|
Читайте также: |
– Год назад я сняла с себя полномочия по трастовому фонду...
Ник даже не удосужился ответить. Вот оно, то самое, чего он ждал. Он знал, что есть кое-что еще – трастовый фонд, учрежденный стариком Кристи, был костяком, несущим хребтом «Флотилии». Один миллион голосующих акций под управлением трех душеприказчиков: один банкир, один адвокат и один член семьи Кристи.
Шантель протянула бокал.
Он кивнул и сделал глоток, прежде чем задать важный вопрос.
– А остальные душеприказчики? Ролло и ллойдовский Пикстон?
Шантель покачала головой и вновь закусила губу.
– Нет, от Ллойда уже нет представителя. Теперь это Сирил Форбс.
– Кто он?
– Глава «Лондон-Европы».
– Ведь это банк Дункана! – запротестовал Ник.
– Но он тоже имеет лицензию на такие операции...
– А Ролло?
– Полгода назад с ним случился сердечный приступ. Он вышел на пенсию, и Дункан поставил на его место одного из новых адвокатов – ты его не знаешь.
– Господи Боже, три человека – и каждый из них представляет Дункана! Да ведь он уже целый год заправляет «Флотилией Кристи» как хочет! Теперь его не остановишь...
– Да, – прошептала она. – Это было наваждение, помутнение рассудка... Сама не понимаю, как объяснить...
– Я бы сказал, у этого наваждения есть другое название. Старо как мир.
Сейчас ему было жаль Шантель. Впервые Ник понял и принял тот факт, что она действовала как марионетка, под управлением неподвластных ей сил.
– Николас, мне страшно... Я боюсь узнать всю правду о том, что натворила... Глубоко в сердце знаю, но боюсь...
– Ладно, выкладывай до конца.
– Больше ничего нет.
– Если будешь врать, на мою помощь не рассчитывай.
– Я старалась проследить за новой структурой компании, но... Ник, она так запутана! «Лондон-Европа» выступает в качестве холдинга, и... и... – ее голос совсем увял, – активы ходят по кругу как карусель, а я не могу ни копнуть поглубже, ни расспросить получше.
– Почему? – нахмурился Ник.
– Ты не знаешь Дункана.
– Потихоньку начинаю узнавать, – мрачно ответил он. – Но послушай, Шантель, ведь у тебя есть право потребовать ответ.
– Давай я тебе еще принесу... – Она легко вскочила на ноги.
– Да я этот закончить не успел...
– Кубик растаял, а ты этого не любишь. жую порцию.
– Ну хорошо, – кивнул он. – Что еще?
Тут она вдруг залилась слезами. Жалобно улыбалась и плакала одновременно. Не было ни хныканья, ни шмыганья носом, просто слезы медленно выступили на глазах, повисли на ресницах и тяжелыми, как кровь или сырая нефть, каплями поползли по щекам. И при этом она старалась улыбаться.
– Наваждение прошло, Николас. Не так уж долго оно продлилось... Все было как в угаре...
– Сейчас он возвращается домой часам к девяти, – полувопросительно уточнил Ник.
– Да, к девяти...
Он вынул из внутреннего кармашка льняной носовой платок:
– Вот.
– Спасибо.
Шантель промокнула глаза, по-прежнему сохраняя слабую улыбку.
– Николас, что мне делать?
– Созови аудиторскую комиссию, – начал он, но Шантель прервала его, решительно тряхнув головой.
– Ты не знаешь Дункана, – в очередной раз повторила она.
– С этим он ничего поделать не сможет.
– Он может что угодно, – возразила она. – Он способен на все. Мне страшно, Николас, очень страшно... И не только за себя, но и за Питера.
Ник резко выпрямился.
– Питер... Ты хочешь сказать, Дункан способен... физически...
– Не знаю! Николас, я уже ничего не знаю! Я совсем одна и... и запуталась... Ты единственный, кому я могу довериться.
Ник вскочил и принялся мерить шагами комнату, хмуря брови и покручивая в руке бокал, в котором легонько позвякивал кубик льда.
– Ладно, – наконец сказал он. – Сделаю все, что смогу. В первую очередь надо выяснить, какие реальные основания имеются для твоих страхов.
– Каким образом?
– Тебе об этом лучше не знать – до поры до времени.
Он разом махнул остатки виски, и Шантель встревоженно поднялась на ноги.
– Ты уже уходишь? наю. Если узнаю, точнее.
– Я провожу...
В холле она коротким кивком отослала горничную и достала пальто Ника из гардероба.
– Хочешь, дам машину? В пять вечера такси не достать.
– Прогуляюсь, – ответил он.
– Николас, я тебе так благодарна! Я уже забыла, в какой безопасности себя чувствуешь, когда ты рядом...
Сейчас она стояла очень близко; мягкие, припухлые губы влажно поблескивали; в глазах, где до сих пор не просохли слезы, сиял манящий свет. Ник понял, что надо немедленно уносить ноги.
– Я знаю, теперь все будет хорошо... – Она положила изящную руку ему на лацкан, в типичной женской манере разглаживая несуществующую складку, и быстро облизнула губы. – Мы все дурачки, Николас, все до единого. Усложняем себе жизнь... хотя до счастья только рукой подать...
– Ну да, ну да. Трудно распознать свое счастье, когда об него спотыкаешься.
– Прости меня, Николас... Видишь, я в первый раз прошу у тебя прощения. Сегодня такой день, когда многое происходит впервые... Мне очень, очень стыдно за все те мои поступки, которые причинили тебе боль. Всем сердцем хотела бы я стереть прошлое и начать с чистого листа.
– К сожалению, моя дорогая, мир устроен по-другому.
Невероятным усилием воли Ник сбросил путы наваждения и поспешно отступил на шаг. Ведь еще миг – и он прильнул бы к мягким алым губам.
– Позвоню, как только что-нибудь узнаю, – пообещал он, застегивая верхние пуговицы пальто, и распахнул дверь.
Николас торопливо сбежал со ступенек, чувствуя, как щеки заливает румянец от кусачего холода. Как он ни старался, аура женского присутствия не отставала ни на шаг, а кровь ускоренно бежала по жилам не только из-за физического напряжения.
В эту минуту – и с полнейшей убежденностью – он понял, что не относится к тем мужчинам, которые способны по желанию «включать» и «выключать» в себе любовь.
«Вы прямо какой-то весь старомодный...» Слова, брошенные Самантой, ясно прозвучали в голове. Конечно, она права: на Ника наложено проклятие... Так сказать, наброшена сеть, сплетенная из лояльности и прочих эмоций, которые ограничивают свободу его действий. Сейчас он нарушал разворот в обратную сторону.
Да, он любил Шантель Кристи всеми фибрами души и почти половину жизни посвятил «Флотилии Кристи». Теперь Ник начинал постигать новую для себя истину: эти вещи не изменятся никогда – он, Николас Берг, вечно будет заложником собственной совести...
Подняв глаза, он с удивлением обнаружил, что очутился напротив Кенсингтонского музея естественной истории на Кромвель-роуд, и направился было к главному входу, однако часы показывали уже без четверти шесть, и ворота оказались на замке. Впрочем, Саманта все равно не проводила бы время в открытых для публики залах; скорее она скрылась где-то в лабиринте хранилищ под громадным зданием. В считанные дни девушка обзавелась полудюжиной поклонников из числа сотрудников музея. Ник почувствовал укол ревности, представив Саманту в кругу других людей, общением с которыми она наслаждается и с удовольствием предается научным беседам... Она вообще, наверное, позабыла о его существовании.
Тут Ник сообразил, что несправедлив к ней: ведь лишь минутами ранее в нем, можно сказать, кипели воспоминания о другой женщине. Лишь теперь он начинал отдавать себе отчет в том, что можно быть одновременно влюбленным в двух разных женщин двумя совершенно разными способами.
Обеспокоенный, раздосадованный, раздираемый конфликтующими чувствами лояльности и привязанности, он пошел прочь от закрытых кованых ворот музея.
Квартира Николаса располагалась на пятом этаже одного из перестроенных и заново декорированных зданий возле Квинс-Гейт.
Внутри все выглядело так, словно здесь побывал цыганский табор. Ник так и не удосужился развесить картины, не расставил книги по полкам. Полотна в рамах были прислонены к стенкам холла, а книги стопками выстроились в самых неожиданных местах на полу гостиной. Ковер до сих пор не раскатали, и он сиротливо лежал вдоль плинтуса. Из всей обстановки в глаза бросались два кресла напротив телевизора да еще пара стульев возле обеденного стола.
Что и говорить: чисто утилитарное место для сна и приема пищи, с минимальным набором удобств. За прошедшие два года он, наверное, провел здесь не более двух месяцев, да и то не подряд. Жилище – но предельно обезличенное, в нем не было ни тепла, ни воспоминаний. развязывая галстук и скидывая пиджак с плеч. Здесь обстановка была иной, о чем свидетельствовали следы присутствия Саманты. Хотя она застелила постель перед уходом, из-под кровати выглядывала пара туфель, о которые можно было запросто споткнуться и сломать ногу; на тумбочке в изголовье небрежно рассыпаны женские украшения, рядом текстом вниз лежит раскрытая книга Ноэла Мостерта «Суперкорабль», готовая треснуть в корешке; дверца платяного шкафа распахнута, открывая взгляду мужские костюмы, решительно загнанные в угол, чтобы освободить место для платьев и брючных нарядов Саманты; на краю ванны лежит пара высыхающих после стирки весьма эротичных прозрачных трусиков; на кафельном полу рассыпана пудра, а вся квартира пронизана запахом ее особенных духов...
Ник соскучился по ней до боли в груди, так что когда бухнула входная дверь и Саманта ворвалась в прихожую подобно вихрю, который научился кричать человеческим голосом «Николас, это я!», – он бегом бросился навстречу и стиснул в объятиях это долгожданное видение в ореоле растрепанных волос. Щеки девушки отливали золотистым загаром.
– Ого... – хрипловатым шепотом сказало видение. – Совсем оголодал мой малыш...
Они упали на кровать, прильнув друг к другу с такой силой, которую можно сравнить разве что с отчаянием...
Потом лампу включать не стали, хотя в комнате совсем стемнело, если не считать тусклых потолочных бликов от уличных фонарей, пробившихся сквозь шторы.
– Что с тобой? – Саманта поплотнее прижалась к его груди. – Впрочем, мне понравилась такая встреча.
– Да денек выпал еще тот... Просто соскучился до ужаса.
– Встречался с Дунканом?
– Встречался...
– Договорились?
– Нет. Ни малейшего шанса.
– Слушай, я есть хочу, – объявила она. – От твоей способности к любви у меня всегда разыгрывается аппетит.
Пришлось Нику надеть брюки и отправиться за пиццей в итальянский ресторанчик по соседству. Они поужинали в постели, приспособив под белое кьянти стопки из-под виски, а потом Саманта вздохнула:
– Николас, мне надо возвращаться.
– У меня же работа...
– Да, но... – При мысли о том, что он может ее потерять, к горлу подкатила тошнота. – Ты не можешь уехать до начала слушаний.
– Почему?
– Потому что ты – моя удача.
– Своего рода талисман? – Девушка состроила разочарованную гримаску. – И только-то?
– О, в тебе масса и других качеств. Хочешь наглядный урок?
– С удовольствием.
Спустя еще час Ник отправился за повторной порцией пиццы.
– Тебе надо остаться как минимум до двадцать седьмого числа, – сообщил он с набитым ртом.
– Николас, милый, но как же я объяс...
– А ты им позвони. Скажи, мол, умерла любимая тетушка, скажи, что выходишь замуж...
– Даже если бы я и выходила замуж, это ничуть не уменьшило бы важность моей работы. Ты ведь и сам понимаешь, что я никогда ее не брошу.
– Да, знаю, но ведь я прошу всего-то пару дней.
– Ну ладно. Завтра позвоню Тому Паркеру. – Саманта лукаво улыбнулась. – И не надо так хмуриться. Подумаешь, окажемся по обеим сторонам Атлантики. Это, можно сказать, ближайшее соседство.
– Ты ему сейчас позвони. Во Флориде как раз обеденное время.
У Саманты ушло минут двадцать на уговоры, умасливание и обещания. Наконец свирепый голос в телефонной трубке превратился в неохотное бормотание.
– Ох, Николас Берг. Вы когда-нибудь подведете меня под монастырь, – строго заявила Саманта, кладя трубку.
– Ну вот и приятная тема для разговора, – бодро закивал Ник, и девушка наподдала ему подушкой.
Следующим утром телефон зазвонил в две минуты десятого. В это время они были в ванной, так что распаренный Ник выбежал в комнату голышом, чертыхаясь и брызгая во все стороны пеной.
– Мистер Берг? – Голос Джеймса Тичера прозвучал резко и по-деловому. – Вы оказались правы. Вчера днем «Флотилия Кристи» подала ходатайство на отсрочку слушаний.
– На сколько?
– Вот скотина... – буркнул Ник. – Основания?
– Якобы им нужно подготовить аргументацию.
– Заблокируйте петицию, – приказал Ник.
– Я встречаюсь с секретарем в одиннадцать. Буду настаивать на немедленном предварительном слушании в целях определения основных дат.
– Главное, вытащить их на глаза арбитражных судей.
– Сделаем.
Саманта недвусмысленно пригласила Ника залезть обратно в ванну, подтянув колени к подбородку. Волосы ее были заколоты на макушке, хотя отдельные влажные пряди игриво липли к голой шее и щекам. Выглядела она такой розовой и хорошенькой, что ее хотелось потискать, как младенца.
– Осторожней, сэр, смотрите, куда ставите лапы, – насмешливо предупредила Саманта, и Ник почувствовал как начинает отпускать натянутые нервы. Да, это она умеет.
– Если сможешь оторваться от микроскопа и своей пахучей рыбьей коллекции, то я готов покормить тебя в «Амбассадоре».
– Серьезно?! Я о них столько всего слышала! Ради такого пиршества я не прочь пешком пройти через весь Лондон!
– Столь немыслимой жертвы не потребуется, хотя обед придется отработать: нужно очаровать целый клан шейхов из диких пустынных племен. Говорят, они особо симпатизируют блондинкам.
– Ты хочешь продать меня в гарем? Хм-м, звучит заманчиво. Я всегда хотела пощеголять в прозрачных шароварах.
– Да, продавать буду, но только не тебя, а айсберги... Словом, план такой: я умыкну тебя ровно в час от главного входа в музей.
Посмеиваясь, девушка выбралась из ванны и принялась хлопать дверцами шкафчиков, а Ник тем временем сел за телефон.
– Это Николас Берг. Я хотел бы поговорить лично с сэром Ричардсом.
Ричардс работал в Ллойде и был давнишним другом.
После этого Ник позвонил Шарлю Гра.
Задержек не предвиделось, дату окончания постройки «Морской ведьмы» не перенесли.
– Не сердись, что по моей вине у тебя возникли неприятности с Александером.
– Ce ne fait rien[13], Николас. Удачи тебе на слушаниях. Буду следить за бюллетенем Ллойда.
У Ника немноо отлегло от сердца. Шарль рисковал своей карьеройвая ему «Золотой рассвет». Дело могло обернуться куда серьезнее.
Затем он почти полчаса беседовал с Бернардом Уэки из бермудского офиса. Двумя часами ранее с борта «Колдуна» прислали телекс: буксир шел по графику, буровую вышку доставят к пункту «Браво II» в назначенный срок, после чего возьмутся за новый, уже поджидавший их заказ.
– Дэвид Аллен – парнишка что надо, – одобрительно сказал Бернард. – Кстати, ты договорился с Левуазаном? Он готов принять «Морскую ведьму» под свое командование?
– Жюль, как всегда, разыгрывает из себя примадонну. Он еще не сказал «да», но к сроку появится на борту.
– Что ж, значит, подберется отличная команда. Когда достроят «Ведьму»?
– К концу марта.
– Чем быстрее, тем лучше. У меня контрактов навалом, хватит, чтобы гонять оба буксира без передышки вплоть до ледового проекта.
– Я как раз сегодня обедаю с шейхами.
– Да, слышал. Должен сказать, интерес очень большой. Чутье подсказывает, дело стоящее. Они и сами знают, что назревает нечто серьезное, но уж очень народец уклончивый... Сплошные непроницаемые улыбки, как на морде у сфинкса... Когда мы тебя увидим?
– Появлюсь, дай только вытащить Дункана в арбитражный суд. Будем надеяться, в конце месяца.
– Ты уж постарайся, надо о многом поговорить...
Затем Ник сделал перерыв и выкурил первую сигару за день. Ему не очень хотелось звонить в Монте-Карло: предстоящий разговор обойдется в пятьдесят тысяч долларов, если не сказать семьдесят пять. Тут он напомнил себе, что скупой платит дважды, решительно поднял трубку и, набрав нужный номер, сообщил свое имя и попросил соединить с секретарем.
В ожидании за телефоном в голову пришла мысль, что его жизнь усложнилась в очередной раз. Скоро наступит время, когда одного лишь Бэча Уэки будет недостаточно: потребуется учредить лондонское представительство компании «Океан», со всеми необходимыми офисами, клерками, бухгалтерией и папками для бумаг; затем наступит очередь для нью-йоркского отделения, филиала в Саудовской Аравии... словом, придется раскручивать весь цикл заново. Он вдруг вспомнил Саманту, безмятежное и простое счастье, жизнь без изматывающих подводных камней – и тут в трубке щелкнуло, и он услышал тонкий, высокий, почти женский голос.
– Мистер Берг, Клод Лазарус к вашим услугам. ленного общения. Ник представил, как Клод Лазарус сидит за столом гдето в офисном здании, высоко над гаванью... Будто человеческий плод, заспиртованный в банке на музейном стеллаже: громадный голый череп, мягкие землистые рудиментарные черты, крохотный нос, на котором едва-едва помещаются внушительные очки с толстенными стеклами – из-за них глаза кажутся изумленно выпученными, как у аквариумных рыбок. Недоразвитое тельце, опять-таки как у человеческого плода, узкие плечи, скошенный профиль подчеркивает сутулость владельца...
– Мистер Лазарус. Не могли бы вы предпринять для меня проработку одного деликатного дела?
Этим эвфемизмом был стыдливо завуалирован запрос на финансовопромышленный шпионаж. Агентская сеть Клода Лазаруса не ограничивалась контурами государственных границ или континентов: она раскинулась по всему свету, напоминая осторожные щупальца осьминога.
– Разумеется, – раздался мягкий писк в ответ.
– Мне нужны данные о финансовой структуре, линиях управления и контроля, имена подставных лиц и тех, кто за ними стоит, а также расположение и схема взаимосвязей всех элементов конгломерата в составе «Флотилии Кристи» и финансово-страховой компании «Лондон-Европа». Особое внимание необходимо уделить любым изменениям в этой структуре за последние четырнадцать месяцев. Вы записали?
– Разумеется, мистер Берг. Мы записываем все и всегда.
– Вот именно. Далее, я хочу знать страны регистрации, имена страховщиков и прочих гарантов на все без исключения корпуса судов, числящиеся на балансе их холдингов.
– Продолжайте.
– Хочу также получить как можно более точную оценку резервов «Лондон-Европы» в отношении потенциальных исков.
– И?..
– И в особенности меня интересует все, что связано с судном «Золотой рассвет», которое заложено на верфи «Конструксьон наваль атлантик» в Сен-Назере. Мне нужно знать, был ли «Золотой рассвет» уже зафрахтован или каким-либо иным контрактным образом задействован в планах той или иной нефтяной компании на перевозку нефти-сырца, и если да, то на каких маршрутах и по каким тарифам. И еще одно...
– Да? – мягко проворковал Лазарус.
– Время – важнейший фактор. Так же как и скрытность. Впрочем...
– Мой контакт для передачи собранных сведений: Бэч Уэки на Бермудах.
– Буду держать вас в курсе.
– Благодарю вас, мистер Лазарус.
– Всего доброго, мистер Берг.
Приятное и, пожалуй, даже освежающее чувство: знать, что не нужно разыгрывать из себя закадычного друга, когда требуется важная информация. При всей неприязни к человеку, который зарабатывал на жизнь сомнительными способами, Ник был уверен, что его выбор пал на лучшего кандидата в мире. От этого становилось спокойнее на душе.
Он бросил взгляд на часы. Время обеденное, и при мысли о предстоящей встрече с Самантой настроение еще больше поднялось.
Выходящая на Леденхолл Лайм-стрит представляет собой нечто вроде узкой аллеи с высокими зданиями по обеим сторонам. В нескольких ярдах от перекрестка, по левую сторону при выходе с улицы, где обосновались судоходные компании, располагается штаб-квартира лондонского Ллойда.
Николас вылез из «бентли» Джеймса Тичера, подал руку Саманте и на минутку замер, испытывая нечто вроде благоговейного трепета.
Для него, как и для всякого моряка, история этого замечательного учреждения носила крайне близкий сердцу, чуть ли не интимный характер. Не то чтобы здание само по себе было очень уж древним или почтенным. Ничего не осталось от первоначальной кофейни, за исключением разве что некоторых традиций: спикер, монотонным голосом объявляющий имена брокеров, как если бы речь шла о сборе пожертвований в храме какой-то экзотической религии; кабинки, в которых страховщики вели свой бизнес; униформа местных служащих, так называемых «официантов», с характерными латунными пуговицами и красными воротничками.
А самой важной традицией была, пожалуй, деловитая озабоченность, что пропитывала всю здешнюю атмосферу: озабоченность судьбами судов и людей, которые вышли в открытое море и занимались в нем своей рискованной работой.
Позднее, если удастся выкроить время, Николас проведет Саманту по залам Нельсона, покажет девушке витрины, полные раритетов, связанных с именами величайших моряков Британии. И уж конечно, он внесет ее в список гостей, чтобы они могли пообедать в величественном банкетном зале, за одним из столиков, отведенных специально для посещающих Ллойд морских капитанов. внимания. Он пришел сюда выслушать вердикт по поводу собственного будущего: буквально через несколько часов он узнает, насколько высоко забросила его нынешняя волна удачи.
– Пойдем, – сказал он Саманте, и по короткой лестнице они поднялись в вестибюль, где их уже поджидал «официант», как здесь именовали дежурных распорядителей.
– Сегодня мы будем пользоваться совещательным залом, сэр.
До сих пор предварительные разбирательства с участием обеих сторон происходили в одном из малых офисов, расположенных вдоль галереи над операционным залом этой своеобразной морской биржи. Однако вследствие экстраординарного характера текущего дела комитет Ллойда принял беспрецедентное решение: арбитражным судьям предстояло изложить свои выводы и огласить решение в обстановке, более подобающей столь важному событию.
Они поднялись, храня полное молчание, – напряжение было слишком велико, чтобы тратить силы на светскую болтовню, – и распорядитель провел их по широкому коридору, мимо офиса управляющего, а затем через сдвоенные распашные двери в грандиозный зал, проект которого разработал знаменитый Роберт Адам для Боувуд-хауса, загородной резиденции маркиза Лансдауна. В свое время зал в особняке разобрали, и все его стенные панели, паркет, потолочные украшения, лепнину и даже камин перевезли в Лондон, где декор восстановили с таким тщанием и скрупулезностью, что когда сам маркиз пришел осматривать результат, он обнаружил, что половицы скрипят точно в тех же местах, что и раньше.
За длинным столом, под массивными пирамидами трех люстр, уже сидели два арбитра, морских капитана, которых выбрали в судьи за их глубокие познания и богатейший опыт плавания. Лица судей задубели от ветра и воды. Они негромко переговаривались между собой, ничем не выказывая, что замечают людей, робко сидящих перед ними в зале, пока наконец стрелки старинных каминных часов не показали на зенит. Председатель суда взглянул на распорядителя, тот послушно закрыл дверные створки и встал перед ними навытяжку.
– Данный арбитражный суд, организованный в рамках юрисдикции лондонского Ллойда, обладает полномочиями рассматривать доказательства по вопросу иска, предъявленного буксирно-спасательной компании ния исковых требований установлено следующее.
Первое: между сторонами действительно было заключено соглашение о спасении пассажирского лайнера «Золотой авантюрист» водоизмещением двадцать две тысячи тонн, порт приписки Саутгемптон, на условиях открытой формы Ллойда «без спасения нет вознаграждения».
Второе: шестнадцатого декабря прошлого года капитан «Золотого авантюриста» приказал подать сигнал с просьбой о помощи, когда судно находилось в точке с координатами 72°16' южной широты и 32°12' западной долготы, вследствие чего...»
Излагая выявленные факты, председатель суда ничуть не драматизировал произошедшие события. Напротив, он сухо перечислял все необходимые сведения самым прямым и недвусмысленным образом, отчего картина трагической судьбы «Золотого авантюриста» и героических усилий его спасателей оказалась представлена бесстрастными мазками, от которых веяло скукой. И действительно, по ходу изложения его коллега словно бы впал в кому: веки его медленно опустились, голова немного склонилась вбок, а губы подрагивали в такт дыханию – еще немного, и послышался бы, наверное, храп.
На изложение дела ушел почти час, в течение которого понадобилось периодически справляться с судовым журналом и стопкой рукописных и напечатанных распоряжений и докладов, пока наконец председатель не решил, что все факты перечислены, после чего он откинулся на спинку кресла и сунул большие пальцы за борта кителя. Выражение лица приняло черты отчужденной решительности. Он оглядывал зал, а его коллега зашевелился, открыл глаза, извлек белый льняной платок и трубно высморкался – дважды: сначала одной ноздрей, затем другой, – словно ангел, возвещающий о конце света.
По залу прокатился шумок, поскольку все поняли, что близится момент истины, и Дункан Александер с Николасом Бергом впервые за все заседание обменялись прямыми взглядами поверх плеч адвокатов. Ни тот ни другой ничем не выдали своих чувств – ни улыбки, ни насупленных бровей, – но было ясно, что между ними нет места примирению и что они оба это отчетливо понимают. Безмолвный поединок продолжался до тех пор, пока председатель вновь не взял слово.
– Принимая во внимание вышеизложенное, суд твердо придерживается мнения, что спасатели добросовестно выполнили все свои обязательства, а посему имеют право на виндикацию в размере, покрывающем полпоименованного судна.
Саманта непроизвольно потянулась к руке Николаса. Переплетя пальцы, он положил ее ладонь себе на колено.
– «При определении стоимости спасательных услуг суд опирался на следующие обстоятельства: в частности, общая обстановка и ситуация на месте проведения работ. Суду были представлены доказательства, что основная часть операции осуществлялась в крайне сложных погодных условиях, при температуре тридцать градусов ниже нуля, силе ветра выше двенадцати баллов по шкале Бофорта, а также интенсивном обледенении.
Суд также принял во внимание, что «Золотой авантюрист» был полностью оставлен командой, пассажирами, в том числе борт покинул и капитан. Судно оказалось выброшенным на мель на удаленном и труднодоступном берегу.
Далее, суд также отмечает, что спасатели выполнили авральный рейс протяженностью в несколько тысяч миль, не имея гарантий на возмещение понесенных издержек, но лишь для того, чтобы оказаться рядом с терпящим бедствие судном и тем самым иметь возможность прийти ему на помощь, если в ней возникнет необходимость».
Николас бросил взгляд на Дункана Александера. Тот сидел с невозмутимым видом, словно находился сейчас в смотровой ложе на скачках в Аскоте. На нем был костюм строгого серо-стального цвета, который тем не менее на плечах владельца смотрелся ярко, а галстук «Зингари» своей лихостью соперничал с моделями самого Кардена.
Дункан медленно повернул свой львиный профиль и вновь посмотрел сопернику в лицо. На сей раз Николас уловил в его глазах гневное мерцание, как если бы бродячий ветерок взялся раздувать угольки костра. Затем Дункан перевел взгляд на председателя суда, положив выпяченную квадратную челюсть на постамент из сжатого кулака. Ногти оказались с маникюром.
– Более того, суд учел также перевозку спасенных людей с места крушения до ближайшего порта, а именно до города Кейптаун в Южно-Африканской республике.
Пока что факты, перечисленные председателем, упорно свидетельствовали в пользу компании «Океан», и это вызывало беспокойство. Далеко не редкими бывали случаи, когда судья, готовящийся вынести неблагоприятный для истца вердикт, предварял его вполне обнадеживающими аргументами – после чего разбивал их вдребезги. менее трех миллионов долларов. Этих денег едва-едва хватит на содержание «Колдуна» и спуск «Морской ведьмы» на воду. Мысленно перечисляя свои обязательства, Ник почувствовал, как желудок охватили мускульные спазмы: ведь и с тремя миллионами он окажется во власти шейхов, потеряет возможность для маневра, станет заложником любых условий, какие взбредут им в голову. И никогда уже ему не подняться с колен...
Он покрепче сжал ладонь Саманты, словно хотел, чтобы ему передалась удача девушки, а та в ответ прильнула к его плечу.
Четыре миллиона долларов дали бы шанс, пусть и очень маленький побороться, – но он хотя бы вновь кинется в схватку, отбиваясь на всех рубежах. Да, пожалуй, он согласился бы на четыре миллиона, если бы только соперник их предложил. Не исключено, что Дункан будет-таки смеяться последним, не исключено, что он еще увидит как сломают Николаса одним ударом...
«Три миллиона, – взмолился он про себя. – Господи, пусть будет хотя бы три...»
– «Суд принял во внимание отчеты фирмы „Глобус инжиниринг“, которая являлась подрядчиком по ремонтно-восстановительным работам на борту „Золотого авантюриста“, а также заключения двух независимых экспертов в области судостроения, которые были привлечены соответственно истцом и ответчиком, в целях определения состояния судна. Кроме того, суд опирался на выводы, сделанные старшим инспектором Ллойда. На основании этих документов суд пришел к заключению, что судно понесло весьма незначительный ущерб. Не выявлено потери оборудования, причем спасателям удалось сохранить даже главные якоря и якорные цепи...»
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав