|
Читайте также: |
На сцене темно, только в глубине четким квадратом светится экран телевизора. На экране титр «Музыкальный антракт».
Персонаж. Это был самый обыкновенный вечер в доме у Муштаковых. За чайным столом собралась вся семья. Сам Савелий Захарович — человек, которого все знают, его супруга Раиса Васильевна — дама, которая всех знает, и дочь Лариса — милая девушка, которая, по мнению родителей, еще ничего не знает... Была и тетя Сима, недавно приехавшая из Райгородка, чтобы устроить своего мальчика в музыкальную школу. Кстати сказать, мальчик очень способный ко всему, кроме.., музыки... Из телевизора струились нежные мелодии Штрауса, за столом звенела чайная посуда, тетя Сима рассказывала...
Тетя Сима. …Если б я лично знала хоть одного профессора музыки, Генка уже давно был бы в консерватории и разъезжал по фестивалям. Когда ему было четыре года, меня уверяли, что у него абсолютный слух и пальцы Паганини. Но он же лентяй, он по три дня не берет в руки виолончель...
Раиса Васильевна. Сима, положи ему пирога.
Тетя Сима. Он не хочет... После чая он сыграет нам «Элегию» Массне, хорошо, сынок?
Гена (понуро). После чая трудно...
Тетя Сима. Вот... начинается... После чая трудно, до обеда тяжело, натощак он не может. Когда тебе легко, лентяй несчастный?
Раиса Васильевна. Не кричи на ребенка, он и так запуган. Еще, не дай бог, станет заикой.
Тетя Сима. Пусть заика, но с музыкальным образованием. Говорят, что одаренного ребенка нужно стимулировать... Я не против... За этюд Мендельсона он получил от меня коньки, пинг-понг — за «Сомнение» Глинки... А недавно за один «Полёт шмеля» он потребовал... пистолет! Пришлось купить. И вот уже вторую неделю я живу в страхе, под дулом пистолета...
Муштаков (прожевывая). Ай - ай - ай, ты что же, Геннадий, не хочешь заниматься, да? Ты думаешь, великие музыканты с утра гоняли в футбол, потом ели…мороженое, а вечером шли в кино?Нет, брат, они ра-бо-та-ли. (Жене.) Полстакана со свежим лимоном... А знаешь ли ты, как работал этот... Римский—Корсаков?
Раиса Васильевна. Варенья положить?
Муштаков. Клубничного... Он вставал утром... умывался, чистил зубы и садился за рояль.
Гена. Без завтрака?
Т. Сима. Видали? Его интересует завтрак. Ты слушай, что говорит дядя Сава...
Раиса Васильевна. Оставь ребенка в покое... Гена, возьми грушу.
Муштаков. (продолжая.) Да-да, Геннадий, без завтрака, по пять-шесть часов за роялем. И вот таким путем, стало быть, он сочинил оперу... оперу «Русалка».
Лариса (с укором). Папа... «Русалка» - Даргомыжского.
Муштаков. Да ну? А что ж у Корсакова?
Лариса. Ну, хотя бы... «Золотой петушок».
Муштаков. Вот-вот... «Золотой петушок». А если будешь лодырничать, так у тебя брат, не то что петушка – воробья не получится.
Общий смех. Музыка смолкла. На экране телевизора крупно лицо
диктора, озаренное «дежурной» улыбкой.
Диктор. Начинаем нашу очередную передачу из цикла «Искусство молодых», посвященную молодым представителям драматического искусства. Сегодня мы пригласили к нам в студию выпускников театральных вузов столицы. IIослушайте монолог Рюи Блаза из одноименной драмы Виктора Гюго в исполнении выпускника театральной школы имени (Карпенко - Карого) Каратыгина Юрия Куницына.
Лариса. Ой, Юрка! Наконец-то!..
Раиса Васильевна. Это уж слишком. Можно зажечь свет.
На экране крупно лицо Куницына.
Юрий. «… Нет, это был не сон, не гроза, не поэма,
На голове ее сверкала диадема...
Я видел, на руке прекрасный был надет
Орлом Испании украшенный браслет...»
Муштаков. (грозно). Немедленно выключить!
Лариса. Да что вы, папа…
Раиса Васильевна. У отца болят глаза - зажги свет.
Лариса. А я не позволю, я хочу смотреть.
Юрий. (с экрана, как бы обращаясь к Ларисе).
«О ангел прелести и чистоты лилейной»
Доверье сохраню твое благоговейно,
Ты любишь - и ничто не страшно мне теперь».
Муштаков. Я сказал — выключить!..
Юрий. «...Тобою избран я!»
Щелкнул выключатель. Экран погас. Тетя Сима зажгла свет.
Лариса. Что вы сделали?.. Зачем?.. (Бросается к телевизору.)
Муштаков. На место! Или я разобью телевизор.
Тетя Сима. В чем дело? Что происходят?
Раиса Васильевна. Ты спрашиваешь?.. Когда горе приходит в дом, так оно прёт и в двери, и в окна, и в... телевизор.
Лариса. (плача). Это неслыханно, это... это жестоко... Я целую неделю ждала этого дня, никуда не пошла... Я... я так хотела посмотреть...
Муштаков. Ты уже полтора года смотришь на этого Каратыгина и думаешь, что заставишь отца смотреть на него всю жизнь, да?
Тетя Сима. Так вот оно что. Это и есть тот самый...
Муштаков. Мало того, что я вижу этого оболтуса каждое воскресенье у себя в доме, так мне еще в будни показывают его по телевизору. Он заявляет мне с экрана, что теперь ему «ничто не страшно». Я думаю... Это мне, мне страшно... Страшно, что ко мне в дом забрался какой-то... парнюга с дипломом затейника.
Раиса Васильевна. Савелий, я прошу тебя — успокойся. Все это скоро кончится.
Муштаков. Я знаю, как это кончится. Он притащит ко мне в дом свой обшарпанный чемодан и назовет меня «папашей». Он будет курить мои папиросы и носить мои галстуки. Через неделю он станет на меня кричать за то, что я долго сижу в ванной и по ночам громко кашляю...
Раиса Васильевна. Это не-вы-носимо! Ну, зачем ты себя изводишь?
Муштаков. И через месяц он загонит нас с тобой в угол, вот увидишь... На кухню, в мусоропровод! И нам останется только тихо переживать и... плакать «внутренними слезами». Это у них называется «система Станиславского».
Раиса Васильевна. Сава, что с тобой? Ты сошел, с ума...
Муштаков. Нет! Это вы... вы думаете, что я сумасшедший. Да! Я невежда, я профан, я ни черта не понимаю в искусстве, но я... я знаю Шекспира. И я помню, что когда принц Гамлет начал сходить с ума, к нему в дом тоже пригласили актеров, чтоб его развлекать... Так вот я, слава богу, не принц Датский, я еще пока не сошел с ума, и я не хочу видеть в своем доме артистов, не хочу! Понимаете? Не - хо - чу!
Тётя Сима (примиряюще). Нет… отчего же... Если взять абстрактно, так сказать, изолировано от семьи, то... артист — это уж не так плохо.
Муштаков. Какой он артист? Единственный человек, у которого он имел успех,— это моя дочь. И то потому, что разыграл перед ней влюблённого идиота.
Лариса. Зачем вы так говорите, папа? Я... я не могу это слышать...
Раиса Васильевна. Не смей затыкать уши, когда с тобой говорит отец!
Лариса. Все это гадко… отвратительно, это... это, наконец, жестоко!(Плачет.)
Муштаков. Слышали? Это «жестоко». (Жене.) Погоди-погоди, она еще напишет на сайт какого-нибудь реалити - шоу, что она «жертва родительского произвола». Нас еще будут таскать по студиям и прорабатывать на телевидении...
Тетя Сима. Ну, оставь... Лариса разумная девочка, она сама поймет, что это еще не чувство. Это... это так... химера, обманчивый зов любви... Откуда этот молодой человек? Кто его родители?
Раиса Васильевна. Его родители?.. Гм... Говорят, что его отец… электромонтер, и мама тоже... не доктор философии.
Лариса. Тётя Сима, все это вздор... сплетни!
Тетя Сима. (испуганно). Электромонтёр?
Раиса Васильевна. Да-да... Так что в случае, если перегорят пробки,- не волнуйся!
Тетя Сима. Какой ужас! Конечно, я... я не имею права вмешиваться. В таких делах нужна предельная чуткость. Нельзя грубыми руками касаться первых ростков любви, но... когда я увидела его по телевизору, я почему-то сразу подумала - это лгун, алкоголик и авантюрист.
Лариса. Тётя Сима, и вы?.. Вы тоже?..
Тетя Сима. Не спорю, может быть, он достойный молодой человек, но первое впечатление - отталкивающее...
Лариса. Ведь вы же его совсем не знаете... Мне.., мне стыдно за вас!
Муштаков. Ей стыдно! А мне?.. Мне не стыдно, когда знакомые, встречая меня на улице, смеются в лицо: «Поздравляем, Савелий Захарович, скоро у вас в доме будет весело, ваша дочь выходит замуж за будущего артиста...«Я говорю: «Не знаю - будет ли он артистом, но моим зятем ни - ког -да!..»
Раиса Васильевна. Савелий, я тебя прошу... Твой чай уже остыл... Садись, успокойся.
Муштаков. Я не могу пить чай, когда из моего дома делают балаган, подмостки. Я вообще не буду приходить домой. Я буду брать на работу термос и пить чай в коптёрке. Я буду обедать под прилавком (в отделе кадров) и ночевать на складе (в бюро машинописи). Я буду навещать вас раз в неделю, если мой зять даст мне контрамарку... переночевать в собственном доме...
Раиса Васильевна. Что это за разговор при ребенке?
Тетя Сима. Гена, сейчас же ступай заниматься. Ты уже три дня не брал в руки виолончель. Слышишь? Гена понуро выходит из комнаты.
Муштаков. Стоило растить дочь, обучать ее в институте иностранных языков, чтобы в конце концов убедиться, что мы говорим с ней на разных языках... (Жене.) Это ваша заслуга, ваша! Браво, Раиса Васильевна, браво! Если б я видел все это в театре, я бы от души посмеялся и вызвал тебя на «бис», но, к несчастью, это происходит в моем доме, и смеются все: друзья, соседи, знакомые, сослуживцы, посторонние люди, смеётся весь город — кроме меня, кроме меня...
(Уходит.)
Раиса Васильевна (Ларисе). Вот до чего ты довела... Родной отец на грани безумия!
Из соседней комнаты доносятся звуки виолончели.
Это Гена мучительно выводит «Сомнение» Глинки.
Я не понимаю, что происходит в мире? Какие катаклизмы, какие радиоактивные осадки обрушились на нашу голову, что все переменилось, что родители стали врагами своих детей?.. Они мешают им творить, мешают жить, мешают любить. Я тоже была девушкой, я тоже любила — не твоего отца, но... это не важно... Но слово родителей было для меня законом... Мы ничего не понимаем? Допустим. Но возьми того же Флобера, которого ты читаешь в оригинале, он тоже сказал: «Первая любовь — всегда ошибка».
Лариса. Вы путаете, мама, это сказал не Флобер, а дядя Рома. И вообще можете сколько угодно меня пилить, четвертовать — не поможет. Я буду жить так, как я хочу, поступать так, как считаю нужным, встречаться с тем, кто мне нравится. Вы не хотите, чтобы Юрка приходил к вам в дом? Мы будем встречаться на улице, под часами, в метро, на бульваре...
Раиса Васильевна. Ты не девочка с улицы, чтобы встречаться в метро. У тебя есть дом, семья. Твой отец — крупнейший… бизнесмен, мать только из-за тебя оставила институт… по собственному желанию.
Лариса. Ваш институт косметики, мама, — это не храм науки.
Раиса Васильевна. Все равно - это храм красоты... Твоя тётка - младший экономист, муж кузины - ларинголог и дядя - директор гостиницы... Этого мало? Все они живут богатой интеллектуальной жизнью. И вдруг в эту гармоничную сферу, в этот мир интеллигентных людей без стука врывается молодой человек, у которого за душой ничего, кроме… одного пиджака и веры в светлое будущее. Что это такое? Это гармония? Спроси ребенка, он тебе скажет - это дис - со- нанс!
Тетя Сима. Чудовищно!.. Когда я увидела его по телевизору, я почему-то сразу подумала: хитрец, пройдоха, себе на уме…
Раиса Васильевна. Нет, ты послушай, Сима, я спрашиваю у этого юнца: «Скажите,Юра, вот вы закончили ваше специальное образование, получили диплом, - как же вы думаете применить ваши способности, впереди жизнь... на какое положение вы можете рассчитывать?» И он говорит мне: «Я рассчитываю на поло-
жение любовника»!
Тетя Сима. Какой ужас!
Лариса. Мама, так ведь это же…
Раиса Васильевна. Молчи! И это он говорит мне - матери девушки, на которой он собирается жениться!
Лариса. Это же его амплуа.
Раиса Васильевна. Не смей говорить мне про «амплуа»... Выходи замуж за достойного человека, поживи с ним пять лет и заводи себе какое хочешь «амплуа» - я тебе слова не скажу. Но в твои годы начинать с любовника? Этого не встретишь... даже у Золя! (Гена разучивает «Элегию» Массне.)
Сима. Когда я увидела его по телевизору, я сразу подумала: нахал, циник и ветрогон. Какое право он имеет жениться? На что они будут жить?
Раиса Васильевна. Как это — на что? Они собираются ехать в Ново-Гуйвинск, крупный животноводческий район. Он будет строить народный театр, а она преподавать неполный средний французский язык... Блестящая перспектива для семьи Муштаковых: дочь районная учительница и зять - любимец животноводов…
Лариса. В Ново-Гуйвинске тоже живут люди, не хуже, а лучше нас...
Раиса Васильевна. Ну вот, вот так всегда. Ты понимаешь, Сима, когда даже у себя в доме, с родной дочерью я чувствую себя, как на собрании актива. Я ей говорю одно, а она мне читает лекцию о моральной красоте наших людей. Вот, Савелий прав. Стоило растить ребенка, бросать из-за него институт… Стоило воспитывать дочь...
Лариса. Не вы меня воспитывали...
Раиса Васильевна. Что та - кое?..
Сима. Ну, знаешь, Лариса, это уже…
Раиса Васильевна. Постой, Сима... Оказывается, мы с Савелием тут ни при чем. Не мы воспитывали... Отлично. Тебя воспитывала улица. Большое ей материнское мерси… Тебя вскормила и одевала по модным журналам не я, нет… государственная стипендия… Крепкий коллектив закалил твою волю, и вот сформировалась такая незаурядная личность, как ты… Честь и слава! Но…твои родители, твои бедные папа и мама имеют в этом предприятии свои пять процентов, а?
Лариса (сквозь слёзы). Оставьте меня! Что вы хотите, чтоб я закричала, разревелась?
Раиса Васильевна (в раже). Пять процентов!
Лариса. Я уйду от вас… Сбегу к животноводам, к зверобоям, в тайгу, куда угодно… Вот вам… возьмите все, все! (Срывает с себя бусы, серёжки, сбрасывает туфли.) Все ваши платья, кофты, чулки, сумки … К черту, к черту!.. Получайте все ваши сто процентов… Запрячьте их под перины, заприте в сундуки… А меня вы не запрёте… Я сбегу!.. (Плачет.)
Тетя Сима. Лариса, опомнись!.. Что ты делаешь, Лариса?..
В комнату вбегает Муштаков в халате.
Муштаков. Оставьте ее! Пусть идет! Здесь не гостиница для заезжих ар-тистов! Здесь все пятьдесят два квадратных метра – мои! Мои!.. И если в сердце у дочери нет места для родителей, то у них в квартире нет для неё угла!
Раиса Васильевна. Савелий! Пощади себя, я прошу…
Муштаков. Все ее заграничные платья – запереть в шкаф! И в одном штапеле – вон из моего дома!..
Лариса (плача). Я уйду, уйду… На пороге появляется полная, грузная Женщина в пенсне. В руках у нее портфель и хозяйственная сумка.
Женщина в пенсне. Извините... Очевидно, ваш звонок не работает. Дверь была открыта, и... Кто здесь будет хозяин дома?
Муштаков. Кто будет не знаю, а пока я.
Женщина в пенсне. Очень приятно... Я из квартиры сто девятнадцать, корпус «В», так что в некотором роде ваша соседка… Дело в том, что общественность нашего дома на последнем заседании актива решила помимо кружка художественной вышивки для наших женщин организовать кружок… любителей драматического исскуства…
Муштаков. Да! Этого нам не хватало… (Угрожающе.)
Женщина в пенсне. …Маленький культурный очаг при доме и мощный рычаг для удовлетворения всесторонних культурны запросов наших жильцов… У нас есть все – силы, средства, энтузиазм, есть, наконец, таланты! Да-да! Вы не знаете Швыркина из восемьдесят четвертой, окна во двор?.. Ну… он так всем подражает, что мы буквально лопаемся от смеха… А Пучкарева – квартира семьдесят два? Уверяю вас, что если бы не ее муж, не домашнее хозяйство, она давно была бы во МХАТе.
Муштаков. Слушайте, я никому не подражаю, я оригинал и не собираюсь поступать во МХАТ. Что вам от меня нужно?..
Раиса Васильевна. Простите, мадам, вы попали не совсем удачно, мой муж...
Женщина в пенсне. Знаю-знаю... Дело не в нём... Повторяю, у нас есть все — силы, энтузиазм, средства... Мы готовы даже заплатить, но... нам нужен руководитель, молодой мастер театра, профессионал. Мы ставим «Бесприданницу» в сукнах, и если ваш… в некотором роде родственник...
Муштаков. Какой родственник?
Женщина в пенсне. Точнее говоря, ваш зять...
Муштаков. Кто вам сказал?
Женщина в пенсне. Как - кто?.. Об этом знает весь дом... И если он согласится нами руководить - о, разумеется, не бесплатно, мы ему выделим энную сумму, как деятелю искусств,- мы... мы будем считать вас нашим шефом…меценатом…спонсором…
Раиса Васил. Я прошу вас, мадам, зайти в другой раз... Вы видите, мой муж...
Женщина в пенсне. Да-да... Я вижу, он взволнован. Мы все волнуемся. Без волнения нет искусства... Если хотите, мы примем вашего зятя как первый взнос, как ваш персональный вклад в общий котел, как спонсорскую помощь… Согласны? Ведь вы наш жилец…
Муштаков. Я не жилец… на этом свете!..
Женщина в пенсне. Но вы... съёмщик...
Муштаков. (медленно, отчеканивая слова). Как съемщик я каждый месяц аккуратно плачу за квартиру, за газ, за отопление, теперь вы приходите и требуете, чтоб я еще платил за позор?.. Дал вам зятя деятеля искусств?.. Нет у меня зятя! Нет и не будет!
Тетя Сима. Успокойся, Сава, это ошибка… Они попали не в ту квартиру.
Женщина в пенсне. Нет, именно в ту... Вот в протокол заседания, тут ясно сказано: «Слушали: Где взять художественного руководителя? Постановили: у Муштаковых имеется зять. Взять!» Подпись. Печать. А вы говорите - нет...простите, но... замораживание культурных кадров - это антиобщественно. Как это расценить?
Муштаков (наступая на нее). Как произвол! Как бред больного самодура!.. И если вы сейчас же не уйдете как преднамеренное убийство!..
Женщина в пенсне (из-за кресла). Не запугаете! У нас есть все - силы, средства, энтузиазм... На роль Ларисы сделали заявку из двенадцати квартир... Мы могли бы взять вашу «бесприданницу», но... дайте руководителя!..
Муштаков (схватил со стола вазу). Вон отсюда! Женщина в пенсне стремительно выбегает за дверь, ей вслед летит ваза и со звоном разбивается у порога.
Раиса Васильевна. Боже мой!.. Кель онт!
Муштаков. Сколько лет понадобилось обучать дочь в институте иностранных языков, чтобы сегодня позор в своем доме ты могла назвать по - францзски? Тебе от этого легче, да? Ты думаешь, никто не поймет, не услышит? Так вот, я вам всем покажу, как Муштаков умеет смывать позор! Это услышат все и поймут без слов во всем цивилизованном мире!..
(Хлопнул дверью.)
Раиса Васильевна (ему вслед). Савелий умоляю... что ты надумал, Сава?
Тетя Сима. Лариса, останови отца...
За сценой выстрел.
Лариса (кричит). Ай, папа!
Свет гаснет. На просцениуме – Персонаж.
Персонаж. Не беспокойтесь! Это не самоубийство, не трагическая развязка, нет... Глава семьи жив... Он сам испугался выстрела и слег у себя в кабинете с компрессом на голове.Человек, который стрелял, пойман и во всем сознал- ся. Это был... мальчик тёти Симы. Его душевному складу не соответствовала «Элегия» Массне, и он от скуки решил разрядить подаренный ему детский пистолет... Вот и все. Но после выстрела в доме наступило тревожное затишье. Все разбрелись по своим углам. Савелий Захарович, лежа у себя на диване, в беспамятстве бормотал что-то невнятное…
Голос Муштакова. Мы будем вас считать нашим спонсором… Кель онт!
Перснаж. Виновница всех потрясений заперлась в своей комнате и поспешно укладывала чемодан...
Голос Ларисы. Один халат, сарафанчик, зубная щетка, и все... все… Навсегда!
За сценой звуки виолончели.
Персонаж. В углу гостиной одарённый ребенок в наказание за все разучивал Мендельсона... И только мама, бедная мама, не найдя в своей квартире угла, делилась своим горем и сокровенными помыслами с тётей Симой на кухне...
Персонаж исчезает.
Картина третья
Белая кухня. На стенах тарелочки. В углу холодильник.
Раиса Васильевна. Разве об этом мы мечтали когда отдавали ее в институт? Я думала, французский язык, он придаст девочке шарм, обаяние, женствен -ность. Он откроет ей двери домов и страницы модных журналов... И в конце концов,— ты же понимаешь, Сима, мы живем в эпоху контактов и широкого туризма — кто знает, как могла бы сложиться судьба молодой девушки, знающей французский язык?.. Она могла бы стать переводчицей, гидом, референтом у дяди в гостинице, наконец, хорошенькой стюардессой на каком-нибудь воздушном лайнере Москва — Бомбей... Боже мой! Летать над океанами! Сегодня Гонконг, завтра Дели, утром Коста - Рика, вечером какой-нибудь... Берег Слоновой Кости. Слышать вокруг себя: «Гуд ивнинг», «Бон суар, мадмуазель», «Буэнос ночес, синьора»... Мило улыбаться и говорить: «Нон, мсье... о’кэй... уно моменто», — это ли не судьба?.. Ты знаешь, Сима, я думала так — если уж мне суждено расстаться с единственной дочерью и получать от нее письма, так пусть это будут конверты со штампом: «Марсель», «Милан», «Сан-Марино», на худой конец… «Гваделупа», но... не открытки из Новогуйвинска…
Тетя Сима. Еще бы...
Раиса Васильевна. Ты не поверишь, но... в мечтах я уже представляла себе, как я еду встречать её из очередного рейса. Я видела, как подруливает огромный самолет, как выходят и медленно спускаются по трапу леди и джентльмены в дымчатых очках, дамы и господа в плащах из нейлона, легкий импортный ветерок доносит запах духов… И вдруг из окна самолета она увидела меня, она машет мне рукой и кричит не «здрасте, мамуля», нет... она говорит:«Ан фэн, маман, кель бонэр!»Мы идем с ней по гладкой дорожке
Аэропорта, а впереди... наш носильщик! Он тащит не кравчучку нет.., не клеёнчатый баул из районного центра, он несёт большой жёлтый кожаный чемодан на молниях с наклейками: «Монреаль», «Копенгаген», Форд-де-Франс». Скажу тебе, Сима, как другу: даже ночью, засыпая, когда я думаю о ее судьбе, мне снится этот... чемодан с наклейками. Из него выскакивают сумки, чулки, галстуки, они подходят к изголовью, кланяются мне и говорят по-французски: «Сье вотр шанс, маман». Что это такое, Сима?
Тетя Сима. Это? Первый звонок... Начальная стадия шизофрении. Да-да... А все потому, что вы с Савелием не родители, вы так... размазня. Надо не убеждать, а действовать! Ты мать, и ты должна драться за свое дитя, драться! Вы думаете, мне с Генкой легко? Но я дала себе слово, клятву: одно из двух - или мой ребенок станет сиротой, или я буду матерью выдающегося ребенка, И ты увидишь - я добьюсь. Меня не остановят не конкурсы, ни жюри, хотя бы сам Иоган Бах был против моего ребенка,- я внесу его в музыкальную школу, как солдат вносит знамя в побежденный город. Я не успокоюсь, пока не увижу его в Большом зале консерватории...
Раиса Васильевна. Так научи, Сима. Скажи, что нужно делать?
Тётя Сима. Завтра же чуть свет пойти на квартиру я родителям этого Юрки и устроить скандал номер один.
Раиса Васильевна. Но... я не умею скандалить.
Тётя Сима. Пойдёшь со мной - научишься...
Раиса Васильевна. Я никогда не видела его родителей и даже не знаю, где они живут.
Тётя Сима. Найдем! Если они живут даже за чертой города, без прописки, как похитители чужого счастья,- найдем. Надо потребовать, чтобы он навсегда оставил ее в покое, забыл не только её имя, но адрес, телефон, индекс района, в котором она живет...
Раиса Васильевна. Умоляю тебя, Сима, помоги. С тобой я пойду куда угодно, но... если об этом кто-нибудь узнает? Если, не дай бог, Лариса...
Тётя Сима. Можешь на меня положиться. Ни одна душа...
Свет гаснет. Появляется Персонаж.
Персонаж. Тетя Сима ошиблась. Одна душа все-таки узнала. Она подслушала весь разговор у дверей кухни, и так как это была душа чистая, наивная, короче говоря, душа ребёнка, то... Впрочем, загляните в комнату Ларисы, пока она не покинула её навсегда!
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 58 | Нарушение авторских прав