Знаменитая встреча Станиславского и В.И. Немировича-Данченко.

Введение.

Началом Художественного театра считают встречу его основателей Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко в ресторане «Славянский базар» 19 июня 1897 года. Станиславский писал: «…Тут судьба снова помогла мне, столкнув меня с тем, кого я так давно искал. Я встретился с В.И. Немировичем-Данченко, который, как и я был отравлен одной мечтой… Мы определяли, договаривались, утверждали новые законы театра».

14 октября 1898 года спектаклем «Царь Федор Иоаннович» открылся Московский Художественно-Общедоступный театр. Открытие состоялось в театре «Эрмитаж» в Каретном ряду.
«Когда спектакль был сыгран для всех стало ясно, что родился театр с большим будущим,— вспоминал театральный критик П. М. Ярцев.— Это чувствовалось по тому тихому, полуудивленному, полувопрошающему вниманию, с каким был прослушан спектакль. Никаких восторгов в зале, и в антрактах тихо, суждения неуверен­ные — больше молчание. Что это красиво и интересно — в этом не могло быть разноречия, но об этом никто не говорил. Не говорили по­тому, что всеми ощущалось здесь что-то другое, и каждый сознавал, что оно-то и есть главное». Успех спектакля был общепризнанным.

Цель данной работы – изучить историю организации Московского Художественного театра, выявить в чем проявлялся его новаторский характер, проследить, как изменялась эстетика театра в разные исторические эпохи под влиянием различных обстоятельств.

Актуальность темы состоит в том, что мои исследования позволят эксплицировать, а затем систематизировать полученную информацию, что дает возможность рационально обосновать современную ситуацию в Московском Художественном театре. Возможно, понять проблемы и кризисные моменты театрального искусства в целом.

Перед началом работы над данной темой я задалась вопросом: почему МХТ, на долю которого выпало стать совершенно новым явлением, реформатором, не побоюсь этого слова, мирового театра, сейчас не является таковым? Попытаюсь ответить на этот вопрос в заключении своей работы.

Глава I. История создания Московского Художественного театра. Работа Станиславского и Немировича-Данченко.

Знаменитая встреча Станиславского и В.И. Немировича-Данченко.

Новое столетие для русского театра началось раньше календарного. 22 июня 1897 г. в московском ресторане "Славянский базар" встретились два человека. Никто даже не мог предположить, что это событие откроет новую эру в искусстве сцены.

Драматург и театральный критик Владимир Иванович Немирович-Данченко (1858-1943) написал короткую записку, адресованную сыну одного из наиболее влиятельных московских купцов - Константину Сергеевичу Алексееву (псевдоним Станиславский, 1863- 1938), который был актером-любителем, переигравшим бесчисленное количество ролей в драмах и комедиях, фарсах и водевилях, а также режиссером и руководителем любительского кружка. Он постоянно показывал свою работу на публичных спектаклях.

Владимир Иванович к тому времени был уже известным драматургом, в котором некоторые видели преемника Островского. Автор повестей, романов (наиболее известны «На литературных хлебах», 1891; «Губернаторская ревизия», 1895), пьес «Последняя воля» (1888), «Новое дело» (1890), «Золото» (1895), «Цена жизни» (1896), «В мечтах» (1901). Драмы ставились в Александрийском и Малом театрах с участием Ермоловой, Садовской, Савиной, Ленского и др., широко шли в провинции. Отказался от присужденной ему Грибоедовской премии за пьесу «Цена жизни», считая, что по справедливости должна быть отмечена написанная в том же году «Чайка» А.П.Чехова. К тому же он являлся и прирожденным актером (со слов Станиславского). Параллельно со своей литературной деятельностью в течение многих лет он руководил школой Московского Филармонического общества. Немало молодых русских артистов прошло через его руки на императорскую, частную и провинциальную сцены. Выпуск учеников 1898 года затмевал все результаты предыдущих годов:: Книппер — впоследствии жена Чехова, Савицкая, Мейерхольд, Мунт, Снегирев…

Немирович-Данченко мечтал об обновлении театра, приближении сцены к новым художественным направлениям и жизненной реальности. Требовалось воспитать актеров нового типа, способных передавать стиль и мысли новой драмы. Чуткий к новым тенденциям в сценическом искусстве, Немирович-Данченко особое внимание уделял реформаторской деятельности Южина в Малом театре и опытам К.С.Станиславского в Обществе искусства и литературы. Одним из первых он осознал перспективы театральной режиссуры с ее задачей построения спектакля как художественного целого.

В записке Немирович-Данченко предлагал обсудить театральные планы. Станиславский ответил срочной телеграммой - и встреча состоялась. После долгого разговора решено было организовать новый театр, который преодолеет штампы и рутину российской сцены того времени. Само название - Художественный Общедоступный театр - уже содержало программу. "Художественный" - гарантировался высокий уровень искусства. "Общедоступный" - обращённый ко всем, а не только к избранным, не только к театральным завсегдатаям.

Первое историческое заседание Владимира Ивановича Немировича-Данченко и Константина Сергеевича Станиславского, имевшее решающее значение для будущего театра, началось в два часа дня и окончилось на следующий день утром, в восемь часов. Таким образом, оно длилось без перерыва восемнадцать часов. Зато они столковались по всем основным вопросам и пришли к заключению, что могут работать вместе. Были сформулированы задачи нового театрального дела и программа их осуществления, обсуждены состав труппы, костяк которой составят молодые интеллигентные актеры, скромно-неброское оформление зала, разделены обязанности. Партнеры обсудили круг авторов (Х.Ибсен, Г.Гауптман, Чехов) и репертуар. До открытия театра, то есть до осени 1898 года, времени оставалось еще много, год и четыре месяца…

В новый театр Константин Сергеевич должен был войти со своей группой любителей, а Немирович-Данченко со своей группой выпускаемых в следующем году учеников. К этому ядру нужно было прибавить его прежних учеников И.М. Москвина и М.Л. Роксанову, и подобрать недостающих артистов из других театров столиц и провинции.

Главный же вопрос заключался в том, чтобы выяснить, насколько художественные принципы руководителей будущего дела родственны между собой, насколько каждый из нас способен пойти на взаимные уступки и какие существуют у нас точки соприкосновения.
«Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения»,- пишет Станиславский. Действительно, отбор происходил тщательный. В вопросе о литературе Константин Сергеевич, почувствовав превосходство Владимира Ивановича над собой, охотно подчинился его авторитету, записав в протокол заседания, что признает за будущим сотоварищем по театру Немировичем-Данченко полное право veto во всех вопросах литературного характера. Зато в области актерской, режиссерской, постановочной он не оказался таким уступчивым. В то время, о котором идет речь, Станиславский был уже довольно опытен в вопросах режиссерского дела. Поэтому Владимиру Ивановичу пришлось согласиться на право его режиссерского и художественно-постановочного veto. В протокол было записано:
«Литературное veto принадлежит Немировичу-Данченко, художественное — Станиславскому».

Однако в первые же месяцы репетиций выявилась условность такого разделения обязанностей. Репетиции «Царя Федора Иоанновича» А.К.Толстого начал Станиславский, создавший мизансцены спектакля, потрясшие публику премьеры, но именно Немирович-Данченко настоял на выборе на роль царя Федора из шести претендентов своего ученика И.В.Москвина и на индивидуальных занятиях с артистом помог ему создать трогательный образ «царька-мужичка».

В течение последующих лет они старались держаться этого пункта условия. Стоило одному произнести магическое слово veto, спор на полуслове обрывался без права его возобновления, и вся ответственность падала на того, кто наложил свой запрет. Конечно, Станиславский и Немирович-Данченко очень осторожно пользовались своим ультимативным правом и прибегали к нему только в крайних случаях, когда были вполне уверены в своей правоте. Бывали, разумеется, и ошибки, но зато каждый имел возможность до конца и без помехи проводить свои планы в области своей специальности.

Финансовый вопрос также обсуждался на заседании в «Славянском Базаре». Было решено в первую очередь вербовать пайщиков из числа директоров Филармонического общества, среди которых было немало состоятельных лиц, а также и среди членов любительского кружка Общества искусства и литературы.

В вопросах общей этики было решено, что прежде чем требовать от актеров выполнения всех законов приличия, обязательных для всех культурных людей, необходимо поставить их в человеческие условия. Основатели нового театра постановили в том знаменитом заседании, что первые деньги, которые им удастся собрать на ремонт будущего здания, будут употреблены на то, чтоб обставить закулисную жизнь актеров так, как это необходимо для эстетики и для культурной творческой жизни. У каждого артиста должна быть уборная, хотя бы не большего размера, чем одиночная пароходная каюта. Эта комната должна быть устроена и отделана по требованиям и вкусу ее обитателя. Там должен быть письменный стол со всеми необходимыми принадлежностями. По вечерам тот же стол может превращаться из письменного в гримировальный. Должна быть небольшая библиотека, шкаф для платья и костюмов, умывальник, покойное кресло, диван для отдыха после репетиций или перед спектаклями, паркетный пол, драпировки на окнах, с помощью которых можно было бы делать полную темноту во время утренних спектаклей, хорошее освещение для грима по вечерам и окно с дневным светом по утрам. В уборных артистов должна быть пароходная чистота. Это потребует большого количества прислуги, и надо ее дать в первую очередь. Мужские и женские уборные должны быть в разных этажах, с отдельным мужским и женским фойе для общих сборищ за кулисами и для приема гостей. Там необходимо поставить пианино, библиотеку, большой стол для газет и книг, шахматы (карты строго воспрещаются, как и всякие азартные игры). Вход в верхнем платье, в калошах, шубах и шапках строжайшим образом воспрещен. Женщинам не дозволяется ношение шляп в помещении театра.

Станиславский и Немирович-Данченко считали, что после того, как будет заготовлено приличное помещение, приспособленное для интеллигентной жизни, можно будет предъявлять к актерам соответствующие строгие требования.
Они говорили тогда и о художественной этике, и свои постановления записали в протоколе отдельными фразами и афоризмами. Так, например:
«Нет маленьких ролей, есть маленькие артисты».

«Сегодня — Гамлет, завтра — статист, но и в качестве статиста он должен быть артистом…»

«Поэт, артист, художник, портной, рабочий — служат одной цели, поставленной поэтом в основу пьесы».
«Всякое нарушение творческой жизни театра — преступление».
«Опаздывание, лень, каприз, истерия, дурной характер, незнание роли, необходимость дважды повторять одно и то же - одинаково вредны для дела и должны быть искореняемы».
На этом же заседании было решено, что создается народный театр — приблизительно с теми же задачами и в тех планах, как мечтал Островский. Для популяризации этой идеи решено было выступить с публичными докладами, подать соответственные заявления в московскую городскую думу, но оказалось, что репертуар народных театров был настолько ограничен цензурою, что, открыв народный театр, они были бы принуждены чрезвычайно сузить художественные задачи. Тогда решено было сделать театр «общедоступным». В докладе в Московскую городскую думу с просьбой о субсидии Немирович-Данченко писал: «Москва... более, чем какой-нибудь из других городов, нуждается в общедоступных театрах... Репертуар должен быть исключительно художественным, исполнение возможно образцовым...». Не получив государственной субсидии, в марте 1898 ряд лиц во главе со Станиславским и Немировичем-Данченко заключили договор, положивший начало негласному «Товариществу для учреждения Общедоступного театра» (в число учредителей вошли Станиславский, Немирович-Данченко, Д.М.Востряков, К.А.Гутхейль, Н.А.Лукутин, С.Т.Морозов, К.В.Осипов, И.А.Прокофьев, К.К.Ушков). Имя «Художественно-Общедоступного» театр носил недолго. Уже в 1901 из-за цензурных ограничений и финансовых затруднений, вызвавших повышение цен на билеты, из названия было убрано слово «общедоступный», хотя ориентация на демократического зрителя оставалась одним из принципов МХТ.

Дата добавления: 2015-12-01