Я долго думала, как же позвать на свой день рождение двух людей: конечно же, Талли, и Митчелла, который с каждым новым проведенным днем в Петербурге ставал мне интереснее. Два человека из прошлой жизни, о которых, как вдруг оказалось, я ничего не знала. Ровным счетом ничего. Я уже не знала, что любит есть Талли и все так же ли она отдает предпочтение картошке фри? Будем ли мы одеваться одинаково на мое день рождение, и стоит ли ей вообще звонить? А думая о Митчелле, я не знала, как он отреагирует. Мы не считались друзьями, когда я уехала из Петербурга, он был просто парнем моей подруги, и я, если так подумать не обращала на него внимания, и теперь нас можно было посчитать лишь просто знакомыми. А еще как я узнала, он вроде бы встречался с кем-то, кажется с Биф, но этим слухам я могла вполне не верить, или верить частично. Эти слухи могла распространять сама Биф. В любом случае если бы я узнала, что они встречаются действительно, пришлось бы свой интерес охладить. А так пока что я планировала и ее пригласить на день рождение, чтобы проследить за их поведением.
Я решила звонить сначала Митчеллу – это было меньшее из зол. Пролистав не слишком обширную телефонную книгу папы, я быстро нашла Рида (рыбака), как гласила запись, и под ней номер телефона. Набирая номер, я смотрела, как тетя Тэй объясняет папе как ей нужно, чтобы он порезал лук на салат, а рядом с ними стоит дядя Дарст и чистит свежевыловленную рыбину. Их трое детей резвилось во дворе, когда стало понятно, что помощи от них не добиться, даже больше – они мешались под ногами. Я одна занималась уборкой. Все было почти так же как и каждый год, но на этот раз вместо мамы на кухне господствовала тетя Тэй. Не будет маминых фирменных пирогов с красной рыбой и так же не будет особенных печенек с желаниями, которые ни у кого не получались как у нее. И я сразу же попросила отца, чтобы они не имитировали присутствие мамы, так как это было бы еще хуже. Ее больше не было, и возможно я больше чем отец приучилась обходиться без напоминания о ней. Дома у бабушки стояли мамины фотографии, их были десятки, но уже через месяц моих стало больше, и постепенно они отодвинули на задний план все фото с изображением мамы. Я скучала, но старалась отодвинуть на задний план, как и те фото, всю боль, связанную с ней.
Трубку на том конце провода подняли не сразу же, когда я звонила Митчеллу. И поднял ее не он сам, а его дед. Смешной харкающий звук раздался в трубке первым, затем ругательства, а затем слова: черт возьми, кого угораздило звонить на эту клятую штуку!
Не удержавшись, я рассмеялась, и меня застало врасплох то, что «Алло», сказал уже точно не старческий голос.
- Митчелл? – переспросила я, чтобы убедиться, что говорю именно с тем на кого подумала.
- Да. Это Кайли?
Я была немного смущенна тем, что он произнес мое имя сдержанным суховатым голосом, словно я не имела права сюда звонить. Может у него были какие-то особенные правила пользования телефоном, или к нему могли звонить лишь близкие друзья?
- Да, но если я не вовремя…
- Да нет, с чего ты взяла?
- Мне показалось, ты не доволен чем-то, - не удержалась я, несколько возмущенная его голосом. Конечно же, я могла ему не нравиться, но ведь не обязательно говорить грубо.
- Прости…я просто несколько… удивлен, что ты позвонила.
Установилось неловкое молчание, которое напомнило мне нашу поездку от берега до его дома. Тогда мы так же всю дорогу молчали, и я неловко думала о том, когда же эта дорога закончиться.
- Я хотела тебя пригласить на свое день рождение завтра, если у тебя не будет иных планов, - закусив губу я ожидала что он на это скажет, сама же закусив губу, размышляла, стоит ли заваривать всю эту кашу, если за те несколько раз, что я его видела, от него не было ни намека, ни даже взгляда на то, что я ему нравлюсь. Может это все глупость?
- А в котором часу нужно быть? – наконец выдал Митчелл после затяжного молчания.
Я вдохнула и выдохнула, снова обругав себя.
- Я всех зову на 12, отец нам устроит массово-развлекательную программу, но все остальное будет позднее. Приходи когда тебе будет удобно, я просто рассчитывала в основном что никто не будет особо занят.
- Понимаю, - в голосе Митчелла проскользнула уже знакомая мне добрая улыбка, - просто я работаю. Ничего если я приду к часам 4? Что подарить?
- Можно вообще без подарка, - тут же отозвалась я, почувствовав, как отчаянно и радостно забилось мое сердце. Может со мной что-то не то? Парень реагирует на меня как на статую на кладбище, а я радуюсь такой ерунде.
- Это несерьезно.
- Как и спрашивать, что подарить.
Раздался смешок, и он лишь сказал: Понял. За тем телефон повесила я, чтобы не показаться слишком заинтересованной.
Я заставила себя позвонить Талли лишь час спустя, и она была последней в моем списке. Ждать долго не пришлось, так как дома у Талли всегда кто-то был, и на этот раз это была ее мама. Она обрадовалась, и мы несколько минут поговорили. Я была очень рада тому, что в отличие от других родителей, которые поднимали трубку, она додумалась не соболезновать мне по поводу мамы. Это было не только нелепо, а и в некоторой мере жестоко. И совершенно не правильно, ведь я звала их детей на праздник, мне же напоминали о моем горе. Когда я попросила позвать Талли, мне казалось она так и не подойдет к трубке, но Талли ответила почти сразу же.
- Думала ты уже и не позвонишь! – выпалила она.
Это был радостный возглас, человека, который веселится и его жизнь прекрасна. Словом ничего общего с недавней Талли, но теперь я об этом не думала.
- Ей, мое день рождения это старая традиция! Ты ведь придешь?
- Конечно! Что оденем? Или может, давай в этом году не будем одевать одинаковые вещи…хотя давай будем. У меня тоже есть похожая толстовка оранжевого цвета, наденем наши школьные жилетки, и черные джинсы. Пусть все будет, так как всегда!!
Я даже не успевала вставлять слова, так быстро говорила Талли, и так же быстро менялось ее мнение.
- Давай, договорились. – радостно согласилась я, понимая, что постепенно смогу вернуть ее доверие. Скоро и даже очень, я решу проблему тех порезов и синяков на ее теле.
Я хотела, чтобы она пришла еще сегодня, но у нее нашлись какие-то туманные планы. Допытываться я не стала, хотя мне казалось неправдоподобным, что она собирается ехать с мамой по покупки, этим в основном всегда занимался их отец. В любом случае я не стала заморачиваться, так как у меня была еще работа.
Я взялась за окна по всему дому, плавно переходя к мебели, а от нее перешла к своей комнате. Надо мной снова нависла проблема того, куда девать свои лишние вещи. Я оставила большинство шортов и футболок, которые собиралась носить. Но еще много чего нужно было куда-то деть. Я отложила те вещи, которые хотела отдать Талли, так как не носила их, или они были мне уже маловаты. Все остальное я маленькими стопками начала носить в будуар мамы, маленькую комнатку не пригодную для жилья, но в которой они с отцом собирали свое старье. Сложив все это на старом кресле, я открыла шкаф, и от души начихавшись, поняла, что и здесь стоит все убрать и хотя бы проветрить. Уборка комнаты заняла еще лишних полчаса, которые я хотела потратить на прочистку новых писем по электронной почте.
И стоило мне начать переносить вещи в шкаф, как я поломала одну из полок, и она вместе с одеждой вывалилась едва, не упав мне на ногу. Вслух выражая свое мнение по поводу старой мебели, я ответила папе, что все нормально, когда он переспросил снизу все ли у меня в порядке, и начала выгребать упавшую одежду со шкафа, которая конечно уже не была сложена аккуратными стопками.
Полку я вряд ли могла починить, и потому она полетела со свистом через открытое окно, прямо в стопку с дровами. Нужно было теперь все полки проверить на такие вот изъяны. Переворошив каждую, и даже трясся их в руках, я поняла, что только та одна решила испортить мне настроение, а все остальные решили вести себя хорошо. И когда я решила опять все вещи складывать на более прочные полочки, нечто странное привлекло мое внимание в стенке шкафа, именно там, где раньше была переломленная доска. Задняя стенка несколько прогиналась и отступала от края, и когда я надавила на нее, то поняла, что она во что-то упирается. Во что-то твердое и прочное, коробку или шкатулку.
Первым что мне пришло в голову так это истории про некоторых мастеров мебельного дела, которые прятали в свои работы напоминания о себе или свои метки. А потом на ум пришла глупая мысль, что это может быть какой-то клад. Попробовав пропихнуть туда руку, я быстро ухватилось за что-то деревянное и в пыли, а также возможно в пауках, но об этом я заставила себя не думать.
Внизу продолжали звучать голоса отца и Кемпбелов, а на улице по-прежнему звенел смех маленьких Кемпбелов, и потому я знала, что на данный момент на этаже одна. И все же я решила подойти и прикрыть дверь, сама не понимая зачем. Коробка была простой, деревянной и довольно старой. Но я сразу же узнала в ней папину коробочку для крючков и снастей. Она плохо закрывалась, и он часто терял маленькие крючки, но для разных бумаг ее было удобно использовать. И последним человеком, который использовал ее для этого дела, была моя мама.
Просидев с коробкой на коленях добрых десять минут, я все так же не знала, хочу ли ее открывать и видеть то, что мама, возможно, прятала ото всех, считая только своей личной жизнью. Я аккуратно повытерала грязь и пыль с коробки. Покрутила ее на коленях, обернув несколько раз в одну и другую сторону, а затем все же подняла крышку. Кинув взгляд на все то, что было там, я поняла, что в большинстве своем это письма, и какие-то бумаги. Старые фото, скорее всего мои, а также прядь волос, светлая, золотистая, такая, какими когда-то в детстве были мои волосы. И тут же я услышала, как на этаж кто-то поднимается, не знаю даже почему, но я решила все это спрятать туда же, где и нашла. Я не знала, когда еще посмотрю на эти документы, но в ближайшее время не собиралась этого делать – не смотря на то, что мамы уже не было, это были ее вещи. И ее личная жизнь.
В комнату осторожно скользнул отец, и его брови несколько нахмурились, когда он увидел меня среди моих вещей, сидящую на полу, и все еще держащую руку в шкафу.
- Решила сложить сюда те вещи, которым уже нет места в моем шкафу, - несколько поспешно отозвалась я, понимая, что мой голос звучит виновато. Но отец воспринял это совсем по-другому.
- Не переживай, не думаю что она была бы против. Ей шкаф уже не пригодится, мы же продолжаем жить.
Мне несколько не понравилось то, что он сказал, и все же это была правда.
- Хотя в последние месяцы перед аварией она не любила, когда я заходил сюда, - добавил он.
- Почему?
- Не знаю, может просто меня так часто и долго не бывало, что он начала считать эту комнату только своей территорией, - усмехнулся он. - А ты ведь знаешь, я постоянно наступал на ее вязание или вышивку, и она перенесла ее сюда. Видимо думала, что я решил найти ее творчество и здесь.
Улыбнувшись, я проследила за тем, как папа аккуратно прикрыл дверь, и я решила все же заняться одеждой.
Утром, на мое 18-летие меня разбудили не восторженные крики в трубку друзей, а звонок нотариуса с Джуно, который сообщил мне, что ко мне переходит лодка деда, а также еще некоторое вещи включая ангар для лодки приблизительно на расстоянии мили от нашего дома. Если я вставала на пальцы и выглядывала из окна, то вполне могла его увидеть. А в нем как я уже поняла из монотонного голоса стояла моя лодка. Это было неплохой новостью, но ее я уже знала, а мне же хотелось нормально поспать. Я все еще не могла войти в колею 20 часового солнца и света на протяжении суток, и мне трудно было засыпать.
Спустившись вниз, я так же застала там уже проснувшегося отца, который проверял сервировку стола в гостиной для праздника. Увидев меня, он обрадовался:
- Не думал, что ты так рано встанешь, я еще даже не приготовил праздничного завтрака!
- Ничего, приготовим вместе, у меня к тому же блинчики лучше получаются, - усмехнулась я, обнимая папу в ответ. Комната напоминала чем-то пред рождественские приготовления. Все было убрано красиво, на окна висела надпись «С днем рождения Кайла!» сложенная из разных красивых букв, висели японские шарики и лампы, а также явно рождественский дождик. Видимо они успели сделать это вчера, когда я уже легла спать. Папа явно старался компенсировать то, что в этом году с нами не будет мамы. Он просто выбивался из сил, чтобы это сделать, и я была тронута.
На кухне же меня ждал подарок – что-то не слишком большое и прямоугольное, завернутое в праздничную бумагу сиреневого цвета. Я заинтриговано подняла голову, чтобы посмотреть на лицо папы:
- Это мне? – переспросила я.
- Нет мне, но я решил, чтобы ты увидела, и начала завидовать, - скривился он, насмехаясь, над моим вопросом. Шутливо толкнув его под ребро, я начала разворачивать подарок, стараясь не разорвать бумагу. Мы всегда так делали, чтобы потому еще раз ее использовать. В бумагу была завернута коробочка обтянутая бархатной тканью фиолетового цвета, но не того противного, почти розового, а настоящего глубокого фиолетового цвета, с преобладанием синего. Я уже подозревала, что там будет находиться внутри – какое-нибудь оружие. Так и оказалось, но мне пришлось приложить усилие, чтобы обрадоваться, как можно более искренне.
- Это дамский пистолет, - гордо объявил отец. И я улыбнулась, чтобы скрыть свою досаду. Мне не было никакого толку с этого пистолета, но папа имел другое представление видимо. Зато коробочка у него была неплохая, я спрячу пистолет куда-нибудь в вещи, а ее буду использовать для украшений, внутренняя отделка шкатулки как раз для этого подходила.
- Спасибо, это довольно таки неожиданный подарок, - я обняла его так, словно там были бриллиантовые сережки, потому что понимала – он беспокоится. Зная отца, он наверняка уже несколько ночей плохо спит думая о том, как оставит меня здесь одну. Я же просто старалась об этом не думать. Зачем думать о плохом, когда все так было хорошо.
- У меня для тебя есть еще один подарок, - отец неловко достал из кармана джинсов еще одну коробочку, но маленькую и перетянутую лентой из органзы. – Мама купила это еще прошлым летом, когда мы отдыхали в Калифорнии, она еще тогда решила что мы подарим тебе ее на 18 лет. Так что от нее тоже есть подарок.
Я тут же забыла про пистолет и про коробку из-под него, смотря на то, что было в руках отца. Раскрыв неторопливо коробку, я нашла в ней серебряную цепочку и медальончик из витых листочков, и когда папа помог мне ее застигнуть на шее, листочки легли чуть ниже ямки, где сходились ключицы.
- И не говори спасибо, это подарок от мамы, - добавил тихо он.
Я покачала головой, уговаривая себя не плакать сегодня.
Позднее звонили дедушка с бабушкой, они послали мне чек вместо подарка, чтобы я могла себе купить то, что захочу. Но как заметил точно отец, денег хватало именно столько, сколько нужно было, чтобы добраться до Провиденса. М-да, папа быстро разгадал их трюк, и ему это не понравилось, но он не стал больше разглагольствовать на эту тему. Он их понимал, потому что и сам побыл в одиночестве в эти полгода. После них звонила тетка Джин, с кузинами и по ее словам, подарок должен был прибыть на днях, я выслушала их поздравления, постоянно улыбаясь и смеясь, хотя на протяжении 15 минут это было очень сложно сделать.
Так начался день, и я едва успела помыть голову и одеться до прихода друзей. И не смотря на то, что я знала - Митчелл придет после 4, все равно выглядывала его. Понятное дело, что его не было. Зато была Талли и мы некоторое время чувствовали скованность, которая осталась после нашего последнего расставания. Как она и обещала, Талли пришла в оранжевом батнике, темно-синей теплой безрукавке с эмблемой школы, и черных джинсах. Когда я стянула волосы в хвост, нас было очень трудно различить с далекого расстояния, единственное что теперь отличало нас – был мой рост. Я стал выше от нее на 10 сантиметров, и было очень странно смотреть на нее немного сверху вниз.
Меня тут же завалили подарками, стоило пустить друзей в комнату. Рыжики принесли одну огромную коробку, и я боялась подумать, что там внутри ружье или спиннинг, Биф принесла небольшой лимонного цвета пакет, одноклассники так же пакеты с одинаковым рисунком, но разной расцветки, остальные же коробочки, обернутые в пеструю бумагу, от которой рябило в глазах. В итоге нас собралось человек 10, и 11 потом должен был стать Митчелл. О чем я и сказала папе.
Тетя Тэй и дядя Дарст также успели поздравить меня с утра, но потом они занялись приготовлениями на кухне – папа конкретно затянул их в этот праздник. Пока мы ели они занимались едой, но потом на кухне осталась только тетя Тэй, так как отец и дядя Дарст собирались покатать нас на лодке. Конечно, для нас это не было чем-то новым, но мы все равно с интересом ждали поездки. Лодка деда была в хорошем состоянии и спокойно вмещала нас всех.
Горы и природа, словно только проснулись от зимы, но местами еще лежал снег, мы прокатились до места, где появлялись киты, а за тем покружили возле берега, стараясь не мешать рыбацким суднам. И пока мы были на воде, я забыла о том, что жду появления Митчелла. А когда мы вернулись домой, он уже ждал нас, помогая тети Тэй.
Пока мы раздевались в коридоре, хохоча и толкаясь, с покрасневшими лицами от прохладной воды и свежего воздуха он вышел в коридор. Я сначала заметила, как на его появление отреагировала Талли, она была несколько удивлена, но не более того, и меня это обрадовало. Парни с ним поздоровались и пошли в комнату, девочки игриво улыбаясь, проходили говоря:
- Привет Митч, ты пропустил все самое классное!
Я заметила, что он не слишком то и смущался при этом, почти каждой была дарована улыбка, но на Биф его глаза задержались дольше. Я же была в коридоре последней, словно не могла разуться, пока весь этот народ мешал мне. Краем глаза я заметила, что он был одет в зеленый свитер и свободные джинсы, несколько висящие на нем. Он явно ждал, когда я посмотрю на него. Чувствуя, что краснею, я повернула свое лицо в его сторону:
- Привет Митч, ты пропустил все самое классное, - усмехнулась я, повторяя девчонок.
Митчелл рассмеялся, протягивая мне подарок.
- Привет и тебе. А это подарок. Посмотришь?
- Нет, я не буду сегодня открывать ни чьих подарков, - пожала плечами я, протягивая руку, чтобы забрать его подарок, но на одну секунду он придержал его, словно не давая забрать. Мои щеки наверняка стали алыми от этого. Мне было бы легче воспринимать это, если бы я могла хоть что-нибудь прочесть в его черных прищуренных глазах, и понять что скрывается за его постоянно доброй улыбкой. Но это было сложно.
- Понятно, - отозвался он.
Я качнула головой и лишь сказала:
- Да.
И мы пошли за остальными в комнату, но когда я шла рядом с Митчеллом, то заметила, что он немного хмуриться. Он явно был чем-то недоволен, но я не знала даже что и думать.
Мы снова сели все за столы, где появилось привезенное мной виной (всего 2 бутылки, так как папа больше не позволил), и детское шампанское. Мы веселились и шутили, потом же все мы прошли смотреть фильмы в мою комнату. Я еще вчера все сделала так, чтобы мы могли там удобно устроиться.
Фильм выбирали мальчики, но и нам тоже было интересно. Что-то об убийствах в сонных районах Нью-Йорка, довольно страшный, но не настолько чтобы мы могли испугаться. Хотя девочкам хватило ума липнуть к свободным парням, и я в полутьме комнаты видела, как Биф оперлась на ноги Митчелла. И он видел, что я это заметила, но его видимо такое поведение не удивляло. Я следила за ними двумя с того времени как мы попали в гостиную. Невозможно было сказать, что Биф была настойчива, как и то, что Митчеллу не нравился ее флирт, но все между ними было похоже на заигрывание слонов – трубить они начинали за несколько километров друг от друга. Так можно и состариться пока кто-либо не подойдет первым. Как нудно!
А потом я переключила свое внимание на Талли. Во время прогулки на лодке она была более тихой, чем все остальные, и все время тем и занималась, что фотографировала. Думаю не мало там было и моих фоток, так как ее объектив был постоянно возле меня. Когда же мы обогнули одну знакомую нам еще с детства скалу, она вообще обернулась в другую сторону. И это мне не понравилось, ведь мы часто гуляли там, собирали те немногие цветы, что зацветали на острове и следили за разными зверями. Я всегда мечтала, чтобы у нас там был домик, чтобы мы могли играть с зайчиками и бобрами, хотя я редко видела тех и других. Это было в далеком детстве, и теперь я представления не имела что там твориться. Теперь папа говорил, что туда опасно ходить, так как там повадились медведи. И молодежь избегала те места, даже самая отчаянная. Жаль, и пока мы могли хотя бы так видеть места нашего детства, можно было воспользоваться такой возможностью. Но она стояла с другой стороны лодки, всматриваясь в воду, словно собралась там что-то фотографировать. Даже я, смотря на ее спину, могла подумать, что это могу быть я. В детстве мы тоже были похожи, но теперь схожесть была более заметна.
А теперь она почти скучала. Ее не впечатляли кровавые сцены в фильме, или же она просто отворачивалась, когда происходило какое-то насилие. Я боялась даже думать, во что она влезла? Что с ней происходит, и почему она позволила такому случиться в ее жизни? И виной ли тому то, что меня не было в городе? Я не хотела знать всех ответов, но мне нужно было узнать, как я смогу помочь ей. Да, это было довольно таки самоуверенно думать так, что я могу ей помочь, но не взирать же спокойно на ее саморазрушение. И почему больше никто не обращает на это внимания?
Мне стало не так уж и весело до конца вечера, но когда все начали расходиться по домам, я улыбалась. Многие поросседались по машинам других, и так же как и в вечер на берегу последним остался Митчелл, когда он выбег в коридор с кухни где снова помогал тети Тэй, а также моему отцу.
- Все уже уехали?
- Да, ты последний, а что-то случилось?
- Ну, я вообще-то хотел подъехать с кем-нибудь из них домой, - сухо сказал он, - но ничего, не зима, пройдусь.
Я знала, что мы наверняка снова будем молчать, но не могла проигнорировать такую возможность.
- Тогда моя обязанность как хозяйки дома тебя отвезти.
Митчелл приподнял брови, но ничего не сказав начал одеваться. Папа и тетя Тэй тоже вышли его провести, явно подкупленные тем, что он им помогал. Я так же одевалась под их странно понимающими взглядами, которые меня унижали.
В машине, стоило нам отъехать от дома, Митчелл сказал:
- Я надеялся, что ты так скажешь.
- Как? – переспросила я. Мне было снова неуютно быть в одной машине с Митчеллом. У него был высокий рост, и тяжелая фигура, и потому он в темноте салона напоминал незнакомца, которого я случайно подобрала на дороге.
- Что ты подвезешь меня. В прошлый раз мы почти не говорили, когда ехали домой. Надеюсь, ты не подумала, что я тормоз – просто очень устал после работы тогда.
- А сегодня нет?
- Не так как тогда.
И мы снова смолкли. И дело было не в том, что я не знала, что ему сказать, а как раз в том, что мне бы очень много хотелось услышать.
- Почему вы расстались с Талли?
Лицо Митчелла явно стало не таким веселым, как раньше, когда он услышал мой вопрос. Конечно же, я понимала, что о таком не спрашивают у парня, который тебе нравиться. Но, во-первых, мне хотелось знать, испытывает ли он еще что-либо к Талли. А во-вторых, понять, когда именно Талли так начала меняться. Может пока они встречались, что-то произошло? И тут мне в голову пришла странная и в то же время страшная мысль – а что если Митчелл был мучителем Талли? Но я тут же начала анализировать эту мысль. Если бы это было действительно так, разве Талли реагировала так спокойно на Митчелла? Когда она увидела его сегодня в доме, она просто несколько удивилась, так же, как если бы я увидела своего бывшего парня у своих знакомых. А в доме они даже над чем-то смеялись вместе, да и за столом говорили, насколько вообще Талли сегодня говорила. Нет, Митчелл не мог быть кем-то, кто мог сделать подобное на коже Талли. Я не знала почему, но была в этом уверена, и лишь надеялась, что с толку меня не сбивают его черные глаза, красиво очерченные черными ресницами.
- По ее просьбе. – наконец отозвался Митчелл. – Я думал, она нашла себе кого-то другого, так все и выглядело, но как теперь вижу это не так.
- А она может встречаться с кем-то другим, как думаешь?
Митчелл рассмеялся.
- Думаешь, мы все не заметили, что Талли изменилась? Да, вполне возможно, но мы, в основном те, что были сегодня у тебя, никого подходящего не знаем. Но я об этом уже не интересуюсь, мы с ней просто друзья. Еще что-то хочешь знать?
- Я могу спрашивать что хочу?
- Смотря, что ты хочешь знать, у меня есть свои тайны, которыми я не с кем не делюсь, - с усмешкой отозвался Митчелл, с интересом развернув голову в мою сторону, и я понимала, что он меня, таким образом, подстегивает. Мне понравилась эта его медленная жгучая улыбка, и я не удержалась, ответила тем же.
- Итак, как давно ты живешь на острове?
- Периодично или постоянно?
- А что бывало и так?
- Бывало. Ты ведь меня не помнишь за последние несколько лет?
- Прости, но смутно.
Он пожал плечами ни чем не выдавая, задели ли его мои слова.
- В основном с 5 лет я живу здесь периодично. Два года назад я решил жить постоянно.
- Как так – решил жить? – не поняла я. Митчелл говорил сдержанно, и это не было похоже на то, как он раньше улыбался, когда говорил со мной. Значит, я залезла явно во что-то личное.
- Сказал матери и отцу, что мне надоело шататься по свету и хочу жить с дедом.
- А почему твои родители шатаются по свету?
Митчелл издал короткий звук гудка и сказал:
- Неверный вопрос.
- Это значит то, чем ты не с кем не делишься.
- Правильно. Пока что не собираюсь с тобой делиться.
Мне понравилось словосочетание «пока что», это могло означать, что «как-нибудь», он мне может это рассказать. Я кинула на него быстрый взгляд, он же ответил мне невинно поднятыми бровями.
- А что, ты привыкла к тому, что все должно быть уже и сейчас?
- Нет. Я вообще молчу.
- Можешь спрашивать дальше, - отозвался он на мои слова.
- Ты ничего не хочешь спросить?
- Нет, я уже все знаю. Я встречался с твоей лучшей подругой и «Кайли то», «Кайли се», я слышал постоянно. Я знаю о тебе больше чем любой парень в Петербурге.
Я даже не знала, как реагировать на его слова – то ли обрадоваться, то ли испугаться.
- Ты говоришь, как маньяк, - отозвалась с нервным смешком я.
- Ты много знаешь о них? – с ироничной усмешкой отозвался Митчелл.
- В общем-то, нет, - подумав, отозвалась я.
- Насколько я знаю, если маньяк увлечен какой-то жертвой, то он наблюдает за нею издалека, и редко идет на близкий контакт. Я как видишь, иду на контакт.
- Откуда ты это знаешь?
- Брат отца коп в Джуно. Я и у него некоторое время прожил. Он хочет, чтобы я поступил в колледж и учил психологию, а потом стал копом, как и он. Прошлым летом он заставил меня изучать некоторые его дела, которые он раскрыл.
- И что?
- Как видишь, этим летом я не стал ехать жить к нему. – рассмеялся Митчелл и я с ним. – Он приезжает теперь ко мне, как только появляется время, считает, что мне не хватает отцовской поддержки.
Когда мы подъехали к его домику, стоящему на сваях, под которым поблескивала вода, казалось, что только что наступил рассвет, но солнце все еще не собиралось садиться. Хотя я вполне могла доехать домой уже в сумерках.
Мы сидели в машине, и Митчелл не собирался двигаться, а я не знала чего ожидать от него.
- Не хочешь выпить? – предложила я ему, вспомнив о еще одной бутылке, которая осталась в багажнике, вывалившись из портфеля.
- Нет, - лениво отозвался Митчелл. – Мне завтра рано вставать.
Я понимающе кивнула, догадываясь, что он снова на работу.
- Можно тебя попросить о кое чем? – Митчелл отстегнул ремни безопасности, и немного наклонился ко мне. Конечно же, я сглотнула с трудом слюну, видя его лицо так близко, и думая лишь об одном.
- Конечно.
- Ты не могла бы завтра меня забрать с работы. Моя машина вернется с ремонта послезавтра, так что будет трудно добраться домой. Дед уйдет в море, и не сможет приехать за мной.
Я в жизни не слышала такой странной просьбы от парня, но, не смотря на это, кивнула. Когда Митчелл смотрел на меня своими тяжелыми, черными глазами мне было трудно думать и собирать свои мысли в целое. И как ни странно видимо Митчелл об этом не догадывался.
Он улыбнулся и вышел, хлопнув негромко дверью. Я же не стала ждать, пока он зайдет в дом. Почему я чувствовала себя так, словно меня обокрали? Он был просто обязан меня поцеловать, своими чувственными губами, а не просто смотреть на меня.
По дороге домой я только о нем и думала. Когда я вернулась, Кемпбелы помогли папе с уборкой, а стоило мне войти, тетя Тэй дала мне несколько подарков.
- Эти два пришли с почтой сегодня, но принесли их еще в обед. Этот оставили на пороге, - она лукаво усмехнулась мне одними своими индианскими глазами, словно у нас был общий секрет, и я ответила ей тоже улыбкой. Подождав пока они уйдут и поблагодарив их за помощь и подарки, я попрощалась с ними. Папа пошел их провести, и пригласить на завтрак, чтобы так же отметить мой день рождения. И теперь мне предстояло открывать подарки, и конечно же я бежала вверх, чтобы первым открыть тот, который отдал мне Митчелл. Его подарок был завернут в пергаментную бумагу, возможно даже выцветшую, и развернув ее я озадаченно наткнулась на жестяную коробочку не больше 7 дюймов в длину и 4 в ширину. С нее снималась крышечка и к своему удивлению на позеленевшем лишь недавно мхе, я увидела красивую, и наверняка очень дорогую трезубую заколку, с полудрагоценными камнями. На одном из зубчиков была намотана записка, и быстренько развернув ее я прочитала: «Это принадлежало моей бабушке. Надеюсь тебе понравиться, так как у меня не было времени купить тебе подарок».
Я села на пол держа заколку и думая о том, что такую дорогую вещь не дарят первой встречной, просто потому что не успел купить подарок. Этот подарок был самим лучшим. Пока я не дошла до тех трех последних, что мне передала тетя Тэй. В одном был чек дедушки и бабушки, во втором набор косметики от тети Джин и кузин, а на третьем не было записки. Я достала маленькую принцессу, которая стояла на одной ноге, вытянув руку вверх, и в этой руке держалась пружинка, куда вставляют фото. Фото так же прилагалось – это были я и Талли сегодня днем на лодке деда. Мы стояли рядом почти бок о бок, и я не сразу же поняла кто из нас где на фотографии. Одно было ясно, что сняли нас издалека.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав