|
Читайте также: |
– Саманта, я бы искренне хотел стать верхом совершенства, но... Не умею я. Самое главное, что я твердо знаю: без тебя мне жизни нет.
– Еще раз я такого не вынесу. Ни за что, – натянуто сказала она.
– Ты нужна мне. Вот все, что я чувствую. Уверен в этом, – продолжал настаивать он.
– Да уж следовало бы, сукин ты сын... Изменишь мне хотя бы раз, я... я... с корнем тебе все вырву, изменять будет нечем, так и знай! – И в следующий миг она прильнула к нему. – Господи, Николас, как же я тебя ненавидела, как же я по тебе тосковала... А ты, мерзавец, все тянул и тянул, не ехал ко мне... – Ее мягкие губы были солеными от моря и слез.
Николас подхватил ее на руки и понес в дом, увязая в мягком песке. Он не решался заговорить. В такой момент слишком легко ляпнуть что-нибудь не к месту...
– Николас, я от телефона ни на шаг, а тебе все недосуг позвонить. – Бернард Уэки говорил резко и встревоженно, едва сдерживая душевное напряжение. – Как быстро ты сможешь приехать?
– Что случилось?
– Кажется, началось. Да, братец, должен признать, нюх у тебя звериный. За несколько недель учуял!
– Берни, да выкладывай же! – рявкнул Николас.
– Этот разговор идет через три незащищенные АТС, – возразил Бернард. – И ты разве не знаешь, какими играми мы занимаемся? Может, тебе все разжевывать надо? Конкуренты на каждом шагу! Эти умники уже держат кое-что под парами! – Наверное, «Виттезее» или еще какой-нибудь голландский спасатель, быстро сообразил Николас. – Если они пронюхают, то через пару дней сами заведут буксирный канат. Я уж не говорю про янки, у них тоже возможности будь здоров. Маккормик, к примеру, одно из судов держит на Гудзоне. спину конкурентах.
– Завтра в семь утра отправляется прямой рейс, а если я на него не успею, то пересяду на «Бритиш эйруэйз» из Нассау в полдень. Встречай, – распорядился Ник.
– И зачем ты только сбежал? – посетовал Бернард Уэки, демонстрируя замечательное умение думать задним числом. Николас повесил трубку, не дожидаясь очередного перла мудрости.
Саманта сидела в центре постели, совершенно обнаженная, обеими руками подтянув колени к груди. Обрамленное роскошной гривой волос лицо выглядело безутешным, как у потерянного ребенка, зеленые глаза смотрели затравленно.
– Опять ты уезжаешь... – негромко сказала она. – Едва появился, и вот... О Господи, Николас, тебя любить – самый тяжкий труд в моей жизни. У меня нет таких мышц.
Он обнял девушку, и та накрепко прижалась, пряча лицо в густой поросли жестких темных волос, что покрывала его грудь.
– Я... мне кажется, что-то происходит с «Золотым рассветом». – Она внимательно слушала, пока Ник объяснял ей, что к чему, а потом стала задавать вопросы.
Обнявшись на старой кровати, они проговорили до глубокой ночи.
Саманта настояла на том, что приготовит ему завтрак, хотя за окном было еще темно, а девушка едва держалась на ногах от сонливости. Прислонившись к плите, она возилась с кухонной утварью и включила приемник, чтобы музыка и голоса радиошоу помогали бороться со сном.
– С добрым утром, ранние пташки, впереди нас ждет очередной восхитительный денек. Синоптики обещают восемьдесят пять градусов в ФортЛодердейле и на побережье, восемьдесят градусов в центре полуострова при десятипроцентной вероятности дождя. Еще мы подготовили для вас сводку об урагане «Лорна». Он уходит на юг, в сторону Малых Антил, так что, ребята, можете расслабиться и спокойно слушать Элтона Джона.
– Обожаю Элтона Джона, – сонно прокомментировала Саманта. – А ты?
– Кто это?
– Вот, пожалуйста! Всегда знала, что у нас с тобой масса общего. – Она моргнула, медленно и глуповато, как сова. – Ты уже целовал меня с добрым утром? Я забыла.
– Тогда иди сюда, – приказал он. – На этот раз не забудешь.
– Николас, ты опоздаешь на самолет.
– Если без завтрака, то не опоздаю.
– Ну ладно. Все равно он никуда не годится. – С каждой минутой Саманта просыпалась все больше и прощальный поцелуй подарила ему через открытое окно «кугуара». – У тебя ровно час, времени в обрез.
Он включил двигатель, но Саманта не отпускала дверцу.
– Николас, мы когда-нибудь будем вместе? Все время, понимаешь? Как планировали: ты и я... чтобы сообща все делать... А?
– Обещаю и клянусь.
– Поскорее возвращайся, – сказала она.
Ник утопил педаль газа, бросая «кугуар» по песчаной подъездной дорожке. Он не оглядывался назад.
В кабинет Тома Паркера набилось восемь человек. Присесть смогли только трое, остальные устроились на корточках, опираясь о стеллажи, уставленные биологическими образцами в формалине, или нашли себе место на стопках справочников и научных отчетов.
Саманта сидела на краю письменного стола, покачивая длинными ногами, и отвечала на беспрерывный поток вопросов.
– Откуда ты знаешь, что танкер пойдет Флоридским проливом?
– Все свидетельствует именно об этом. Судно слишком громоздко и не полезет в игольное ушко между островами, – мгновенно парировала Саманта. – Николас в этом убежден.
– И я вместе с ним, – буркнул Том. – Пролив имеет ширину несколько сот миль...
– Я знаю, к чему ты клонишь, – улыбнулась она и обернулась к одной из присутствующих девушек. – На этот вопрос может ответить Салли-Энн.
– Мой брат служит в береговой охране. Форт-Лодердейл отслеживает весь морской трафик через пролив, – объяснила та. – А их самолеты патрулируют зону аж до Большой Багамы.
– Мы получим координаты «Рассвета», как только он войдет в пролив. За нас болеет вся береговая охрана!
Спор продолжался еще минут десять, а потом Том Паркер хлопнул ладонью по столу, и народ нехотя умолк.
– Ладно, – сказал он. – Итак, местное отделение «Гринпис» собирается перехватить танкер с кадмиевой нефтью, едва он покажется в американских территориальных водах. Они хотят либо остановить его, либо перенаправить другим маршрутом, я правильно понимаю? поддержку. Со всех сторон неслось одобрительное бормотание.
– И чего конкретно мы хотим добиться? Мы действительно считаем, что сможем предотвратить доставку токсичной нефти на галвестонский НПЗ? Давайте-ка четко сформулируем нашу цель, – настаивал Том.
– Чтобы негодяи одержали верх, людям доброй воли достаточно сидеть сложа руки. Мы просто обязаны действовать!
– Самми, надоело, ей-богу, – поморщился Том. – Хватит уже пафосной риторики, от нее больше вреда, чем пользы. Ты ведешь себя как оголтелая фанатка и рискуешь саму себя дискредитировать, еще не успев ничего сделать.
– Ну хорошо, – усмехнулась девушка. – Тогда давайте во всеуслышание заявлять об опасности и о том, что мы против!
– О’кей, – кивнул Том. – Это первый шаг. Какие еще у нас цели?
Обсуждение разгорелось вновь, и минут через двадцать Том Паркер опять решил определить конкретные действия.
– Допустим. Но как именно мы попадем в пролив, чтобы сразиться с танкером? Возьмем детские надувные круги и пустимся вплавь?
Обычно находчивая Саманта скуксилась. Она оглянулась по сторонам, однако все остальные уставились в пол или с неожиданным интересом пялились в окно.
– Ну-у... – начала она и запнулась. – Мы думали, что...
– Так-так? – подстегнул ее Том. – Неужели вы собираетесь воспользоваться университетским имуществом? В этой стране, знаете ли, есть закон против захвата чужих судов – это называется пиратством.
– Если честно, то... – Саманта беспомощно пожала плечами.
– И коль скоро ваш покорный слуга является старшим и высокоуважаемым членом преподавательского состава, надеюсь, вы никоим образом не планируете затащить меня в сообщники?
Полнейшее молчание. Все смотрели на Саманту, ибо она была их предводительницей – которая в данную минуту не знала, что сказать.
– С другой стороны, если группа аспирантов подаст надлежащим образом оформленную заявку, я с удовольствием готов утвердить расширенную полевую экспедицию во Флоридский пролив на борту «Ловкача».
– Том, я тебя обожаю, – торжественно заявила Саманта.
– Это она так разговаривает с заведующим кафедрой. О, современная молодежь! – нахмурил брови профессор, пряча улыбку.
– Они прибыли рейсом «Бритиш эйруэйз» из Хитроу еще вчера. Их трое, вот список. – Бернард Уэки пустил по столу блокнот, и Николас быстро просмотрел имена.
– Шарль Гра... Я его знаю, он старший инженер на судоверфи «Конструксьон наваль атлантик», – сказал Николас.
– Да-да, – кивнул Бернард. – В анкете для иммиграционной службы именно так и записано.
– Разве эта информация не конфиденциальна?
– Я всегда держу руку на пульсе. – Бернард улыбнулся и тут же вновь посерьезнел. – Итак, у каждого из этих инженеров было по чемоданчику в руке, но в грузовом отсеке с ними вместе прибыл контейнер весом триста пятьдесят кило, промаркированный «Промышленное оборудование».
– Я весь внимание, – подстегнул его Николас.
– А на летном поле их поджидал «Сикорский S61N». Заметим, что вертолет был зафрахтован прямиком из Лондона от имени «Флотилии Кристи». Всю троицу вместе с ящиком запихали на борт с такой прытью, что дело явно не обошлось без эстрадного фокусника, и птичка тут же упорхнула куда-то на юг.
– Пилот подавал летный план аэропортовым диспетчерам?
– Спрашиваешь! Цель: техобслуживание судна. Курс 196 градусов. Время прибытия: будет уточнено на месте.
– Каков радиус действия у 61N? Пятьсот морских миль?
– Неплохая у тебя память, – одобрительно кивнул Бернард. – Пятьсот тридцать три по стандартным ТТХ, но эта модель несет дополнительные топливные баки. Не меньше семисот пятидесяти. Но это дальность предельная, в один конец. Кстати, вертолет на Бермуду так и не вернулся.
– Они могут дозаправиться на борту танкера... а если там нет авиабензина, то просто останутся на нем до прибытия в порт, – заметил Николас. – Что еще?
– Еще хочешь? – Бернард сделал круглые глаза. – Тебе всегда мало, да?
– Ты отслеживал радиообмен между бермудскими авиадиспетчерами, «вертушкой» и судном?
– Ну-у... понимаешь... – Бернард удрученно покачал головой. – У нас тут путаница произошла, – стыдливо признался он. – И на старуху бывает проруха...
– Не вываливай на меня свои проблемы. Короче, узнай у диспетчеров, каким временем пилот закрыл свой летный план. вать обмен на авиачастотах, а уж спрашивать в лоб...
Николас вскочил с места и в два шага оказался возле плексигласовой перегородки. Он хмуро разглядывал карту, опершись на сжатые кулаки и не давая чувствам проявиться.
– Николас, тебе это о чем-то говорит? – Бернард поднялся и встал рядом.
– Все за то, что некое судно, принадлежащее «Флотилии Кристи», запросило как можно быстрее и любой ценой прислать какие-то запасные детали и группу специалистов. Кстати, сколько стоит отправить по воздуху срочный груз весом в триста пятьдесят кило? – Николас выпрямился и полез за портсигаром. – Это означает, что на борту уже случилась неисправность или поломка вот-вот произойдет. Судно находится к юго-западу от Бермуды, на расстоянии порядка четырехсот пятидесяти миль... или даже много ближе, так как в противном случае они запросили бы помощь с Багамских островов, да и вертолет вряд ли бы использовался на предельной дальности...
– Согласен, – кивнул Бернард.
Николас разжег сигару, и мужчины пару минут молчали.
– Чертова иголка в стоге сена... – пробормотал Бернард.
– Об этом я сам позабочусь, – буркнул Николас, не сводя глаз с карты.
– Да уж, это твоя работа, за которую платят денежки, – дружелюбно подтвердил Уэки. – Думаешь, «Золотой рассвет»?
– А чего тут думать? Разве у «Флотилии Кристи» есть другое судно в этих водах?
– Насколько я знаю, нет.
– Тогда нечего задавать идиотские вопросы.
– Николас, остынь.
– Извини. – Ник пожал ему плечо. – Просто там мой сын... – Он глубоко затянулся, задержал дым на пару секунд и медленно выдохнул. Голос его вернул себе прежнюю деловитую сухость. – Так, что у нас с погодой?
– Ветер на шестидесятом румбе, пятнадцать узлов. Облачность слоисто-кучевая, плотность три восьмых в эшелоне четырех тысяч футов. Долгосрочный прогноз: без изменений.
– Опять поднялся пассат, – кивнул Николас. – Слава тебе, Господи, за мелкие радости.
– Впрочем, как ты знаешь, вышло штормовое предупреждение, но если сохранится текущее направление, ураган пройдет в тысяче миль к югу от Большой Багамы. луйста, «Колдун» и «Ведьму», пусть сообщат текущие координаты, курс, скорость хода и запас топлива.
Через двадцать минут Бернард принес два листка с телексами.
– «Колдун» неплохо идет, – прокомментировал Николас, разглядывая на карте метку с номером буксира.
– Они пересекли экватор три дня назад, – сказал Бернард.
– А «Морская ведьма» достигнет Чарлстона ближе к завтрашнему вечеру, – поделился соображениями Николас. – Что с конкурентами?
Бернард пожал плечами.
– Маккормик стоит в Нью-Йорке, а «Виттезее» на полпути домой в Роттердам.
– Мы в неплохой форме, – решил Николас, прикидывая треугольники относительных скоростей и расстояний между судами. – На острове есть какой-нибудь вертолет, чтобы мне добраться до «Колдуна»?
– Нет, – помотал головой Бернард. – Тот 61N был единственным у нас на Бермуде.
– Ты можешь организовать бункеровку «Колдуна»? В смысле без задержек, здесь, в Гамильтоне?
– Топливо зальем в течение часа, как только они придут в порт.
Николас сделал паузу перед окончательным решением.
– Направь, пожалуйста, телекс Дэвиду Аллену: «Капитану Колдуна от Берга. Крайне срочно. Немедленно лечь курсом на Гамильтон, остров Бермуда. Максимальный ход. Сообщите расчетное время прибытия».
– Значит, в погоню? – спросил Бернард. – Обоими буксирами?
– Да, – кивнул Николас. – Всеми средствами, что у меня есть.
«Золотой рассвет» грузно колыхался, обремененный миллионом тонн сырой нефти. Со стороны он казался полузатопленным блокшивом. Через борта перехлестывали волны, нефтяные гондолы почти полностью скрылись под водой. Над правым релингом то и дело поднимался гребень, заливая кружевной пеной зеленую палубу.
Вот уже четвертые сутки танкер дрейфовал, практически потеряв ход.
Коренной подшипник единственного гребного вала раскалился докрасна через сорок восемь часов после пересечения экватора, и старший механик потребовал заглушить силовую установку для проверки и, если возникнет необходимость, ремонта. Дункан Александер встал на дыбы, запретил отключать двигатель, отметая в сторону любые доводы как капитана, так и стармеха, и с великой неохотой согласился на сбавление оборотов.
Четыре часа спустя стармех обнаружил поврежденный и протекающий сальник в насосе принудительной смазки подшипника. Постоянное вращение вала даже на малых оборотах сильно сказалось на состоянии трущихся поверхностей, так что сейчас корпус «Золотого рассвета» потряхивала заметная вибрация.
– Надо перебрать насос, или сожжем всю цапфу, – наконец решился напрямую заявить стармех. – И вот тогда уж точно придется глушить машину, и не на пару часиков. Потребуется двое суток, чтобы прямо в море заменить вкладыши подшипника. – Стармех побледнел, у него дрожали губы, ибо он отлично знал репутацию Дункана, знал, с какой легкостью тот отбрасывал любого, кто осмелится встать на пути, – да еще отличался особой мстительностью и преследовал жертву, пока не уничтожал ее полностью. Однако страх за судно придал стармеху смелости.
Дункан Александер сменил тему:
– С какой стати насос вообще сломался? Почему никто не заметил этих признаков раньше? Это вопиющая халатность!
Уязвленный до глубины души, стармех выпалил:
– Если бы на борту имелась резервная помпа, мы бы переключились на аварийную систему и спокойно занялись техобслуживанием!
Дункан вспыхнул до корней волос, но отвернулся, не сказав ни слова. Модификации, на которых он лично настоял, лишили «Золотой рассвет» практически всех дублирующих систем; все, что угодно, лишь бы снизить затраты на строительство танкера.
– Сколько вам нужно времени? – Он остановился в центре каюты и гневно взирал на механика.
– Четыре часа, – мгновенно ответил шотландец.
– Хорошо. У вас есть четыре часа, и ни минутой больше, – угрюмо буркнул Александер. – А если не уложитесь, то сильно об этом пожалеете. Гарантирую.
Пока стармех глушил машину, перебирал и ремонтировал масляный насос, Дункан нервно топтался на мостике, третируя капитана.
– Мы потеряли слишком много времени, – кипятился он. – Надо наверстать!
– Вы требуете поднять обороты за верхний предел экономической скорости, – осторожно напомнил ему капитан.
– Мистер Рандл! Наш груз стоит восемьдесят пять долларов за тонну. На борту миллион тонн. И я требую наверстать упущенное время! – Дункан резким движением отмел в сторону любые возражения. – У нас концепция транспортировки находится под угрозой. Вам что, об этом нужно напоминать? К черту расходы, я хочу вписаться в сроки!
– Да, мистер Александер, – кивнул Рандл. – Мы наверстаем задержку.
Через три с половиной часа на мостике появился стармех.
– Ну? – злобно накинулся на него Дункан, едва тот вышел из лифта.
– Насос починили, хотя...
– Что?
– Предчувствие у меня... Слишком долго оттягивали с этим подшипником... Я бы не советовал выходить за пятьдесят процентов мощности, пока не снимем вал...
– Я собирался приказать двадцать пять узлов, – смущенно признался капитан.
– Ох, не надо бы... – скорбно покачал головой стармех.
– Ваше место в машинном отделении! – резко оборвал его Дункан, кивнул Рандлу, чтобы тот отдал команду включить ход, после чего занял свое привычное место на открытом крыле ходового мостика. С высоты кормовой надстройки был отлично виден белый бурун, поднимавшийся от гребного винта. «Усы» кильватерного следа разошлись в обе стороны до самого горизонта. Дункан стоял на ветру, пока не опустилась ночь, а когда вернулся в каюту, там его поджидала Шантель. Она нетерпеливо поднялась с кушетки.
– Мы опять движемся...
– Да, – кивнул он. – Все будет в порядке.
Центральный пост управления силовой установкой был переведен в автоматический режим ровно в девять вечера. Вахтенные мотористы отправились на ужин, затем отдыхать, оставив старшего механика в одиночестве. Он задержался еще на пару часов в длинном и узком туннеле гребного вала, горестно бормоча себе под нос и покачивая головой над массивным подшипником. Ежеминутно стармех трогал громадную литую деталь, ожидая появления высокой температуры и вибраций, которые являлись признаками неотвратимой механической поломки.
В одиннадцать он с досадой плюнул на мерно вращавшийся гребной вал, который в обхвате не уступал дубовому кряжу, сверкая полированным серебром под безжалостными лампами, затем поднялся с корточек.
На посту управления он еще раз убедился, что системы судна работают автоматически, что все контрольные цепи функционируют исправно и дублируют свои сигналы на индикаторах громадного пульта, после чего зашел в лифт и поднялся наверх. ре управления хлопнул со звуком вылетевшей пробки из шампанского и окутался облачком серого дыма. В отсутствие людей это событие прошло совершенно не замеченным. Система не имела аварийного резерва, переключиться на него не могла, и, когда температура подшипника вновь подскочила, не прошло никаких импульсов на срабатывание тревожной сигнализации и экстренное глушение силовой установки.
Тяжеленный вал вращался, а перегретый подшипник все плотнее и плотнее охватывал участок металла, поврежденный из-за предшествующей длительной работы в критических условиях. Тоненький металлический заусенец отслоился от полированной поверхности вала и, завиваясь серебристой стружкой, попал между вкладышами. Весь узел раскалился до темно-вишневого цвета, через минуту вздулась и пошла пузырями оксидная краска, которая покрывала наружный кожух. Двигатель продолжал неумолимо прокручивать вал.
Смазка, нагнетаемая в зазор между светящимися от жара поверхностями, мгновенно потеряла вязкость и стала жидкой как вода. Затем температура превысила точку воспламенения, масло вспыхнуло, и по корпусу подшипника побежали огненные струйки, от которых занялась и краска. Туннель гребного вала заполнился густыми, едкими клубами, и лишь тогда сработали пожарные датчики, включив тревожную сигнализацию на ходовом мостике и в каютах капитана, старпома и стармеха.
Однако двигатель упорно развивал семьдесят процентов мощности, вал по-прежнему вращался в разваливающемся подшипнике, брызгая расплавленным металлом вкладышей, прогибаясь и коробясь под немыслимыми механическими нагрузками.
Первым на пост управления силовой установкой ворвался стармех и, не дожидаясь распоряжений с мостика, стал торопливо выполнять процедуру аварийного глушения всех систем.
Ушел еще час, прежде чем авральная группа под командованием старшего помощника сумела локализовать пожар в туннеле гребного вала. Для тушения краски и масла они включили подачу углекислого газа, так как вода, попадая на раскаленный металл, еще больше усугубила бы повреждение, вызвав термические деформации.
Стармех вскрыл кожух подшипника – тот был еще настолько горячим, что работать приходилось в толстых кожаных рукавицах с асбестовым чехлом.
Вкладыши коренного подшипника были безнадежно испорчены, а сам гребной вал в этом месте изъязвили оспины. Если и произошло короблеС другой стороны, биение даже в одну десятитысячную долю дюйма является критическим.
«Дед» работал, бормоча себе под нос проклятия, словно колыбельную. Он призывал громы небесные на изготовителей маслонасоса, монтажников и инспекторов оборудования, с ненавистью поминал поврежденный сальник и недостаточный аварийный резерв, но больше всего он плевался в адрес упрямого и несговорчивого председателя совета директоров «Флотилии Кристи», чья безответственная манера рубить сплеча превратила великолепный образчик инженерного искусства в груду закопченного, дымящегося металла.
Утро было в самом разгаре, когда с судового склада наконец доставили деревянные ящики с запасными вкладышами. И тут, сбив доски и вытащив ворох упаковочной стружки, стармех увидел, что ящики неправильно промаркированы: вкладыши имели устаревший, неметрический размер и были на пять миллиметров меньше диаметра шейки вала, что делало их абсолютно непригодными.
При этом известии стальная выдержка Дункана Александера дала первую трещину. Он минут двадцать в бешенстве носился по ходовому мостику, даже не пытаясь отыскать пути выхода из переделки, и вместо этого поливал Рандла вместе с его инженером самыми дикими и экстравагантными выражениями. Приступ невиданной ярости оказал парализующий эффект на всех без исключения офицеров «Золотого рассвета», и они стояли навытяжку с побелевшими, виноватыми лицами.
Питер Берг не остался в стороне от таких событий и незаметно проскользнул на мостик, желая подсмотреть, что к чему. Неистовая злоба отчима завораживала мальчишку – такого ему видеть еще не доводилось. Наступил миг, когда Питеру показалось, что глаза Дункана вот-вот лопнут как перезрелые виноградины. Он затаил дыхание – и был горько разочарован, что этого так и не случилось.
Наконец Дункан остановился, обеими руками вцепившись в густые вьющиеся волосы. Между пальцами торчали два вихрастых пучка, напоминая рога дьявола. Его мучила одышка, но по крайней мере частичное самообладание уже вернулось.
– Итак, сэр, что вы предлагаете? – потребовал он от Рандла.
– Новые вкладыши можно запросить на Бермуде, – раздался звонкий голос Питера Берга. – До нее всего три сотни миль. Я помню, наши координаты определяли сегодня утром.
Питер стремглав кинулся наутек, сам удивляясь своей опрометчивости, и лишь после того, как мальчик исчез, слово взял стармех:
– Мы могли бы затребовать Лондон выслать вкладыши авиарейсом на Бермуду...
– Судно на острове найдется... – поспешно вставил Рандл.
– А вкладыши сбросят нам с самолета...
– Или вертолета...
– Срочно телекс в «Кристи»! – злобно рявкнул Дункан.
«Хорошо, что вновь под ногами палуба!» – радовался Николас. Сейчас он чувствовал себя полным жизненных сил.
– Я морская тварь, – усмехнулся он себе под нос. – Хотя все время об этом забываю.
За кормой таял низкий силуэт острова Гамильтон с его двурогой бухтой и разноцветными пятнышками зданий в тени кедровых рощ. Затем Ник вновь обратился к разостланным на штурманском столе картам.
«Колдун» по-прежнему шел малым ходом. И пусть пролив был широким, с прекрасно обозначенным фарватером, но коралловые рифы по обеим сторонам оставались не менее голодными и зазубренными, поэтому все внимание Дэвида Аллена было посвящено задаче выведения «Колдуна» на открытую воду. Наконец, когда глубина под днищем составила сто саженей, Аллен отдал приказ рулевому – «Полный ход в девять ноль-ноль!» – и поспешно присоединился к Николасу.
– Сэр, у меня не было времени поприветствовать вас на борту.
– Ничего, Дэвид. Спасибо. Я рад, что вернулся. – Николас расплылся в улыбке. – Как насчет лечь курсом 240 и поднять обороты до восьмидесяти процентов?
Дэвид немедленно передал приказ на штурвал и в машину, но отчегото стал переминаться с ноги на ногу, заливаясь румянцем.
– Мистер Берг, я уже с ума схожу. Комсостав продохнуть не дает, насели прямо по выходе из Кейптауна... У нас сейчас что? Работа... или прогулочный рейс?
Николас расхохотался. Его разбирал восторг охоты, горячий запах уверенно взятого следа и предвкушение жирной добычи. Сейчас, когда под ногами был надежный «Колдун», опасения за безопасность Питера ослабли. Что бы ни случилось, он поспеет вовремя. Да, теперь все будет отлично.
– Мы вышли на охоту, Дэвид, – сказал он. – Пока что ничего конкретного, но... – Николас сделал паузу, затем уступил. – Пришлите КрасавчиДа, и бутербродов тоже пусть пришлет – я пропустил завтрак. Пока будем закусывать, вы все узнаете.
Красавчик Бейкер взял протянутую ему «манилу».
– Все то же дешевое курево, – заметил он, кисло принюхиваясь к четырехдолларовой сигаре, хотя в глазах за стеклами очков поблескивал огонек удовольствия. Затем, не в силах дальше сдерживаться, он ухмыльнулся: – Шкипер говорит, мы охотимся. Это так?
– Ну слушайте... – Николас стал описывать текущую картину в деталях и по ходу изложения поймал себя на мысли: «Старею, должно быть... Никогда столько не разглагольствовал».
Мужчины слушали в полном молчании, и лишь когда Николас закончил, наперебой принялись сыпать острыми вопросами, которые он, впрочем, предвидел заранее.
– Похоже на обмотку генератора, – предположил Красавчик Бейкер, имея в виду таинственное содержимое контейнера, который доставили на борт «Золотого рассвета». – Хотя трудно поверить, что у них нет полного набора запчастей.
Пока Бейкер ломал голову над механическими аспектами ситуации, Дэвид Аллен сосредоточился над проблемами судовождения.
– Какая у этого вертолета дальность? Он уже вернулся на базу? При такой осадке танкер наверняка идет к Флоридскому проливу. Думаю, надежней сменить курс на риф Матанилла, раз он стоит прямо на входе в пролив.
В дверь деликатно постучали, и в щель пролезла серая, морщинистая голова Трога. Он бросил взгляд на Николаса, но слов приветствия не последовало.
– Капитан, штормовое предупреждение от Майами. «Лорна» передумала и двинулась на север. Синоптики дают направление норд-норд-вест при скорости ветра в двадцать узлов.
Высказавшись, он захлопнул дверь. Мужчины уставились друг на друга.
Первым пришел в себя Ник:
– Не бывает такого, чтобы к катастрофе привела какая-то одиночная ошибка. Их всегда несколько, и, как правило, сами по себе они влекут за собой незначительные последствия... Но вот в сочетании с неудачными обстоятельствами... – Он задумался, а затем негромко произнес: – «Лорна» как раз может оказаться этим пресловутым невезением... загнанным зверем. Эх, если б ему прежнюю, капитанскую каюту, которую теперь занимал Дэвид Аллен... Он обернулся и вдруг понял, что оба его собеседника рассчитывают именно на катастрофу. Вот они сидят, два старых морских волка, почуявших запах жертвы. К сердцу подступил холодный гнев: им хочется беды для его Питера!
– Кстати, я забыл упомянуть еще одну деталь, – промолвил он. – На борту «Золотого рассвета» находится мой сын.
Исполинская карусель урагана с кодовым именем «Лорна» раскрутилась не на шутку. Макушка штормового пузыря поднялась выше отметки эшелона замерзания, и теперь «Лорну» увенчивала великолепная белая грива из ледяных кристаллов, вытянувшаяся на три сотни миль вперед в струйных течениях верхней тропосферы.
От одного края до другого ураган простирался на полторы сотни миль, а высвобожденная внутренняя мощь своей свирепостью не укладывалась ни в какие шкалы.
Ветра, что бушевали вокруг центра урагана, сорвали с моря верхние слои и теперь крутили водяную взвесь на скорости в сто пятьдесят миль в час, изливаясь такими потоками, которые столь же мало походили на ливень, как смерть походит на жизнь. Вода висела в тучах так плотно, что нельзя было различить, где море, а где воздух.
Казалось, что буйнопомешанная «Лорна» набиралась сил, пожирая самое себя, и, подобно слепому, иступленному берсеркеру, на ощупь брела по стесненной акватории Карибского моря, вырывая с корнем деревья, сметая здания и даже землю с тех крошечных островков, которые оказались на ее пути.
Впрочем, имелись все же силы, которые управляли тем, что выглядело неподконтрольным, диктовали правила там, где на первый взгляд царил полный хаос, ибо на крутящемся шарике, которым является наша Земля, шторм демонстрировал основное свойство гироскопической инерции, а именно стремление сохранять первоначальное направление оси вращения до тех пор, пока не появится внешний фактор.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав