|
Читайте также: |
Тишина... Она состояла из двух частей. Первая заключала в себе застывший лес: ни шелеста листьев, ни криков птиц. Вторая звучала хрупким сплавом напряжения, натянутого как струна, и его мимолетности.
Свет пробивался сквозь кроны высоких деревьев, вырывал из теней полоски изумрудной зелени. Густая трава под золотистыми лучами приобрела удивительно сочный оттенок. Под кронами деревьев она оставалась свежей, никем не потревоженной, на поляне же – поломанные стебли ложились на измятые листья и осыпавшиеся лепестки разноцветных цветов.
...Клинки столкнулись, оглашая поляну возбужденным звоном.
Хотя Эстель приготовилась отразить удар, тот всё же стал для неё неожиданностью, придя не оттуда, откуда она его ожидала. Ей пришлось выставить руку под непривычным углом – кисть тут же онемела. Меч полетел в траву.
Тяжело дыша, Эстель сделала шаг назад, поправила выбившиеся из-под повязки волосы и принялась растирать руку.
– Я сделал тебе больно? – Талигор выглядел обеспокоенным. Впрочем, как и всегда. – Давай я посмотрю.
Он отбросил клинок в сторону и взял ладонь девушки в свою. Эстель вздрогнула.
– Больно? – в глазах паладина мелькнула тревога.
– Нет, – покачала головой Эстель. – Всё хорошо.
Нет, всё не было хорошо! Или было?
Она запуталась в том, что с ней происходит. Но чувствовала, что не стоит признаваться, что дрожь вызвана прикосновением. Таким нежным и заботливым.
Никто и никогда не прикасался к ней так, как Талигор. Вечный всегда был мягок и внимателен, но он для неё всё равно как отец. А Талигор... был другим, непохожим на всех, кого она знала. Его прикосновение будоражило душу.
Вечный ошибся: среди людей есть те, кому можно доверять.
Эстель невольно улыбнулась. Происходящее между ними двумя было необычайно приятно и волнующе. Она посмотрела на юношу. На мгновение их взгляды встретились, юноша улыбнулся ей, но тут же отвел глаза в сторону.
Она испытала легкое сожаление. Талигор всякий раз по неизвестной для Эстель причине, отводил взгляд, делая вид, что рассматривает что-то в кустах или у себя под ногами. Его глаза блестели небесной чистотой, были удивительно красивыми и живыми.
Но он прятал их.
Доспехи паладина бесформенной грудой лежали под деревом. На юноше были одеты черные обтягивающие штаны и белая льняная рубашка, успевшая промокнуть от пота.
Эстель поймала себя на мысли, что заворожена увиденным. Неожиданно для себя она поняла, что хочет прикоснуться к Талигору, пробежаться ладонью по его широким плечам, атлетичной груди, еще раз коснуться ладоней.
– Что-то не так? – ворвался сквозь пелену задумчивости голос юноши.
– Ничего, – ответила Эстель. Она почувствовала себя так, будто её поймали за шалостью. Но впрочем, ведь так всё и было. Они всего лишь друзья, и все её мысли... Это не по-настоящему. Это лишь фантазии.
Что же с ней происходит? Откуда в голове появились все эти мысли? Как она может думать о чём-то ещё, кроме того, как достать оружие Ушедших и вернуться с ним к Вечному? Как она может...
Эстель вздрогнула.
...сближаться с одним из врагов её Ордена, с врагом её отца?!
Нет. Талигор другой. Если она раскроет, кто она такая, он поймет и его отношение к ней не изменится.
– Давай продолжим, – предложила Эстель. – Хочу ещё попробовать, а то у меня ничего не получается.
– Получается, – попытался её заверить паладин. – Мы тренируемся всего несколько дней, а ты уже достигла отличных успехов.
Эстель покачала головой. Талигор пытался подбодрить её и не понимал, что делает лишь хуже. Она чувствовала себя неуклюжей, медлительной, с трудом отбивая атаки юноши, и осознавала, что тот сражается с ней не в полную силу, жалеет её. Его удары были медленнее, чем должны были быть, их силы едва хватило бы, чтобы перерубить тонкую ветку.
После каждой такой схватки оставался неприятный осадок. Эстель не была уверена, в том, что всё происходит не так как надо. Быть может, всех новичков тренируют подобным образом. Но всё же её не оставляли сомнения.
Почему Талигор боится сражаться по-настоящему. Она ведь видела его в реальном бою, когда он стоял рядом и защищал от разбойников. Так почему же с ней он другой? Ведь если она и научится отражать его удары, то всё это будет не по-настоящему. И в реальном бою она встретится с тем, чего не знает.
Неужели он не понимает этого?
Талигор сражался превосходно. Пожалуй, только один человек сравнился бы с ним в мастерстве. Впрочем, не только: он и без труда взял вверх над рыцарем.
Взгляд Эстель устремился к краю поляну, где в тени густых крон сидел, прислонившись спиной к дереву Дэйн. Его плащ лежал рядом. Но в отличие от паладина, убийца не снял доспех. Тот был настолько качественно сделан, что в точности повторял стройную фигуру убийцы. Не было нужды снимать его – Дэйн в нём не был ничуть ограничен в движениях.
Черные сапоги, черный кожаный доспех с металлическими вставками и черные перчатки – среди игры света и зелени Дэйн казался сгустком мрака, выглядел темным пятном на чистом листе.
Почувствовав её взгляд, убийца поднял глаза. Холодное мерцание изумрудов обожгло Эстель, и она поспешно отвела взгляд. Всплыли воспоминания о первой встрече с убийцей, но она тут же задвинула их подальше.
Она должна быть сильной. Нельзя позволить страху взять над ней вверх.
«Интересно, – неожиданно пришла ей в голову мысль, – не потому ли Талигор не смотрит ей в глаза? Не смотрит, потому что тоже боится. Но чего?»
Эстель вновь посмотрела на убийцу. Острый нос, растрепанные черные волосы, легкая небритость – она была вынуждена признать, что лицо Дэйна ещё в таверне показалось ей красивым. Но это была какая-то особенная красота, опасная и мрачная.
Наверное, каждая девушка мечтает, чтобы однажды её спас красивый мужественный рыцарь. Она тоже с детства мечтала об этом. И тогда в таверне, чувствуя на себе грубые мужские руки, умоляла, чтобы кто-нибудь пришел ей на помощь.
Спаситель нашелся... Но оказался не таким, каким она себе его представляла. Это более походило на кошмар. Черная тень, мечущаяся среди озлобленных вооруженных мужчин, один за другим падающих на пол. Да, её честь была спасена. Но ценою жизней нескольких десятков людей.
Убийца чем-то напомнил ей учителя: то же упрямое стремление добиться поставленной цели, невзирая на жертвы, то же безразличие к врагам, тот же холодный взгляд, минимум эмоций на лице и поджатые губы. Но если учитель иногда снимал эту маску, становясь более теплым и душевным, то насчет Дэйна Эстель не была уверена.
Что это: маска или реальное лицо? Почему он так жесток? Откуда в нём холод, от которого бросает в дрожь? Что сделало его таким, что толкнуло на путь убийств?
Быть может, он тоже лишился родителей, как и она. Она не раз задавала себе вопрос, что было бы не спаси её учитель. Что она делала бы, оставшись одна, униженная, потерявшая всё и лишенная чести?
Прикосновение Талигора вырвало её из пучин воспоминаний, и Эстель почувствовала к нему безграничную благодарность.
– Ещё раз? – улыбнулся юноша.
– Да, – Эстель подобрала клинок и встала в стойку. – Защищайся, паладин!
Краем глаза она заметила, что Дэйн поднялся со своего места и направился к ним.
«Что ему нужно?»
Но размышлять было некогда: Талигор начал атаку.
Эстель едва не пропустила её, засмотревшись на Дэйна. Но спохватившись, успела выставить клинок. И неожиданно для самой себя пошла в атаку. Она всегда только защищалась. Талигор успел научить её лишь нескольким защитным стойкам. О том, как правильно атаковать, она не знала, но, тем не менее, паладин сделал шаг назад.
Девушка прочла на лице юноши удивление и усилила натиск. Непонятно, откуда взялись в ней жажда наступления и непреодолимое желание обязательно победить, но она вынудила паладина отступить ещё на шаг.
Эстель не сразу поняла, что происходит. То, что Талигор защищался, выглядело безумием. Но потом она сообразила, что юноша боится причинить ей вред. Каждое его движение было полно осторожности и, следовательно, неуверенности. Он пытался просчитать каждое действие, не навредит ли оно ей, сможет ли она его отбить.
Эстель почувствовала, что начинает злиться.
Ну почему, он жалеет её?! Она что хуже, чем другие? Да, она с трудом держит в руках меч, но это не повод уступать ей! Всё должно быть по честному!!!
Крац!
Рука Талигора дернулась, и его клинок полетел в кусты. Они оба – и юноша, и Эстель – замерли, осмысливая итог поединка.
Из шока Эстель вырвали хлопки, напомнившие ей отрывистый смех.
Ха. Ха! Ха!!
– Прелестно. Рыцарь Чаши побежден девчонкой, недавно взявшей в руки клинок, – усмехнулся Дэйн, сверкнув глаза. – Подозревал, что дела у Церкви идут не очень, но чтоб настолько... Если паладинов могут одолеть женщины, то дни Ордена сочтены.
Талигор побагровел, но промолчал.
– Это случайность! – заступилась Эстель. – Я увлеклась, и Талигор не ожидал этого!
– Случайностей не бывает. Каждое событие – ступень в выстраиваемой нами лестнице, – казалось, Дэйн едва не светился от удовольствия. Чем весьма удивил Эстель. – В сражении нет месту ошибке. Недооценить соперника равносильно поражению.
Дэйн поднял оброненный паладином клинок и направил его в сторону Эстель:
– Жалеть противника также опасно. Тебе нужен настоящий учитель, а не новичок. Как насчет танца с тем, кому чужды ошибки?
***
Не дожидаясь согласия, Дэйн бросился в атаку.
Ему не было нужды применять ру-тар: соперница не стоила этого. Да и соперницей, впрочем, её назвать было сложно. Два молниеносных шага – Эстель не успела даже поднять клинок, а меч Дэйна уже танцевал у её шеи.
– Убита, – вынес вердикт убийца.
Он отошёл на несколько шагов и, остановившись, начал поигрывать клинком.
Оказывается, это может быть забавно: играть с ней, замечать ошибки, наблюдать за эмоциями, мелькающими на лице. Она ведь совершенно не умеет их скрывать. Страх, гнев, ненависть, азарт, снова страх и недоумение – какой занятный набор!
Знание человеческих эмоций само по себе бесполезно. Но вот умение видеть их, глядя на человека – сила, которая делает тебя практически непобедимым. Способность же управлять чужими эмоциями, направляя человека на нужный тебе путь – искусство.
Пожалуй, следует припадать девочке несколько уроков.
Дэйн жестом поманил Эстель, приглашая атаковать. Девушка подчинилась, подняла клинок и сделала несколько робких шагов навстречу. Убийца тут же отметил, что рука, держащая оружие, едва заметно дрожит: страх или неуверенность, или то и то одновременно.
Короткий шаг. Клинок Дэйна описал дугу, в конце пути изменив направление – и меч Эстель полетел в траву, сшибая лепестки цветов.
Ещё шаг – острие коснулось груди девушки.
– Убита, – усмехнулся Дэйн. – От того, как крепко держишь оружие, зависит твоя жизнь. Хочешь умереть – просто замри и не сопротивляйся, результат будет тот же.
Эстель кивнула, подняла клинок и сразу же кинулась в наступление.
Злость и желание отыграться? Неплохо, но слишком медленно и неуклюже.
Шаг в сторону, разворот – клинок Дэйна уперся Эстель в спину.
– Убита. Эмоциями можно и нужно управлять. Оставшись без контроля, они делают тебя уязвимой, и, следовательно, приводят к смерти.
Дэйн убрал клинок и сделал вид, будто шагает назад, но вместо этого подсек девушку под ноги. Эстель вскрикнула и упала на колени. Из глаз брызнули слезы. Клинок Дэйна скользнул вдоль шеи, оставляя за собой алый след.
– Убита. Никогда не доверяй противнику. Всегда жди подвоха.
Эстель снова кивнула и поднялась на ноги. Дэйн встретился с её взглядом и удовлетворительно хмыкнул. Неуверенность, недоумение, страх – всё сгорело в голубом пламени. Глаза Эстель пылали яростью.
Она хочет отыграться, жаждет мести? Прекрасно! Он добился, чего хотел.
– Рань меня! Всего капля моей крови, и я признаю, что был не прав. Докажи, что ты не такая как другие. Докажи, что ты сильная, что способна себя защитить!
***
Поначалу он отнесся к тренировке Эстель и Дэйна как к чему-то не заслуживающему особого внимания. Но быстро понял, что происходящее не так просто как кажется на первый взгляд. С чего бы двум людям, которые терпеть друг друга не могут, более того даже ненавидят, браться за мечи и тренироваться?
Белтас устроился более удобно и принялся наблюдать за схваткой.
Дэйн играл с Эстель. Что это было? Желание научить её сражаться? Вряд ли. Но тогда что? Новый способ унизить? Нет. Иначе бы убийца вёл себя по-другому. Возможность задеть паладина, следящего за схваткой и сгорающего от беспричинной ревности? Снова нет. Дэйн слишком далек от подобных желаний, да и вряд ли заметил, что между Талигором и Эстель что-то происходит.
«Они оба изменились, – с удивлением отметил Белтас. – Поэтому я и не могу понять, что происходит в их душах».
Удивительно. Всего две недели, проведенные вместе в дороге, и он уже замечает первые изменения. Эстель так быстро повзрослела? Нет. Точнее будет сказать – привыкла к происходящему. Если раньше она казалась наивной, неопытной, то теперь этого нет. А Дэйн... Он по-прежнему выглядел каменной глыбой: твердой и непоколебимой. Но что-то было не так. Белтас ясно понял это несколько дней назад, когда убийца вернулся к ним, хотя имел прекрасную возможность сбежать и отправиться в Диар в одиночестве.
***
Меч просвистел всего в сантиметре от плеча – Дэйн увернулся.
«Она уже не та девчонка, которую я встретил в таверне».
Ещё одна попытка достать его – он нырнул в сторону.
«Но так куда интересней».
Блокировал удар. Заскрежетала сталь – Эстель отшатнулась. Её лицо на мгновение скривилось от боли, пронзившей кисть и добравшейся до плеча. Но клинок девушка удержала. Разворот – на щеке Эстель остался след из красных капель. Она попыталась защититься от следующего удара и получила укол в плечо.
Клинки вновь встретились, но на этот раз Дэйн не стал церемониться. Он пропустил удар: меч пронесся мимо его руки – и шагнул прямо на Эстель. Их взгляды столкнулись, будто две молнии. На губах убийцы скользнула снисходительная улыбка, и он нанес одновременно два удара: клинком и ногой.
Эстель полетела на траву. Дэйн замер, возвышаясь над девушкой: тяжело дышавшей, с растрепанными волосами и сжимающей окровавленную кисть. Рукоять лежащего рядом клинка была усеяна алыми пятнами, как и трава под ним.
– Меч – не женское оружие, – заметил Дэйн. – Если хочешь сражаться, пробуй что-нибудь иное.
– Ты безумец! – подскочивший Талигор бесцеремонно оттолкнул убийцу и опустился на колени рядом с Эстель. – Посмотри, ты ранил её!!
– Я прекрасно знаю, что сделал. Всего лишь пару царапин, которые станут для неё хорошим уроком, – отозвался Дэйн. – Не стоит благодарностей. За несколько минут я добился большего, чем ты со своими жалкими тренировками за несколько дней.
Талигор метнул в убийцу полный ненависти взгляд и помог Эстель подняться.
– Тебе помочь? Давай я посмотрю раны.
Взяв девушку за плечо, он собирался отвести её в сторону, но неожиданно для него Эстель вырвалась и отстранилась.
– Нет! Я хочу побыть одна! – бросила она и двинулась прочь, пряча глаза.
– Ты не человек! Ты чудовище! – прошипел паладин.
– Твои мысли меня нисколько не интересуют, – пожал плечами убийца. – Но настоятельно советую, держать язык за зубами, если не хочешь остаться с дырой в груди.
– В тебе нет ничего светлого! – продолжал разгоряченный паладин. – Дети, женщины, старики – тебе всё равно, кто перед тобой. Ты не знаешь, что такое жалость, сострадание! Я сомневаюсь, умеешь ли ты вообще чувствовать!!
– Как и ты, паладин, – глаза сверкнули изумрудным огнём. – Мы с тобой клинки, созданные, чтобы убивать. Зло - энергия, оно не может появиться из ниоткуда. Оно передается от одного к другому. Человек, никогда не сталкивающийся со злом, никогда не впустит его внутрь себя. Не говори мне, что на твоей совести нет безвинных жертв. Я видел тебя разбитым, униженным, жалким после того, как ты убил товарища. Ты слаб. И в отличие от тебя, я обладаю собственный волей. Я свободен ото всего и всех. Моя жизнь принадлежит лишь мне.
Дэйн развернулся и двинулся прочь.
– Ты кукла! Бездушная! Пустая!! Никто и никогда не обратит на тебя внимания! Тебя не за что любить, не за что ценить!! Ты пуст, Дэйн! Тебя никто никогда не полюбит! – закричал за его спиной Талигор.
Убийца остановился. Один удар сердца – он оказался рядом с паладином. Размахнувшись, убийца ударил Талигора в лицо, а когда тот, оглушенный, пошатнулся, нанес мощный удар в живот. Рыцарь повалился на землю, судорожно хватая ртом воздух. Лицо его было залито кровью.
В руке Дэйна сверкнула сталь.
***
– Стой!!! – Эстель схватила Дэйна за руку и дернула на себя.
Кинжал, устремленный в грудь паладину, замер на полпути к цели.
Убийца развернулся в сторону Эстель, и она отшатнулась, пораженная тому, насколько изменилось лицо убийцы. Облик мужчины в ночь их первой встречи в таверне... даже близко не мог приблизиться к тому, каким она видела Дэйна сейчас.
Его глаза горели животной яростью. Каждая мышца на лице передавала жгучее, нестерпимое желание разорвать Талигора на куски. Взгляд давил непередаваемой тяжестью, вызывал дрожь во всем теле. Но Эстель не отвела глаза, выдержала ледяной изумрудный блеск и не выпустила руку убийцы.
Несколько секунд они простояли, молча изучая друг друга. Потом Дэйн вздрогнул и окинул Эстель таким взглядом, будто видел её впервые. Он спрятал взгляд, вырвал руку с кинжалом и, не произнеся не слова, двинулся прочь.
Эстель кинулась помогать Талигору, держащемуся окровавленными руками за лицо.
***
По щекам бежали струйки крови. Носом невозможно было дышать. Лицо горело.
– Вот! – Эстель протянула мокрый обрывок своего платья. – Я нашла рядом ручей. Должно немного помочь.
– Спасибо, – прошептал Талигор и, прижав прохладную тряпку к лицу, вздрогнул.
Несколько минут они просидели в тишине. Боль потихоньку уходила.
– Дай я посмотрю, – попросила Эстель и, когда юноша убрал лоскут ткани от лица, заметила. – Нос вроде не сломан. А бровь быстро заживет. Надо только чаще прикладывать холодное.
– Он безумен, – поморщился Талигор. – Как мы может находиться рядом с ним? Он же убьет любого из нас, не колеблясь.
– Он... убийца. Он не может иначе.
– Ты что его оправдываешь? – мысль выглядела дикой.
– Нет. Конечно, нет. Но ты сам виноват. Зачем связался с ним? Зачем начал оскорблять? Ты же только что сам сказал: он опасен.
– Я сказал правду! Он чудовище! Или ты не согласна со мной?
– Согласна, – прошептала Эстель, – но...
– Что «но»?
– Не важно. Дай я еще раз посмотрю на тебя, – ладони Эстель коснулись его лица, и юноша вздрогнул от неожиданности. – Больно? Извини, я не хотела. Хорошо. Вот так. Прижимай тут крепче.
– Спасибо! Ты чудо, Эстель.
Девушка смутилась. Талигор пододвинулся ближе и обнял её. Эстель не стала вырываться. Не веря своему счастью, юноша замер.
– Ты всегда можешь рассчитывать на меня, – прошептала она и улыбнулась.
Паладин кивнул, боясь сказать случайно что-то не так. Ему не хотелось, чтобы этот момент заканчивался. Оказывается, так прекрасно – прикасаться к человеку, который тебе не безразличен. Ощущать его дыхание на коже, его тепло. Сидеть с ним обнявшись, и чувствовать, как бьется его сердце.
Сердце, в котором нашлось место для тебя...
Теперь Талигор был уверен, что чувства взаимны.
XLII
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав