Некоторые юношеские воспоминания

Юнг Говорит.

Глава 1

Альберт Оэри (1875-1950), уроженец Базеля, был современником Юнга, другом его детства и одноклассником по школе, а позже по Базельскому Университету. Оэри получил докторскую степень по классической филологии и истории, и, в конечном счете, стал редактором в «Basler Nachrichten» и членом швейцарского Национального Совета. В 1935 году Оэри было предложено внести свою лепту в юбилейный сборник в честь шестидесятилетия со дня рождения К.Г. Юнга и он написал эти воспоминания [1]. Они были переведены (на английский язык Лизой Ресс) для публикации весной 1970 года. Хотя Оэри писал более чем через сорок после событий и впечатлений от встреч с Юнгом, эти воспоминания имеют ясность и живость недавних событий.

(Версия воспоминаний Оэри приводится с небольшими сокращениями).

Я полагаю, что в первый раз увидел Юнга в то время, когда его отец
был пастором в Даксене[2] (что у Рейнского водопада), и мы были еще совсем маленькими. Мои родители посещали его (наши отцы были старыми школьными друзьями) и они хотели, чтобы их маленькие сыновья вместе поиграли. Но ничего не вышло. Карл уселся в середине комнаты, которую он занял вместе с небольшим детским боулингом, и не обращал ни малейшего внимания на меня. Как получилось, что и после пятидесяти пяти лет я вообще помню об этой встрече? Наверное, потому, что я никогда раньше не встречал такого асоциального монстра! Я родился в многодетной семье,
где мы все играли вместе, ссорились, но в любом случае всегда имели контакт друг с другом; Юнг же был пока единственный ребенок в семье – его сестра еще не родилась.

В более поздние годы, когда я уже был подростком, мы иногда посещали семью Юнга по воскресеньям, во второй половине дня в приходе Кляйн-Хайнинген (Klein-Hiiningen) – общины, расположившейся недалеко от Базеля. Карл сразу проявил ко мне спонтанное дружелюбие, потому что он решил, что я не «маменькин сынок», и он хотел, чтобы я присоединился к нему дразнить его кузена, которого он считал как раз «маменькиным сынком». Он попросил этого мальчика присесть на скамью у входа. Когда мальчик подчинился, Карл разразился воплями, изображающими дикий индейский смех (искусство, которое он сохранил на всю свою жизнь). Единственной причиной его огромного удовлетворения было то, что незадолго до этого на скамейке сидел старый пьянчуга и Карл надеялся, что его изнеженный кузен, таким образом, немного пропах бы шнапсом. В другой раз он устроил торжественную дуэль между двумя одноклассниками в пасторском саду, наверняка для того, чтобы позже хорошенько посмеяться над ними. Однако когда один из мальчиков поранил руку, Карл был по-настоящему огорчен. Отец Юнга расстроился еще больше, он вспомнил, что в былые годы отец этого мальчика (который поранился) серьезно пострадал во время настоящей дуэли в его родовом доме. Мы же особенно боялись, что будут неприятности в школе. Но когда наш старый директор, Фриц Бургхардт (Burckhardt) узнал о несчастном случае, он лишь спросил «дуэлянтов» с легкой улыбкой: «Вы играете в фехтование?».

Я получил возможность несколько лучше познакомиться с Юнгом опосредованно, тайно читая его школьные сочинения в ожидании
их проверки в кабинете моего отца (который был нашим учителем). Так как мой отец, как правило, разрешал ученикам свободный выбор темы для сочинения, можно было принести все что угодно по своему вкусу и представить вообще любые идеи. И у Юнга уже тогда было много идей, наряду с умением их презентовать. Тем не менее, он бы не получил свой школьный диплом, если бы в то время уже действовала нынешняя категоричная установка на свободное владение всеми школьными дисциплинами. Он был, откровенно говоря, «идиотом» в математике. Но в те дни (счастливые и разумные!) неудовлетворительные отметки игнорировались, когда бездарный в какой-то одной области ученик мог считаться талантливым во всем остальном.

Юнг действительно не был виноват в своей неспособности к математике. Это был потомственным дефект, который существовал в их семье, по крайней мере, три поколения. 26 октября 1859 года, его дед
писал в своем дневнике, выслушав лекцию Цёлльнера[3] (Zöllner)
о фотометрическом приборе: «Я просто вообще ничего не понял. Как только что-нибудь в мире имеет малейшую связь с математикой, мой разум покрывается облаками. Я не обвиняю моих мальчиков за их глупость в этом отношении. Это их удел»[4].

По поводу этой цитаты, воспользуюсь случаем, чтобы
сказать несколько слов об истории семьи Юнга. Его отец был,
как уже говорилось, пастор – Пауль Юнг[5], родившийся 21 декабря
1842 г. и умерший 28 января 1896 г. Он был младшим
сыном доктора Карла Густава Юнга (автора дневника, который цитировался выше) – главного врача и профессора медицины в Базеле. Он родился 7 сентября 1795 года в Мангейме, где его отец был медицинским советником и придворным лекарем, а умер 12 июня 1864 года в Базеле. Карла Густава-старшего ожидала странная судьба. В качестве молодого врача и учителя химии в военном училище, перед ним, казалось бы, открывались в Берлине великие карьерные возможности. Но благодаря его деятельности как члена братства и его участию в Вартбургском Фестивале[6], он оказался в водовороте политических преследований, и провел тринадцать (по другим версиям, девятнадцать) месяцев в тюрьме (Hausvogtei), но, в итоге
был освобожден без объявления какого-либо приговора. Затем он отправился в Париж, где Александр фон Гумбольдт[7] помог ему получить место в Базельском университете. У него было тринадцать детей от трех браков. Его третья жена, мать отца К.Г. Юнга-младшего, происходила из старинного базельского рода Фрей (Frey). Хотя он и не был психиатром (будучи в первую очередь профессором анатомии, а, во вторую, терапевтом) он основал «институт Надежды» для детей с задержкой психического развития, и, год за годом, расточал своим маленьким пациентам самую искреннюю любовь и заботу. Его ученик, лейпцигский анатом Вильгельм Хис[8], писал: «В Юнге, Базель обрел необычайно тонкую и глубокую человеческую натуру. Благодаря богатству своего духа, Юнг радовал и нес надежду своим собратьям на протяжении десятилетий; его творческие силы и умение дарить тепло внесло свой значимый вклад в общее благо университета, города, и, прежде всего, больных и нуждающихся»[9]

Теперь о родственниках с материнской стороны. Мать Карла Густава Юнга, жена пастора, урожденная Эмили Прейсверк, была младшим ребенком преподобного Самуила Прейсверка (19 сентября 1799 г. – 13 января 1871 г.) и его второй жены, дочери пастора по имени Фабер из селения Обер-Энсинген (Ober-Ensingen) в Вюртемберге. У деда К.Г. Юнга по материнской линии, также как и у отца его отца, было тринадцать детей. Сам Юнг дал некоторые сведения о психической конституции семьи его матери в своей первой работе «К психологии и патологии так называемых оккультных феноменов». [10]

Преподобный Прейсверк, глава протестантской общины в Базеле, был провидец, который часто переживал целые драматические сцены, дополняемые разговорами с духами. Он был, однако, также очень умный и образованный джентльмен, в частности, в области филологии иврита. Его книги по грамматике состояли в таком большом почете у иудеев, что в Америке один из них сменил свое имя на Прейсверк. В остальном же, Прейсверки были обычной знатной базельской семьей, насквозь арийской. Пастор Пауль Юнг, кстати, тоже питал интерес к семитской филологии, общий с тестем. В Геттингене он учился у Эвальда[11], и был не только богословом, но и доктором философии. Подведем итог: научные способности и интересы представлены в семействе Юнга как с отцовской, так и с материнской стороны, но их обладатели были преимущественно сухими схоластами, людьми «научного типа».

Насколько мне известно, Юнг никогда не задумывался о том, чтобы пойти учится в какую-то иную область знания, кроме медицины. И он энергично приступил к учению с летнего семестра 1895 года. Этой же зимой умер его отец. Я помню, как незадолго до смерти, он, который был когда-то таким сильным и стройным, жаловался, что Карл должен теперь носить его, как «кучу костей в анатомическом классе». Мать Карла вместе с обоими детьми переехала в дом возле «Ботмингенской-мельницы» (Bottminger-Mühle) в базельской пригородной общине Биннинген. Она была мудрой и мужественной женщиной. Я помню, когда ее сыну однажды случилось засидеться в пабе Цофингер (Zofinger) до рассвета, он подумал о ней по дороге домой, и собрал букет полевых цветов в качестве способа умиротворения.

Карл – или «Баррель» (бочонок), как он до сих пор известен своим старым одноклассникам и собутыльникам – был очень веселым членом студенческого клуба «Зофингия»[12], всегда готовым к восстанию против «Лиги Добродетели», как он называл добропорядочных собратьев-студентов. Он редко бывал пьян, но когда это случалось – было шумно. Он не много думал о школьных танцах, романах с горничными, и аналогичных «галантностях». Он сказал мне однажды, что совершенно бессмысленно прыгать кругами по бальному залу с различными женщинами до тех пор, пока не покроешься потом. Но затем он обнаружил, что очень хорошо танцует, несмотря на то, что никогда не брал уроки. На фестивале в Цофингене, танцуя на обширной Хайтер Плац (Heitern Plat z), он оказался безнадежно влюблен в молодую леди из французской Швейцарии. Однажды утром вскоре после этого, он вошел в магазин, попросил два обручальных кольца. Получив их, он положил двадцать сантимов на прилавок и направился к двери. Но хозяин пробормотал что-то о стоимости колец, назвав определенное количество франков. Поэтому Юнг отдал их обратно, получил свои двадцать сантимов и вышел из магазина, проклиная хозяина, который, только потому, что у Карла не было абсолютно ничего, кроме двадцати сантимов, посмел вмешаться в его помолвку! Карл был очень подавлен, но больше не возвращался к этому вопросу и так "Баррель" остался не помолвленным целый ряд лет.

Прежде всего, Юнг очень активно принимал участие во встречах клуба «Зофингия», где читались и обсуждались научные доклады. В протоколах этого клуба, которого, кстати, он был президентом в период зимнего семестра 1897/98 г., я нашел упоминание о следующих текстах, предоставленных ему: «О пределах точных наук»[13], «Некоторые размышления о природе и значении спекулятивных исследований» «Мысли о концепции христианства по учению Альбрехта Ричля[14].»[15] Однажды, когда у нас не было докладчика, Юнг предположил, что мы могли бы провести свободное обсуждение. Протокол гласил: «Юнг (в народе «Баррель») и чистый Дух, явившийся в его голову, настоятельно рекомендовали, чтобы мы обсуждали нерешенные до сих пор философские вопросы. Это было одобрено всеми и более приятно, чем можно было бы ожидать относительно наших сложившихся обстоятельств. Но «Баррель» бесконечно нес чушь, что было глупо. Оэри, в народе «оно»[16], вещал так же, словно миропомазанный, искажая, насколько было возможно, мысли Юнга…» (конец цитаты). На следующем заседании, Юнгу удалось добиться замены в протоколе словосочетания «нес чушь», которое он считал слишком субъективным, на слово «говорил». Это был единственный случай, когда Юнг потерпел неудачу в том виде деятельности, где он был в целом успешен. Причиной этому явилась аудитория из интеллектуально доминирующего «норов и стого хора», состоящего из пятидесяти или шестидесяти студентов различных отраслей знания. Попытка заманить их в крайне умозрительные области мышления (которые большинству были как диковинная страна) провалилась.

Когда он представил свою статью «Некоторые мысли по психологии», как секретарь клуба, я записал около тридцати тем для обсуждения! Необходимо помнить, что мы обучались во второй половине XIX века – время, когда позиция материализма прочно закрепилась среди врачей и ученых естественных наук, и когда даже так называемые ученые гуманитарных наук высказывали некую общую и высокомерную критику относительно Души. Но, несмотря на это, Юнг, выбравший путь аутсайдера, был в состоянии держать все под своей «интеллектуальной пятой».

Всё это стало возможным (и я не хотел бы это скрывать)
благодаря его интенсивному изучению оккультной литературы и проведению парапсихологических экспериментов. Свои окончательные убеждения он произвел именно оттуда, за исключением случаев, когда результат корректировался более точными и детальными психологическими экспериментами. Он был потрясен тем, что официальные научные круги того времени обращалась к оккультным феноменам лишь для того, чтобы отрицать их существование, а не для того, чтобы исследовать и объяснить их. По этой причине, спириты, такие как И.К.Ф. Цёлльнер и У. Крукс[17], об учениях которых он мог говорить часами, стали для него героическими мучениками науки. Он находил участников для сеансов среди друзей и родственников. Я не могу ничего подробно рассказать об этом по той причине, что был в то время настолько глубоко увлечен кантовским критицизмом, что не мог бы углубиться в себя. Моя рациональная психическая оппозиция нейтрализовала бы подобную атмосферу. Но в любом случае, я был открыт достаточно, чтобы заслужить пылкую откровенность Юнга. Это было действительно чудесно, рассуждать, сидя с ним в его кабинете. Его любимая маленькая такса смотрела на меня так серьезно, будто понимала каждое слово, и Юнг не преминул заметить мне, что чувствительные животные иногда жалобно стонут, когда в доме активны оккультные силы.

Иногда Юнг засиживался до поздней ночи с близкими друзьями в «Брео» (Breo) или старом пабе Цофингер. Потом он не хотел идти один через зловещий Соловьиный Лес к своему дому у Ботмингенской-мельницы. Поэтому, когда мы выходили из таверны, он просто начинал говорить одному из нас что-то особенно интересное и, таким образом, мы сопровождали его, сами того не замечая, прямо до его входной двери. По пути он мог прервать себя, отметив: «На этом месте был убит доктор Гётц» – или что-то вроде этого. На прощание он предлагал свой револьвер для пути обратно. Я не боялся ни призрака доктора Гётца, ни оживших злых духов, но я очень боялся револьвера Юнга в своём кармане. Я никогда не умел обращаться с механическими вещами, и не знал, насколько безопасно можно взять его и не может ли револьвер, благодаря каким-нибудь неосторожным движениям, внезапно выстрелить.

В последние годы обучения в университете, Юнг ушел в психиатрию (поскольку я уехал из страны на некоторое время, я не помню этого переходного периода). Так он нашел свой крестный путь. В чем я мог не сомневаться, когда навестил его, однажды во время его пребывания в Бургхольцли и поговорил с ним, так это в его живом энтузиазме от работы. Впрочем, мне было немного больно видеть этого старого грешника, по той причине, что он начал следовать за своим учителем, Блейлером, по пути полного алкогольного воздержания. В то время Юнг так мрачно смотрел на бокал на столе, что вино могло бы превратиться в уксус. Юнг очень любезно показал мне учреждение, сопровождая экскурсию информативными комментариями. В палатах беспокойные пациенты стояли вокруг или лежали на своих кроватях. Юнг время от времени беседовал с некоторыми из них и в разговоре их бред выявлялся. Один пациент с удовольствием говорил со мной, а я охотно слушал, когда вдруг тяжелый кулак просвистел по воздуху справа рядом со мной. Это был раздраженный пациент за моей спиной, который до этого лежал в постели, но тут сел и попытался ударить меня. Юнг же нисколько не пытался развеять мой испуг, вместо этого он сказал мне, что мужчина мог бы ударить гораздо сильнее, если бы я ещё ближе подошел к его постели. И в то же время он смеялся так сильно, что я почувствовал себя как его изнеженный кузен, усаженный на лавочку старого пьяницы в приходе Кляйн-Хайнинген.

[1] Die Kulturelle Bedeutung der Xpmplexen Psychologie, edited by

the Psychological Club, Zurich (Berlin: Julius Springer, 1935),

pp. 524-528.

[2] Коммуна Даксен (нем. Dachsen) – Гемайнден в Швейцарии, в кантоне Цюрих.

[3] Иоганн Карл Фридрих Цёлльнер (нем. Johann Karl Fridriech Zöllner; 8 ноября 1834, Берлин, Пруссия, – 25 апреля 1882, Лейпциг, Германия) – немецкий астроном. Увлекался спиритизмом.

[4] Ernst Jung, Aus den Tagebiichern meines Vaters (Winterthur, 1910). – A.O.

[5] Полное имя – Иоганн Пауль Ахиллес Юнг.

[6] Первый Вартбургский фестиваль (по-немецки: Wartburgfest) состоялся 18 октября 1817 года и стал важным событием в истории Германии. Ещё в 1815 году студенты Йенского университета создали молодежную организацию-братство Teutonia в целях поощрения германского единства в университете. Многие из них участвовали в качестве добровольных солдат на полях против Наполеона. Немецкие студенты осудили «реакционные силы» во вновь воссозданном германском государстве. По случаю трехсотлетней годовщины со дня, когда Мартин Лютер провозгласил свои знаменитые тезисы (в 1517), группа студентов организовала фестиваль в Вартбурге, так как в своё время этот замок был убежищем для Мартина Лютера. Ключевым событием фестиваля 1817-го года было сожжение книг «реакционной» литературы и наполеоновской символики.

[7] Барон Фридрих Вильгельм Генрих Алекса́ндр фон Гу́мбольдт (14 сентября 1769, Берлин – 6 мая1859, Берлин) – немецкий учёный-энциклопедист, физик, метеоролог, географ, ботаник, зоолог и путешественник.

[8] Вильгельм Хис или Гис (1831–1904), немецкий анатом и эмбриолог, иностранный член-корреспондент Петербургской АН (1885). Изучал формообразовательные процессы в зародыше. Впервые применил в эмбриологическом исследовании микротом.

[9] Мемориал Публикации в Честь Открытия Vesalianum, Leipzig, 1885. – A.O.

[10] Orig. 1902; в CW-I, PAR. 63ft.

[11] Эвальд Генрих Георг Август (1803–75) немецкий протестантский библеист, востоковед.

[12] Или «Цофингия» от названия паба и города Цофинген, соответственно.

[13] Очевидно, подразумевается книга «Limits of Exact Science applied to History» Чарльза Кингсли.

[14] Альбрехт Ричль (25 марта 1822 – 20 марта 1889) – немецкий историк христианства, протестантский теолог, один из представителей либеральной теологии.

[15] Публикации лекций Юнга в Зофинии готовятся.

[16] Так отзываются в англо-говорящих странах о неодушевлённых предметах, животных, младенцах.

[17] Уильям Крукс (англ. William Crookes; 17 июня 1832, Лондон – 4 апреля 1919, там же) –английский химик и физик. Крукс вошел в историю как человек, открывший таллий и впервые получивший гелий в лабораторных условиях. Увлекался спиритизмом.

Фрэнсис Даниил Хислоп

"ДОКТОР ЮНГ, Я ПОЛАГАЮ"

В октябре 1925 г., Юнг предпринял экспедицию в Восточную Африку с двумя своими друзьями. Данное сафари проводилось с разрешения Министерства иностранных дел в Лондоне и называлось «Психологическая экспедиция к Багишу» ("Bugishu Psychological Expedition"). Целью сафари было посещение Кении и Уганды в течение двух месяцев (ноября и декабря), а после этого, в январе 1926 года, группа отправилась вниз по Нилу до Хартума¹ и оттуда через Египет домой. Юнг представил красочные отчеты об этой экспедиции в девятой главе (которая называется "Путешествия") своей книги "Воспоминания, Сновидения, Размышления", и ещё в письме к шестнадцатилетнему соседскому мальчику, Гансу Куну (Hans Kuhn), которое он написал из Уганды в первый день 1926 года (см. Письма, т. 1 английского издания).

Данная статья, Фрэнсиса Даниила Хислопа (отставного офицера Британского министерства иностранных дел), впервые появилась в «Короне»² (Corona: The Journal of Her Majesty's Overseas Service³ – London), в июне 1960 года.

***

Несмотря на то, что в наше время условия и удобство международного передвижения значительно улучшились, по-прежнему должно быть весьма необычно для младших государственных служащих на захолустных станциях в Африке, найти себе развлечение в беседе с европейским мыслителем уровня Карла Густава Юнга из Цюриха. Тем не менее, много лет назад я получил этот незабываемый опыт, и это случилось потому, что Юнг, как ни странно, заблудился и скитался в охотничьем автомобиле.

Это случилось в 1925 году, когда я был помощником районного комиссара на государственной станции в городе Капсбете⁴ (Кения, округ Нанди), в то время совершенно забытого Богом места. Однажды днем, возвращаясь в свой дом-бунгало, который стоял недалеко от главной дороги позади густой стены из деревьев, я увидел большой охотничий автомобиль, съезжавший на обочину. На данном отрезке главная дорога была великолепна: она была широкой, окаймленной забором из цветущих деревьев, дающих густую тень, и выглядела так, как если бы она вела в некое очень важное место. Но, увы, сразу за моим домом она резко превращалась в заброшенную земляную тропу. Фактически, она была частью старой дороги Sclater Road ⁵ проложенной ещё в 1890-х годах для пеших караванов и ведущей в Уганду. Она стала в буквальном смысле запасной дорогой, когда полотно железной дороги южного маршрута⁶, проложенное у озера Виктория достигло Кисуму⁷ в 1901 году, сделав несравненно более легкой связь с Угандой.

Все это объясняет, почему охотничий автомобиль остановился: три европейца, сидящие в нем, увидели широкое шоссе, но оно заканчивалось на границе поселения… Они выбрались из автомобиля и задумчиво смотрели, как я к ним подходил. Я сказал: "Добрый день. Я могу вам чем-нибудь помочь? Я здесь выполняю роль комиссара". Самый высокий из трех, мужчина с загоревшим лицом, ответил: "Мы пытаемся добраться до горы Элгон⁸ и хотели бы узнать, какой дорогой лучше отправиться". Я сказал им, что нет никакой прямой дороги к горе Элгон от Капсбета и они не добирутся туда до темноты. Я стал объяснять, что гора Элгон (где я недавно провел несколько недель на пограничной работе) это огромные треснутые массы вулканической породы с обширными предгорьями, и ехать туда нужно около семидесяти миль по плохой грунтовой дороге, либо добираться до нее через города Какамегу или Элдорет. После того как вы доберетесь до горы – сообщил им я – будет ещё более двадцати миль подъема к вершине. "Мы не заинтересованы в подъеме на гору", – сказал мой собеседник. "Мы просто хотим добраться до подножия". От места, где мы стояли, мы могли видеть серо-голубые очертания Элгона далеко на Северо-Западе, уходящие в обычную для этих мест пыльную дымку. Мы все вместе смотрели на вулкан, наблюдая как приближаются к горе летящие грифы⁹ и тут я повторил, что путники не смогут попасть туда засветло и пригласил их выпить со мной чаю, а после отправляться в ближайший отель в городе Элдорете, что в тридцати милях, чтобы переночевать, а наутро двинуться в путь к горе.

Высокий человек после этого сказал: "Я доктор Икс." (имя было мне

не известно и я никогда не узнал, кем он был)¹⁰. "Это доктор Юнг". Он указал на коренастого человека средних лет, с красновато-коричневым деревенским лицом. "А это мистер Дуглас, наш секретарь, американец"¹¹. Дуглас был молодой человек, примерно двадцати пяти лет, атлетического сложения красивый в своей загадочности. Он казался скучающим и не вспомню, чтобы

он проронил хотя бы слово – пожалуй, он был идеальный секретарь. С другой стороны, я заметил, что с ними не было африканских рабов и мне пришло в голову, что тяжесть работы, возможно и объясняла уныние молодого Дугласа¹². Я направил путников к моему дому-бунгало, и за чаем доктор Икс опять взял слово. "Это может показаться странным для этих мест, – сказал он, – но мы ученые-психологи, и намереваемся сделать тут некоторые полевые работы." Я начал кое-что припоминать…: "Вы сказали это д-р Юнг?" Дородный мужчина улыбнулся и сказал: "Да, я доктор Юнг." "Из Цюриха?" "Да, из Цюриха". Он взглянул на меня удивленно и одновременно обрадовано. "Я не перестаю удивляться, – сказал я, – какие полевые работы вы собираетесь проделать на вулкане Элгон?" Д-р Икс. объяснил: "Доктор Юнг – сказал он, – заинтересован в изучении сновидений и их толкованиях, и как они изменяются со временем. Изучив сны среди цивилизованных народов Европы, он хочет получить ретроспективный взгляд, и пытается выяснить сможет ли он узнать что-нибудь от довольно примитивных людей. После рассмотрения различных возможностей мы решили, что племена на горе Элгон нам бы подошли для этой цели. И поэтому, – заключил он – мы посвящаем наши летние каникулы этой работе".

Их искания казалось обращены на племена народа Карамаджонг¹³ или народа Сабеи¹⁴ и я сказал им что эти племена жили в Уганде – насколько я знал – в закрытом для посторонних районе и это означало что им нужно получить разрешение на въезд от уполномоченного комиссара в Мбале¹⁵. Они были смущены своей неподготовленностью и я перешел к другой как мне казалось слабой позиции их экспедиции: "Как вы собираетесь с ними общаться? " – спросил я их. "Мы подумали об этом – сказал доктор Икс – и доктор Юнг выучил суахили¹⁶ с этой целью". "Да – сказал доктор Юнг – я провел шесть недель в изучении этого языка". Несколько робко я указал им, что и у Карамаджонг и у народа Сабеи были свои собственные языки и что они не говорят на языке суахили. Доктор Юнг сказал, что он знает это, но что суахили это межэтнический язык, своего рода lingua franca¹⁷ и всякий народ Африки должен понимать его. Я объяснил, что хотя суахили и действительно был lingua franca в Восточной Африке, но это означает лишь то, что почти везде можно найти хотя бы кого-то, кто может что-то понять на этом языке. Однако-же большинство африканцев, в особенности женщин, вовсе не могут говорить на суахили и что в по настоящему примитивном племени нельзя найти говорящего на суахили. Я сказал им, что им придется воспользоваться услугами переводчика и что администрация тут смогла бы им помочь.

Я старался избавиться от мысли, что, возможно, им может быть нужно, чтобы переводчик переводил с языка первичных племен на английский, так как такая шальная мысль могла поставить под сомнение тот факт, что доктор Юнг изучил язык суахили, а человек таких интеллектуальных способностей, насколько я был наслышан о нем, возможно, смог изучить язык суахили в шесть недель, много более, чем я за шесть лет. Как проповедник я говорил о том, что даже при хорошем переводе они будут испытывать значительные трудности, так как у африканских племен язык очень материалистичен. Даже суахили был крайне беден до абстрактных идей или в передаче чувств и я был уверен, что языки народов, вроде, Карамаджонг ещё более уступают суахили в подобных словообразованиях.

В данный момент д-р Икс заметил, что такая ситуация не была неожиданной для них, и у них были свои собственные методы
получения результатов. Это, конечно, немедленно заставило меня умолкнуть, и доктор Юнг взял бразды правления разговором в свои руки, спрашивая меня о возможностях размещения у Элгона. В конце концов, разговор перешел к иному предмету – пещерам Элгона. "А вы были внутри?" – спросил Юнг. "Да, я был внутри" – ответил я. "И что же вы нашли внутри?"
"Блох" – ответил я. Доктор Юнг взорвался от смеха, доктор Икс тоже рассмеялся, хотя и немного более сдержанно, но молодой Дуглас только
пожаловал мне что-то вроде кислой улыбки, как если бы я взял неправомерного много свободы в обращении с великим человеком. Я продолжал объяснять, что люди, живущие на Элгоне всегда использовали пещеры в качестве приютов для скота (вроде хлева). Насколько я знал, полы пещеры были полностью покрыты толстым слоем овечьего и козьего помета.
В этих богатых слоях навоза процветали бесчисленные миллионы блох.
Для посещения этого места нужны высокие резиновые сапоги и электрический фонарик. "Конечно, – сказал я, – я предполагаю, что вы хотите там увидеть – наскальную живопись или подобные ей творения примитивных или даже доисторических людей. Я тоже искал что-то вроде того, но в пещере, которую я посетил, ничего подобного не видел. Однако, есть очень много пещер. Я никогда не слышал о каких-либо реликвиях в этих местах, но я не знаю наверняка, все ли пещеры были обследованы специально обученными наблюдателями. Ведь может неожиданно повезти, и ты найдешь то, что до сих пор не было обнаружено, но блохи выступают как сдерживающий фактор.

Вскоре после этого они сердечно поблагодарили меня, и я вывел их на дорогу в Элдорете. Эта полевая психологическая экспедиция была забавная вещь, о которой я никогда не слышал больше, хотя я и был начеку
и следил за новостями. Если у них были скрытые ресурсы и подготовленные методы работы, о которых они не говорили мне, я не могу отделаться от мысли, что сафари вряд ли не дало бы никаких полезных
результатов. С другой стороны, я только что исследовал персону своего гостя и узнал «кто есть кто», что под именем "Доктор Юнг " ко мне являлся сам Карл Густав Юнг, как я полагаю (который еще жив – я видел его по телевизору не так давно)¹⁸.

В его книге я читаю: "Развлечения: парусный спорт, исследования о примитивной психологии в Северной Кении, 1925-26, и другие рейсы".
Последнее слово, вероятно, заключается в некорректном переводе и должно звучать как "путешествия"; но меня больше интригуют даты "1925-26," потому что либо доктор Юнг и его друзья остановились дольше, чем было у них в планах (так как я предполагал, что они собираются заехать совсем не на долго) или они уехали, но вновь вернулись на следующий год, в этом случае я могу только предположить, что во второй раз они были лучше подготовлены, чем в тот раз, когда я их встретил. И каков был результат доктора Юнга в его "исследованиях примитивной психологии в Северной Кении"? Истина вынуждает меня сказать, что я не знаю. Это, увы, не по моей части.

1 Столица Судана. Расположен в месте слияния рек Белый Нил и Голубой Нил.

2 Возможно, имеется в виду научный журнал The Corona Journal of Science and Tehnology.

3 Служба международного вещания в Великобритании.

4 Капсабет — город в провинции Рифт-Валли, Кения. Административный центр округа Нанди.

5 Дорога, проложенная в конце XIX века из города Момбаса в Уганду.

6 Железная дорога в Уганде была построена колонизаторами в начале XX века и предназначалась для экспорта сельхозпродукции. Пролегла у озера Виктория.

7 Кисуму — главный город на западе Кении, третий по величине город страны.

8 Элгон — потухший вулкан, четвёртая по высоте гора Африки и вторая по высоте в Уганде. Вулкан находится на Восточном Африканском плоскогорье (граница Уганды и Кении).

9 Гриф – крупная хищная птица. На территории Кении/Уганды водятся несколько их видов.

10 Элтон Годвин Бэйнс (1882–1943) доктор медицины, английский психотерапевт и один из известных учеников Юнга. Он перевел "Психологические Типы" (1923) и некоторые другие произведения Юнга. Бэйнс снял фильм об африканской экспедиции, который до сих пор иногда демонстрируется. Фотографии экспедиции, см. Письма, т.1, английского издания.

11 Под именем Дуглас (по мнению комментаторов данной книги) скрывается Джордж Беквит, молодой американский друг Юнга. Он умер от несчастного случая вскоре после возвращения домой из поездки по Африке.

12 Согласно отчетам Юнга, сафари в дальнейшем включало пять слуг и две машины. Этой экспедиции, у которой был полуофициальный статус, также был дан военный конвой из трех солдат для похода к горе Элгон.

13 Карамоджонг — народ группы нилотов, живущий в Уганде. Карамоджонг живут на плато, окружённом горами. Язык карамоджонг принадлежит к восточносуданской группе нило-сахарских языков. Социальный строй основан на кровно-родственных связях и клановой системе.

14 Сабеи — этническая группа живущая Уганде и Судане. Они говорят на собственном языке нилотской группы.

15 Мбале — город в Уганде, расположен в Восточной области и является административным центром одноимённого округа.

16 Суахи́ли — крупнейший из языков банту и один из наиболее значительных языков Африканского континента. Являясь языком межэтнического общения, суахили распространён на обширной территории Восточной и Центральной Африки.

17 Ли́нгва фра́нка (итал. lingua franca — ничем не ограниченный язык) — язык, используемый как средство межэтнического общения в определённой сфере деятельности.

18 См. в этой же книге, в интервью на Би-Би-Си с Джоном Фриманом, стр. 41 английского издания.

Перевод Григорий и Вера Зайцевы.

Письма Юнга

Дата добавления: 2015-11-30