Глава XXI. Налоги, как видно из истории их развития, появлялись обыкновенно чисто практически

Налоги, как видно из истории их развития, появлялись обыкновенно чисто практически, вследствие нужды государства в деньгах. При установлении налогов обыкновенно главное внимание обращалось на фискальную сторону, т. е. на то, насколько налоги удовлетворяют государственной потребности в материальных средствах. Только в виде исключения высказывались некоторыми писателями воззрения, что не следует обременять граждан чрезмерными налогами, так как это противно требованиям религии и началам нравственности. Писатели, защищавшие меркантильную государственную политику, также советовали иногда относиться бережно к податным силам населения, объясняя, что этого требуют собственные финансовые интересы государства, напр., Шредер говорит, что государство, облагая налогами граждан, не должно разорять последних, чтобы не лишиться источника доходов на будущее время.

Покуда на налоги смотрели, как на чрезвычайный источник государственных доходов, не могла развиться и литература о налогах. Основу таковой положили сочинения французских финансовых писателей начала и половины прошлого века, именно Вобана, Буагильбера и писателей школы физиократов. Все эти ученые подвергали критике и осуждению существовавшие в то время во Франции налоги, отличавшиеся крайней неравномерностью, требовали податной реформы и своими исследованиями положили начало теории налогов.

Вообще, с прошлого века начинают требовать, чтобы при установлении налогов были соблюдаемы известные принципы и чтоб обращалось внимание и на интересы плательщиков налогов.

Привыкли считать, что А. Смит первый поставил основные принципы налогов, сохраняющие значение до настоящего времени. Именно, Смит высказал следующие 4 требования: 1) Подданные должны платить налоги по возможности пропорционально своим способностям, т. е. пропорционально доходу, получаемому ими под покровительством государства; 2) Налоги, какие обязаны платить отдельные лица, должны быть определены, а не произвольны; должно быть точно известно и ясно, сколько и в какие сроки придется платить; 3) Время и способ уплаты налогов должны быть избраны так, чтобы это было как можно удобнее для плательщиков; 4) Налоги должны брать у народа как можно меньше лишнего сравнительно с тем, что они приносят казне.

Податные принципы Смита можно вкратце выразить следующим образом: налог должен быть пропорционален, точно определен, удобен для плательщика, и взимание его должно быть дешево.

В сущности, все эти принципы были уже высказаны многими писателями, предшествовавшими Смиту, преимущественно немцами и итальянцами, именно Бильфельдом, Юсти, Верри, Дженовези и многими другими. Но огромная заслуга Смита состоит в том, что он с замечательной ясностью сформулировал и развил основные начала податной политики. Эти начала сохранили свою силу до настоящего времени. И к ним, в сущности, сводится большинство податных принципов, выставленных позднейшими финансовыми писателями.

Адольф Вагнер в своем учебнике финансовой науки очень подробно говорит о значении податных принципов и развивает таковые. Вагнер выставляет 9 податных принципов, подводя их под 4 группы. Первую группу у него образуют 2 принципа "финансовой политики", требующие достаточности и подвижности обложения; вторую группу образуют 2 "народно-хозяйственных" принципа, состоящие в требованиях, чтобы правильно происходил выбор податных источников и чтобы при этом обращалось внимание на действие налогов на их плательщиков; третью группу образуют 2 принципа "справедливости", состоящие в требованиях общности правомерности обложения, и четвертая группа состоит из трех принципов "податного управления", требующих определенности, удобства и дешевизны взимания налогов.

Весьма ясно и просто формулирует податные принципы Вильгельм Рошер.

Рошер упрощает податные принципы Смита, соединяя воедино третий и четвертый Смитовские принципы, и говорит, что все правила податной политики могут быть сведены к трем требованиям: 1) чтобы налоги были справедливы, 2) чтобы при их организации был соблюден порядок, 3) чтобы податная политика была хозяйственна.

Таким образом, при установлении налогов всегда следует руководствоваться началами справедливости, порядка и хозяйственности.

Что касается понятия справедливости налогов, то таковое является вполне относительным, и в области налогов то, что одному представляется справедливым, другому может казаться высшей несправедливостью.

Справедливость, в обширном смысле, содержит в себе все религиозные, нравственные и правовые требования, причем наибольшей субъективностью отличаются религиозные и нравственные воззрения, а потому в вопросе о справедливости налогов следует руководиться главным образом правовыми началами.

Принцип справедливости имеет важное значение при распределении налогов между отдельными плательщиками. При этом надо решить вопрос, чему налоги должны соответствовать?

Старая литература о налогах, отголоски которой еще встречаются и у новых писателей; требуют, чтобы налоги, уплачиваемые каждым, соответствовали тем выгодам, какие он извлекает из общественных учреждений, - это ничто иное, как уже рассмотренная нами раньше теория возмездия. Несостоятельность этой теории была скоро осознана, и большинство финансовых писателей стало требовать, чтобы налоги были пропорциональны имущественным средствам плательщиков. Это требование вошло в основные законы многих государств, напр., Франции, Испании и других.

Однако некоторые стали указывать, что раскладка налогов пропорционально средствам плательщиков имеет только кажущуюся справедливость, и что часто равный налог с двух одинаково состоятельных лиц в действительности оказывается для них неравным, напр., если один из плательщиков одинок и здоров, а другой страдает болезнью или обременен семьей. Далее, указывали, что при больших средствах гораздо легче уделять из них известную долю на уплату налогов, чем внести таковую же долю из незначительных средств. Исходя из таких соображений, Дж. Ст. Милль провозгласил, что "равномерность обложения равносильна равномерности жертвы". По стопам Милля пошли очень многие, требуя, чтобы налоги соответствовали платежной способности плательщиков, и чтобы при распределении налогов было обращаемо внимание, кроме имущественной состоятельности, и на другие обстоятельства, которые могут сделать пропорциональный налог тяжелее для одного человека, чем для другого.

Против этого возражают, что крайне трудно входить в оценку всех индивидуальных обстоятельств, влияющих на платежную способность граждан, что эти обстоятельства трудно уловимы, и что здесь открывается поприще для произвола. Роттек полагает, что податная система, построенная на начале платежной способности, может превратиться в настоящий грабеж известной части народа. Указывает также, что при теперешнем политическом строе большинства государств, такая система может оказаться весьма опасным орудием избирательной борьбы.

Рошер стоит между этими двумя крайними учениями и до известной степени примиряет их, именно Рошер говорил, что при организации налогов нельзя ограничиться одним каким-либо из рассмотренных масштабов обложения. Ведь каждый человек в государстве как бы соединяет в себе два лица: 1) он является самостоятельным индивидуумом, имеющим свой особый круг интересов; 2) он является гражданином государства. В своем первом качестве, человек оплачивает пошлинами все оказываемые ему лично общественными учреждениями услуги. Как гражданин, он обязан платить налоги, пропорциональные его средствам. В случае же крайней необходимости, когда, напр., опасность грозит самой целостности государства, приходится иногда прибегать и к обложению по платежной способности каждого.

В вопросе о справедливости налогов очень спорным пунктом является учение о так называемом прогрессивном налоге. Идея прогрессии в обложении прямо противоречит теории возмездия; но она также расходится с началом пропорциональности налогов и приближается к началу, что налоги должны уравновешивать жертвы отдельных плательщиков. Сущность прогрессивного налога состоит в том, что, по мере возрастания капиталов и доходов, смотря по тому, что из двух принято за объект налога, увеличивается и процентная доля налога.

В защиту такого порядка часто приводили крайние примеры, напр., что при пропорциональном налоге в 10 % с доходов лицу со 100 руб. дохода пришлось бы уплатить 10 р., а со 100 тыс. руб. - 10 тыс. руб., и что, конечно, жертва первого плательщика является для него тяжелее, нежели для второго плательщика его жертва.

Некоторое подобие прогрессивного обложения встречалось уже в древности и в средние века.

В прошлом веке некоторые писатели начинают высказываться за прогрессивные налоги, напр. Ж.Ж. Руссо.

Но спор о прогрессивности и пропорциональности в обложении с особенной силой выдвинулся в истекшем столетии.

Особенно много сторонников прогрессивных налогов явилось в Германии, и к числу таковых относится большинство новейших немецких ученых. Исключение там составляет Гнейст, видящий в прогрессивной подати деморализацию системы налогов, так как прогрессивный налог, по мнению Гнейста, лишен всякой справедливости.

Первоначально и Лоренц Штейн был против прогрессивных налогов, но в пятом издании своего учебника финансовой науки Штейн уже допускает умеренную прогрессию в обложении доходов от капиталов, исходя из соображения, что большие капиталы обладают прогрессивной капиталообразовательной силой.

Но против прогрессивной подати выступили очень многие, преимущественно французские, писатели. Так, Тьер видит в прогрессии ненавистный ему произвол и доказывает, что прогрессивный налог есть посягательство на собственность. Воловский называет прогрессию разрушительным и опасным началом. Даже Прудон, который сам в 1848 г. предлагал ввести во Франции прогрессивный налог, впоследствии настолько изменил свои прежние взгляды, что осмеивает прогрессию, называя ее игрушкой демократии. Англичане также являются врагами прогрессивных налогов, как можно судить по прениям, имевшим место в собрании английского королевского статистического общества 17 апреля 1888 г. по поводу реферата Palgrave'a о прогрессивных податях в Швейцарских кантонах.

Весьма подробно критикует прогрессивный налог Леруа-Болье. Последний сперва доказывает, что часто неправильно в защиту прогрессии приводят авторитеты таких писателей, которые в действительности стоят за пропорциональность налогов. Например, у А. Смита нашли фразу: "Нет ничего противного разуму, чтобы богатые платили на издержки государства не только в пропорции к своим доходам, но еще и свыше этой пропорции". На основании этих слов утверждают, что Смит - за прогрессивный налог. Между тем, если сопоставить приведенное место с прочим изложением учения Смита о налогах, то оказывается, что Смит поставил требование пропорциональности налогов, как основной податной принцип; но, сознавая, что жизнь не допускает строгого проведения научных принципов, он говорит, что на практике могут быть некоторые отступления от пропорциональности в налогах.

Далее, Леруа-Болье полагает, что прогрессивный налог не может дать казне больших доходов, так как крупных состояний сравнительно везде очень мало, что Леруа-Болье и подтверждает цифровыми данными из статистики состояний и налогов в Пруссии, Швейцарии и Соединенных Штатах. В конце концов, Леруа-Болье признает требование прогрессивной подати за сентиментальное учение и удивляется, что находятся экономисты, отстаивающие ее.

Впрочем, установить прогрессивную подать в точном смысле этого понятия оказывается положительно невозможным, так как налог, возрастающий в правильной математической прогрессии, в конце концов превысит самый податной объект и подорвет свой податной источник.

Пробовали внести в прогрессивную подать поправку, требуя, чтобы прогрессия распространялась только на суммы, на которые возрастает облагаемый объект. Но и при такой правильно проведенной математической прогрессии налог, в конце концов, достигает таких размеров, что при известной величине податного объекта прекращает возможность к дальнейшему его увеличению.

Возможно только установить налоги с известным прогрессивным оттенком или, вернее, дегрессивные налоги. При дегрессивном налоге, с капиталов и доходов, начиная с определенной величины и выше, взимается пропорциональный налог, но для меньших размеров капиталов и доходов делаются облегчения, и налог взимается с них уже в меньшей пропорции.

В сущности, такими дегрессивными налогами оказываются все существующие в Швейцарских кантонах прогрессивные налоги: в них умеренная возрастающая прогрессия идет обыкновенно до известной величины податного объекта, затем прогрессия прекращается, и налог взимается уже в пропорциональном размере.

Такими же дегрессивными налогами являются новые прусские и австрийский подоходные налоги и наши государственный квартирный налог и новый государственный промысловый налог.

Бесспорно, что подати с таким прогрессивным характером могут служить поправкой строго пропорциональных налогов, напр., для усиленного обложения лиц, слабее затрагиваемых другими налогами. Так, ввиду того, что косвенные налоги ложатся обыкновенно тяжелее на низшие и средние классы общества, является вполне справедливым делать в пользу этих классов облегчения в прямых налогах и взимать последние в большем размере с высших классов.

Другой поправкой, какую некоторые экономисты стремятся внести в пропорциональные налоги, является требование, чтобы известный минимум средств, необходимых для существования людей, так называемый Existenzminimum, был свободен от налога.

Это начало встречается уже в старых мусульманских законах, по которым лица, имевшие менее 5 верблюдов, 40 овец и т. п. были свободны от податей.

Из новейших ученых за свободу от налогов минимума средств, необходимых для существования, впервые вполне ясно и определенно высказался Иеремия Бентам, - за ним Дж. Ст. Милль и очень многие.

На первый взгляд это вполне правильное требование, и представляется крайне жестоким и несправедливым брать налоги и с тех, которые ничего, сверх необходимого минимума средств к существованию, не имеют и едва могут прокормить себя и свою семью.

Но при определении этого минимума приходится встретиться с непреодолимыми затруднениями. Нет двух лиц, которые находились бы в совершенно тождественных условиях. Для каждого приходилось бы назначать особый минимум средств, необходимых для его существования. Далее, положим, что удалось бы найти этот минимум, но и тогда сомнительно, есть ли достаточно оснований и возможности освободить его совершенно от налогов.

Ведь, если рассматривать распределение имуществ в современном обществе, то оказывается, что огромное большинство последнего состоит из бедняков, не имеющих ничего, кроме минимума средств, необходимых для существования.

Распределение имуществ в народе можно изобразить графически через пирамиду, основание которой составляют малоимущие граждане, и, чем выше подымаются последние по лестнице материального благосостояния, тем уже становится соответствующая площадь сечения пирамиды, пока острая верхушка последней не покажет наглядно, какой сравнительно ничтожный % всего населения составляют везде лица, обладающие большими имуществами. При освобождении же от налогов большинства граждан вряд ли окажется возможным собрать обложением одних имущих классов средства, необходимые для покрытия современных значительных государственных расходов.

Таким образом, чисто финансовые причины не позволят освободить от налогов малоимущие общественные классы. Эти последние, благодаря многочисленности своих представителей, составляют во всех государствах главную податную силу и всегда участвуют в той или иной форме в несении податного времени. И здесь нет ничего противного справедливости, так как обязанность платить налоги лежит на каждом гражданине государства, и налоги должны непременно входить в состав издержек всякого частного хозяйства, конечно в весьма различной мере. Если же отдельные лица приходят в такое положение, что не могут содержать самих себя, а тем более платить налоги, то такие лица уже перестают быть самостоятельными хозяевами, и возбуждается вопрос об оказании им общественной поддержки.

Требование освобождения от всяких налогов минимума необходимых для существования средств ведет к требованию изгнания из податных систем косвенных налогов с предметов общего потребления, так как невозможно предотвратить распространение этих налогов и на лиц, располагающих самыми ограниченными средствами. При нынешних же условиях государственного хозяйства это немыслимо.

Что же касается освобождения лиц малоимущих от некоторых отдельных налогов, напр., от подоходного и квартирного, то таковое осуществимо и является вполне справедливым.

Милль и многие другие писатели требуют так же, чтобы при обложении разных категорий доходов, получаемых плательщиками податей, делалось различие между доходами от разного рода имуществ и доходами от личного труда, и чтобы последние облагались легче первых. Действительно, нельзя не согласиться, что к доходам от личного труда следует относиться снисходительнее, чем к доходам, получаемым от капиталов и земель, так называемым фундированным доходам. Однако и эти доходы получаются далеко не без участия личной деятельности. И часто землевладелец, как хозяйничающий сам, так и сдающий свои земли в аренду, рискует своими доходами несравненно больше, чем составивший себе хорошую репутацию доктор или адвокат или же искусный столяр. Капиталист также не всегда является вполне обеспеченным рантьером, так как необходимы уменье и хлопоты для помещения капитала, а иногда существует и некоторая опасность лишиться последнего.

Преимущество же лиц, получающих фундированные доходы, состоит в том, что они имеют 2 источника для получения доходов: 1) принадлежащее им имущество, 2) труд, а в случае невозможности или нежелания трудиться они все-таки являются в известной степени обеспеченными имуществом. Напротив того, лица, не обладающие никаким имуществом, имеют единственный источник для добычи средств в труде и должны думать о том времени, когда они потеряют возможность к таковому. Это необходимо иметь в виду при организации налогов.

Одним словом, справедливость требует, чтобы в уплате податей участвовали все частные хозяйства в государстве, и чтобы налоги соответствовали имущественным средствам плательщиков. При этом следует заметить, что абсолютная справедливость в распределении налогов, как и вообще, недостижима; но это не освобождает от обязанности стремиться к возможной справедливости, и, как бы справедливы налоги ни были, всегда будет возможным сделать их еще более справедливыми. В этом отношении всегда будет открыто широкое поприще и для ученых и для практиков.

Вторым основным началом при установлении налогов является требование законного порядка в обложении.

Закон должен точно определить величину и время взносов налогов, а также все другие моменты, которые могли бы дать повод к спорам и недоразумениям. Неопределенность налогов еще тяжелее отзывается на плательщиках, нежели неравномерность в распределении податей. Неопределенность налогов способствует произволу и злоупотреблениям со стороны сборщиков податей и других органов финансовой администрации. Бороться с подобными злоупотреблениями можно только чрез строгую законность в обложении, причем роль сборщиков податей должна сводиться к простому применению закона на практике.

Определенность налогов должна быть соединена с полной гласностью в податном деле. Все тайные тарифы вредно отзываются на народном хозяйстве. Податные законы должны быть ясно и точно редактированы, чтобы не давать возможности к их различным толкованиям.

Третий податной принцип есть требование хозяйственности в обложении. Он сводится к тому, чтобы с наименьшими жертвами достигать наибольших результатов. А в податном деле он равносилен требованию, чтобы издержки взимания налогов были низведены до возможного минимума, но чтоб, вместе с тем плательщикам налогов причинялось как можно меньше неудобств.

Для этого надо избегать слишком большого персонала податной администрации. Численность последней может быть возмещена хорошим составом и достаточным вознаграждением служащих. Масса мелких сборов, высокие податные тарифы и соединенные с последними стеснительные меры так же увеличивают издержки взимания налогов. Но если экономию в этом отношении проводить слишком далеко, то опять могут пострадать интересы плательщиков. Для удобства плательщиков необходимо, чтобы взнос податей не был соединен с различными затруднениями: пункты для взноса налогов должны быть устроены в достаточном количестве и распределены как можно равномернее в разных местностях государства, сроки уплаты налогов должны быть пригнаны ко времени, когда плательщики располагают наибольшим количеством средств; рассрочка налогов также может облегчить уплату последних.

При установлении налогов на практике обыкновенно не оказывается возможным соблюсти в строгости все рассмотренные податные принципы, причем одни налоги не вполне удовлетворяют одному принципу, другие - другому. В этом отношении прав Мак-Коллок, говоря, что тот, "кто надеется увидеть безгрешный налог, надеется на то, чего никогда не было, нет, и не будет". Вследствие этого, когда возбуждается вопрос об отмене какого-нибудь налога, потому что таковой нарушает тот или другой податной принцип, всегда необходимо точно взвесить, возможно ли обойтись без этого налога, и если нет, не будет ли налог, которым предполагается заместить отменяемый, хуже последнего.

Далее, всякий налог вызывает со стороны его плательщиков известную материальную жертву, лишая их некоторого количества средств, которыми они могли бы распорядиться иначе. Такое положение вещей вполне нормально: при безусловной необходимости государства, при абсолютной обязанности граждан нести разные личные повинности, не может быть ни малейшего сомнения в обязанности граждан нести и материальные жертвы. Только, конечно, и здесь должен быть известный предел, выше которого окажется трудным и даже невозможным пользоваться податными силами населения. Тут приходится натолкнуться на вопрос о сущности этих податных сил или, вернее, на вопрос об источнике налогов.

Дата добавления: 2015-07-19