|
Читайте также: |
Деревня выглядела на удивление невзрачно. Даже более того, серо и жалко.
Покосившийся забор, сложенный из неровных бревен, казалось, готов был рухнуть от малейшего ветерка. Белтас и его спутники проехали через скрипящие ворота, и взору мага предстала куча небольших домиков, разбросанных по улице в полном беспорядке. Местами почерневшие от времени, с соломенными крышами и потрескавшейся черепицей, они вызывали сочувствие и недоумение. Идущий рядом с деревней тракт был неровен, местами разбит, полон ям и грязи.
Неужели это главная дорога, соединяющая Мириам и столицу Варенора?
– Мы остановимся... здесь?! – вырвалось у Белтаса.
– Есть возражения? – бросил через плечо Дэйн.
– Нет. Но...
– Вот и отлично. Если кто-то решит продолжить путь ночью, не стану держать. Только учтите, следующий постоялый двор в пятнадцати часах езды отсюда. Лично я заночую здесь.
– И что?! Все поселения в Вареноре похожи на... это? – поинтересовался Белтас, скользнув взглядом по тому, для описания чего не мог подобрать слов.
– Только те, что расположены на удалении от крупных городов. То есть большинство, – ухмыльнулся Дэйн. – Севернее Сальватора всё будет иначе. Ещё успеешь полюбоваться на загородные поместья дворян.
– Но ведь Мириам всего в нескольких днях пути, – вмешался в разговор Талигор. – Неужели нельзя было привести главный тракт в порядок? Куда смотрит король?
– Туда же, куда и остальные, – поморщился убийца. – Под юбку к Святой Церкви. Можно было. Но зачем? Или ты думал, что твоя распрекрасная Церковь на самом деле заботится о простолюдинах? Удались от любого города хотя бы на сотню ли – и увидишь, как живут настоящие крестьяне. Белая точка заметнее всего на черном.
– Ты лжешь! – прошипел Талигор, багровея. – Церковь заботится обо всех верующих! Каждая душа бесценна! Этому нас учил Спаситель!
– Церковь пальцем не пошевелит ради чего-либо, что не поднимет её авторитет.
– Возможно, архиепископ Варенора просто не успевает за всем следить. Я отправлю послание, и церковь пришлёт людей, чтобы всё исправить!
– Не будь большим дураком, чем есть на самом деле, – Белтас одарил рыцаря снисходительной улыбкой. – Ты считаешь, что архиепископ ни разу не ездил по этой дороге? А до Мириама он летает на белоснежных крыльях? Дэйн прав: церковь во все времена заботилась лишь о себе. Признай это.
Талигор передернул плечами, ничего не ответил, и, видимо, сочтя спор бессмысленным, пришпорил коня, присоединившись к Эстель ехавшей чуть впереди.
– Мальчишка, – нахмурился Дэйн и погладил гриву коня. – Зачем он нам нужен?
– Эстель согласилась отправиться с нами, только вместе с паладином.
– Тогда поставлю вопрос иначе. Зачем нам нужна девчонка?
Белтас задумался.
«Стоит ли мне признаться насчет планов, связанных с Эстель?»
Конечно, убийце нельзя доверять: он непредсказуем и опасен. Но в последние дни Дэйн слегка унял пыл и стал относиться к компании Белтаса куда более спокойно, чем раньше. Быть может, чуть откровенности не повредит.
– Хочу узнать её поближе. Ей известно куда больше, чем можно себе представить.
– Например?
– Вспомни катакомбы под храмом. Она знала, что оружия Древних там нет, – Белтас метнул взгляд на тёмный круг на груди у Дэйна. И тут же отвёл глаза в сторону. – Ни у Братства, ни у Гильдии не было подобных сведений. Откуда она могла это узнать? Те, кто послали её, весьма осведомлены.
– Ты выяснил, на кого она работает?
– Не всё так просто. Я пробовал, но она уходит от расспросов. Быть может, у тебя получится лучше.
– Нет! – отрезал Дэйн и отвернулся, принявшись рассматривать дорогу перед собой.
Белтасу ничего не оставалось, кроме как заняться тем же.
Стоило признать, что деревня выглядела не столь ужасно, как показалось на первый взгляд. Домики ближе к центру становились всё более аккуратными и чистыми. Изредка начали попадаться каменные дома особо зажиточных крестьян. Солома более не украшала крыши, а была аккуратно сложена под навесами. Кони перестали проваливаться в ямы: дорога выглядела лучше, местами её покрывала щебенка.
Лучи заходящего солнца пробивались сквозь кроны раскиданных вдоль улицу деревьев, окрашивая землю в золото, и играли в чехарду с длинными тенями. Откуда-то издалека доносилось пение птиц. Люди неспешно брели по улицам, и их лица были скорее усталыми, чем хмурыми.
Белтас попал в магириум мальчишкой и плохо помнил, какого это, жить на свободе. И эта деревушка начала нравиться ему куда больше, чем пафосный Мириам. Здесь было на удивление спокойно и мирно.
Но всё же эл всё больше убеждался, что люди не способны сотворить что-либо по-настоящему прекрасное. Их творец, Кетос[68], даровал им знание ремесел, научил обращаться с камнем и металлом, но большего вдохнуть в своих детей не смог.
Храмы в Мириаме были нелепы, безвкусны и громоздки. В деревне же всё построено ради того, чтобы иметь крышу над головой. Не красота – необходимость. И тщеславие. Точно так же каждая улица в городе сотен храмов кричала, что она создана, чтобы возвеличить творца, и требовала, чтобы ей восторгались.
Невозможно создать что-либо прекрасное, если ещё до того, как идея воплотится в жизнь, она начинает служить какой-либо цели. Насилие и принуждение никогда не принесут подлинную гармонию, они не способны вдохнуть жизнь в творение.
Кетос не смог научить людей видеть прекрасное. То ли дело создательница элов, Тарра, научившая свой народ чувствовать жизнь во всем, даже камне и создавать воистину изумительные вещи. Элы творили просто ради самого процесса создания. Их работы могли бы прожить века, но судьба распорядилась иначе. Великолепные сооружения превратились в пыль, а нелепые поделки людей стоят до сих пор.
Люди... Слепые глупцы...
Белтас перевел взгляд на Дэйна. Тот ехал, укутавшись в плащ, и выглядел погруженным в собственные мысли. Пожалуй, не стоит тревожить его по пустякам.
«Но всё же интересно, откуда у него такая ненависть к Эстель?»
Из рассказов девушки Белтас понял, что они виделись всего раз, незадолго до встречи в Мириаме. Их знакомство было мимолетным, хоть и... весьма запоминающимся. Человек, без колебаний вырезавший целую таверну... Его определенно стоило опасаться, ведь речь шла о безумце.
Хорошо, что он на его стороне. Хотя в этом нельзя быть полностью уверенным. Да, Дэйн дал слово, и жаждет вернуть долг, но ведь люди учились лгать тысячелетиями. Они не гордые фарины, которым чужд обман. И не наивные краты, в чьем языке и вовсе нет слова, обозначающего ложь.
Медальон уже у Дэйна – ничто не помещает ему уйти. И на этот раз землетрясение вряд ли повторится. Остается надеяться, что убийца не таков, как другие люди.
Белтас перевёл взгляд на Эстель и Талигора. Они ехали рядом и о чём-то оживленно болтали. Маг какое-то время разглядывал их. Горящие глаза, как синева неба. Робкие улыбки, временами украшающие лица. Смущение, касающиеся их щек.
Странно...
На едва уловимый миг ненависть к паладину пропала, сменившись легкой завистью и... пониманием?
Белтас тряхнул головой, отгоняя наваждение, но оно не спешило пропадать.
«Талигор – всего лишь глупый мальчишка, нацепивший доспехи. Разве можно обвинять его в том, что совершили до него?»
Разум победил, прошептав: «Можно. Он присягнул врагам на верность, он стал одним из них. Он такой же, как и все остальные храмовники: ослепленный фанатик и убийца магов».
– Мы на месте. Догони ребятишек и следуйте за мной, – бросил Дэйн, спешившись.
Талигор проследил за взглядом убийцы.
Постоялый двор смотрелся на порядок лучше всего, что его окружало. Стены были деревянными, но местами укреплены каменной смесью. Двухэтажное здание возвышалось над низкорослыми домиками по соседству. Из окон доносились ароматы чего-то съестного – в животе приятно заурчало. В тот же миг Белтас почувствовав, как сильно проголодался и устал.
Маг собрался было позвать спутников, но решил, что крики привлекут ненужное внимание. Всё-таки странствующий маг, пусть даже под присмотром рыцаря храма, внушает подозрение. Тем более паладин проводит время, не следя за чародеем, а флиртуя с очаровательной спутницей, находясь всего в шаге от того, чтобы нарушить кодекс.
Скрипнув зубами, Белтас пришпорил коня.
– Эстель. Талигор! – поравнявшись с ними, бросил маг. – Следите не друг за другом, а за мной! Тогда мне не придётся за вами бегать.
Паладин метнул в него гневный взгляд, но ярость тут же сменилась смущением.
«О, Тарра! Он, действительно, всего лишь упрямый мальчишка!»
Эстель выглядела так, будто бы её поймали за чем-то неприличным.
– Поехали, – прошептала она. – Дэйн ведь не станет ждать.
***
В беседке было тихо и спокойно. И именно поэтому Талигор чувствовал себя неуютно. Окружавшие, окутавшие его ощущения были новы, непривычны. Странно, что не нужно никуда бежать или спешить. Никаких тренировок и приказов.
Когда он вот так сидел, просто и непринужденно, общаясь ни о чём?
Было ли подобное?
Четыре высоких дерева заменяли колонны. Между ними стоял небольшой заборчик, увитый плющом. За оградой – густой кустарник. Внутри – несколько скамей.
Эстель сидела напротив: скрестив руки, смотря вдаль. Талигор украдкой бросал в её сторону взгляд, вновь и вновь убеждаясь, что она прекрасна. Каждый взгляд вызывал дрожь: сладостную и от того столь желанную. Новые эмоции захватили юношу, и он стремился прочувствовать их как можно дольше и больше.
Над головой через кроны деревьев можно было разглядеть ночное небо, усеянное россыпью серебряных точек. Туч не было. Села: большой золотой диск – с любопытством изучала тех, кому не спалось этой ночью.
– Так красиво, – пропела Эстель, и Талигор вздрогнул: столь много эмоций вызывал у него голос девушки.
– Да, – подтвердил юноша, хотя ему и было всё равно, что творится вокруг.
– Я редко смотрела на звезды, – призналась девушка, и как показалось паладину, несколько смутилась. Ночной полумрак мешал убедиться в этом. – И никогда не думала, что ночь может быть столь чудесна. Эти звуки: прислушайся – они волшебны. И даже темнота особенная. В ней нет ничего злого и пугающего. Скорее, она одеяло, под которым уютно, можно спрятаться и придумывать какие угодно истории, зная, что когда наступит утро, они останутся выдумкой.
– Ночью бывает опасно. Особенно в городах, – заметил паладин.
– Но мы же не в городе. Тут так спокойно.
– И в лесах тоже опасно. Бандиты, дикие звери и... отступники.
– Ты слишком много думаешь о плохом! – заметила Эстель с некой тоскою в голосе.
«Я расстроил её? Почему?»
– Но это правда! В Ордене учат защищать людей ото всего, что несет с собой ночь.
– Орден... – слово прозвучало в устах девушке своеобразно: не так, как Талигор привык его слышать. Без гордости и восторга. Без трепетной дрожи.
– Да! Мы стражи. Хранители!
– А если вы ошибаетесь? И ты, такой сильный, храбрый, честный – идешь не туда?
– Что?! – смутился юноша. Как хорошо, что тени прячут румянец.
– Вдруг вы все не правы. Церковь морочит вам голову. И вы не защитники, а оружие, направленное против всех недовольных её. Против магов, например.
– Да! Мы сражаемся против всех, кто выступает против Спасителя! Маги опасны!
– Все? Ведь многие способны исцелять и лечить болезни, – заметила Эстель.
– Нет. Не все, – несколько смутился Талигор. – Но даже целители в любой момент могут стать отступниками. А магия крови несёт с собой лишь зло. Она орудие Падшего.
– Ты не прав! Один и тот же меч может взять в руки и рыцарь, и... убийца. Магия – всего лишь оружие. Важно, не то, какая она, а кто использует её.
– Ты защищаешь магов? – Талигор был поражен.
«Почему? Как можно?»
– Просто я думаю, что ты не видишь всей правды. Я слышала, о чем вы говорили с Белтасом. Ведь он прав: церковь заботится лишь о себе. И использует остальных – в том числе и Орден Алой Чаши – в свою угоду.
Мысль выглядела безумной. Недопустимой.
Но если из уст убийцы и беглого мага Талигор ещё был готов услышать подобное: куда уж прогнившим душам до принятия истинных целей церкви – то от Эстель... Сказать, что юноша был поражен, значило, ничего не сказать.
– Как ты... – прошептал он. – Как можно верить в подобное?! В эту ересь! Спаситель завещал вести жизнь, полную добродетелей. И Церковь следует заповедям!
– Может быть, – Эстель пожала плечами и отвернулась, сделав вид, что разглядывает что-то вдалеке.
– Ты мне не веришь?
– Я не верю Святой Церкви.
– Но я её воин! Я паладин! – Талигор повысил голос. – Я часть Церкви!
« Как можно не замечать очевидного?»
– Либо ты другой, либо такой же, как и все. Я смотрю и вижу, что ты хороший. Не позволяй управлять тобой.
– Мной никто не управляет! И действую по своей воле! – всё-таки он сорвался на крик. – Что тебе сделала Церковь? Из-за чего ты так не любишь её?
– Церковь – сорняк, оплетший Таланис и душащий его, – ответила Эстель. – Она не остановится, пока не уничтожит всех, кто представляет для неё угрозу.
Талигор был настолько поражен, что не смог ничего ответить. За подобные слова Эстель следовало немедленно отправить в Мириам к Иерарху. То, что она сказала, не походило на ересь, а было самой наичистейшей ересью! Лишь отступники были столь безумны, чтобы считать подобным образом.
Эстель – отступник? Нет. Она не маг. Но, тем не менее, как он мог так ошибиться в ней? Решил, что перед ним невинная прелестная девушка, а, оказалось, что за миловидной внешностью таятся столь черные мысли!
Юноша поднялся и направился к выходу. У него не было желания находиться рядом с Эстель. В голове крутились сотни мыслей, одна грубее другой. И лишь воспитание не позволяло ему высказать их.
– Куда ты? Что-то не так? – удивилась Эстель. На первый взгляд, совершенно искренне. Но Талигор теперь знал, что это всего лишь маска.
Быть может, перед ним Дитя Последнего Отречения. Нельзя привязываться к ней! Нельзя! Пусть даже она самое прекрасное создание, что он когда-либо видел!
– Не желаю более выслушивать ложь, – отрезал паладин. – Ты ошибаешься насчет Церкви. Не знаю, откуда у тебя появились подобные мысли, но это ересь!
Развернувшись, Талигор покинул беседку с намерением никогда более не оставаться с Эстель наедине. Но девичий образ не желал пропадать из мыслей. Он врывался в бездну мыслей, переворачивал всё с ног на голову, путая и ломая прямые логичные цепочки. А потом растворялся, оставляя манящее послевкусие. Исчезал, чтобы появиться вновь: каштановые волосы, голубые глаза, очаровательная улыбка...
XXVI
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав