|
Читайте также: |
-- Так, значит, ты и есть знаменитый Гурни Хэллек? --
спросил контрабандист.
Хэллек стоял в круглом помещении внутри пещеры. Напротив него
за металлическим столом сидел человек в одежде Свободных, но
глаза его были лишь подсвечены голубым, и это означало, что в
его рацион входит и внепланетная еда.
Комната была устроена по типу рубки командира космического
фрегата: коммуникаторы и экраны вдоль изогнутой под углом в 30
градусов стены, дистанционно управляемые приборы и кресла
управления, письменный стол в форме настенного прожектора.
-- Я -- Стабан Туек, сын Эсмера Туека, -- сказал
контрабандист.
-- Значит, вы тот, кого я должен благодарить за оказанную
мне помощь, -- сказал Хэллек.
-- Садись.
Складное сиденье типа корабельного появилось из стены, и
Хэллек со вздохом облегчения опустился на него, вдруг поняв,
как он измучен. Теперь он мог видеть свое лицо, отражающееся в
гладкой темной поверхности за спиной контрабандиста. Морщины
усталости на бугристом лице заставили его нахмуриться. Хэллек
отвернулся от своего отражения и посмотрел на Туека. Он видел в
его лице разительное сходство с отцом -- темные, нависшие
брови, крупные щеки и нос.
-- Ваши люди сказали мне, что ваш отец убит Харконненами, --
сказал Хэллек.
-- Харконненами или предателями из ваших людей, -- возразил
Туек.
Гнев заставил Хэллека забыть про усталость. Он весь
подобрался:
-- Вы можете назвать имя предателя?
-- Мы не вполне уверены.
-- Зуфир Хават подозревает леди Джессику.
-- А, колдунью Бене Гессерит... возможно. Но Хават теперь в
плену у Харконненов.
-- Я слышал, -- Хэллек тяжело вздохнул. -- Похоже, что самое
страшное для нас еще впереди.
-- Мы не должны привлекать к себе внимание, -- сказал Туек.
Хэллек будто окаменел.
-- Ты и твои люди, которых мы спасли, можете найти убежище у
нас, -- сказал Туек. -- Ты говоришь о благодарности. Отлично.
Отработаете нам свои долги после, мы придумаем, как
использовать хороших людей. Но если вы открыто выступите против
Харконненов, мы вас уничтожим.
-- Но они убили твоего отца, дружище!
-- Возможно, но если это и так, то я отвечу словами моего
отца: "Камень тяжел, песок тоже весит немало, но ярость глупца
тяжелее того и другого".
-- Ты хочешь сказать, что оставишь все как есть? -- фыркнул
Хэллек.
-- Разве ты слышал, что я так говорил? Я сказал только, что
буду поддерживать наши контакты с Союзом. Союз требует, чтобы
мы вели себя осторожно. Есть другие способы уничтожить врага.
-- А-а...
-- Вот именно: а-а! Если ты хочешь разыскать колдунью,
можешь разыскивать. Но я хочу тебя предупредить, что, возможно,
ты опоздал... И потом, мы сомневаемся, что она -- именно та,
кто тебе нужен.
-- Хават редко ошибается.
-- Хават позволил себе попасть в лапы Харконненов.
-- Вы думаете, он предатель?
Туек пожал плечами.
-- Это только предположение. Мы думаем, что колдунья мертва.
По крайней мере так считают Харконнены.
-- Похоже на то, что вам много известно о Харконненах.
-- Одни только слухи...
-- Нас семьдесят четыре человека, -- сказал Хэллек. -- Если
вы серьезно хотите, чтобы мы завербовались к вам, то вы должны
верить в то, что герцог мертв.
-- Его тело видели.
-- И мальчика тоже?.. Юного мистера Пола? -- В горле у
Хэллека встал ком.
-- Согласно последнему полученному сообщению, он пропал со
своей матерью в пустыне, во время шторма. Вряд ли даже их кости
будут когда-нибудь найдены.
-- Значит, колдунья мертва... и все остальные тоже?
Туек кивнул.
-- И эта тварь, Раббан, как говорят, снова сядет на место
правителя Дюны.
-- Граф Раббан из Ланки вейля?
-- Да.
Нечеловеческим усилием Хэллек подавил приступ гнева. Тяжело
дыша, он проговорил:
-- С Раббаном у меня свои счеты. Я задолжал ему за убитых
членов моей семьи... -- Он тронул шрам на подбородке. -- И вот
за это...
-- Нельзя рисковать всем, чтобы уравнять счет, -- сказал
Туек. Нахмурясь, он наблюдал, как дергаются мускулы на лице
Хэллека, и глаза его внезапно стали отчужденными.
-- Я это знаю... знаю, -- Хэллек глубоко вздохнул.
-- Ты и твои люди можете работать на нас за пределами
Арраки. Есть много мест...
-- Я освобождаю своих людей от каких-либо обязательств
передо мной. Они могут выбирать сами. Раз Раббан здесь, я
остаюсь.
-- Мы не уверены, что захотим этого, раз ты так настроен.
Хэллек пристально посмотрел на контрабандиста.
-- Вы сомневаетесь во мне?
-- Нет...
-- Вы спасли меня от Харконненов. Я хранил верность герцогу
Лето бескорыстно. Я остаюсь на Арраки с вами... или со
Свободными.
-- Высказана мысль или нет, она существует и имеет свою
власть, -- сказал Туек. -- Ты можешь обнаружить однажды, что
грань между жизнью и смертью у Свободных слишком тонка.
Хэллек прикрыл глаза и почувствовал, как его захлестывает
теплая волна.
-- Где же тот бог, который поведет нас через пустыню? --
пробормотал он.
-- Двигайся не торопясь, и день твоего мщения придет, --
сказал Туек. -- Поспешность -- это изобретение шайтана. Охлади
свою печаль, у нас есть все для этого. Три вещи способны вернуть
человеку покой: вода, зеленая трава и женская красота.
Хэллек открыл глаза,
-- Я предпочел бы кровь Раббана Харконнена, струящуюся у
моих ног. -- Он посмотрел на Туека -- Ты думаешь, мой день
придет?
-- Мне мало известно о том, как ты встретишь свой завтрашний
день, Гурни Хэллек. Я могу лишь помочь тебе встретить
сегодняшний.
-- Тогда я останусь у тебя до того дня, когда ты велишь мне
отомстить за своего отца и остальных, которые...
-- Послушай меня, воин, -- сказал Туек. Он подался вперед,
глядя в упор на Хэллека. Лицо контрабандиста внезапно стало
похоже на иссеченный ветром камень. -- Вода моего отца... Я
верну ее сам, своим собственным ножом!
Хэллек ответил Туеку таким же пристальным взглядом. Лицо
контрабандиста напомнило ему в эту минуту лицо герцога Лето,
лицо вождя, смелого человека, уверенного в себе и своих целях.
Он был похож на герцога -- каким тот был до Арраки.
-- Ты хочешь, чтобы мой клинок был рядом с твоим? -- спросил
Хэллек.
Туек сел, молча изучая Хэллека.
-- Ты видишь во мне воина? -- настаивал Хэллек.
-- Ты -- единственный из лейтенантов герцога, кому удалось
спастись, -- сказал Туек. -- Враг действовал ошеломляюще, и все
же ты вырвался из его лап.
-- Ты сказал мне, что жизнь у Свободных может показаться мне
тяжелой. Они живут в пустыне, в открытых песках?
-- Один бог знает, где живут Свободные. Мы считаем, что
центральное плато -- не место для человека. Но я бы хотел
поговорить подробнее о...
-- Говорят, что Союз редко направляет спайсовые лихтеры в
пустыню, -- сказал Хэллек. -- Но ходят слухи, что и там можно
найти зеленые участки, если только знаешь, где искать.
-- Болтовня! -- фыркнул Туек. -- Ты что, хочешь выбирать
между мной и Свободными? Мы располагаем относительной
безопасностью. Наш сьетч врезается глубоко в скалы; наши базы
спрятаны. Мы живем жизнью цивилизованных людей. Свободные же --
это лишь несколько банд, которые мы используем для охоты за
спайсом.
-- Но они убивают Харконненов!
-- И в результате за ними сейчас охотятся, как за дикими
животными, с ласганами в руках, потому что у них нет защитных
полей. Они истребляются. А все потому, что они убивали
Харконненов.
-- А Харконненов ли они убивали?
-- Что ты имеешь в виду?
-- Разве ты не слышал, что с Харконненами были сардукары?
-- Еще один домысел.
-- Но погромы! Это не похоже на Харконненов. Погром --
напрасная трата времени.
-- Я верю только тому, что вижу своими глазами. Ты должен
сделать выбор: или мы, или Свободные. Я обещаю тебе убежище и
возможность выпустить ту кровь, которую мы оба хотим выпустить.
Ты можешь быть в этом уверен. Свободные же предложат тебе
только жизнь охотника,
Хэллек колебался. В словах Туека была мудрость и
притягательная сила, и все-таки что-то, чего он сам не мог
объяснить, вселяло в него тревогу.
-- Доверяй своему опыту, -- сказал Туек. -- Чьи решения
помогли твоим людям выстоять в битве? Вот и решай.
-- Герцог и его сын действительно мертвы? Это точно?
-- Так считают Харконнены. В таких вещах я склонен доверять
Харконненам, -- губы Туека тронула мрачная усмешка. -- Но это
единственное, в чем я им доверяю.
-- Значит, точно, -- повторил Хэллек. Он протянул руку и,
согласно обычаю, прижал палец к ладони. -- Я вручаю тебе мою
шпагу.
-- Я принимаю ее.
-- Ты хочешь, чтобы я убедил своих людей?
-- Стоит ли позволять им принимать самостоятельные решения?
-- До сих пор они следовали за мной, но большая их часть --
каланданцы. Арраки, по их мнению, совсем не то, что им нужно.
Здесь они потеряли все, кроме жизней. Теперь я предпочел бы,
чтобы они решали сами.
-- Сейчас не время колебаться, -- сказал Туск. -- Им надо и
сейчас следовать за тобой.
-- Они нужны тебе?
-- Мы всегда нуждались в опытных воинах, а сейчас -- больше,
чем когда-либо.
-- Ты принял мой клинок. Ты хочешь, чтобы я убедил их?
-- Я думаю, они пойдут за тобой, Гурни.
-- Будем надеяться.
Хэллек с трудом поднялся со своего места -- даже это
движение отняло у него много сил.
-- Пойду посмотрю, как они там устроились.
-- Поговори с моим квартирмейстером. Его зовут Дриск. Скажи
ему, что я хочу, чтобы вам были оказаны все почести. Я скоро и
сам к вам приду. Мне только нужно проследить за отгрузкой
спайса.
-- Удача ходит повсюду, -- сказал Хэллек.
-- Да, но промедление в нашем деле удачи не принесет.
Хэллек кивнул и тут же услышал слабое шипение и
почувствовал, как в спину ему ударила струя воздуха, когда
открылись спрятанные в стене двери. Он повернулся и вышел из
комнаты.
Он оказался в коридоре, по которому помощники Туека
проводили его людей. Это было длинное и очень узкое помещение,
переделанное из естественного углубления в пещере. Ровность
стен указывала на применение огневых установок. Потолок служил
продолжением изгиба скалы и был достаточно высок для того,
чтобы давать достаточно воздуха. Вдоль стен тянулись подставки
и шкафы для оружия. Хэллек с гордостью отметил, что те из его
людей, которые могли стоять, стояли словно не было усталости и
поражения. Среди них мелькали фигуры медиков, занимающихся
ранеными. Возле каждого раненого находился человек Атридесов.
Девиз Атридесов "Мы заботимся о своих людях!" стал вторым
"Я" этих людей.
К Хэллеку подошел один из его лейтенантов с бализетом в руке
и отдал салют:
-- Сэр, наш Маттаи очень плох. У них здесь нет хирургов,
только медицинский пункт. Врачи говорят, что он долго не
протянет... У него к вам просьба, сэр.
-- Какая?
-- Маттам хочет, чтобы мы спели ему песню, сэр. Его
любимую... Он говорит, что вы знаете. -- Голос у лейтенанта
дрогнул. -- Песня называется "Моя женщина", сэр. Если вам не
трудно...
-- Хорошо, -- Хэллек взял бализет и провел пальцами по
струнам. Кто-то из его людей уже позаботился настроить
инструмент.
Семеро воинов и один контрабандист склонились над умирающим.
Увидев Хэллека с бализетом в руках, один из них запел, печально
и нежно:
Ты стоишь у окна, моя женщина --
Легкий стаи за прозрачным стеклом.
Твои нежные руки повенчаны
С золотистого солнца теплом.
Приходи ко мне. Я хочу
Ощутить тепло твоих рук.
Для меня, для меня одного
Тепло твоих нежных рук
Хэллек взял последний аккорд и подумал. "Теперь нас осталось
семьдесят три."
X x x
Семейная жизнь королевских семей слишком трудна для того,
чтобы ее поняли простые смертные, но я постараюсь набросать вам
ее схему. Я думаю, что у моего отца был единственный друг --
граф Казимир фен Ринг, генетический евнух и один из самых
беспощадных бойцов в Империи. Граф, энергичный человек, внешне
уродливый и низкорослый, привез однажды моему отцу новую
рабыню-наложницу, и моя мать поручила мне шпионить за ней. Все
мы в целях самозащиты шпионили за отцом. Рабыня-наложница не
могла конечно, подарить нашему отцу наследника, но интриги
продолжались. Постепенно моя мать, сестра и я стали очень
сведущими в том, как избежать искусно поставленных смертельных
ловушек. Может быть, то, что я говорю, ужасно, но я уверена в
том, что мой отец не имел никакого отношения ко всему этому.
Семья императора не похожа в этом отношении на другие семьи.
Потом появилась еще одна рабыня-наложница -- рыжеволосая, как и
мой отец, гибкая и грациозная. У нее были мускулы танцовщицы, и
она, вероятно, в совершенстве владела искусством обольщения. Мой
отец долго рассматривал её, в то время как она стояла перед ним
обнаженная. Наконец он сказал: «Она слишком прекрасна. Мы пошлем
ее в подарок». Вы не можете себе представить, сколь ужасно было
это императорское самообладание. Самоконтроль в сочетании с
коварством -- что может быть ужаснее.
Принцесса Ирулэн.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав