Цепной пес инквизиции

- И ты говоришь, что сможешь мне препятствовать? - прошептал низкий мужской голос прямо мне на ухо.

Я дернулся, не понимая, как вообще все могло обернуться вот так?

Сейчас я лежу на полу, прижатый сверху одержимым мальчиком лет двенадцати, который со всей силы сжимает мои руки и ехидно смотрит мне в глаза, злорадно усмехаясь. Детское лицо буквально искажалось злобой, насмешкой и каким-то разочарованием. Мне было сложно даже дергаться. Такого сильного демона у меня давно не было. Я, охваченный злостью и раздражением, дернулся в сторону, но мальчик еще сильнее сжал мои запястья и придавил к полу, наваливаясь всем своим небольшим весом на меня. Надо же, я (экзорцист высшего ранга) и нахожусь в таком унизительном положении.

- Вот что тебе нужно, мразь? – зашипел я, одаряя одержимого гневным взглядом.

Черные глаза мальчика сузились, он задумался на пару секунд, посмотрев куда-то в потолок, а потом снова уставился на меня, криво улыбаясь.

- А что мне будет за правду? – мальчик нагнулся ко мне так близко, что я чувствовал его спокойное дыхание на своем лице.

Одержимый тихо захохотал, не отрывая от меня глаз.

- А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – повел бровью я, спокойно отвечая.

Панику не стоит разводить, ибо это будет жалкое зрелище. Да куда уж хуже? Вы бы представили себе, как взрослого мужчину прижал ребенок и буквально доводит двусмысленными фразами до белого коленья.

- Ну, хорошо, я отвечу тебе, раз уж мне выпал шанс повидаться именно с тобой, Хайд, - через пару минут молчания произнес мальчик низким, взрослым голосом. Он специально интонацией подчеркнул мою фамилию для пущего эффекта. – Я тебе расскажу все, что хочешь, но за одну маленькую услугу.

Демон заулыбался, сверля меня пустым взглядом. В черных зрачках я не видел ничего, кроме собственного отражения. Я затих, обдумывая такое предложение. Нельзя доверять всему, что говорит эта чернь, ведь их дело – одурачивать людей, играя на слабостях. Меня одолевали сомнения с одной стороны, а с другой – любопытство. Я глубоко вздохнул, прищурился и искоса посмотрел на демона, улыбаясь уголками губ.

- Я не имею дел с такими, как ты. У меня есть другие методы для выяснения правды, - я делаю правильно. Нельзя сейчас идти на поводу, как бы мне не хотелось докопаться до сути вещей, которые касаются меня.

- Ты даже не хочешь знать, что от тебя хочет Велиарский сын? – тихие шепот опалил мое ухо.

От последних слов я буквально вздрогнул, словно от удара током, а по телу пробежалось стадо мурашек. Я сглотнул и быстро посмотрел в лицо мальчика, которое было непристойно близко к моему.

- С-самаэль? – слегка запнувшись переспросил я и быстро заморгал, всматриваясь в черты лица одержимого, словно ища что-то, за что можно было бы зацепиться.

- Именно, - протянул мальчик и, засмеявшись, выпрямился в спине, смотря на меня свысока. – Это тело на исходе и я не смогу долго в нем находиться, так что давай по существу: если ты хочешь действительно знать правду, то ее может тебе поведать только Самаэль.

- Это невозможно, - закричал я.

Черт, ребенок может погибнуть. Если тело на исходе, значит этот демон из элиты или высшей демонической знати. Они не могут долго находиться в теле одержимого, ведь их сила настолько велика, что быстро убивает жертву.

- Теперь уже возможно, - прошипел мальчик, сильно сжимая мои запястья, от чего я стиснул зубы от боли. Его лицо исказилось в ликующей улыбке. - Или ты думал, почему нас стало так много? И все это из-за тебя.

И снова эти слова, от которых мое сердце на миг остановилось, заставляя меня дернуться. Внутри все сжалось от тревоги и мимолетного страха. Я не хочу верить в эти слова, в этот бред…

- Ты лжешь, - прорычал я.

- Хм. Не волнуйся, очень скоро ты сможешь проверить, врали ли мы все или же это ты сам не хочешь принять тот факт, что страдают люди по твоей вине, - пожав плечами, спокойно ответил одержимый, слегка выпятив нижнюю губу, как будто обижаясь на мои слова.

- Я ни в чем не виноват, - ответил я, ставя ударение на каждое слово.

- Еще кааак виноват. – Пропел мальчик. - Ты все еще жив, а так не должно было быть.

Я открыл было рот, и чуть не задохнулся от услышанного. Я выпучил глаза от удивления и не понимал, что все это значит. Быстро заморгав, я уставился на мальчика, который как-то странно нахмурился и покосился в мою сторону. Его глаза словно смотрели сквозь меня. Неприятное ощущение. Одержимый не моргал и, уставившись в мои глаза, бесшумно шевелил губами, словно говорил что-то.

- Я должен был выжить, - перечил я, дергая руками, но вырваться не получилось.

- Ты должен был умереть, - качая головой, как-то слишком спокойно ответил мальчик. – Ты просто не понимаешь…

Одержимый резко затих, обрывая фразу на самом интересном месте. Вдруг его руки с неимоверной скоростью отпустили мои запястья и вцепились в собственное горло. Хрипя и задыхаясь, мальчик свалился на бок, выгибаясь от нехватки воздуха на полу и корчась, словно в болевом припадке. Глаза его закатились, я точно знал это, потому что черная оболочка стала светлеть и, наконец, появились расширенные зрачки. Я посмотрел на это не очень приятное зрелище, но знал, что сделать ничего не смогу. Сейчас демон покидает тело добровольно, и я не могу вмешаться или облегчить участь ребенка, из глаз которого потекли слезы из-за разрывающей боли. Я знаю, каково это. Ведь давным-давно я был на месте этого ребенка и испытывал весь тот ужас, отчаяние, боль и страх, который переполнял, заполнял каждую клеточку, лишая рассудка и веры в спасение. Тогда мне не могли помочь, и пришлось справляться со всем этим самостоятельно. Мне тогда было чуть больше восемнадцати…

Тело ребенка замерло на мгновение, а потом обмякло, расслабляясь. Сейчас на полу лежал мальчик, без сознания, и демон уже покинул его. Он весь вспотел, а на теле виднелись следы от мелких ссадин и синяков. Видимо, детский разум иногда прояснялся и чтобы не лишиться контроля над телом, приходилось калечить мальчика. Я сжал руки в кулаки, глубоко вздохнул и зажмурился, качая головой, чтобы отогнать дурные мысли.

Дорога. Скорость. Я. Мотоцикл. Летящий на меня автомобиль. Скрежет металла. Тьма.

Это все, что осталось в моей памяти от того злополучного дня. Как говорили врачи, чудо, что я вообще выжил, и еще большее чудо то, что после полученных травм я смог нормально жить, а не остаться навеки калекой.

Как выяснилось позже, за рулем джипа, что вылетел на встречную, сидел нетрезвый водитель. В салоне находилось еще трое людей: жена и двое друзей. Они ехали из клуба, где водитель праздновал со своей женой юбилей - десять лет совместной жизни. Мужчина за рулем не был так пьян, чтобы вылететь на встречку. Версия полиции заключалась в том, что водитель просто задремал, т.к. время было достаточно позднее. Выжил только я. Джип всмятку вместе с моим мотоциклом, которого расплющило от удара. Позже выяснилось, что жена мужчины была на третьем месяце беременности. Я еще долго корил себя за то, что выехал в тот вечер на трассу. Но была необходима эта поездка. Буквально на днях я… потерял свою девушку, которая по неизвестным причинам покончила с собой. Только скорость могла вытащить меня из тревожных мыслей, заполняя весь разум и внимание. Я летел по дороге, не боясь умереть, и даже, когда увидел свет фар перед собой, не испугался. Отчетливо запомнилось то, что я просто улыбнулся, закрывая глаза, и смирился с гибелью. Как в фильмах, за секунду перед глазами пролетела вся жизнь. Яркие вспышки и обрывки мелькнули в памяти, заставляя вспомнить то, о чем давно забыл.

Я действительно умер. Врачи констатировали клиническую смерть, которая продлилась 3 минуты 11 секунд. Я не помню ни света в конце туннеля, в общем, ничего такого, о чем рассказывали те, кто побывал на грани…

Теперь, спустя столько лет, я задумался о том случае. Неужели я действительно должен был погибнуть вместе со всеми той ночью? Но почему? С чего бы сыну Велиала волноваться о человеческой душонке, вроде моей? Это абсурдно. Одержимый сказал, что я лично могу узнать ответ у Самаэля, причем, это случиться на земле. Я покачал отрицательно головой, словно пытаясь выкинуть из нее мысли, которые переплелись между собой. С чего это я должен был умереть? Почему именно я?

Расхаживая по собственной комнате, я обдумывал все до мелочей, вспоминая каждую секунду, любые ощущения и ведения, что сохранились в памяти. Я не верю…. Просто не укладывается в голове то, что из-за моего прошлого может твориться такое. Да, я сдался, опустил руки и не сделал ничего, чтобы уйти от столкновения с машиной. Тем самым я убил их и свершил самоубийство. Но даже не из-за этих самых странных грехов я ушел служить в церковь.

Все началось после того, как меня выписали из больницы. Идя по улице, я заметил девушку, вокруг которой светилась темная аура. Чем дальше я шел, тем больше встречал подобные явления. Мне сначала казалось, что это побочный эффект от аварии или лекарств, галлюцинации, да все, что угодно. Время шло, а подобные картинки не исчезали. Меня мучили странные кошмары, из-за которых я просыпался в холодном поту среди ночи, чуть ли не крича на всю квартиру. Отчаявшись, я пошел исповедаться и вылить все, что накипело в душе. После моих слов, батюшка пояснил мне, что Бог дал мне шанс искупить свои грехи. Я получил дар видеть людей, которые осквернены грехами или одержимы. Именно тогда, в первый год своей странной работы, я и стал жертвой одержимости. Все же бремя, которое я нес, было не из легких. Плюс смерть той, которую я любил, не давала мне покоя. Я винил себя за все это, за все проблемы, что были в моей жизни. Я не мог принять то, что она ушла от меня, не объяснив ничего. А я так любил ее, так хотел подольше оставаться с ней рядом, завести семью, детей. Но она просто ушла, оставив меня одного на самосъедение. Я не смог справиться с собой, отдавшись порокам, и пропустил тот момент, когда голос разума стал манипулировать мною, а я выполнял указания, не думая ни о чем. Беззащитность и страх – самые сильные и единственные чувства, которые заполняют тебя, если ты одержим. В то же время ты чувствуешь эмоции демона в 100 раз сильнее и ярче. Словно переживая их заново.

После всего этого я был один. Церковь откровенно использовала мои навыки для собственных целей, из-за чего я хоть и тайно, но отрекся от веры, задавшись целью избавить одержимых от их бремя, облегчить участь. Я больше не стремился получить прощение или искупить грехи. Моя работа монотонна и опасна, в то же время скучна и безобразна. Я – цепной пес инквизиции. У меня не должно быть собственного мнения или желаний. Только вера, только Господь, только Библия. Я смирился и живу так, как считаю нужным, даже если мои методы не одобряют. Но меня некому заменить и церковь просто терпит мои выходки, хоть и попрекает.

Я остановился посреди небольшой комнаты и рухнул устало в кресло, массируя виски и склонившись немного вперед. Тело слегка ныло, а запястья ужасно болели. Закрыв глаза, я опрокинулся на спинку, вспоминая свое прошлое, которое было наполнено печалью, горем, реками слез, безысходностью…

В общем, на сегодняшний день мало что изменилось. Я все так же работаю, не зная развлечения, живу в той же комнате при церкви, только вот судьба заставляет меня задуматься вновь о прошлом, которое теперь кажется не простым происшествием, а спланированным действием. Только вопрос: кому все это нужно?

«…если ты хочешь действительно знать правду, то ее может тебе поведать только Самаэль».

Я вздрогнул. Больше всего я боюсь, что демон оказался прав, и люди по непонятной мне причине страдают именно из-за меня. Самое удивительное то, что одержимый говорил про Самаэля – сына Велиала. Он высший демон, приближенный к самому Сатане. По писаниям этот падший ангел совращает людей и их души, заставляет их изменять своим возлюбленным, умертвляет в сердце любовь. Он коварен, а его речи сладкие и приторные, как мед. Сам Самаэль прекрасен, как ангел. Писания гласят, что от одного его взгляда небесные девы теряли рассудок и были готовы абсолютно на все, лишь бы он обратил на них внимание. Откуда такому развратнику знать о моей судьбе?

И все же, немного страшно оттого, что одержимые знают о моем прошлом, значит, частично они говорят правду. Только вот какая крупица действительно оказалась той призрачной истиной?
Двойной удар
Я сидел на скамейке в парке, облокотившись на деревянную спинку и осматриваясь по сторонам. Деревья стояли вдоль аллеи почти голые, а асфальт усыпан листвой. Много парочек гуляет, веселятся, кидая друг друга в большие кучки листвы. Я улыбаюсь, когда слежу за резвыми детишками, что бегают в этом золотистом море, прячутся, хохочут и ищут каштаны, орехи, желуди для своих игр в так называемый "магазинчик". Сколько молодых мамочек с колясками прогуливаются по оживленным дорожкам, ища свободное и уединенное место.

Как же я люблю детей. Я так мечтал о собственном потомстве, только мне кажется, что такой простой мечте не дано сбыться. С привычной тоской на душе я слежу за ребятками, что бегают вокруг моей скамейки, играя в салочки. А я глупо смеюсь, буквально перенимая это хорошее и беззаботное настроение.
Дети – это ангелочки, такие чистые, честные и беззащитные. Они настолько милы, искренни и не испорчены, что, кажется, словно такого и быть не может вовсе в этом прогнившем мире.
Сердце буквально пронзило от отчаяния, тоски, боли и нахлынувшего прошлого. Сразу вспомнились первые годы без нее… когда я не представлял, что буду делать на этой земле без нее. Тогда время текло медленно, а мир казался не тем, что был раньше. Внутри меня было пусто, а в груди, словно израненный кусок мяса, а не сердце, качающее кровь.
Меня и сейчас отравляет одиночество. Так хочется семьи, уюта и спокойствия, чтобы никакие демоны не трогали и не обвиняли в том, что я должен быть мертв. Мне почти тридцать лет, а я все еще одинок. Самое смешное то, что мои попытки начать все с чистого листа заканчивались горькими напоминаниями прошлого, которые черными пятнами портили мои начинания. Сколько я себя не корил, как бы не старался – прошлое не отпустит меня. Но почему – не знаю. Как больно оттого, что это чувство безысходности уже столько лет живет со мной рядом, словно ревнивая жена, что отгоняет от меня все хорошие мысли и попытки идти дальше. Я застрял в себе и в тех проблемах, что копятся с годами. Мне еще жить и жить, а хочется сдохнуть, хочется прекратить это существование, но я обещал как-то идти дальше, посвятить себя благому делу, которое уже сидит в печенках. Меня разъедает от отвращения к самому себе и к тому, кем я стал, что я делаю и как я коротаю свои бессмысленные дни. Нельзя назвать мои слова нытьем, ведь я просто надоел сам себе. Жизнь, которая когда-то пестрила яркими красками, смешалась в одну серую полосу. Нет даже черного и белого, нет контраста, только монотонные мысли, движения на машинальном уровне и потребности организма.

Я не удовлетворен во всех смыслах. Я знаю, что этот мир, в котором я живу, многогранен, только мои глаза этого не видят. Я рад за тех, кто счастлив, мне больно за тех, кто страдает, и мне наплевать на себя, ведь все умрут, и я когда-то переступлю ту черту, за которой неизведанное, которого я боюсь. Глупо бояться того, от чего не убежать, но мы все питаем страх к смерти, в душе, глубоко, в самых отдаленных и темных уголочках.

И сейчас я сижу, думая о смерти посреди бегающей детворы, которой все равно, что будет через пять минут, главное то, что сейчас есть. В этом их прелесть – беззаботность и спокойствие. Они ограждены от зла и даже не подозревают, что ждет их в будущем. Как непривычно все же слышать детский смех, что пробирает до дрожи в теле, звенит в ушах. И самое странное то, что меня это не напрягает, не раздражает, а радует. Это веселое зрелище подействовало на меня, как успокоительное, заставляя постепенно забыть на время о том, кто я, какие у меня проблемы, и в чем заключается моя работа.

От мыслей меня отвлек маленький резиновый мячик, что покатился в мою сторону и остановился прямо у ног. Я поднял игрушку и протянул ее девочке в синенькой курточке, что прибежала ко мне.

- На, держи. И будь осторожней, - улыбнулся я, отдавая мяч ребенку.

- Спасибо, но я уже не буду играть, - покачала отрицательно головой девочка, беря игрушку и присаживаясь возле меня на скамейке.

- Почему же это? – спросил я с наигранным интересом. – Надоело?

- Нет, я просто устала играть, - ответила девочка на полном серьезе.

От выражения ее лица мне хотелось засмеяться, но я все же сдержал себя, ибо не хотел обижать ребенка.

- Карин, и чего ты тут расселась? – прозвучал детский голос справа от меня. Я на автомате повернул голову и на секунду удивился. Передо мной стояла девочка, буквально копия той, что сидела сейчас с мячом на скамейке. – Бросила меня одну.

Девочка надула губки и села рядом с сестричкой, которая ничего не ответила на укоры, а просто гоняла чертиков, рассматривая узоры на игрушке.

- Ну, Карииин, - протянула девочка, толкая сестру и мило улыбаясь, когда та толкнула обидчицу в ответ.

- Некуда спешить. Чего подгоняешь? – буркнула девочка в синенькой куртке, поворачиваясь ко мне и улыбаясь.

- А вы тут одни гуляете? Без мамы? – спросил я, явно заметив, что дети без присмотра.

- Конечно нет. Мама отошла в магазин. Скоро будет, - ответил ребенок, выпячивая нижнюю губу, словно объясняя элементарную вещь. Ее маленькая ручка потянулась к моей, сжимая маленькими пальчиками запястье. – Попался.

Я покосился на ребенка и понял, что мои наихудшие предположения оправдались. Две девочки одновременно были одержимы. Я попытался дернуться, но ребенок только улыбнулся и хихикнул в ответ.

- Не надо так делать. Ты же не хочешь, чтобы эти тела пострадали, так?

- Намек понят, - улыбнулся, пытаясь говорить как можно невозмутимым и обычным тоном.

В нутрии сердце екнуло так сильно, что боль на миг пронзила тело, заставляя меня задержать дыхание.

- А ты все же непредсказуем, - сказала одержимая, смотря на меня изучающим взглядом.

Вторая девочка встала со скамейки и быстро села с другой от меня стороны.

- Не знал, что вы теперь парами ходите, - пожал я плечами, ехидно улыбаясь.

В людном месте демон не посмеет показаться, ведь это прямое нарушение их закона.

- А кто тебе сказал, что в наших телах разные демоны? М? – ребенок изогнул бровь, пытаясь говорить детским голосом, что, несомненно, ему удавалось.

Я втянул воздух, смотря в синие глаза девочки, и растерялся.

- Что такое, Хайд? Не встречал еще ничего подобного, да? – засмеялся второй ребенок, как бы невзначай обнимая мою руку так, чтобы я не вырывался.

Я сидел на скамейке, с двух сторон оккупированный детьми и зажатый между ними. Девочки мило защебетали, словно я им сказку рассказывал или фокус показал.

- Что ты такое? – произнес я еле слышно, пытаясь втолкнуть себе в голову ту информацию, которая никак не хотела усвоиться.

- Не что, а кто, - протянула девочка, - нельзя же быть таким незнайкой.

Ребенок снова засмеялся, а потом улыбнулся миленькой улыбочкой и посмотрел в мои глаза, словно пытаясь что-то в них найти.

- Ты же знаешь, кто я, да? – то ли мне показалось, но в голосе одержимого проскользнула нотка надежды.

Я уже был готов отрицательно покачать головой и сделать хоть что-то, чтобы выбраться из этой нелепой ситуации, только в голове почему-то сразу всплыло имя «Самаэль». Я быстро посмотрел на одержимую, которая уверенно кивнула, все так же мило улыбаясь. Мои глаза, наверное, округлились, как блюдца. Быть того не может…

- Какого… лешего, ты здесь? – прорычал я, пытаясь не сорваться на крик. Внутри все бурлило от злости и обиды.

- Да так, я же обещал заглянуть на огонек? Вот и принимай гостя, - ехидно ответил второй ребенок.

Меня еще больше пробрало.

- Зачем тебе сразу два тела? – зашипел я, пытаясь состроить милую рожицу.

- Ты идиот или притворяешься? – хохотнула одержимая. – Мне одного тела мало. Понимаешь, моя сила настолько велика, что я могу контролировать несколько объектов одновременно.

По телу прошлись мурашки. Я слегка расслабился, облокачиваясь на скамейку, и смотрел в детские глаза, которые были такими же ясно-голубыми, как у обычного здравомыслящего человека. В голове не укладывалось, что нет никаких признаков одержимости, кроме грубого голоса. Если бы девочка молчала, то я бы ничего не заподозрил, да и темной ауры вокруг детей не было.

- Что такое? Ты так смотришь на меня, что я даже не знаю, что и думать, - протянула пошло девочка, от чего меня перекосило от отвращения.

- Маскируешься ты великолепно, - решил не темнить я, все равно в этом нет толку.

- А ты думал, что я какой-то средненький демон? Мои силы безграничны. Ты бы не нашел меня никогда, если бы я сам не пришел к тебе, - все так же слащаво говорил одержимая, сжимая своими ручками до синяков мою руку.

- И что такой мрази от меня нужно? – спокойно ответил я, улыбнувшись, и посмотрел вперед как ни в чем не бывало, словно высматривая кого-то.

- Мне от тебя? Ха-ха. Это тебе от меня кое-что нужно, так? – дернула меня вторая девочка, задорно защебетав.

- Мое любопытство не стоит жизни людей, - коротко ответил я, дожидаясь, что этот монстр скажет.

- Ты ошибаешься, - протянула девочка, садясь мне на руки. – Если ты откажешься услышать правду – я убью этих детей и всех тех, кого ты когда-то очистил.

Я метнул быстрый взгляд на ребенка и не понимал, чего добивается Самаэль.

- То есть ты хочешь насильно навязать мне то, чего я знать не хочу?

- Я знаю, что ты согласишься, ведь у меня есть и другой аргумент, который тебя заинтересует, - прошептала девочка.

- Что-то мало верится, - сказал я, пытаясь унять зарождающееся волнение.

Аура у этих детей была отнюдь не радостной, а тяжелой, агрессивной. Эта энергия словно пробиралась под кожу, будоража сознание и опьяняла меня. Мне стало дурно.

- Помимо правды о твоей судьбе и смерти, в моем арсенале имеется посмертная записка твоей дорогой женушки, - словно не договорив, произнесла одержимая.

Я сжал руки в кулаки, а зубы буквально скрипнули оттого, насколько я сомкнул челюсть, чтобы не выдать хорошую порцию матов. Это ударниже пояса. Я всего лишь недавно успокоился, пытаясь забыться, и мне почти удалось без эмоций вспоминать то время…

- Какая же ты сволочь, Самаэль, - прошипел я тихо, но так, чтобы он это услышал.

- Не груби мне, Хайд, - сказал ребенок, потянув меня на себя за галстук, и посмотрела в мои глаза. – Я же с тобой по-хорошему говорю, но могу и по-плохому. Мне не составит труда убить тут всех на твоих глазах и будет это по твоей вине.

- Именно, ты можешь это сделать даже, если я соглашусь на твои условия.

- Я даю тебе свое слово.

- Слово демона ничего не значит, - отрезал я.

- Поверь, я не буду нарушать своего слова, ведь это в моих интересах, - словно пропев песенку, ответили девочки задорно в унисон.

- И что ты хочешь взамен? – после небольшой паузы, вздыхая, спросил я.

- Во-первых, мне интересно то, куда вся эта ситуация меня заведет. Во-вторых, я пока не придумал, что хочу взамен. У меня есть много вариантов, но все они какие-то тусклые и приевшиеся, - прикусив губу, сказала девочка, что сидела слева от меня.

- Забавно, - только и ответил я.

Демон словно ждал, что я скажу еще что-то, но я молчал.

- Это игра, Хайд, и ты не последняя в ней фигура. Можно сказать, ключевая.

- Это самый шикарный комплимент от демона, который я когда-либо слышал, - саркастически ответил я, засмеявшись.

- Надеюсь, это не последняя похвала из моих уст в твой адрес, - и снова этот детский беззаботный смех, словно колокольчик. – Так ты согласен?

- Я не доверяю таким, как ты.

- Кто бы сомневался, только вот помни, что злить меня не нужно. Я тебе рассказываю правду и взамен не убиваю никого из тех, кто с тобой хоть когда-то контактировал за всю твою жизнь.

- Я подумаю, - ответил я, не зная, что делать.

Меня разрывали на части противоречия.

- Я не принимаю отказа, - обидчиво ответили девочки. – Ты получишь на днях весточку с дальнейшей инструкцией. Придется подождать, ибо я еще не все придумал, - девочки отпустили меня, слезли со скамейки и стали напротив. – Жди меня.

Девочки переглянулись, засмеялись и пошли в сторону детей, которые все так же беззаботно гоняли друг за другом. Я с тревогой смотрел им вслед, но потом расслабился, когда почувствовал, что угнетающая аура исчезла. Значит, Самаэль смылся, изрядно потрепав мои нервы и разбив в пух и в прах мое самообладание.

Мысль о том: «А что дальше?», заставила меня содрогнуться.

Дата добавления: 2015-07-19