|
Читайте также: |
• Хер — славянское название буквы Х, которой заменялось слово «хуй» в письменных текстах.
• Хрен — также старый народный эвфемизм для этого слова.
• Хня — новый народный эвфемизм для слова хуйня, появилось как сокращение исходного слова.
• Йух (реже Юх) — новейший эвфемизм того же слова, используемый, главным образом, в интернет-сленге. Получен обращением слова Хуй.
• МПХ — аббревиатура дисфемизма «мужской половой хуй».
• Пелотка — также новейший эвфемизм для слов «пизда», «женщина»; из-за внешнего сходства наружных женских половых органов с верхней частью служебного головного убора (пилотка).
• Траханый, долбаный, грёбаный — эвфемизмы слова ёбаный, причём первый из них используется, в основном, при редакции литературных произведений перед их публикацией, но никак не в живой речи.[источник не указан 202 дня]
• 3,14здец, 3,14зда и т. д. — синоним слова с корнем Пизд первых две буквы которого заменены цифрами 3,14 — приблизительным значением числа Пи в математике.
• Пипец, Писец, Песец (а также «северный пушной зверёк», СПЗ — новообразование; в основном, в интернет-сленге), ппц (Полный ПиздеЦ, ПиПеЦ) — эвфемизм для слова пиздец.
• Звездец — достаточно старый эвфемизм для слова пиздец. Часто применяется также к другим производным с корнем «пизд», принимая формы звездеть, звездануть, звезданутый, звездёж.
• Фездец, Кабздец, Трындец, Шибздец и т. п. — прочие эвфемизмы для слова пиздец.
• Блин — распространённый эвфемизм слова блядь (в значении междометия).
• Мля — новообразование, эвфемизм для слова бля (преимущественно в Интернете), а также млин — эвфемизм эвфемизма блин.
• Блджад — распространённый на российских имиджбордах эвфемизм слова блядь. Образован в результате двойной транслитерации автоматическим переводчиком — «Блядь» → «Bljad» → «Блджад».
• Ёпт — сокращенно от «Ёб твою мать». Используется главным образом в интернет-сленге, а также разговорной речи.
• Йокарный, Йошкарный — эвфемизм для выражения ёбаный. Эфемизм имеет производные Йошкин, Йошки, Йопт!. Близкий вариант — Йоперный (в устойчивом сочетании Йоперный театр!).
• Возле птицы — образовано от созвучия английского Near bird и русского не ебёт.
• Мир-дверь-мяч — образовано от созвучия английского Peace-door-ball и русского пиздобол.
• Япона мать — эвфемизм для выражения ебёна мать.
• Также часто используется замена или подстановка одной из букв в нецензурном слове, например: фуй, куй, мля, пля, тля.
• ХЗ — «Хуй знает!» (то есть «не имею понятия»), произносится как «хэзэ».
• Ваш (твой) кролик написа́л — образовано от созвучия английского Your bunny wrote и русского ёбаный в рот.
• Японский городовой — эвфемизм для слов и сочетаний, производных от ебать. Своим происхождением, видимо, обязано известному инциденту 1891 года в Оцу (Япония), где местный полицейский ударил цесаревича Николая Александровича саблей по голове; в России тотчас пошли слухи, что наследника якобы избил палкой «японский городовой».[24]
• В литературном языке русские писатели иногда выражают мат аллегорическими (не матерными) экспрессивными выражениями. Например, Андрей Валентинов в повести «Капитан Филибер» так описывает выражения русского офицера в 1917 году:
В раскудрить ёздогундливого ерыгу подчерёвочного, клёпаного синюшным приёздиным хренопрогрёбом и восьмиконечную хреноломину через семиёришный распрохрендяк!.. Толку-то?
Клали с прибором — в узел ухренованным и со всей приездодыриной штатной амуницией.
• Герцог мира (мирный герцог, peace door ball) - образовано от созвучия английского Peace duke и русского пиздюк.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, мы пришли к выводу, что вся «нехорошая» лексика - исконно родная, славянская, связанная тысячами нитей с общенациональным лексическим богатством всех славянских языков, поэтому негоже лингвистам отворачиваться от неe. Писателям же можно ею пользоваться, когда без нее теряется содержательность и образность произведения.
Одна из доминирующих тенденций, ощущаемых всеми носителями русского языка, - расширение сферы употребления мата и в какой-то мере его частичная "легализация" в художественной литературе и средствах массовой информации. Эта тенденция прямо связана с общим раскрепощением русской социальной жизни. И бранная лексика служит своеобразным мерилом этого раскрепощения.
Некоторая детабуизированность мата, ощущаемая сейчас, в какой-то мере - отражение общей демократизации русского общества и речи. Смягчение нравов "широкой общественности" и смена вех в отношении к русской бранной лексике, естественно, интенсифицирует и лингвистические разыскания в этой области. Ведь впервые появилась реальная возможность сделать такие разыскания достоянием той же общественности. Возникает, однако, неизменно сакраментальный вопрос речевой культуры: не стимулируют ли и не активизируют ли употребление бранной лексики лингвисты, разъясняя значение, употребление и исторический смысл ругательств?
Хочется думать, что - нет. Наоборот, запрет, многие годы налагаемый на употребление русского мата, постоянно стимулировал его активное употребление. По известному принципу: "Запретный плод сладок". Ведь важно не само ругательство, а где, с кем, в какой речевой ситуации или контексте оно уместно. Да и кроме того многие "блюстители нравов и чистоты русского языка", сами того не подозревая, постоянно употребляют ту же брань, но только в эвфемизированном виде, как "дама приятна во всех отношениях" или "просто приятная дама" у Гоголя. А ведь в безобидных и "правильных" выражениях типа ёлочки зеленые! или матушки мои! таится та же подколодная змея русского мата. Легко перечислить эвфемизмы, широко употребляемые как в живой речи, так и классиками или современными писателями, - их гораздо больше, чем прямых вульгаризмов: блин, блин горелый, бляха муха, ядрён батон, японда бихер, японский городовой, послать на три буквы... Учет их эвфемистичности, как кажется, поможет лучше корректировать свое речевое поведение. Кроме того, лингвисты давно убедились, что так называемая целенаправленная "языковая политика" (особенно в ее запретительной ипостаси) в итоге нередко порождает лишь языковое лицемерие, а не оправданный языковой пуризм. Дело языковедов - обнаруживать тенденции развития современной речи, филологически истолковывать и, если можно, ненасильственно корректировать их.
ИСТОЧНИКИ
Жельвис В.И. Поле брани. Сквернословие как социальная проблема. -М.: Ладомир, 2001.
Ковалев Г.Ф. Русский мат – следствие уничтожения табу. Культурные табу и их влияние на результат коммуникации. - Воронеж, 2005. - C. 184-197
Мокиенко В.М. Образы русской речи. М., 1986, 278 стр.
Мокиенко В.М. Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное (Русистика. - Берлин, 1994, № 1/2. - С. 50-73)
Успенский Б.А. Религиозно-мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии // Semiotics and the History of Culture. Ohio, 1988, 197—302.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав