Читайте также:
|
|
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его. |
Некоторое время спустя Сид Вишес был выпущен из тюрьмы Райкерс под залог в 50 тысяч долларов[11]. 22 октября, по-прежнему в состоянии глубокого потрясения от смерти возлюбленной, он попытался покончить с собой, приняв смертельную дозу метадона, а 28 октября повторил попытку, вскрыв себе вены. Как утверждал журналист и писатель Малкольм Батт, Сид повторял при этом: «Я хочу воссоединиться с ней. Я не исполнил свою часть договора»[12]. Это — наряду с заявлениями Нэнси Спанджен (сделанными за полтора месяца до смерти) о том, что она не хотела бы дожить до 21 года и намерена «уйти <из жизни> во вспышке славы»[1] — многими было истолковано как признание в неудавшемся обоюдном самоубийстве[13]. Выписавшись из больницы, Сид ввязался в драку, вновь получил срок (55 дней), а 1 февраля, выйдя под залог, принял смертельную дозу героина и на следующее утро был найден мёртвым[11].
Выдвигались многочисленные альтернативные версии трагедии, случившейся в отеле «Челси» 12 октября. В числе подозреваемых назывался, в частности, наркодилер Рокетс Редглер, доставивший Нэнси в ночь её гибели 40 капсул гидроморфона. Редглер, отрицавший свою вину, указывал на то, что видел в ту ночь в гостинице другого дилера, Стива Чинкотии, который почти наверняка мог зайти в номер 100. Как бы то ни было, вскоре после смерти Вишеса дело было закрыто; вопрос о том, кто убил Нэнси Спанджен, навсегда остался без ответа.
После смерти
Большинство музыкантов, знавших Нэнси Спанджен, отзывались о ней негативно (исключение составили Джерри Нолан[5] и Игги Поп[2]; впрочем, последний был знаком с ней лишь интимно). Крайне резко отзывались о ней Малкольм Макларен и Джон Лайдон, менеджер и вокалист The Sex Pistols соответственно. Не менее определённым было отношение к ней американских музыкантов. Чита Кром (Dead Boys) со смехом замечал, что, если бы Сид не опередил его, он убил бы Нэнси собственноручно. «Сказать по правде, я ничуть не удивилась бы, если <Сид> или кто-то ещё захотел бы её прикончить. Она была такая мерзкая! — а когда начиналось это её невыносимое нытьё — выдержать такое никакому человеческому мозгу было не под силу»[7], — признавалась Крисси Хайнд. Марко Пиррони, называя Нэнси «самым отвратительным человеческим существом», когда-либо ему встречавшимся, добавлял: «Не знаю, заслуживала ли она, чтобы её прирезали. <Могу сказать только, что> рад, что её прирезали, мы все над этим от души посмеялись…» Джейн (Уэйн) Каунти, оставившая о Нэнси Спанджен относительно сдержанный отзыв, замечал(а): «Никто не любил её в Нью-Йорке и все возненавидели её в Лондоне за то, как она прицепилась к Сиду. Конечно, в ней было что-то детское, вызывавшее жалость, но сразу было ясно, что она — ходячая неприятность, которой следует избегать всеми силами»[7].
Истории гибели Нэнси Спанджен сопутствовало и множество публикаций в бульварной прессе, усугублявших общее негативное представление о личности погибшей. В биографической книге «And I Don’t Want to Live This Life» Дебора Спанджен писала:
Все мы, и друзья и родственники, были в ужасе от той вульгарности, с какой Нэнси унижали в прессе. Для них всех она была Тошнотворной Нэнси, какой-то богатой шлюхой-наркоманкой, изголодавшейся по удовольствиям. Они ничего не знали о её проблемах. И их это не интересовало. Дебора Спанджен, «And I Don’t Want to Live This Life» |
Фрэнк Спанджен предложил выступить в прессе с изложением собственной версии случившегося, в попытке (по словам его жены) «хоть что-то противопоставить всей этой написанной о ней лжи. Он считал, это было важно, чтобы восстановить достоинство Нэнси. Или хотя бы попытаться»[1]. Через друзей семья вышла на корреспондентку Philadelphia Bulletin, которая пришла в дом к Спандженам в субботу и согласилась их выслушать, пообещав оставить в стороне всё, что касалось личности Сида, панк-рока и обстоятельств убийства. В воскресенье утром, в день похорон, вышла статья, в которой члены семьи покойной рассказали о проблемах, преследовавших её с раннего детства. «Нам понравилась статья, которая вышла в Bulletin на следующее утро того дня, когда хоронили Нэнси. И хотя этот наш рассказ ничуть не изменил общественное мнение…, мы рады, что сделали это»[1], — писала Дебора Спанджен в автобиографии.
По прошествии многих лет (и во многом благодаря фильму Алекса Кокса «Сид и Нэнси»), интерес к фигуре Спанджен стал расти. Появились (прежде всего, в феминистских кругах) авторы, утверждавшие, что своей репутацией она обязана исключительно господствующему на рок-сцене и вокруг неё секс-шовинизму. «Как и трагическая героиня „Оливера“ Нэнси Спанджен жила и погибла во имя своего мужчины. Но в отличие от диккенсовской жертвенной фигуры, Нэнси Спанджен после её гибели были уготованы лишь оскорбления»[5], — замечала в своем эссе Нина Антония. Она утверждала, что именно Нэнси придала смысл жизни Сида, который жаждал любви, но не находил её; практически заменила ему мать, которой он был лишён[5].
В конечном итоге общественное мнение о Нэнси Спанджен осталось радикально разделённым. Одни считают её ловкой и расчётливой интриганкой, «тошнотворной Нэнси», которая довела Сида Вишеса до смерти. Другие видят в ней 19-летнюю девушку с трудной судьбой, влюбившуюся в такого же, как она, ущербного и несчастного человека. «Как и бывает обычно в таких случаях, истина лежит где-то посередине», — замечает автор биографии Нэнси Спанджен на портале Punk77[14].
Примечания
Комментарии
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав