Клубок мыслей. ПОВ Вадима

- Глеб, - тихо заговорил я, после чего почувствовал, как моих щек касается румянец. Прямо как девчонка. Интересно, есть ли во мне хоть что-то мужественное?

- Что? – парень совершенно не обратил на меня внимания, так как пытался найти ту самую миску с запиской «для Пушка». Но, видимо, её не было, и сейчас он пытался придумать, чем же накормить маленький комочек шерсти, который с усилием терся об его ногу.

Я подошел к нему и, слегка толкнув, этим заставляя отойти, достал из холодильника сковородку, где под стеклянной крышкой было видно курицу.

- Самое лучшее детям, - улыбнулся я, пытаясь этим немного разрядить ту гнетущую обстановку, что повисла между нами.

Глеб закатил глаза, но всё-таки приподнял крышку и достал небольшую ножку.

- Ему много не нужно, - пояснил он, когда заметил, что я недовольный смотрю на кусок побольше. – Остальное можешь убрать обратно.

- Хорошо, - ответил я и спрятался за дверцей, чтобы скрыть снова краснеющее лицо.

Почему я краснею? Почему смущаюсь? Неужели от того, что мне казалось, что в любой момент парень снова захочет меня поцеловать? Или я ждал этого? Хотел?.. Так, это уже какой-то маразм: сначала отталкиваю его словами «готов терпеть», теперь сам хочу, чтобы он приблизился ко мне. Главное, почему? Очевидно, что мне нравятся девушки. Хотя я опять же не честен даже с самим собой. Мне никто не нравится – ни девушки, ни парни. Наверное, это ненормально, даже попахивает сумасшествием, но это так, потому что я никогда не смотрел ни на кого с мыслью: какая или какой красивый, не думал, что хочу поцеловать или прикоснуться. Нет. Я ничего не чувствовал. Все мне просто казались обычными людьми, не имеющими пол. И сейчас я хочу, чтобы меня поцеловал парень. Неужели я тоже гей?.. Нет, это не так – я никогда никем не интересовался, а Глеб… Может, Глеб исключение?

- Так что ты хотел спросить? – блондин, уже положивший ножку на миску, стоящую на полу возле холодильника, подошел ближе, но всё же соблюдая дистанцию. Всё ещё думает, что мне противно. О, Боже, а ведь мне даже в первую секунду не было противно. Я даже не терпел… Наверное.

- Чем займёмся? – а я ведь хотел спросить о том, что нам делать дальше. Ладно, придётся отложить этот разговор на то время, когда хоть что-то немного прояснится. Хотел бы я, чтобы не прояснилось, я бы тогда мог не начинать этот разговор!

Парень немного приободрился, даже улыбнулся, а потом схватил меня за руку и потащил обратно в свою комнату.

- Повесим плакат! Ты будешь держать его, а я приклеивать скотчем. Хорошо? – я кивнул и сильнее ухватился за руку.

Я не буду отставать, ведь не хочу остаться один.

Повесить плакат было просто, вот только обои у Глеба были не самые подходящие для этого, поэтому скотч не держался, и постер просто отклеивался и летел на пол. Конечно, блондин отказался принять проигрыш и снова и снова приклеивал его к стенке, и когда он уже начал злиться, я тихо предложил воспользоваться иголками. Мы победили – плакат висел на стене, вот только сил у нас у обоих не было. Ни у Глеба – физически, ни у меня морально, так как я целых десять минут выслушивал крики парня. Хотя должен признаться, это было очень забавно, особенно когда он ловил плакат в воздухе, чуть ли не сам ложась на пол.

- Ура, - устало пробормотал парень с улыбкой на губах. – Теперь я доволен.

- Я тоже, - тихо ответил я, садясь на пол у кровати и обвивая свои ноги руками. Я уткнулся в коленки, спрятавшись от плаката.

Не хочу на него смотреть. Как же я рад, что избавился от него.

- Кстати, - Глеб пустился рядом со мной. Почему-то внутри всё как-то сжалось, но не от страха или отвращения. Кажется, я сдерживал себя. Но от чего? От желания прикоснуться? - Ты говорил, что это плакат твоего брата. Он не будет против, что ты отдал его мне?

- Уже не будет, - ответил я совершенно спокойно. Просто уже привык повторять это. – Вик умер.

Наверное, я был неправ, когда решил поговорить о Вике, ведь он был тем, кого я пытался забыть. Конечно, я уже должен был его забыть, ведь никто уже десять лет не упоминал его имя – пытались не травмировать меня. Ну да, ведь я тот, кто любил его больше всего и именно я обследовался у врача пять лет, пока он не решил, что я здоров. Может и здоров, но мысли о Вике до сих пор постоянно лезут мне в голову. Наверное это не правильно, ведь прошло столько времени, столько, что нормальный бы ребёнок уже давно бы забыл своего брата и продолжил бы нормально жить, а не цепляться за его бестолковые уроки. Хотя бестолковые ли они? Ведь благодаря ним я смог прожить, не привлекая к себе внимание. «Улыбайся, даже если хочешь сдохнуть» - его совет номер один.

Вик, я так скучаю. Почему же все предпочли забыть тебя вместо того, чтобы каждый день вспоминать как одного из лучших сыновей и братьев… Да, ты же самоубийца. Прости, я забыл.

Я неосознанно потянулся к запястью, слегка потерев его. Болит. Когда же это боль пройдёт? Когда эти воспоминания и меня покинут? Когда? Я не хочу, закрывая глаза, вновь и вновь видеть ту самую картину. Прошу, помогите забыть мне её!

- Вадим, всё хорошо? – я поднял лицо от колен и посмотрел в серо-зеленые глаза. – Ты плачешь?.. Прости, я идиот, раз напомнил о брате. Прости!

Я попытался улыбнуться, как делаю это обычно, но не вышло. Впервые не вышло, а ведь этот спектакль так успешно проходил во время моих походов к психологу. Шестилетний мальчик, который смог обмануть врачей, сейчас не может улыбнуться, чтобы притвориться вновь, чтобы не беспокоить человека, находящегося рядом. Почему я не могу?

Меня крепко прижали к себе и тихо прошептали:

- Я тебя понимаю, так что если хочешь - просто поплачь, чтобы потом ты смог улыбаться другим, - неужели он понял меня? - Если слёзы не помогут, то в любой момент ты можешь рассказать мне всё, что у тебя на сердце. Ведь я твой друг.

Я уткнулся в широкую грудь и позволил себе немного поплакать. Совсем немного, потому что не хотел, чтобы Он видел как я плачу. Да и Вику вряд ли бы понравилось видеть меня таким слабым. Не зря же он учил меня быть сильным, учил выживать… Или же он учил меня приспосабливаться?

Дата добавления: 2015-12-01