Февраля 1930 г.

Доктор Юнг: Сегодня мы продолжим обсуждение сна. Есть вопросы?

Миссис Зигг: Я ничего не нашла о янтре в библиотеке.

Доктор Юнг: Охотно верю. Янтра - это термин из философии тантры, [1] обозначающий любое приспособление или символ, служащий для трансформации или концентрации либидо того, кто на него смотрит. Немецкий ученый назвал ее «машиной». Это слово используется для мандал и других ритуальных символических инструментов трансформации. Говорить о ритуальной энергии преображения может показаться вам странным, но это крайне первобытная идея. Самая оригинальная форма янтры - это чуринга центрально-австралийских аборигенов. Это либо каменная плита, либо вытянутая доска, которую дают человеку после инициации. У каждого человека своя чуринга, которую он держит в потайном месте. Затем, время от времени, когда его либидо увядает или сбивается с пути, жизненные силы иссякают, он достает ее, ложит на колени и долго трет руками. Считается, что посредством этой процедуры плохое здоровье поглощается чурингой. которая в то же время испускает силу хорошего здоровья, благую ману, которая входит в тело человека, а затем, когда церемония завершена, он пряет чурингу и уходит. Через несколько недель или месяцев, в зависимости от необходимости, он возвращается, чтобы обновиться. Это, возможно, самая примитивная форма поклонения и самая примитивная форма янтры. Естествено, в последующие эпохи и стадии цивилизации она становилась все более дифференцированной и значимой, хотя даже сегодня есть примире схоже природы в святилище св. Антония в Италии. [2] Здесь паломники прижимаются всем тело к мраморному саркофагу и трут его руками, чтобы исцелиться. Мы называем это благодатью, освобождением от страдания души, равно как и тела.

Позже это трение было заменено на своего рода умственное трение. В моей книге Психология бессознательного вы найдете развитие этой идеи трансформации символов и либидо в этимологии и истории. Там я говорю о Прометее, принесшем огонь (от санскритского корневого слова manthami, от которого происходят слова математика, а также слово мышление).[3] Это было первоначальное трение, раскачивание ума, постоянное движение, ритмическое движение; но теперь превратившееся в необходимую духовную форму, в медитацию. Так что когда верующий медитирует на янтру, это все равно что тереть чурингу. Я снова должен указать, что когда я называю мандалу янтрой, как на Востоке, там это значит не то же самое, что и у нас. Для нас мандала имеет смысл продукта, выражения, и ее особая ценность именно в этом выражении, а не в том, что она используется, как законченный инструмент, традиционная догматическая форма, освященная временем, и служит ритуальным символом или янтрой. Ее важность для нас ровно обратная. Есть огромная разница между символами на Востоке и на Западе. Для нас крайне важно произвести их, это средства выражения; и использовать законченный продукт Востока для трансформации нашего либидо было бы настоящей отравой. Если это вообще сработает, то не к добру, это приведет к полному бесплодию, поскольку прежде всего мы должны подстроить свое бессознательное к символическому выражению. Возможно, через две тысячи лет или около того мы сможем использовать эти символы, когда они находятся в законченном состоянии как янтры, но сейчас такой возможности нет.

Мистер Холдсворт: Мне бы хотелось знать, глубоко ли укоренено это трение кожи, поскольку животные такое делают часто. Может ли страдающая душа произвести раздражение кожи? Корова трется, пока не появляется раздражение, и мне кажется, что все это связано, и корова практикует этот символ, когда тихо и умильно трется о дерево.

Доктор Юнг: Совершенно верно. Трение о камень - это определенно изначальная форма почитания. Ту же идею мы встречаем в символах лингама; их натирают маслом. Все это берет начало в животных инстинктах, которые действительно могут иметь духовный смысл. Мы не знаем, какие экстатические чувства могут испытывать коровы!

Доктор Бейнс: В Англии раньше с церемониями возводили специальные камни, чтобы скот о них чесался. Их множество в Корнуолле.

Доктор Юнг: Точно. Эти менгиры, без сомнения, были предзначены именно для этого и ничего другого.

Миссис Кроули: А потирание четок людьми с Востока?

Доктор Юнг: Нет, это нечто другое, это своего рода нервозность. Вы потеряете всякий след, если решите изучить это до конца. Например, ношение четок крайне первобытное и почти привычное занятие. Или особый обычай, который заключается в том, что некоторые люди должны всегда что-то держать в пальцах; или же вы почесываете себя за ухом, когда погружены в размышления. Это как-то связано с сексуальностью, это потирание вызывает отвагу. Я видел поразительную сцену, когда путешествовал по Северной Африке. Мать-бедуинка пришла к поезду с сыном лет двух. У меня был кусок хлеба, который я пытался дать ребенку, но он боялся взять его от белого человека. Мать улыбнулась и сказала, что он слишком напуган. Затем неожиданно она взяла его маленький пенис и начала его тереть, и мальчик тут же обрел смелость и взял хлеб с улыбкой. Это было средством для вызывания храбрости, механизм тот же. Конечно, можно пространно рассуждать об этих вещах, с этой точки зрения многое заслуживает внимания.

Мистер Холдсворт: А алкоголь раздражает кишечник?

Доктор Юнг: Не могу сказать, чтобы алкоголь раздражал кишечный тракт. После падения мы натираем ушибленное место маслом, но действует не масло, а натирание. По-немецки мы говорим «Behandlung», наложение рук. В Ветхом Завете подобных вещей полно. Магнетизм, гипноз, как его не объясняй, по крайней мере, можно сказать, что это усиливает циркуляцию крови. У матерей есть такие маленькие заговоры или мантры: когда дети ранятся, она берет руку ребенка, трет ее и приговаривает небольшой стих.

Доктор Шлегель: Думаю, эффект до некоторой степени состоит в том факте, что вы концентрируете внимание на чем-то ином, отвлекаетесь от болезненного места. Так бывает во время сложных деловых проблем, когда улыбка тут же снимает напряжение.

Доктор Юнг: Это верно.

Доктор Дэди: А западные люди, создавая мандалу, используют восточную форму?

Доктор Юнг: Они, похоже, довольно инстинктивно концентрируются на форме, которая более или менее аналогична восточной, но лишь более или менее. Пример тому число четыре. Должен сказать, я видел множество мандал, в которых повторяется число четыре. Я видел мандалы с пятью, некоторые с шестью, и только одну с тремя, насколько я помню, но в том случае было очевидно, что создавший ее человек был лишен одной функции, ощущения. Греческий мандала-крест, например, свастика, - это солнце, вращающееся на четырех концах. Ее изначальной формой был диск солнца с четырьмя ножками, как среди индийцев. Но на дохристианских греческих монетах мы находим трехногий символ, который называется triskelos.

Мисс Политцер: Какую функцию упустили греки?

Доктор Юнг: Не знаю. В таких терминах трудно сказать что-то определенное. Греция вообще психологичекая загадка. Наши представления о Греции претерпели огромные изменения. Мы привыкли думать о ней, вспоминая чистую красоту, прекрасные храмы, сверкающие под голубыми небесами, великолепных богов, олимпийцев, ведущих отважную жизнь. На поверхности Древняя Греция кажется сияющей солнечным блеском. Но это все неверно. Есть очень темная, трагическая, мистическая Греция, скрытая в прошлом, совершенно иной аспект, который был открыт только во времена Ницше. До этого люди думали только об аттической красоте и не обращали внимания на темную сторону. Нам совершенно не ясно греческое мышление, по крайней мере, мне. Это было особенное мышление, и, возможно, вы заметили, что когда читаете греческих авторов в разные периоды жизни, получаете разное впечатление. Например, я читал греческие трагедии, когда учился в школе, еще раз я прочитал их двадцать лет спустя, и они поразили невероятной первобытностью - убийство, инцест и кровь повсюду, что совершенно не удивляло меня, когда я учился в школе. Возможно, дело в том, что Греция слишком близка нам - она исключительно западная.

Что ж, мы начали обсуждение сна и не закончили. Это довольно запутанная ситуация. Помните, мы говорили, что после предыдущего сна следовало ожидать, что что-то случится, что теперь теперь все готово, теперь машина должна работать. Но вместо этого появляется совершенно новая ситуация. Очевидно, сновидец начал более или менее функционировать, и тут появляется препятствие - препятствие в церкви, в которую он ходил мальчишкой. Он вернулся из настоящего к одиннадцати или двенадцати годам, так что следует полагать, в этом причина, почему он не может двигаться дальше, почему машина не работает, хотя и готова к этому; похоже, что-то лежит на пути. Очевидно, дело в некотором отношении к жизни, которое, вероятно, зародилось в одиннадцать или двенадцать лет.

В этой церкви есть деталь, на которую я хочу обратить ваше внимание, а именно то, что скамейки расставлены так, что с трех сторон окружают кафедру, и потому пастор, произнося проповедь, видел всю общину, сидевшую вокруг него в форме прямоугольника, а за спиной у него была бы стена церкви. Это необычное расположение, но я не стал бы уделять ему много внимания, поскольку это определенно деталь, заимствованная из церкви его детства, если бы она не было упомянута снова, когда появился певец. Он на скамейке, находящейся под прямым углом к его собственной, так что поскольку эта деталь пронизывает весь сон, она имеет некое символическое значение. Всегда следует помнить о психологическом состоянии сновидца, а оно очень непростое. Вы бы, вероятно, предположили, что он озабочен исключительно своей проблемой - что делать с машиной. Но это не так. Его, конечно, беспокоит эта проблема, но только под углом аналитической ситуации. Сновидец не видит снов в отрыве от нее. Это, вероятно, может случиться в начале, когда нет взаимопонимания, и пациент полностью замкнут в своем панцире, рассматривая себя, так сказать, аутоэротическим образом, но этот человек проделал немало аналитической работы, и мы хорошо понимаем друг друга, так что мы можем предположить, что каким бы ни было решение проблемы, это всегда будет включено. Сны всегда должны находится в хорошей связи с аналитиком. Имея это в виду, что вы можете сказать о скамейках?

Миссис Дэди: В первом сне скамейки были расставлены так, что общины не было. А здесь, похоже, есть.

Доктор Юнг: Верно. Вы имеете в виду тот ранний сон, но там была не церковь, то была jeu de paume, и скамейки были расставлены так, что спинки были повернуты к центру, где находился проповедник или какая-то центральная фигура. Как видите, в том сне не была никакого взаимопонимания. Это был очень старый сон, и сновидец оставался замкнутым на себе. Но здесь совершенно иная ситуация. Аудитория обращена к выступающему. А кто или что эта аудитория? В той церкви была целая община.

Мистер Холдсворт: Он устраивает демонстрацию, показывает свое отношение к остальному миру, и аудитория попросту состоит из людей, которые наблюдают демонстрацию.

Доктор Юнг: Ну, он это делает неправильно, он лишь один среди многих. Это мотив, который часто появляется в анализе. Пациентам снится, что они приходят ко мне за консультацией, а когда входят в кабинет, оказывается, что там уже кто-то есть или через комнату постоянно проходят другие люди. Они не остаются одни, и потому не говорят того, что намеревались сказать, потому что постоянно заняты другими людьми. Или им говорят, что я занят пациентом и не могу их принять. Все эти сны означают, что пациент приходит не один. Он приходит в форме многих людей; его точка зрения не едина, а множественна. При каких обстоятельствах это, по-вашему, может случиться?

Доктор Шлегель: Когда человек отождествлен с другими.

Доктор Юнг: Конечно. Это случается очень часто, особенно с женщинами. Когда мы говорим о некой проблеме, вопрос стоит о том, что она делает, а о том, что делает она и что делают они. Я всегда называю это проблемой одиннадцати тысяч девственниц, потому что она часто связано с проблемой благоразумия. Но если представится некое благоразумное решение, она заговорит о том, что бы сделали 10999 девственниц, но осторожно обойдет вопрос о том, что может сделать или подумать она сама. Она предстает несметным множеством, что сметает всякую возможность индивидуального решения.

Анимусу свойственно мыслить общественно. Он думает, что проблема решится, если с тем же сталкиваются десять тысяч других людей. Но социальные проблемы - это всегда индивидуальные проблемы. Пять тысяч человек действительно могут страдать от брюшного тифа, но у каждого отдельного пациента свой брюшной тиф. Так что эти люди со всей скромностью отождествляют себя с легионами, и, естественно, решение найти невозможно. Я не могу одним махом решить проблемы одиннадцати тысяч девственниц - возможно, чем-то смогу помочь одной из них, но не целому легиону, это невозможно. Так что сон говорит: ты не можешь решить проблему, когда имеешь дело с таким количеством людей - отец, мать, бабушки и дедушки, друзья - все они вмешиваются, каждый твердит свое. Потому такому человеку я говорю: оставьте все это, встаньте на сцене и скажите Я, перестаньте быть представителем их мнения.

У сновидца тот же случай. Он ведет себя так, словно он один из целого батальона, словно он вся эта община, собравшаяся в той почтенной церквушке, где все мучаются тем, что оказались в браке и понятия не имеют, что с этим делать. Подумайте только, есть люди, которые еще не в браке, люди в разводе, престарелые люди всех социальных слоев, а он полагает, что у всех одна и та же проблема. Но это невозможно, это participation mystique. Он проецирует собственную проблему на толпу, и он становится непрактичной и неуправляемой. Множество этих людей будут отрицать, что у них такая проблема, но он наивно полагает, что с ней столкнулся каждый и считает общину выражением самого себя. Он пытается справиться с проблемой с точки зрения множества, словно она решима законодательно, словно парламент выпустил закон, по которому каждый человек должен поступать определенным образом. Итак, все это общественное мышление сконцентрировано вокруг пастора. Что это значит?

Ответ: Пастор - это аналитик.

Доктор Юнг: Да, я должен быть пастором. Его здесь не существует, но очевидно, что я должен присутствовать, и общественное мышление нашего сновидца желает послушать просвещенные речи пастора. И снова ошибка. В чем она?

Ответ: Пастор ничего не говорит.

Доктор Юнг: Во-первых, он ничего не говорит, проповеди нет, так что они прислушиваются впустую. А кроме этого?

Предположение: Он проецирует проблему на пастора?

Доктор Юнг: Он полагает, что пастор скажет нужные слова, какие он слышал в церкви, и все будет в порядке, он последует совету, ведь это слова пастора. Это крайне характерное и специфическое поведение - человек внимательно прислушивается к пастору и отвергает индивидуальные попытки, тем препятствуя своему развитию. Затем вспомните его высказывание о том, что в детстве его заставляли ходить в церковь, что ему крайне не нравилось, и по этой причине он туда впоследствии не ходил. Так что сон предполагает вопрос: если ему не нравится церковь, зачем он туда пошел? Зачем он так себя ведет? Это негативный пример как символ его поведения. Затем пение. Мы уже указали, что проповеди не было, но община пела. Конечно, пение - это выражение чувства. так что теперь он использует подчиненную функцию. Здесь кое-что проясняется. Видите ли, когда человек не способен справиться с запутанной психологической ситуацией, очень часто ввиду нехватки одной функции он пытается справиться с ней при помощи тех функций, которые попросту неприменимы. В жизни бывают такие затруднения, с которыми нельзя совладать при помощи мышления. Эта крайне деликатная эротическая ситуация требует чувства. Он думал об этом, к своему полному неудовлетворению, и очевидно решил выразить свои чувства. Это уже было в прошлых снах. Итак, когда во сне нечто выражается, что вы заключите из этого факта? Что упустил сновидец? Сон указывает на певца.

Миссис Зигг: Он не выразил свои чувства к жене.

Доктор Юнг: Как он может выразить чувства к жене перед всей общиной?

Предположение: Его чувства к аналитику?

Доктор Юнг: Верно, но он выражает их по-особому - протестанты совершенно особый народ. Они все поют гимны Богу и обращают лица к пастору, считая, что это путь к Богу. Его отношение ко мне было преимущественно техническим. Я интеллектуальный механик, и чувства по отношению ко мне в его снах не проявлялись. Его чувства полностью коллективные, поэтому он, конечно, не может обратить их к жене. Как может целый батальон любить миссис Такую-то? Здесь он может применить их впервые, может спеть осанну. Но поместив меня в церковь как пастора, а себя как часть толпы, он может выразить свои чувства общественно, может петь, потому что поют и другие. И вот он поет рождественскую песню. Почему ее? Поверьте, это одна из лучших песен в этой стране.

Мисс Хоуэллс: Он поет гимн о рождении, о рождении чувства.

Доктор Юнг: Да, это гимн о рождении, но следует присмотрется к его чувственной ценности. Он довольно осведомлен о символизме, немало читал, интеллектуальная стороная для него не проблема. Но чувство здесь инфантильно. Это песня, которую мы все пели, будучи маленькими детьми; это, может быть, первая песня, которая оказывает впечатление на детские души. Они могут не понимать слов - иногда они заменяют презабавнейшим образом. Вместо «Христос, надежда наша» [«Christ, our hope»] они поют «наш кузнечик» [«our grasshopper»]! В детских молитвах бывают забавные вещи. Здесь, как вы видите, первое торжественное признание чувства происходит перед всей общиной, поющим рождественский гимн. На передний план выходит немало весьма чистых детских чувств. и это в связи с тем, что можно назвать sous-entendu [подразумеваемое - фр. ] во сне. Я и есть это sous-entendu. Здесь вы видите возможное значение этого пения всей общиной. И в чем оно заключается?

Ответ: Единство.

Доктор Юнг: Не только, хотя оно может быть следствием.

Миссис Зигг: Укрепление чувства.

Доктор Юнг: Верно. Укрепление. Следует понять, что чувства этого человека словно ползут на брюхе, не в силах поднять голову, это нечто слабое и мягкое, нуждающееся в укреплении. Ему нужна целая аудитория, чтобы помочь с выражением чувства. Он не может подняться и запеть один, как и не может выразить индивидуальных чувств ко мне. Он может процитировать чьи-то чужие слова обо мне: «как он говорит». Он может сказать, что Zurcher Zeitung [4] написала обо мне так-то и так-то, но не может сделать этого сам, даже если бы чувствовал гораздо больше. Я подчеркиваю это, потому что позже во сне этот человек внезапно встает и поет в одиночестве совершенно другую песню, наперекор всей общине. Этого бы не произошло, не будь для сновидца критически важно петь на собственный мотив. В этом было определенное позитивное значение, но тут есть и загвоздка.

Доктор Шлегель: В этом нет индивидуальности.

Доктор Юнг: Точно. Все происходит коллективно, он может испытывать это чувство без всякой ответственности, а именно этого такому человеку и нужно. Малейший след ответственности тут же рушит его чувство, так что толпа просто необходима, чтобы он осознал чувство наряду с ответственностью. Но, естественно, это происходит не раньше, чем появляется новая проблема, и теперь это певец. Что, по-вашему, означает тот факт, что он поет на совершенно иную мелодию?

Мистер Холдсуорт: Что кто-то не верит в мелодию, которую поют остальные.

Доктор Юнг: Очевидно. Это почти протест.

Доктор Бейнс: Заявление меньшинства в парламенте!

Доктор Юнг: Да, и это снова выражение чувства, а не мнение. Это на самом деле та же песня, только на другую мелодию. Что бы это значило?

Доктор Шлегель: Что появляется индивидуальное поведение.

Доктор Юнг: Да, теперь это индивидуально, это индивидуальный голос в сновидце, в одиночку противостоящий совершенно общественной ситуации, которая до тех пор доминировала. Певец – очень интересная фигура. Как вы помните, в нем было что-то еврейское, и он гермафродит, по крайней мере его пол сомнителен, а сновидец связывает гермафродита с романом Майринка Голем. [5] Нам придется хотя бы частично обратиться к этой истории, которая представляет собой смелую попытку взаимодействовать в фигурами коллективного бессознательного. Конечно, Майринк ничего не знает о моих теориях. Он, можно сказать, имеет с ними дело в литературной манере со всеми преимуществами и недостатками этого метода, но фигуры легко узнаваемы.

Во-первых, фигура анимы по имени Мириам, еврейка. Затем ее отец Гиллель, старый каббалист, типичная фигура мудреца, также из коллективного бессознательного. Это очень прочная связь, мудрец часто находится в отцовских отношениях с анимой – либо физических, либо духовных. В случае Дочери Мудрости [6] Райдера Хаггарда отца как такового нет, вместо него египетский жрец, а Она его медиум. Хорошо известно, что жрецы часто использовали девочек как провидиц или для предсказаний. Итак, эти две фигуры играют основную роль в истории. Есть еще эта ужасная вещь, Голем. А кроме него загадочный персонаж по имени Атанасиус Пернат. Это странная фигура, которая появляется в начале романа как возлюбленный Мириам, которой также интересуется герой истории (рассказанной от первого лица). Они где-то встречаются и обмениваются шляпами, так что герой ходит в шляпе Атанасиуса, которого вообще не знает, и через эту шляпу получает фантазии и идеи, которые принадлежат Атанасиусу. Имя Атансиус само по себе ценный намек, оно означает «бессмертный», так что он бессмертная часть героя. В терминах мандалы это будет «центр», «алмазное тело». В других умозрительных философиях это выражалось по-разному, например, как «искра вечного огня», «большой поморник» или драгоценное бессмертное тело, Nous, которое опускается на море и посредством которого появляются все вещи. Человек подобен ему – хаотическое море, в которое падает божественная искра. Крещение Христа в Иордане, когда ему на голову нисходит Святой Дух в виде голубя, выражает ту же идею. Кроме того, нисхождение Святого Духа на апостолов во время Пятидесятницы в форме огоньков пламени – это творящая искра, сошедшая свыше. Это крайне древний символизм.

В конце книги выясняется, что вся история произошла из-за судьбоносной ошибки героя, взявшего шляпу Атанасиуса. Внезапно у него появляются видения вещей, которые он не понимает, своего рода психоз, и история развертывается в его различных фазах. Голем – это полностью негативная фигура, тень бессмертного. Он появился как ком глины и был оживлен темной магией посредством начертания у него на лбу священного имени. Так что он живое существо без души, механизм, который можно убить, только стерев священное имя. Эта фигура появляется во многих еврейских легендах, и Майринк использует ее как персонификацию ужасных трудностей, которые выпадают на долю героя из-за этих видений. Затем в конце истории у него появляется своего рода проясняющее видение. После многих приключений он приходит к дому, в котором жили Гиллель и Мириам – простой белый домик в саду за деревянным воротами. Поскольку на это место ссылается сновидец в своей истории, я дам вам грубый перевод того, как это представлено у автора.[7]

«Прошлой ночью это было то самое место, но теперь, утром, я вижу, что это совсем не простое место. Здесь прекрасные золотые врата весьма тонкой работы и два тисовых дерева, возвышающихся над цветущими кустами, обрамляя вход. Теперь я вижу, что стена вокруг сада покрыта прекрасной мозаикой из лазурита. Две створки ворот украшены самим богом, гермафродитом, левая сторона мужская, а правая женская. Бог сидит на прекрасном перламутровом троне, и его золотая голова – это голова зайца; уши подняты и сдвинуты вместе, словно две страницы раскрытой книги. Воздух полон благоухания росы и гиацинтов, и я долго простоял в изумлении. Словно иной мир раскрывался перед моими глазами. Внезапно старый садовник или слуга в костюме восемнадцатого столетия раскрывает ворота и спрашивает, что мне нужно. Я даю ему шляпу Атанасиуса Перната, обернутую в бумагу. Слуга исчезает с ней, но прежде чем он запер за собой ворота, я вижу не дом, а словно мраморный храм, и на ступенях к нему вижу Атанасиуса и Мириам, опирающуюся на его руку. Оба смотрят вниз, на город. Мириам ловит мой взгляд, улыбается и что-то шепчет Атанасиусу. Я поражен ее красотой. Она юна, так же юна, как и в том сне, когда я увидел ее впервые. Атанасиус поворачивается ко мне, и сердце мое замирает. Наши лица схожи настолько, что я словно гляжу в зеркало. Затем врата закрываются, и я вижу только блистающую фигуру бога-гермафродита. Через время слуга возвращает мне мою шляпу, и я слышу его голос, глубокий, словно из недр земли. Он говорит: «Мистер Пернат весьма признателен и просит вас не счесть его негостеприимным за то, что он не приглашает вас внутрь, поскольку гостям строго запрещен вход в этот дом. Он также говорит, что не пользовался вашей шляпой, поскольку сразу же заметил, что она ему не принадлежит, и надеется, что его шляпа не вызвала у вас головной боли».

Но она вызвала ужасные головные боли! Здесь мы погружаемся в весьма глубокие материи, поскольку фигура во сне явно заимствована из этого символизма. Мы, естественно, видим это не по форме из сна, а из ассоциаций. В таком случае они очень ценны, ведь из них можно извлечь множество вещей, о которых сновидец не подозревает. Мы вынуждены учесть все, что упомянуто Майринком. Еврейский элемент определенно происходит из этой книги; сновидец упоминает в ассоциациях, что он напоминает ему о гермафродите Майринка, а также что сам он считает себя наполовину евреем. Основные фигуры истории также евреи, но во сне этого не проявляется; единственная из таких фигур во сне – это мужчина, который, похоже, является гермафродитом. Что, по-вашему, означает эта фигура с учетом приведенного материала?

Миссис Кроули: Она выражает монотеистическую идею. Иегова считался в каббале мужским и женским.[8] Тут есть аналогия с гермафродитом.

Доктор Юнг: Мистики в целом разделяли эту точку зрения, и она согласуется с идее о том, что эта фигура может быть самим Богом. Это вы хотите сказать? А кто по-вашему гермафродит, Атанасиус, Мириам и Гиллель? Во сне бессмертный, Атанасиус, и Мириам – это практически одна фигура, они слиты, и это позволяет нам утверждать, что это Бог, поскольку такое уплотнение может быть названо Богом на теологических основаниях. Каковы исторические примеры такого сочетания? – теологи ничего не могут нам сказать? Троица, конечно: Отец, Сын и женская фигура, Святой Дух. Голубь, символическая птица любви, была птицей Астарты. Изначально в восточной церкви Святой Дух рассматривался как женская фигура, София, жена Бога. Эта идея обнаруживается в «Пистис София» и других гностических текстах.

Мистер Холдсуорт: А коптские церкви не учитывали Деву? Кто считается мужем Девы?

Доктор Юнг: Это тоже ведет к идее гермафродита, но в данный момент мы рассматриваем идею о том, что эта составная фигура, состоящая из двух мужских и одной женской, основана на представлениях о Троице. Тут мы приходит к интересному выводу, следуя за предположением миссис Кроули и в соответствии с ассоциациями сновидца, что эта фигура сам Бог. Гермафродит у Майринка очевидно бог, трое в одном. Но вам не кажется странным столкнутся с такими причудливыми выводами? Это значит, что Бог поет не в тон людям из его же церкви. Это напоминает знаменитую историю о богатом крестьянине, к которому пришли собирать средства на церковь, уничтоженную молнией. Он сказал: «Я не такой дурак, чтобы давать деньги тому, кто уничтожил собственный дом!» Какой вывод мы можем сделать о Боге, поющем новую мелодию?

Мистер Холдсуорт: Что у Бога сардоническое чувство юмора, как я всегда и подозревал.

Доктор Юнг: Не будем кощунствовать. Когда дело касается психологии, следует придерживаться фактов.

Доктор Шлегель: Церковь принадлежит древнему коллективному Богу, но теперь появляется новый Бог.

Доктор Юнг: Может быть, так, ведь Бог нынче лишен голоса, Церковь все вырвала у него из рук. Вполне возможно, что за две тысячи лет он изменил свои взгляды; любой изменил бы взгляды, даже если он вечен. Так что вполне возможно, что теперь он поет другую песню. Нам это неизвестно. Возвращаясь назад в истории и вспоминая, что он сказал китайцам, индусам, евреям и египтянам, сложно все это примирить. Есть много весьма оправданных точек зрения. Привести их к согласию – задача для высшего разума.

Следует серьезно относится к этому вопросу, ведь наш сновидец не совсем нерелигиозный человек, у него есть определенные убеждения. И если я скажу, что несчастный грешник напротив него был самим Богом, поющим на иной мотив, это будет поразительно; когда я прихожу к заключению. что голос, судя по всему, принадлежит Богу, это довольно смелое утверждение. Если бы я сказал, что это голос мистера Смита, тогда ладно, все отлично. Но если я скажу, что каждую минуту Бог рядом с нами, что ему следует собраться с чувствами и осознать, что, как и считали наши первобытные предки, голос сновидений – это голос Бога, ну, если этот человек хоть что-то осознает, то тут же по крайней мере насторожится. Это как если бы я сказал вам: у меня печальные известия, из обсерватории сообщают, что на расстоянии, скажем, семидесяти миллионов километров находится метеорит размером с Африку, движущийся прямиком к Земле, и эти семьдесят миллионов километров он покроет очень быстро, за несколько дней или недель. Вы бы сказали, что это поразительные новости, но я скажу, что люди просто не смогут это осознать. Мы должны мыться, бриться. принимать пациентов, ужинать, к черту этот камень. Но очевидно, что через несколько дней всю планету разнесет на атомы. Я снова и снова наблюдал, как люди оказываются неспособны осознать определенные истины. Так что когда я говорю этому человеку, что то был голос Бога, он воспринимает это как метафору и просто считает, что я предпочел поэтический путь выражения мысли. В таком случае крайне важно затронуть его чувства; следует быть очень осторожным, чтобы наблюдать, насколько он сможет осознать это при помощи чувства. С его чувство что-то должно произойти; оно такое мягкое, такое слабое, что должно произойти божественное заступничество в той или иной форме. Если я говорю ему, что певец – это компенсаторный феномен, он уловит интеллектуальную шутку. А если выложить все прямо: это был попросту голос Бога, то в такой ситуации с чувством он практически призывает божественное заступничество, и высшая сила придет, чтобы помочь ему с тем, в чем он слаб. Когда люди могли осознать, в чем они слабы и неразвиты, это всегда помогало; там происходит заступничество.

[1] Дальнейшее обсуждение янтры см. в Heinrich Zimmer, Myths and Symbols in Indian Art and Civilization (1946), pp. 140-144.

[2] Св. Антоний (1195-1231), могила которого находится в базилике Падуи и известна своими чудесами.

[3] Symbols of Transformation, CW 5, pars. 208, 248 (как и в изд. 1912 г.)

[4] Главная городская газета, теперь называется Neue Zurcher Zeitung.

[5] См. выше, 19 июня 1929 г., прим. 6 и 9.

[6] H. Rider Haggard, Wisdom's Daughter: The Life and Love Story of She-who-must-be-obeyed (New York, 1923).

[7] Другой перевод примерно того же отрывка см. выше, 19 июня 1929 г.

[8] Каббала, еврейский мистицизм среднековья, воплощает веру в то, что каждое слово и буква представляет тайны, понятные только посвященному. Это форма гнозиса, основанного на интерпретации писаний.

Карл Юнг

Дата добавления: 2015-11-30