По ту сторону слов

Впрочем, вернемся ко Льву Семеновичу. Что же выяснил наш великий соотечественник об истинных отношениях нашего сознания и того, что им не осознается (называйте это как хотите — подсознанием, неосознанным, бессознательным, как угодно)?

В результате долгих и впечатляющих экспериментов Лев Семенович Выготский вывел формулу: знак (слово) и его значение (т.е. то, что подразумевается под этим словом) есть весьма сложная конструкция, где первая и «верхняя» его часть принадлежит сознанию, а вторая и, соответственно, «нижняя» — подсознанию (см. рис. 3). При этом мы регулярно принимаем одно за другое, считаем, что говорим, что думаем, и думаем, что говорим (если, конечно, не ставим перед собой цели солгать), хотя, на самом деле, все совершенно, я бы даже сказал, до крайности не так.

Сознание: слова

Подсознание: то, что стоит за этими словами

Рис. 3. Принципиальная схема «сознание—подсознание»

Выготский поставил, в сущности, очень простой вопрос, он задался целью выяснить: что человек действительно думает и насколько точно это может быть выражено им же в его же словах? Впрочем, дальше мысль ученого сделала еще более крутой вираж: а то, что человек думает, это действительно то, что он думает? Ответ Выготского на оба поставленных им вопроса оказался сокрушительным ударом для всей современной ему психологии, впрочем, психология и теперь еще не вполне оправилась от этого удара.

Как оказалось, в психике мы имеем три совершенно разных пласта: во-первых, то, что человек говорит о том, что он думает; во-вторых, то, что он думает; и в-третьих, то, что заставляет его так думать (или, точнее говоря, то, что делает такие его мысли). Причем, хотя все эти три пласта, три уровня психики связаны между собой, на каждом из них идет «своя игра». В результате наша психическая организация, можно сказать, представляет собой трехглавого Змея-Горыныча, но из той сказки, где головы эти полностью между собой рассорились.

Дорогой мой читатель, не стоит впадать в панику, хотя, конечно, все, что я только что рассказал, звучит, наверное, как полная тарабарщина. Ничего, сейчас мы во всем разберемся, причем, даю слово, все окажется значительно проще, чем, может быть, показалось вначале.

Скажи «МАМА!»

Что же это за три уровня, которые и составляют всю нашу с вами психическую организацию? Лев Семенович начал отвечать на этот вопрос, изучая поведение ребенка. Как известно, дети сначала не говорят, потом говорят весьма своеобразно, а только затем более-менее явственно. При этом понятно, что психика у ребенка, хотя он и не использует слов, уже есть. Он многому может научиться даже без помощи слов: он начинает сидеть, ходить, он знает, что что-то трогать безопасно, что-то, напротив, представляет собой угрозу, он умеет радоваться при появлении знакомых ему людей, а также избегать контакта с людьми ему не знакомыми. На самом деле, даже в младенческом возрасте ребенок представляет собой уже очень серьезную натуру.

<Изначально звуки, издаваемые ребенком, - простые рефлексы голосового аппарата, они только еще подготавливают почву для того величайшего открытия в жизни ребенка, когда он начинает понимать, что с помощью этих звуков и их комбинаций можно обозначать определенные предметы, что с их помощью можно достигнуть очень много, что, сказав "ам-ам", можно получить есть, а сказав "ма-ма", можно позвать маму. — Л. С. Выготский >

Параллельно со своим взрослением ребенок начинает изучать человеческую речь, причем изучение это продвигается весьма интересным образом. Сначала ребенок просто повторяет за взрослым какие-то слова, смысла этих слов, конечно, не понимая, потому что, чтобы понять смысл слов, надо знать много самих слов. Простое, на первый взгляд, слово «мама» означает не просто какого-то конкретного человека, а отношение «мать-ребенок», и для того чтобы понять это отношение, в свою очередь, надо знать много других слов: «тетя», «другая тетя», «рождение», «дети», «я», «родители» и т. д., и т. п. Без всех этих знаний слово «мама» — пустой звук!

Может казаться, что ребенок произносит все эти слова: «мама», «папа», «ав-ав», «ка-ка» и т.п., понимая то, что он говорит, но это большое, хотя и милое, заблуждение. Просто он повторяет то, что говорят его родители или воспитатели в соответствующих случаях, когда же этот случай наступает, а родители ничего не говорят, то, дабы не нарушать установившийся «динамический стереотип» (хорошо уже нам известный), ребенок и дополняет обстановку этого случая недостающим звуковым раздражением — словом, которое пока лишь звук!

Дата добавления: 2015-07-19