|
Читайте также: |
Реальность бывает двух типов
– Жила была девочка по имени Роза, она была доброй и послушной девочкой. Родители ее очень любили, и все время хвалили. Она была примером для остальных, ведь была так внимательна ко всему и очень послушна. Однажды зимой у нее очень сильно заболела мама. Сначала никто не переживал, все думали: она быстро поправится; но пришло лето, а бабушка всё лежала в постели и ослабела так, что уже не могла выходить на улицу. Роза как могла ухаживала за ней, чем удивляла не только родителей, но и соседей. Девочке казалось, что маме очень одиноко лежать вот так одной, когда все вокруг заняты своими делами, поэтому она старалась как можно больше времени проводить рядом с нею больной.
Лето было очень жарким. За окном весело щебетали птички, вольный ветерок если появлялся, то трепетно и ласково перебирал листочки на зеленых деревьях. Припекало солнышко и окрашивало кожу детей в красивый золотистый цвет… Только Роза редко ходила на улицу, она всё больше времени проводила рядом с мамой: читала ей книжки, рассказывала стихи и пела песни, а иногда даже танцевала, дабы хоть как-то развеселить и умилить ее. И только когда больная хотела немного отдохнуть и поспать, девочка убегала во двор, чтобы нарвать душистых цветов для своей бабушки. Друзья звали Розу гулять, но она отказывалась, ведь была одержима мыслью о скорейшем выздоровлении своей любимой и родной бабушки.
Однажды Роза услышала разговор взрослых о том, что бабушке уже не помогают никакие лекарства и надежда остаётся только на какую-то чудесную травку которую все называли "средством от девяноста девяти болезней". Но где же её достать? Девочка решила, что нельзя терять больше ни одного дня и пора отправляться на поиски...
На следующее утро Роза отпросилась у родителей погулять, вышла за ворота дома и смело отправилась в лес. Когда же она подошла к полянке, за которой начинался лес, то остановилась в нерешительности: как узнать эту чудесную травку из огромного разнообразия цветов и растений, растущих кругом? Роза долго бродила по полянке, присматриваясь к каждому цветочку, но это не приносило никакого результата. Днём солнце поднялось высоко в небе и стало очень припекать, хотелось пить, но девочка не могла вернуться домой с пустыми руками и поэтому продолжала искать...
Когда она зашла под сень деревьев, то повеяло прохладой, и Роза уселась на поваленную берёзу, чтобы немного передохнуть и собраться с мыслями. В это время маленький зайчонок Ушастик вышел на прогулку и, сам не понимая почему, побрёл к опушке леса. Роза была настолько погружена в свои невесёлые мысли, что не заметила ни приближения зайчонка, ни того, что она начала разговаривать сама с собой:
– Но как же мне быть, – говорила она, – как же быть, если я так и не смогу найти эту добрую травку, Как же тогда я помогу моей маме встать?
И слезы небрежно закапали из ее глаз. Ушастик всё слышал и понимал, что без его помощи девочке не справиться с нелёгкой задачей. Совсем недавно зайчонок ходил с мамой Зайчихой на полянку, чтобы научиться определять, как выглядят и где растут самые важные и полезные травки: подорожник, который следует приложить к раненой лапке; жгучая, но витаминная крапива; тысячелистник и, конечно же – чудесная травка с золотисто-желтыми цветочками, которые, как маленькие солнышки привлекают к себе внимание: сорвите меня, я очень полезный...
Ушастик робко подошёл к девочке и протянул ей лапку. Роза удивлённо посмотрела на зайчика, на жёлтые цветки в его лапке и сразу всё поняла. Она осторожно взяла лесной подарок и прошептала слова благодарности своему новому другу. Они разошлись в разные стороны на полянке и уже скоро собрали охапку чудесного лекарства... Домой девочка летела как на крыльях, она сама стала заваривать бабушке травку по особому лесному рецепту, который ей шепнул на ушко маленький друг, и очень скоро бабушка стала поправляться. Родные и знакомые с удивлением наблюдали, как больная начала сначала садиться в кровати и самостоятельно кушать, а потом - тихо передвигаться по дому. К концу лета бабушка так окрепла, что уже смогла выйти на прогулку и подышать свежим воздухом. Внучка же всегда была рядом с ней, как будто боялась упустить каждый драгоценный момент выздоровления. А соседи перешёптывались, что в этом доме произошло чудо - благодаря любви и заботе маленькой девочки.
– Вот такая вот история, малыш.
Гладя меня Марина каждый день придумывала и рассказывала мне новую историю. Я не знал почему она делает это, я ведь был просто собакой и не нуждался в них, но мне было приятно, что моя хозяйка была так добра и снисходительна ко мне. Все свободное время она проводила со мной у моей будки, иногда даже прогуливая школу.
– Нет, милая. Я не могу пустить его в дом, на то есть свои причины!
– Папа, я умоляю тебя, он ведь болен, ему нельзя быть на холоде! Ему нужен постоянный уход!
– Нет! Это мое окончательное слово!
– Мам, ну хоть ты сделай что-нибудь!
– Дорогая, прости, но мы действительно не можем пока его пустить в дом. Это тяжелая болезнь и она может передаваться и людям.
Этот разговор я слышал чуть ли не каждый день. Я знал, что они врали Марине. Врали, дабы скрыть всю ту горькую правду, которая всплыла пару дней назад. Слезы Марины и ее утешения стали для меня чем-то до боли привычным. Как бы я не хотел, я не мог сообщить своей хозяйке, что со мной будет все хорошо, что я поправлюсь и встану на лапы, хотя во все это очень трудно верилось. Теперь меня держали на привязи и не спускали с него никогда, даже когда кормили и я понимал их опасения.
Последнее время со мной творились неописуемые вещи. Я до сих пор не мог поверить, что Наполеона больше нет и что, самое главное, во всем этом подозревают меня. Как бы я не пытался вспомнить происходящее, у меня ничего не получалось. Какая-то странная сила овладевала мной и я это чувствовал, и я понимал, что должен уйти и покинуть дом своих хозяев. Неважно куда, главное подальше от всех моих близких, дабы еще кто-то не пострадал. Этого я просто бы не смог пережить. Теперь ко снам я относился иначе, осторожнее, они были для меня, словно второй реальностью, они стали предельно ясны, чувствительны и насыщенны еще больше чем раньше.
Вспоминая свои прежние сны, мое сердце билось в два раза быстрее: я вспомнил себя, вспомнил Мадлен и понял, что лучше умру сам, нежели с ней что-то случится. И снова я вспомнил о ней. Казалось, прошла вечность с тех пор как мы виделись в последний раз.
«Что с ней? Как она? Где сейчас и что делает?» – Кроме этих мыслей в последнее время в моей голове практически ничего не было.
Тело болело, так как будто на него только что упал дом. Это было неописуемо. Чтобы повернуться мне нужно было приложить невероятное количество усилий. Правый бок пылал огнем и боль не стихала ни на секунду. Я открывал глаза лишь тогда, когда ко мне в будку залазил кто-то из семьи. Мама Марины делала мне то, что люди называли уколами. Это было совсем не больно, нежели думали люди, по сравнению с той болью, что теперь надолго поселилась в моем теле.
Дни летели как бешеные птицы, летящие вдаль. Каждый новый сменял предыдущий, времени нельзя было терять ни секунды. Я должен был уйти, но никак не мог собраться с силами.
«Ты должен уйти, не дай Бог еще кто-то пострадает! Ты не понимаешь, что с тобой! Ты потерял рассудок!»
«А что будет дальше, снова жить на улице и искать убежище?»
«Ты боец, ты сильный! Ты и не такое переживал, это ничто для тебя!»
«Но ты не можешь бросить свою семью! Они ведь тебе так дороги: Марина, папа, мама. Подумай о них! Задумайся: они ведь приютили и согрели тебя, когда ты так в этом нуждался! Дали тебе крышу над головой и главное подарили любовь и тепло!»
«Ты вырос и воспитал себя сам! Возьми себя в руки! Ты сможешь!»
Словно темная и светлая сторона не спрашивая меня, вели борьбу в моем собачьем мозгу. Одна желала остаться, другая хотела уйти. Я не мог разорваться, но понимал, что приношу больше неприятностей чем пользы, поэтому время пришло.
Два дня потребовалось мне на то, чтобы встать на лапы, но, как и ожидал я, это было просто провалом. Поднявшись на передние лапы, меня понесло вниз и я тяжело упал, сильно ударившись мордой об пол. До этого момента у меня болело все кроме нее, но после тяжелого удара, она онемела и мое тело сковало одной жуткой судорогой. Я слился наедине с болью.
***
Я открыл глаза и увидел заснеженную дорогу уходящую назад. Казалось, зрение, мое не ухудшилось, а лишь, наоборот, обрело четкий взор. Я видел как дорога бежит назад, слышал как белые покрытые снегом деревья шепчут что-то на своем языке, звук машины увозящий меня куда-то, но не слышал ничьей речи. Это было словно так, как будто меня лишили слуха.
Я понял, что мой план провалился: я не смог уйти. Я был слишком слаб. Я лежал на заднем сиденье машины и крутил голову взад и вперед, дабы понять где я и куда мы едем. Быть может они опередят меня и сами избавятся от меня. Я бы был только рад этому, ведь я до сих пор не разобрался в себе: кто я? Что со мной?
Машина повернула направо и въехала в мощный сугроб. Я подскочил. От удара я почувствовал, что правый бок уже не болит и это безумно радовало. Не знаю сколько прошло времени, но, кажется, я уже шел на поправку. Дорога была заметена настолько, что иногда я просто не понимал то ли мы едем по ней, то ли просто по снегу. Еще один резкий поворот направо и я увидел, что мы поднимаемся в гору. В машине был только один человек: папа Марины. Больше я не смог учуять в ней никого. Я все еще не понимал куда мы едем, ведь этих местах я не был ни разу, казалось, они находились очень далеко от нашего дома. Машину трясло с каждой секундой сильней и сильней и меня затошнило. Мой желудок был пуст, я, наверное, здорово похудел, так как на моих боках начали выделяться ребра.
Машина повернула два раза налево прежде чем, как остановилась. В отражении стекла я увидел папу Марины. По виду он был очень решителен. Его брови были нахмурены а лицо напряжено. Он заглушил машину и вышел на улицу. Снег все еще густо валил. Его огромные хлопья упали папе на шапку и, небрежным движением руки, он струсил их. Он открыл заднюю дверь, где лежал я и посмотрел на меня. К этому времени я уже поднялся на передние лапы, так что мог полностью видеть его.
– Молодец-молодец, – проговорил он, обращаясь ко мне. – Ты сам пойдешь? Умница.
Я оперся на задние лапы и потихоньку вылез из машины. Это было не так сложно как я думал. Еще бы пару дней назад я бы даже шевельнуться не смог.
– Хорошо, а теперь, подожди.
Папа Марины полез в багажник, достал огромную сумку и закрыв машину, и нацепил поводок на мой холодный ошейник.
– Теперь пойдем. – Слабо улыбаясь. – Ты у меня сильный.
Мы шли еще очень долго. Дорога была не на шутку далекой. Мы шли очень долго и не спеша, вскоре, я начал считать шаги, дабы хоть как-то отвлечь себя. Я знал, что меня ждет и был только рад этому. Сейчас я старался не думать ни о чем, кроме радости и упокоения своих родных. С ними все будет хорошо и я знаю это.
Когда мы поднялись вверх, то вдалеке я увидел обрыв, видимо там кончалась дорога. И теперь я окончательно понял, почему мы шли именно сюда. Здесь нужно было покончить со всем, со всей этой игрой в злого-доброго пса, я был обречен. Резкие картины начали всплывать у меня в голове, и тут, неожиданно, я увидел лицо Наполеона, его улыбку слова перед смертью, а так же кровь заливающую снег, густо окрашивая его в иной цвет. И тут я осознал, что это я убил Его! Ведь в последнее время я непонимал, как изменился. Теперь я чувствовал приток злости и ненависти на все и на всех окружающих, я ненавидел всех и в первую очередь этих людей! Я уже не мог нормально сидеть, я рвался из поводка и скалил зубы, я был готов броситься на отца, потому что ненавидел его, как и всех остальных! Но тут лицо Мадлен всплыло передо мной и я понял, что ее я ненавижу больше всех!
– Рахман, сидеть. – Сказал человек. Но я не послушался. Поводок был слишком крепким для того, чтобы освободиться и броситься на него.
– Сидеть, кому говорю!
Я залаял с такой силой, что у человека с ружьем изменилось лицо.
– Давай, – сказал я, – ты слабак! Ты даже собаку убить не можешь!
Лицо человека вмиг переменилось и наши глаза встретились. В его глазах я прочитал страх, боязнь, он был подобен нерешительному щенку, который вот-вот убежит при виде добычи.
– Ха-ха-ха! – засмеялся я. – Ты так и будешь стоять и думать или все же исполнишь свой долг!
Но человек не решался, черт с ним, что он не понимал, что я говорю, дело было в другом: он был слишком слаб духом, он все еще питал ко мне чувства, хотя это уже был не я!
– Ты не сможешь меня убить, ты просто жалкий сопляк! Лучше развяжи и я сохраню тебе жизнь, или если я выберусь сам, ты умрешь подобно животному!
Глаза человека округлились, казалось, он прочитал мои мысли и это зацепило его. Но мне это только нравилось. Что может быть лучше, чем расшатывать нервы жалких людей.
– Прости. – Сказал он. Вдруг запах его поменялся и я понял, что теперь он настроен решительно. Резким движением он поднял винтовку и палец его коснулся курка.
– Нет! – выкрикнул я, но было уже поздно. Я ошибся.
Раздался выстрел…
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав