома и пили чай. Фомич излагал свои взгляды на жизнь. И на физику. А я свои. Нам было интересно друг с другом.
— Понимаешь, — говорил Фомич, — что нам с тобою главное? Не то, чтобы людей удивить. И денег нам с тобой не надо. Главное — это когда всей душой устремишься и вдруг сделаешь что-нибудь. И оно только душою и держится. Вынь душу — пропадет все.
— А объективная реальность, данная нам в ощущении? — спросил я. Это я на материю намекал. Я, как уже говорилось, материалист.
— Данная? — спросил Фомич. — А кем это она данная? А?
— Ну, данная, и все, — сказал я.
— Э-э! — помахал пальцем Фомич. — Кем-то, видать, данная.
— Вы что, Василий Фомич, верующий? — спросил я.
— Верующий, — сказал Фомич. — В науку верующий. В душу верующий.
— Это не одно и то же, — сказал я.
— У вас не одно и то же, а вообще так одно. Вот ты мне давеча про Эйнштейна толковал. Я так думаю — поверил он в свою придумку так, что она и воплотилась. А если бы для денег или еще для чего, никакой твоей относительности и не было бы.
— Другой бы открыл.
— Это кто — другой? — сказал я.
— Ну, я, может, и открыл бы. Или ты, — раздобрился Фомич. — А этот Лисоцкий — нипочем. Даже если бы у него голова с силосную башню была.
Я живо себе представил Лисоцкого с силосной башней на плечах. Получилось внушительно.
— Или возьми Брумма, — продолжал Фомич. — Тоже хороший мужик. Не лез в телевизор.
Мы попили чаю и стали собирать Фомича. Собственно, собирать было нечего. Вся аппаратура осталась у Лисоцкого. Был только осциллограф, который мы подарили Фомичу. Как я и обещал.
Мы поехали по ночному городу. Фомич задумался. Я решил его растормошить.
— А Лисоцкий не ожидал такого фиаско, — сказал я.
— Фигаско, — сказал Фомич. Я не понял, шутит он или нет.
— С него, как с гуся вода, — сказал я.
— То-то и оно, — вздохнул Фомич. — Ну, бог его простит.
На платформе мы обнялись. Фомич был добрым человеком. Он меня пожалел.
— Поехали, Петя, со мной, — предложил он. — А то пропадешь здесь. Ей-богу, пропадешь!
— А семья? — спросил я.
— А наука? — сказал Фомич. — Если любит, приедет.
Последние слова относились к моей жене. Но я все-таки не поехал. Сдержался.
Поезд свистнул, ухнул, зашевелил колесами и увез Фомича в деревню Верхние Петушки. Красный огонек последнего вагона еще долго болтался в пространстве, пока я стоял на платформе.
Дата добавления: 2015-07-19; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 11. Выступаем | | | Глава 13. Получаю письмо |