Непреходящая боль. 2 страница

Пришла тетя Ханым. Она не видела того «спектакля», что час назад разыгрался на нашем дворе. В это время ее семья занималась уборкой последних початков кукурузы на дальнем конце огорода. Увидев эту печальную картину - уныло сидящих людей, Ханым озабоченно попросила объяснения. Кто-то из детей сказал ей, что у нас были гитлеровцы. Придя в себя, женщины, рассказали ей все, как было, дополняя друг друга. Когда узнала о поступке мамы, Ханым сильно испугалась: «Гемха, как могла? Расстреляй всех вас здесь, им бояться некого. Фашисты не только враги коммунистов, партизан и евреев. Они и наши враги. Наши сыновья воюют против них. Ты же знаешь, кто у тебя живет. Помнить надо, кто ты есть сейчас для них». И сама тоже грустно села рядом с ними. Окончательно осознав, что миновала угроза вдруг нависшей опасной беды, все постепенно начали приходить в себя. Пора было обедать, но никому есть не хотелось. В дальнейшем гитлеровцы редко беспокоили сельчан

Односельчане, по несколько семей объединялись для заготовки сена. Отец часто брал меня с собой. Мы уезжали рано утром и возвращались поздно вечером. В трудах и заботах однообразно проходили дни. Очень скудны были сведения о делах на фронте. Люди, встретившись друг с другом, после приветствия только и справлялись о состоянии дел на фронте, хотя все были в одинаковом неведении об этом. Только труд, изнурительный труд помогал отгонять тоску и уныние. Наши жильцы постепенно так осмелели, что Люба и Катя, пренебрегая всякой опасностью, ездили на уборку сена с нашими девчатами.

В один из таких дней дома находились: мама, тетя Марина, я, две сестры меня моложе и Вова. В этот день меня оставили дома отдыхать. Мама занималась приготовлением пищи на ужин, тетя Марина – шитьем на маминой швейной машине марки «Зингер» у себя в комнате на втором этаже. Заказов на пошив у нее было достаточно. А мы сидели на бревне у стены кухни, учили карачаевскому языку Вову. В это время, ни кем не замеченные, к нам во двор пришли два вооруженных гитлеровца. Видимо, они прогуливались в окрестностях с.Учкекена, и решили заглянуть в дом на отшибе села. Если бы они шли по селу, мы немедленно были бы предупреждены. Вероятнее всего им захотелось пить, или это было простое их любопытство. Мама предложила им свежего хорошего айрана в чашках. Не отказались. Выпили все до капли с передышками. Один из них, показывая пальцем в чашку, спросил: «Вас ист даст? Это, это?» - «Айран, это айран», - ответила мама. Тогда немец, подняв указательный палец вверх, восхищенно сказал: «О, айран, айран ист гут фрау».

В это время со второго этажа застрочила швейная машинка. Тот же немец тихим крадущим шагом поднялся на второй этаж и вошел в комнату тети Марины. Минуты через четыре или пять после нашего жуткого ожидания он, веселый, спустился обратно. Оба гитлеровца поблагодарив маму, наигрывая веселую мелодию на губной гармошке, ушли. Прибежала тетя Хыным, с ужасом ожидавшая худшее для всех нас развитие события. Тетя Марина медленно спустилась со второго этажа и, дрожа всем телом, обняла, прижалась к маме. Тетя Ханым подставила ей стул. Через минуту, отходя еще от шока, она слабо улыбнулась. Увидев отсутствие страха у нее, все облегченно вздохнули. А было так (с ее слов): увлеченная своей работой, не сразу заметила стоящего поблизости от нее вооруженного гитлеровца, с любопытством наблюдавшего за ее работой. Увидев его, она сильно испугалась. И в голове ее мгновенно пронеслись всевозможные предположения об облавах и доносах, о том страшном, что может ожидать всех нас. Здесь всякое могло быть. Но гитлеровец, увидев сильно испуганную женщину, подошел к ней поближе и, дотронувшись рукой до ее плеча, спокойным тоном сказал: «Арбайт, арбайт». А, еще, увидев швейную машину «Зингер», так обрадовался, будто встретил свою любимую бабушку, по которой давно скучал, и торжественно с гордостью произнес: «Зингер, дойче Зингер, ист гут, ду арбайт». С тем и вышел из комнаты Марины.

Минуту стояла безмолвная тишина, которую нарушила мама шуткой: «Не придется ли после этого нервного напряжения кому-нибудь из вас что постирать. Мы, дети, разумеется, не поняли смысл шутки, а сами женщины повеселели. Еще добавила: «Хорошо, что так удачно обошлось. Обстоятельства сыграли в нашу пользу. Эти чашечки выпитого ими айрана и швейная машина «Зингер», поднявшая национальную гордость немца, склонили арийца к дружелюбию, да так, что воин Гитлера даже не заподозрил, не смог догадаться, что швея-то, к плечу которой он дотронулся, была еврейкой (женщинам опять стало весело от этого юмора). Мы слишком беспечно начали себя вести. От нашей бдительности и осторожности зависела тогда судьба и жизнь каждого и всех нас, и об этом не следует забывать».

В дальнейшем, кроме редких встреч с гитлеровцами, все мы жили обычной жизнью, вплоть до освобождения Северного Кавказа от вражеских войск в январе 1942 года. Люди радовались долгожданному освобождению, поздравляли друг друга. С трепетной надеждой ждали возобновления связи с отцами, сыновьями, братьями – защитниками Отечества. Еще прожив с нами до апреля 1943 года, семья Горишиных решила переехать в Г.Кисловодск. Видимо, дано было указание городским властям организовать обустройство таких людей.

Отец подготовил арбу для перевозки Горишиных в Г.Кисловодск. Провожать их собрались все наши соседи. И чтобы у семьи тети Марины не было в первое время затруднений с продовольствием и с вещами первой необходимости, мы и наши соседи собрали продукты, постельные принадлежности и некоторую посуду. За эту бескорыстную помощь, доброту человеческую и заботу тетя Марина не смогла найти соответствующие случаю слова благодарности. Не могла она сдержать слезы. И лишь только эти чувственные слезы и могли выразить глубинные чувства ее души. Души человека, испытавшего неимоверные лишения, тревоги, голод и ужасы блокадного Ленинграда и волею судьбы оказавшегося со своей семьей, без какой-либо определенности в нашем Учкекене. Здесь ее семью приняли в свою семью абсолютно незнакомые люди, укрыли от смертельной опасности, подвергая опасности себя и своих близких. Прощаясь, тетя, Марина обняла маму, прижала свою щеку к ее щеке, и никак до конца не могла выразить чувства глубокой благодарности за кров, за пищу, за заботу об ее семье в продолжение столь долгого тревожного времени.

Отец торопил сократить время прощания, говоря, что быки не лошади, и, чтобы добраться на них до Кисловодска, потребуется времени немало. В конце концов, все было уложено в арбу, и пассажиры тоже сели. У всех провожающих и уезжающих на глазах были слезы. Расставание – штука грустная всегда. Так мы расстались с породнившейся с нами семьей тети Марины Горишиной. Те две женщины и мальчик, которых приютил дед Аскербий, тоже благополучно пережили оккупацию, и перебрались в г. Кисловодск.

В сентябре 1943 года меня положили в больницу в г. Кисловодске с неясным диагнозом. После этого мне не пришлось встретиться с семьей тети Марины. По окончании войны вся семья Горишиных переехала в освобожденный Ленинград. И каждый год тетя Марина со своим мужем Владимиром приезжали в г. Кисловодск отдыхать, и каждый раз посещали опустелый, неуютный Учкекен. Посещали и дом на горе, где их семья была защищена и от фашистов, и от тягот жизни. Но дом был занят пришедшей откуда-то семьей подонка Игната Самойлова.

После реабилитации карачаевцев мои родители со своей младшей дочерью (старшие уже имели свои семьи) в 1957 году вернулись на свою Родину, в с.Учкекен. Конечно же, в свой родной дом их не пустили. Они вынуждены были построить на скорую руку маленький саманный домик. Что говорить об отсутствии удобств, была бы только лишь крыша над головой.

Узнав из писем наших о реабилитации карачаевцев и возвращении нашей семьи на Родину, тетя Марина с мужем навестили моих родителей. Увиденный ими удручающий своей неустроенностью быт, измученных многолетними треволнениями благороднейших людей, вызвало в сердцах Горишиных горькую печаль и сострадание. Когда им рассказали о жизни карачаевцев в местах выселения в первые годы, о голоде, о болезнях и многочисленных смертях, они переживали те события, как собственное горе, как собственную трагедию. Кому-кому, а им была близка и понятна боль этой трагедии, и они не стеснялись своих слез. Мама рассказывала, что дядя Володя, плача, целовал ее руки, руки человека, отводившего смертельную опасность от его семьи, человека делившегося своим достатком с его семьей.

Таков характер моего Карачая. Я говорю тем, кто смеет думать превратно о моем народе. Из старшего поколения наших семей никого уже нет в живых. Наши в свое время получили телеграммы о смерти тети Марины и о смерти дяди Володи. Поехать на похороны они не смогли, только ответными телеграммами выразили свои соболезнования.

Однажды, когда внутренние войска НКВД уже находились в наших сёлах, тётя Марина приехала к нам в Учкекен из г. Кисловодска (будучи уже в Киргизии, рассказывала моя мама) и строго секретно сообщила ей о готовящемся выселении карачаевского народа, чтобы семья подготовилась к этому акту заблаговременно. Но мама не поверила тёте Марине. Как может такое быть? Сын её воюет, защищая Родину, а после ухода немецкой армии восстановлено колхозное хозяйство. Все работают, и нет ни одной семьи в Учкекене, чтобы сын или отец, брат или муж, а то и несколько человек из многодетных семей не воевали на фронте. Сколько ни старалась тётя Марина, но не смогла убедить мою маму поверить ей. Чисто по-человечески не могла она даже в мыслях допустить такого предательства Родины. Но когда, будучи в Киргизии, нужда острыми когтями вцепилась в её семью, она сильно пожалела, что не поверила и не послушалась Марину. Наша семья, как и все карачаевские семьи, долго выкарабкивалась из нищеты и как все, носила клеймо предателя, и переносила унижения и муки депортации со своими соплеменниками до самой реабилитации.

Откуда могла знать и понять моя мама, неграмотная карачаевская женщина, которая только и знала работать в колхозе да растить детей, что в Верховном Совете СССР и Центральном Комитете КПСС свили гнёзда кровожадные людоеды-стервятники и лжевождь – верховный главнокомандующий, «идеолог» коммунизма Сталин; что его лицемерное, трусливое, безликое окружение в лице Молотова, Кагановича, Калинина, Ворошилова и прочих, находились под влиянием гипнотического страха, внушаемого деспотичным правителем.

Но я считаю глубоко несправедливым хаять всех и подряд коммунистов, без разбора. У меня нет ни малейшего сомнения, что были и есть честнейшие люди среди них, желавшие и желающие самоотверженно служить отечеству и во благо народа. Но во власти их тогда было меньшинство, и они были обречены на постепенное уничтожение. Правящей верхушке государства нужны были не мыслящие, преданные учению марксизма–ленинизма соратники, а бездумные исполнители воли репрессивной власти. Таковыми оказались рабоче-крестьянская беднота и часть интеллигенции, охваченные революционным порывом, питавшие ярую ненависть к классу эксплуататоров, отличившиеся жестокостью к настоящим и мнимым врагам революции. В дальнейшем они стали надежной исполнительной бандой в руках бериевской клики. Откуда знать могла она о существовании дьявольского отродья – убийц Берии, Кабулова, Серова, Мамуляна и прочих, в том числе и нашего ставропольского, ненавидящего карачаевскую нацию, Суслова. Не перечесть всех исполнителей чудовищных указов антинародного Президиума Верховного Совета СССР нашей многострадальной страны.

Мы знаем, что Россия после победы Октябрьской революции за короткое время начала движение к индустриальному развитию. Но мы также знаем: сохранись интеллектуальный ресурс Российского государства во всех отраслях деятельности, достижения нашего государства были бы многократно выше. Но этого не случилось, к сожалению: коммунистическое репрессивное безумие было нацелено на физическое и духовное уничтожение этого наследства. Доносы завистников и мстительных интриганов способствовали этому. Страна была объята этим безумием. Начался разгул кровавой бойни, массовые и одночные расстрелы, ссылки, тюрьмы, репрессии.… Произошла резкая задержка развития военной и гражданской промышленности страны, что и привело к большим людским и экономическим потерям в войне с фашизмом.

Чьей семьи не коснулось зловещее дыхание тирании в этой стране?

Да, За Родину! За Сталина! Бойцы всех родов войск шли в бой, совершали чудеса героизма, погибали, калечились, и их святой кровью орошались просторы земли российской. Немало осталось наших безымянных парней–героев в глубинах рек, морей и океанов, пополняя списки «без вести пропавших».

В этом едином порыве самоотверженного героизма участвовали сыновья всех депортированных народов, многие из них удостоились высоких воинских званий и наград за мужество, доблесть и отвагу, проявленные ими в сражениях с фашистскими оккупантами. А в это время в ЦК партии и правительстве вынашивались, в строгой секретности, чудовищные планы массовой депортации народов.

Советский народ совершил великий подвиг для всего человечества, сокрушив фашизм, несущий миру смерть и разорение.

Но власти СССР во много раз превзошли своей жестокостью над собственным народом гитлеровский фашизм. Тот был врагом для других народов ради своего народа, и действия его были таковы. Но как назвать действия Советской власти по уничтожению собственного народа? Кроме как жестоким, безжалостным, репрессивным, государственным геноцидом. Откуда взялось, возникло, родилось и продолжилось до наших дней такое пагубное для народов земли Российской желание её правителей и властей депортировать, выселять подданные им народы, обрекать их на мучения, голод и смерть? Вот напасть! Где ещё такое на земле?

Президиум Верховного Совета СССР одними преступными указами выселял с мест исторической Родины многочисленные, ни в чём не повинные народы. Антинародный (иначе не скажешь) Президиум Верховного Совета СССР другим таким же преступным указом наградил участников и исполнителей выселения орденами и медалями «за выдающиеся подвиги в деле образцового завершения» депортации мирных граждан страны. Вот ей Богу! Чудовищные указы преступного правительства – награждать как героев войны, исполнителей депортации стариков, женщин и детей. Интересно, с какой совестью цепляют на грудь эти ордена и медали, идя на парад их горе - владельцы?

Вот, поистине, циничное глумление над горем и страданиями насильственно депортированных народов, умирающих голодной смертью стариков, женщин и детей; над трупами расстрелянных и сожжённых семей горных аулов, которых легче было уничтожить на месте, чем вывозить их оттуда, и, наконец, над погибшими в боях, защищая Родину, воинами – сыновьями этих народов.

Вызывает горькое удивление это великое торжество «победы» криминальной власти над беспомощными людьми. История правителей государств любых времён доказывает, что власть завоёвывается жестокостью безжалостных, безнравственно-вероломных людей, не брезгующих идти к власти по трупам низвергнутых, а жизнь простых людей и народов для них абсолютно ничего не стоит. Это все мы испытали.

Невольно задумаешься над вопросом, кто же был злейшим врагом депортированных народов, уничтоженных наполовину голодом и болезнями. Насильственно выселив их с родных земель, отняв у них всё необходимое для жизни, обрекши на мучительную голодную смерть и вымирание. Родина или фашисты, «коричневая чума», враг злейший, оккупант? Преступная власть СССР стала союзником гитлеровского фашизма по безжалостному уничтожению собственного мирного гражданского населения. Она во много раз превзошла врага жестокостью, издевательским цинизмом, полной дискриминации прав репрессированных народов и их безжалостным истреблением голодом и болезнями. Вот уж не слыханный в истории человечества парадокс, который не поддается пониманию умом.

Да, во все времена у любого народа, в любом государстве в периоды войн были свои предатели: это мародеры, предпочитающие чести наживу, это завистники, жаждущие власти, затаившие в себе злобу и месть за поражение, за проигрыш, за отвергнутость. И, наконец, категория жалких, трусливых, безнравственных людей, не имеющих понятия о человеческом достоинстве, от рождения лишённые святого чувства патриотизма. Таких, поистине несчастных людей, у моего народа были единицы, да и те совершали ошибки по неграмотности, по ограниченности политического кругозора, а не по каким - либо другими убеждениям.

Истинный карачаевец – честный, гордый бесстрашно-отважный, чести своей предательством не уронит. Он предпочтёт в неизбежности пулю врага в грудь, а не в спину. Потому как, мой великого нравственного духа народ с давних веков презирал скупость, трусость и предательство. Семью преступника не судят, если она не причастна к преступлению. А здесь целые народы, у которых сыновья и дочери сражались на фронтах Отечественной войны были из-за единичных шкурников поголовно депортированы преступной властью и объявлены предателями, врагами, бандитами. Что, в этот период были упразднены прокуратура и суды?! Они по долгу службы занимались бы выявлением истинных преступников, изменников и прочей уголовщины, и воздавали бы им соответствующее их деяниям наказание!

Вместо этого власти страны подвергли многочисленные народы депортации. И чтобы оправдать свой антинародный произвол перед мировой общественностью и перед другими народами СССР на основании сфабрикованных ложных доносов и вымышленных фактов измены, предательства и неблагонадежности этих народов, властью издавались преступные указы о выселении целых народов.

Указы эти имели по смыслу одинаковое содержание обвинения в разных вариантах сфабрикованного предательства для каждого депортируемого народа. Была хорошо организована заказная кампания бериевско-серовских и сусловских фальсификаторов, несущих миру ловко придуманные картины предательства, бандитизма, особенно в отношении северокавказских народов, оправдывая государственный геноцид и вызывая презрения к ним у легковерных обывателей остальных народов. Конечно же, это делалось не без указания Сталина вместе с предателями Берией, Сусловым и их приспешниками. Это продолжалось и после реабилитации и возвращения на историческую родину депортированных народов, особенно в адрес карачаевцев и балкарцев.

Февраль 1956 год. Состоялся 20 съезд КПСС. Разоблачен и осужден культ личности Сталина. Многие члены Центрального Комитета КПСС и Советского Правительства очнулись от долгого летаргического сна и вечной боязни быть опальными или репрессированными с летальным исходом.

После разоблачения культа личности Сталина и бесчисленных преступных актов против советских людей, убийцы Берии и его криминально-преступной банды представители карачаевского народа начали добиваться полной реабилитации и разрешения на возвращения народа на историческую родину. Такие действия сынов Карачая сильно встревожили члена Президиума ЦК КПСС, первого секретаря ККП Ставропольского края Суслова М. Он всячески противодействовал реабилитации карачаевского народа. Ибо реабилитация карачаевцев и возможное возвращение их на историческую родину с последующим восстановлением автономии Карачая, не без основания вызывало эту тревогу у прикрывшегося репутацией невиновности этого негодяя.

Суслов понимал, что карачаевцы непременно начнут устанавливать истину, о событиях, имевших место на территории их проживания, и вообще на Северном Кавказе в период войны. Что они не успокоятся, пока не докажут ложью сотканную клевету в свой адрес. Непременно найдутся свидетели и обнаружатся неопровержимые факты и доказательства, не только оправдывающие реабилитацию карачаевцев, но и обвиняющие Суслова в провале партизанского движения на Северном Кавказе, как руководителя и организатора этого движения по поручению Ставки Верховного главного командования. А это грозило ударом по его репутации как первого секретаря Крайкома Партии и нечто большим. Такое явно предвиделось этому приспешнику Берии -только за сотрудничество с Берией Суслова нужно было бы заточить за тюремную решетку, если не лишить его жизни. Но он ловко избежал достойной кары и средствами подлых наговоров переложил свою вину по развалу партизанского движения на Северном Кавказе на мой народ.

Истинные сыны Карачая, настойчивыми, обоснованными обращениями (низкий поклон им всем за неустанную борьбу за торжество справедливости) в Президиум ЦК КПСС и Правительство СССР добились рассмотрения вопроса о реабилитации карачаевского народа и государственной помощи в организации возвращения его на историческую родину.

Президиум Верховного Совета СССР счел необходимым и справедливым восстановление автономии Карачая и оказание государственного содействия и помощи народу по возвращении его на историческую родину. И 9 января 1957 года был издан указ Президиум Верховного Совета СССР «О преобразовании Черкесской автономной области в Карачаево - Черкесскую автономную область». Таким образом, зловещая мечта Суслова, в свое время способствовавшего «выжить карачаевцев из горных ущелий» и злобно желавшего «выжить карачаевский дух из их родины», к горькой досаде «серого кардинала», так и не удалась.

Наконец-то мой Карачай от траура длившегося 14 лет пришел к празднику дня возрождения, обрел признание властей всенациональной его невиновности и необходимости иметь Карачаю полную свободу и равноправие в семье народов СССР. Жить бы Карачаю, трудиться и процветать, как и прежде. Но последующие события долго мешали этому.

Суслов боялся, что вскроется похороненная правда о событиях, имевших место во время Отечественной войны на Северном Кавказе, и до неимоверности извращенная бериевско-серовскими и сусловскими фальсификаторами, что дало повод для оправдания депортации карачаевского народа и спасению Суслова.

В этих клеветнических фальсификациях приводятся такие данные: будто бы «на территории Карачая орудовало до 65 (!) политических банд, общей численностью до 4000 человек, много вооружения». (Из статьи И.Алиева «Заметки о карачаевском вопросе», из трехтомника «Так это было»). Только как понять, кто же были эти безымянные, и столь талантливые командиры-изменники, сумевшие создать и организовать такие многочисленные отряды хорошо вооруженных банд, самое главное - на пустом месте, ибо 17247 боеспособных сынов из 88 тысячного населения Карачая находились в рядах Красной Армии, на фронтах отечественной войны. Из них 2000 человек находились на трудовом фронте.

Подумать только, такая численность – 4000 вооруженных до зубов бандитов! Фальсификаторы малость не додумали. Ведь это же чуть ли не целая армия. Так почему бы не довооружить такую армию (хотя бы танковой ротой) и открыть третий фронт - против карачаевцев. Уж если врать, то врать по максимуму.

В самом деле, была жестокая несправедливая война против малолетних детей–сирот, отцы которых воевали, погибали и калечились на фронтах Отечественной войны, защищая репрессивную власть страны, против стариков немощных, женщин, больных и инвалидов всех депортированных народов. А еще - без стыда и совести награждать этих вояк орденами и медалями, как истинных героев - фронтовиков. Каково!

Я мусульманин. Мне запрещено по вере уподобляться бериевско-серовско и сусловским фальсификаторам, и потому правда и справедливость – это и вера моя. Хочу сказать, что среди выселявших мой народ было немало солдат и офицеров с человеческими сердцами, хорошо понимавших свершаемую несправедливость. Несмотря на строгую установку и предупреждения, они по возможности помогали некоторым семьям собраться, советовали, что лучше брать с собой, и были сочувственно-вежливы.

Чтоб защитить себя, для подтверждения прежней лжи Суслов решил вновь изобрести какой-нибудь компромат на мой народ. Своим извращенным умом он сумел отыскать и организовать близких по духу «писателей» в лице А.Попутько, В.Гнеушева, Ю.Христинина, Аксентьева и прочих, готовых по команде первого секретаря Ставропольского ККП оболгать кого и что угодно. Так, в фантазийных потугах они создали заказные литературные «шедевры» («Партизанский заслон», «Именем ВЧК», и прочий антикарачаевский литературный мусор – простите, не могу по другому сказать), полные лжи и клеветы в адрес Карачая, одновременно превознося придуманные ими «заслуги» «серого кардинала». Не знаю, какие гонорары они получили за причиненную своей клеветой моральную и политическую обиду моему народу, но, несомненно, получат они и их потомство бесконечные несчастья и неудачи. Таков Закон Вселенской Справедливости -возмездие, которое еще никому не удавалось избежать. Рано или поздно оно застигнет творивших зло.

К сожалению, и среди карачаевцев Суслов сумел найти раболепно-угодливых, трусливых, недостойных называться сынами Карачая, готовых клеймить собственный народ по указанию или давлению по партийной линии. Этим жалким «сынам» Карачая превыше чести горца было желание таким недостойным путем сохранить свое кресло, или, предавши свое достоинство, занять желаемый пост.

В заметках И.Алиева «О карачаевском вопросе» упоминается имя К.Т.Лайпанова, профессора истории. В этих заметках читаем: «По самым завышенным данным, которые приводит профессор истории, ветеран войны К.Т.Лайпанов, изучивший вопрос карачаевцев, изменников и пособников всех мастей было не более 250-300 человек». Только почему этому, так сказать, профессору истории понадобилось завышать эту исключительно сомнительную цифру, имеющую огромное политическое значения для карачаевского народа. Что мало было бериевско-серовско сусловских фальсификаторов, силой своих надуманных наговоров, стремившихся политически, духовно, морально и физический уничтожить мой народ, подвергнув его депортации.

Профессор преподносит нам изменников в цифровом варианте, без конкретности: могло быть, мол, 250, а, может и 300 человек. Признаюсь, для меня это абсолютно туманно. И я позволю себе с этими цифрами категорически не согласиться. Это количество не только завышено, а более чем завышено. Почему? Да потому, что он проводил свое, так называемое изучение этого вопроса не методом опроса населения карачаевских сел, где все знают всё про всех своих односельчан, и где он мог почерпнуть бы самые точные сведения по данному вопросу из уст живых людей. Но, полагаю, что сей ученый муж, пользовался готовыми данными Байрамукова Ю.М., бывшего заместителя прокурора КАО, ответом заместителя председателя КГБ СССР В.Пономарева на запрос народного депутата СССР И.Хачирова, в котором указывалось число предателей 250 – 270 карачаевцев, и другими не очень достоверными публикациями.

Если К.Лайпанов, задавшись целью, как истинный ученый-профессор и патриот своего народа, в поисках правды, пользовался данными опроса населения, то настоящих изменников оказалось бы не более десятка, а то и менее. А вот это могло противоречить указанным выше цифрам, и в тот период повлечь за собой неприятности автору от партийных и государственных органов, и от самого «серого кардинала». Чтобы пойти наперекор честным, достойным путем в поисках правды, в те годы нужно было иметь мужество, а его у профессора не оказалось. И он пошел легким путем, дублируя уже известные данные, пусть даже и сомнительные.

Суслов, как первый секретарь ККП Ставрополья, жестко держал в полном повиновении партийные советские органы края, особенно Карачаево-Черкесскую автономную область. Он, как кукловод, мог дернуть за нужную ниточку той личности, кому хотел навязать свое решение, диктовать свою волю. Не дай Бог, чтобы в печать просочилась информация о его деятельности в период Отечественной войны на Северном Кавказе. «Глаза и уши» Суслова не дремали. Допускаю, что наш профессор, как творческая личность, тем более историк, не мог не быть в поле зрения у этих людей. Но вот что-то побудило его выдать такую цифру, подтверждая ранее принятые на веру. Не исключаю, что на него было давление. Но надо же иметь мужество, чтобы защитить свое доброе имя. Если таким недостойным способом хотел поднять свой престиж, свою значимость или добиться чего-то желаемого, то этим он нанес сильный политический урон Карачаю и сыграл на руку фальсификаторам. Это уже измена своему народу эгоиста, малодушного, приспособленца.

Теперь рассмотрим этот вопрос с логической и объективной точек зрения и попытаемся приблизиться к истине. Будет справедливо дать различие между настоящими во всех отношениях предателями, перешедшими на сторону врага, которые достойны соответствующего наказания, и дезертирами – недоносками морали, которые не смогли подавить в себе животный страх, и прочими. Последних, думаю, не следует считать предателями в полном смысле этого слова, хотя и они должны нести соответствующее наказание.

Р.С.Тебуев в своей книге «Депортация карачаевцев. Документы рассказывают» отвечает на собственный вопрос: «Кто же эти предатели? – имея в виду указанные выше цифры, - «По своему составу они были не однородны». Сказано совершенно справедливо. В эти цифры, несомненно, входит то незначительное число настоящих изменников, измена которых более тяжкое предательство для национальной гордости Карачая и для их гордых предков. Остальной состав – многие невинные, на которых навешивали придуманные обвинения в измене. А сфабриковать обвинения против кого угодно работники НКВД ох как умели. В эти цифры входят и военнопленные, и те карачаевцы, участники партизанского движения, посмевшие указать на ошибки и слабые тактические действия в организации партизанского движения самого Суслова, приведшего к провалу партизанского движения на Северном Кавказе, и тем самым приговорившие себя причислению к измене. И более сотни убитые проживавшими в наших селах кровожадными мародерами: инвалиды, фронтовики, демобилизованные, как «неблагонадежные», из-за их принадлежности к депортированному народу и возвращавшиеся к себе на Родину, не зная о выселении своего народа. Их головы сдавали органам НКВД как убитых ими бандитов, за что получали определенное вознаграждение. А эти псы – служаки НКВД, вместо того, чтобы взять след и вести расследование, поощряли этих убийц и наставляли на новые злодеяния.

Дата добавления: 2015-12-01