Читайте также: |
|
Надо отметить, что вокруг имени Шнауфера возникло много мифов, что, впрочем, нередко бывало с лучшими асами Люфтваффе. Первый из них — это миф о том, что фамилия Шнауфера уже тогда была известна экипажам английских бомбардировщиков, которые прозвали его «Призраком Сент-Тронда» («Ghost St.Trond»). Вполне вероятно, что из радиоперехватов и прочих источников английской разведке были известны фамилия Шнауфера и его должностное положение в Люфтваффе, но для экипажей бомбардировщиков все немецкие ночные истребители, атаковавшие их, были, как говорится, «на одно лицо». Второй миф состоит в том, что якобы англичане даже специально посылали свои ночные истребители с заданием найти и сбить самолет Шнауфера. Этот миф был обязан своим появлением на свет нескольким пропагандистским статьям, появившимся в немецких газетах и журналах, в которых среди прочего утверждалось, что англичане засылали специальных агентов с целью выяснить местонахождение Шнауфера. Следующий миф утверждал, что Шнауфер и его экипаж принимали какие-то специальные лекарства, чтобы улучшить свое ночное зрение. Румпельхардт на подобные утверждения отвечал: «Бессмыслица. Мы иногда носили перед ночным вылетом темные очки, но только и всего. Как я уже говорил ранее, все мы имели хорошее ночное зрение и ничего не делали, чтобы улучшить его».
6 июня 1944 г. войска союзников высадились в Нормандии, и одной из основных задач английской бомбардировочной авиации стала поддержка их продвижения вперед. В ночь с 12 на 13 июня бомбардировщики атаковали железнодорожные узлы по всей Франции, всего в налетах участвовал 671 самолет. 92 «Ланкастера» и «Галифакса» из 6-й канадской бомбардировочной группы совершили налет на Камбре (Cambrai), и Шнауфер с 00.27 по 00.34 в том районе сбил сразу три «Ланкастера» из 408 Sqdn. RCAF. Всего же канадцы потеряли 9 бомбардировщиков, т.е. почти 10% от общего числа своих самолетов.
Одним из сбитых в ту ночь был «Ланкастер» из 419 Sdqn. RCAF, который пилотировал офицер Арт Дебрейн (Art deBreyne). Для него и его экипажа это был 13 боевой вылет. Самолет был атакован немецким ночным истребителем и получил несколько попаданий в левое крыло и хвостовую часть фюзеляжа. Три взрыва один за другим сотрясли «Ланкастер». Бортрадист Джим Келли (Jim Kelly) вспоминал: «Я почувствовал сильный запах дыма. Дым начал заполнять кабину, и штурман Боб Води (Bob Bodie) встал и потянулся за своим парашютом». Секунду спустя Келли увидел, что уже все левое крыло было охвачено огнем, оба двигателя встали, и из второго топливного бака, расположенного между ними, вытекало горящее топливо. Дебрейн, по-прежнему сидевший в кресле пилота, пытался что-нибудь предпринять, но все было напрасно. Все огни на приборной доске погасли, и, понимая, что ситуация безнадежная, Дебрейн приказал экипажу покинуть самолет. Однако внутренняя связь также уже не работала, и он приказал бортмеханику Рою Вигарсу (Roy Vigars), чтобы тот передал его приказ остальным членам экипажа. «Покинуть самолет! Немедленно!» Одновременно Дебрейн, используя переключатель еще действовавшей системы аварийного освещения, попытался азбукой Морзе передать тот же приказ бортстрелкам, находившимся в хвостовой части самолета. Дебрейн как мог удерживал горящий «Ланкастер» в горизонтальном положении, чтобы дать возможность своему экипажу выпрыгнуть на парашютах. Так продолжалось, пока до земли не осталось около 300 метров. Надо было покидать самолет, и Дебрейн, оставив свое кресло пилота, через носовой аварийный выпрыгнул на парашюте. Он верил, что весь его экипаж успел выпрыгнуть.
Однако Дебрейн ошибался, и на борту «Ланкастера» остался хвостовой бортстрелок. Он оказался запертым в своей башне сразу после того, как встали оба левых двигателя, так как именно от них осуществлялся привод гидросистемы, управлявшей работой хвостовой башни. Башня встала под углом к продольной оси фюзеляжа. Хвостовой бортстрелок Пат Брофи (Pat Brophy) все же смог немного приоткрыть скользящие дверки башни и дотянуться до своего парашюта. Затем он попытался вручную повернуть башню в положение, которое бы дало ему возможность выбраться, но механизм поворота полностью вышел из строя. Его ожидала судьба сотен других бортстрелков, сгоревших заживо вместе со своими самолетами.
Тем временем верхний бортстрелок Эндрю Минарски (Andrew С. Mynarski), о котором Джим Келли вспоминал: «Это был спокойный, доброжелательный парень» — выбрался из своей башни и пробирался в хвостовую часть фюзеляжа, которая уже стала настоящим кошмаром от огня и дыма. Минарски смог открыть основной люк, расположенный на правом борту недалеко от хвоста, и собрался выпрыгнуть. В последний момент он случайно посмотрел назад и увидел Брофи, запертого в своей башне. О том, что творилось тогда в голове у Минарски, теперь можно только предполагать. Когда «Ланкастер», полностью загруженный бомбами, горит, то счет идет на секунды. Минарски мог выпрыгнуть, но он этого не сделал.
Оставив люк открытым, он сквозь огонь бросился по узкому фюзеляжу к хвостовой башне. Летный комбинезон Минарски начал гореть, он голыми руками сбивал пламя, но комбинезон загорался снова и снова. Не обращая больше внимания на огонь, Минарски достал из ящика с инструментами топор и начал им бить по дверцам хвостовой башни, пытаясь их сдвинуть с места. Места в фюзеляже едва хватало, чтобы немного размахнуться. Вокруг были огонь и дым. Дверцы немного сдвинулись, но щель по-прежнему была слишком мала, чтобы Брофи мог выбраться из башни. И он снова и снова продолжал неистово бить топором, но все было напрасно. Брофи, видевший, что Минарски сделал уже все возможное, кричал ему, чтобы тот прыгал, пока еще есть время. Однако Минарски продолжал пытаться сдвинуть дверки, но, в конце концов, и он понял, что это безнадежно. Он поднял глаза на Брофи и, отдав ему честь, не торопясь, пошел к люку. Комбинезон и парашют на Минарски горели, но он, казалось, не обращал внимания на это. Наконец, он выпрыгнул и скрылся в темноте.
Брофи остался один и закрыл глаза, ожидая последнего для себя удара о землю. Он знал, что долго ждать не придется. Самолет коснулся земли, и раздался мощный взрыв. Спустя время Брофи пришел в себя и понял, что лежит на каком-то поле. Произошло невероятное, он не должен был остаться в живых, но он был жив! Все еще не веря в произошедшее с ним, Брофи начал ощупывать себя. Оказалось, что он совершенно не пострадал, если не считать обгоревших волос. «Ланкастер» коснулся земли на сравнительно ровном киле и, вероятно, сначала хвостовой частью. В этот момент хвостовую башню оторвало от фюзеляжа, ее дверцы распахнулись, и Брофи выбросило на траву.
Все члены экипажа, кроме Минарски, остались живы. Местные жители видели, как он опускался на землю, его парашют горел. Минарски отнесло к болоту. Его смогли быстро вытащить, но вскоре он умер от полученных сильнейших ожогов. Когда Брофи смог встретиться с остальными членами своего экипажа, он рассказал о том, как Минарски, фактически пожертвовав собой, пытался его спасти. В октябре 1946 г. канадец Эндрю Чарльз Минарски был посмертно награжден высшей наградой Великобритании — Крестом Виктории (Victoria Cross). Он стал единственным из всей 6-й бомбардировочной группы, удостоенным этой награды.
Ночью с 15 на 16 июня 1944 г. более 300 английских бомбардировщиков совершили налет на нефтеперерабатывающий завод в Штеркраде, Рур. Немецким ночным истребителям удалось сбить 20 бомбардировщиков, и один из них был на счету Шнауфера. Еще 10 самолетов были сбиты зенитной артиллерией. Большинство бомбардировщиков, потерянных англичанами в ходе этого налета, были «Галифаксами». Так, из 23 самолетов 77 Sqdn. RAF обратно не вернулось семь.
В ночь с 21 на 22 июня 123 бомбардировщика атаковали нефтеперерабатывающие заводы в районе Дуйсбурга, еще 156 «Ланкастеров» и 15 «Москито», игравших роль «патфиндеров», совершили налет на такие же заводы в районе Кёльна. В ту ночь ночные истребители Люфтваффе добились большого успеха, было сбито 46 бомбардировщиков, при этом 37 из них входили в «кёльнскую» группу. На счету четырех пилотов I./NJG1, летавших на новых Не-219, было 13 побед. Гауптман Эрнст-Вильгельм Модров (Ernst-Wilhelm Modrow) (Всего на его счету было 33 победы) сбил 5 бомбардировщиков, гауптман Хейнц Штрюнинг (Heinz Staining) (Погиб 24.12.1944 г., когда его самолет был сбит английским ночным истребителем. Всего на счету Штрюнинга было 56 побед) — 4 и фельдфебель Вилли Морлок (Willi Morlock) (Погиб 05.11.1944 г., когда его самолет был сбит английским ночным истребителем. Всего на его счету было 16 побед) и обер-лейтенант Йозеф Набрих (Josef Nabrich) (Погиб 28.11.1944 г. Всего на его счету было 18 побед) — по два.
В ту ночь на счету Шнауфера было 4 «Ланкастера». Общее число его побед достигло 84-х, и теперь он уже занимал второе место в списке асов ночной истребительной авиации. Спустя два дня, 24 июня 1944 г., гауптман Шнауфер был награжден Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту (Nr.507).
Июль 1944 г. для Шнауфера, когда он сбил «только» 5 бомбардировщиков, оказался менее успешным, чем предыдущие три месяца. Правда, на то были веские причины. 13 июля 1944 г. в руки англичан попал бортовой радар «Lichtenstein» SN-2, установленный на Ju-88G-6 обер-ефрейтора Ханса Мёкле из 7./NJG2, который по ошибке приземлился на английском аэродроме в Вудбридже. В результате англичане увеличили длину дипольных отражателей «Window», которые были рассчитаны на старую модель «Лихтенштейна» и которые до этого совершенно не мешали немецким радиооператорам, использовавшим новые радары SN-2 с другой длиной волны.
Фритц Румпельхардт так вспоминал о ночи, когда они впервые столкнулись с измененными дипольными отражателями: «Я выводил Шнауфера в исходную позицию для атаки, по крайней мере 15раз, но мы ни разу так и не смогли установить визуальный контакт. Мы ничего не видели. Шнауфер был очень зол и осыпал меня всеми сортами невежливых имен. Так что я вообще отключился от внутренней связи, чтобы не слышать его и чтобы он не мог слышать меня. Он стучал по переплету кабины, чтобы я снова включил связь. Когда мы совершили посадку, то оказалось, что и у других было то же самое, и я был реабилитирован. Шнауфер принес мне свои извинения».
Этот небольшой эпизод лишний раз свидетельствует о том, какие взаимоотношения были между Шнауфером и его экипажем. Румпельхардт продолжал свой рассказ: «Мы могли в случае необходимости быть очень критичными по отношению друг к другу. Я помню один такой случай, когда мы имели визуальный контакт с бомбардировщиком, но Шнауфер небрежно прицелился, и мы не добились успеха. Когда мы приземлились и Шнауфер все еще сидел в кабине, стоявший на крыле Генслер сказал ему, что он стрелял «невозможно плохо» и что если так будет и дальше, то он не станет с ним больше летать. Генслер говорил очень сухо, обращаясь к Шнауферу даже не на «вы», а в третьем лице — «Герр гауптман». Это была позиция. Ошибки просто не допускались. Шнауфер поощрял это — после посадки мы обсуждали каждый боевой вылет, и каждый должен был учесть замечания других. Однако в тот раз это было уже слишком, и я должен был встать между ними, чтобы успокоить Гейслера, который обычно всегда был тихим и выдержанным человеком».
В ночь с 28 на 29 июля 494 английских бомбардировщика совершили налет на Штутгарт. Немецкие ночные истребители, которые смогли рано перехватить поток бомбардировщиков, сбили 39 «Ланкастеров», или 7,9% от общего числа самолетов, участвовавших в налете. На счету Шнауфера было три «Ланкастера», которых он сбил в районе Штутгарта в течение 19 минут: в 01.38, в 01.50 и в 01.57. Это были его 87 - 89 победы.
Всего в течение июля 1944 г. английская бомбардировочная авиация, выполнив около 11500 самолето-вылетов, потеряла 229 самолетов, что в среднем составило менее 2%. Это был большой прогресс по сравнению с 4 — 5%, которые англичане теряли ранее, но он объяснялся не столько снижением эффективности действий ночных истребителей Люфтваффе, сколько изменением общей обстановки в Западной Европе. Дневная истребительная авиация союзников имела подавляющее численное превосходство, и потому английские бомбардировщики получили возможность отныне действовать и в светлое время суток наравне с американскими В-17 и В-24. Показательными в этом отношении были два налета, проведенные англичанами 18 июля. Днем 667 «Ланкастеров» и 260 «Галифаксов» бомбили в Нормандии немецкие укрепления, поддерживая наступление частей 2-й английской армии. При этом было потеряно только 6 самолетов, причем все они были сбиты зенитным огнем. Ночью же 253 английских бомбардировщика совершили налет на железнодорожные узлы в глубине Франции. Однако на этот раз англичане потеряли сразу 26 самолетов и все они были сбиты ночными истребителями Люфтваффе.
30 июля гауптман Шнауфер получил довольно необычное письмо. Оно было написано вручную красивым готическим шрифтом и подписано рейхсмаршалом Герингом. В нем говорилось:
«Мой дорогой Шнауфер.
С достойной похвалы храбростью и образцовым боевым духом Вы, как летчик-истребитель и как командир части, добились больших успехов и, одержав уникальную серию побед, вошли в группу моих лучших и наиболее успешных ночных истребителей.
Фюрер отметил Ваши достижения в защите родины, наградив Вас Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту Железного Креста.
Я приношу Вам свои самые искренние поздравления относительно этой награды за храбрость. Вместе со своей благодарностью я также посылаю Вам благодарность всего немецкого народа, который видит в Вас одного из самых смелых и храбрых солдат.
Пусть солдатское счастье остается с Вами и ведет Вас к новым успехам во главе Вашей части».
3 августа в своей ставке Гитлер лично вручил гауптману Шнауферу Мечи к Рыцарскому Кресту (Nr.84). При этом первыми словами Гитлера, когда он вошел в комнату, где должно было происходить награждение, были: «Где ночной истребитель?». Шнауфер стал всего лишь пятым пилотом ночной истребительной авиации, получившим эту награду (До него Мечами к Рыцарскому Кресту были награждены Гельмут Лент, Генрих цу Сайн-Витгенштейн, Хайо Херрман и Вернер Штрейб). В тот день в шеренге награжденных рядом со Шнауфером стоял его ровесник — командир 9./JG52 обер-лейтенант Эрих Хартманн, который так же, как и Шнауфер, получил Мечи (Он был награжден ими еще 02.07.1944 г., но получил их только тогда), но уже за 250 дневных побед на Восточном фронте.
Вскоре были отмечены и заслуги Фритца Румпельхардта и Вильгельма Гейслера. 8 августа они оба были награждены Рыцарскими Крестами, и экипаж Шнауфера стал единственным экипажем в ночной истребительной авиации, все члены которого имели эту награду. При этом если, кроме Румпельхардта, еще четверо радиооператоров в ночной истребительной авиации были награждены Рыцарским Крестом, то Генслер был единственным бортстрелком в ночной истребительной авиации, получившим его.
В ночь с 12 на 13 августа англичане провели два налета, но они оба закончились неудачей. Из 379 бомбардировщиков, атаковавших Брунсвик (Brunswick) (В результате бомбежки в нем погибло 99 человек), было потеряно 27, а из 287 «Ланкастеров» и «Галифаксов», совершивших налет на завод двигателей фирмы «Опель» в Рюссельхайме (Riisselheim), обратно не вернулось 20. Большинство бомб упало в поле, и завод получил лишь небольшие повреждения, погибло 9 человек и еще 31 получил ранения. На счету Шнауфера было сразу 4 бомбардировщика из группы, атаковавшей Рюссельхайм.
В Европе союзники продвигались вперед, одновременно их дневная авиация ежедневно атаковала аэродромы NJG1, расположенные в Бельгии и Голландии. В результате в начале сентября NJG1 вынуждена была срочно перебазироваться дальше на восток на территорию Германии. 2 сентября самолеты IV./NJG1 перелетели из Сент-Тронда на аэродром Дортмунд-Бракель (Dortmund-Brakel), где уже базировались дневные истребители. Насколько своевременно это было сделано, говорил тот факт, что уже 3 сентября немецкие войска оставили Брюссель, который находился всего в 40 милях западнее Сент-Тронда.
В сентябре Шнауфер сбил еще 5 английских бомбардировщиков. Первый он сбил в 23.07 12 сентября юго-западнее Франкфурта-на-Майне, а остальные четыре — вечером 23 сентября в районе Мюнстера, когда англичане атаковали аэродром Хандорф (Handorf), где базировалась I./NJG1, и гидросооружения на канале Дортмунд - Эмс.
Тут необходимо отметить следующий факт. Если до этого в летной книжке Шнауфера были подробно описаны места падения сбитых им бомбардировщиков, например, «3 км западнее Монса, около Льежа, Бельгия», то с сентября 1944 г. в ней начали отмечать лишь квадрат, который определялся в соответствии с координатной сеткой карты, например, «JN — HN». При этом координатная сетка была нанесена через 15 минут широты и через 30 минут долготы, т.е. площадь каждого такого квадрата, а фактически прямоугольника, составляла около 360 квадратных миль. Поэтому, начиная с этого месяца, идентифицировать самолеты, сбитые Шнауфером, не представляется возможным.
Причина изменения способа записи места падения бомбардировщиков очевидна. До высадки союзников в Нормандии Люфтваффе вели в Западной Европе, если можно так выразиться, «статическую оборонительную войну» и имели достаточно времени, чтобы исследовать каждую заявленную победу перед тем, как ее официально подтвердить. Экипаж сообщал время и приблизительное место, где был сбит бомбардировщик, которое затем подтверждалось показаниями свидетелей и, конечно, найденными на земле обломками. Это был бюрократический, кропотливый процесс, который продолжался иногда несколько недель. Теперь же война в Западной Европе приобрела совершенно иной характер, немецкие войска отступали, а вместе с ними и ночные истребители вынуждены были перебазироваться на новые аэродромы. Теперь у командования Люфтваффе уже просто не было времени, чтобы подробно и индивидуально рассматривать каждую заявленную победу, и теперь хватало лишь подтверждения других членов экипажа или других пилотов. Кроме того, сбитые бомбардировщики все чаще и чаще падали на землю уже на территории (К концу сентября 1944 г. фактически вся Франция и Бельгия были в руках союзников. В середине месяца американские части пересекли границу Германии в районе Трира, а затем заняли Ахен), занятой войсками союзников, так что обнаружить их обломки было просто невозможно.
5 октября в авиакатастрофе сначала получил тяжелые ранения, а затем 7 октября в результате начавшейся гангрены умер командир NJG3 оберст-лейтенант Гельмут Лент, имевший на своем счету 102 ночные победы. После его смерти Шнауфер вышел на первое место по числу побед среди действующих пилотов ночной истребительной авиации.
Вечером 9 октября 415 английских бомбардировщиков совершили налет на Бохум, потеряв при этом 4 «Галифакса» и один «Ланкастер». Сбив два бомбардировщика, Шнауфер довел общее число своих побед до 100. Он стал вторым после Лента (Он одержал свою 100 победу ночью 15/16.06.1944 г) пилотом ночной истребительной авиации Люфтваффе, достигшим этого рубежа. В знак признания этого достижения 16 октября 1944 г. гауптман Шнауфер был награжден Бриллиантами к Рыцарскому Кресту (Nr.21), которые до него в ночной истребительной авиации имел только Гельмут Лент (Он был награжден Бриллиантами 31.07.1944 г). При этом Шнауфер стал вообще последним пилотом Люфтваффе, получившим эту награду.
Вечером 6 ноября 235 «Ланкастеров» из 5-й бомбардировочной группы атаковали гидросооружения на канале Дортмунд — Эмс. Англичане потеряли 10 бомбардировщиков, три из которых сбил Шнауфер. Теперь на его счету было 103 победы, и он обошел Лента по числу ночных побед, хотя все еще отставал от него по общему количеству одержанных побед (Лент сбил еще 8 самолетов днем, и всего на его счету было 110 побед). Румпельхардт указывал, что это никоим образом не было соревнованием и что Шнауфер совершенно не стремился стать лучшим из лучших.
В 1995 г. его бывший адъютант Георг Фенглер вспоминал: «К тому времени, конечно, мы все понимали, что война проиграна и что мы не можем победить. Хотя это было совершенно ясно нам, мы все же продолжали защищать нашу родину. И Хейнц тоже понимал это. Когда он получил Бриллианты, он обратился с речью ко всему офицерскому составу группы, в которой подтвердил это. Он сказал нам, что ожидает от нас, что мы будем продолжать наши вылеты по защите родины, хотя совершенно ясно, что мы не можем больше надеяться выиграть войну. Вам может показаться, что для Хейнца было опасно говорить такие вещи, но Вы должны понять общий дух частей ночных истребителей подобно нашей. Мы были почти как тайное общество, и никто не мог передать эти слова еще кому-нибудь — мы были слишком близки. Мы доверяли друг другу».
Вылет, который Шнауфер совершил 6 ноября, стал его последним вылетом в составе IV./NJG1. Еще 26 октября он был назначен командиром NJG4 вместо получившего ранение оберст-лейтенанта Вольфганга Тхиммига (Wolfgang Thimmig) (С 06.06.1942 по 31.05.1943 г. гауптман Тхиммиг был командиром 1II./NJG1. Затем до 30.09.1943 г. он занимал должность командира II1./NJG101. 20.10.1943 г. майор Тхиммиг был назначен командиром NJG4. С 08.02.1945 г. и до конца войны оберст-лейтенант Тхиммиг был командиром NJG2) и 14 ноября 1944 г. официально занял эту должность (Вместо него командиром IV./NJG1 был назначен гауптман Герман Грейнер, который и занимал эту должность до самого конца войны). Гауптман Шнауфер, которому до своего 23 дня рождения еще оставалось около четырех месяцев, получил под свое оперативное и административное управление 4 авиагруппы и штаб эскадры. Это была огромная ответственность для еще очень молодого человека. Шнауфер хотел взять с собой своего адъютанта обер-лейтенанта Георга Фенглера, но командир NJG1 Иоахим Ябс отказался дать на это разрешение, сказав при этом Шнауферу, что тот не может забрать с собой в свою новую эскадру все опытные экипажи из IV./NJG1. Поэтому адъютантом Шнауфера в NJG4 стал обер-лейтенант Эберхард Колтерманн (Eberhard Koltermann), но дружба между Шнауфером и Фенглером сохранилась, и тогда еще никто не мог даже предположить, насколько в будущем их пути пересекутся.
Штаб NJG4 находился на аэродроме в Гютерсло (Это был полностью оборудованный аэродром, построенный Люфтваффе еще перед войной), где также базировалась и II./NJG4. Перед Шнауфером сразу же встала неожиданная проблема, так как NJG4, в отличие от IV./NJG1, была оснащена более тяжелыми Ju-88. Румпельхардт вспоминал: «Когда мы прибыли в NJG4, они летали на Ju-88. В первый момент Шнауфер сказал, что не имеет значения: «Как ночные истребители мы должны летать независимо от того, каков наш самолет. Мы не летаем в строю. И как командир я должен летать на том же самолете, что и мои люди». Мы получили новый Ju-88 (Бортовой код «3С+АА») и сделали на нем несколько дневных ознакомительных вылетов. Это было в ноябре 1944 г. Тогда же мы выполнили несколько ночных взлетов и посадок, столкнувшись с рядом проблем. Шнауфер не был доволен. После последнего ночного вылета он поставил Ju-88 на стоянку, и мы в течение некоторого времени не летали на нем. Он решил, что мы будем продолжать использовать Bf-110, и мы никогда не совершали на Ju-88 боевых вылетов. Я думаю, что это был пример суеверия Шнауфера».
Шнауфер не только продолжил летать на Bf-110G-4, который использовал еще в IV./NJG1, но и сохранил его прежний бортовой код «G9+FE», а также свой радиопозывной «Орел 133» («Adler 133»). С одной стороны, это, возможно, тоже было суеверием со стороны Шнауфера, хотя, с другой стороны, многие асы Люфтваффе по различным причинам также сохраняли за собой индивидуальные радиопозывные. Кроме того, другие экипажи, участвовавшие в боевых вылетах, получали дополнительный стимул и уверенность, когда слышали в воздухе радиопозывной «Орел 133».
Вечером 21 ноября Шнауфер совершил свой первый боевой вылет в составе NJG4. Тем вечером 1345 английских бомбардировщиков одновременно атаковали множество различных целей на территории Германии, среди которых были канал Дортмунд — Эмс, нефтеперерабатывающие заводы в Штеркраде и в Кастроп-Раукселе (Castrop-Rauxel). Всего в ходе налетов англичане потеряли 14 самолетов, включая 2 «Москито». При этом на счету Шнауфера были один «Ланкастер» и один «Галифакс», вероятно, из группы, совершившей налет на завод в Штеркраде.
27 ноября Шнауфер на своем Ju-88 прилетел в Берлин, где Гитлер вручил ему Бриллианты к Рыцарскому Кресту, которыми Шнауфер был награжден еще 16 октября. 1 декабря 1944 г. ему было присвоено звание майора и 22-летний Шнауфер стал на тот момент самым молодым майором Люфтваффе.
5 декабря Шнауферу пришлось пережить несколько очень тяжелых часов, когда практически у него на глазах был сбит Ju-88, в чьем экипаже был его младший брат Манфред. В 1943 г. Манфред, родившийся в 1925 г., был призван на военную службу, и Хейнц пообещал матери (Его отец Альфред Шнауфер скончался в 1940 г. в результате удара. При этом в семье Шнауферов считали, что причиной его внезапной смерти стало то, что властями был реквизирован его личный автомобиль, который позволял поддерживать семейное винное дело, которое и так сильно пострадало в результате начавшейся войны, на нужном уровне. После смерти мужа все управление делами взяла на себя фрау Марта), что будет заботиться о нем. Манфред был переведен в Люфтваффе и направлен в школу бортрадистов в Эрфурте. Хейнц Шнауфер, бывший уже командиром IV./NJG1 и известным асом, договорился, чтобы брата затем направили к нему в группу. И 28 июля 1944 г. ефрейтор Манфред Шнауфер прибыл в Сент-Тронд. Там он не выполнял боевых вылетов, а работал как наземный радиооператор. Когда Хейнц Шнауфер был назначен командиром NJG4, он взял младшего брата с собой. В Гютерсло Манфред был назначен вторым радиооператором в экипаж лейтенанта Фалька фон Теттенборна (FalckvonTettenborn), бывшего офицером по техническому обеспечению эскадры.
О том, что произошло в тот день, Фритц Румпельхардт рассказывал: «5 декабря 1944г. мы вырулили на старт и взлетели. Вскоре после того, как мы поднялись в воздух, мы увидели в небе огненный шар. Кто-то был сбит. Шнауфер произнес: «Господи! Это Манфред с фон Теттенборном. Они взлетали сразу после нас!» Мы не смогли никого сбить той ночью и совершили посадку во Франкфурте, где базировалась I./NJG4. Шнауфер немедленно связался по телефону с Гютерсло, и ему подтвердили, что это был самолет фон Теттенборна, который, вероятно, был сбит «Москито». Относительно же того, что случилось с его экипажем, ничего не было известно.
Совершенно понятно, что Шнауфер был как безумный. В нашем распоряжении была комната, где мы могли быть одни. Шнауфер был полностью уверен, что его брат погиб. «Почему?! Почему?! Это моя ошибка. Я виноват. Как я сообщу об этом моей матери?!» Это было ужасно. Только спустя два часа раздался телефонный звонок. Все четыре члена экипажа были живы и в безопасности. Это был первый и единственный боевой вылет Манфреди Шнауфера. Хейнц не разрешил, чтобы он летел снова!»
Вечером 12 декабря 512 английских бомбардировщиков совершили налет на Эссен. В 18.55 Шнауфер на своем «Мессершмитте» взлетел из Франкфурта (Его самолет оставался там с 5 декабря из-за неисправности одного из двигателей), в 20.00 он сбил «Ланкастер» и в 20.25 приземлился уже в Дортмунде. Всего же англичане тогда потеряли только 6 «Ланкастеров».
К концу 1944 г. средние потери английской бомбардировочной авиации за один вылет снизились до 1%. Если с января по август ночные истребители сбили 1931 бомбардировщик (в среднем 241 в месяц), то с сентября по декабрь — всего 304 (в среднем 76 в месяц). Для этого было много причин: действия английских ночных истребителей, активное использование различных средств и способов радиоэлектронной борьбы, регулярные дневные налеты на немецкие аэродромы, начинавшая сказываться нехватка топлива, слабая обученность новых экипажей, прибывавших в качестве пополнения. Однако самым серьезным фактором, сказавшимся на эффективности действий ночных истребителей Люфтваффе, стала потеря системы раннего радиолокационного предупреждения.
Вильгельм Генслер комментировал эту ситуацию: «Чтобы эффективно использовать ночные истребители, необходимо было иметь «Vorfeld» — большой район страны, над которым приближающиеся бомбардировщики должны пролететь прежде, чем Вы сможете перехватить их. Наземные операторы, чтобы дать нам хороший шанс для успеха, отдавая команду на взлет, должны были учитывать время, которое потребуется бомбардировщикам, чтобы достигнуть нас, а также, как много времени потребуется нам, чтобы достигнуть их крейсерской высоты. Или, проще говоря, наш аэродром должен был быть позади и достаточно далеко от радиолокационных станций раннего обнаружения, чтобы мы имели время достигнуть высоты полета бомбардировщиков. Мы имели небольшую скорость, и если мы были ниже и позади бомбардировщиков, то было невозможно перехватить их. Наши большие радиолокационные станции на побережье Северного моря, которые своевременно предупреждали нас о появлении бомбардировщиков, были потеряны в результате наступления высадившихся войск союзников, так же как и наши передовые аэродромы. Чтобы по-прежнему иметь «Vorfeld», мы должны были бы передвигаться все дальше в глубь рейха, а это было невозможно».
В течение января 1945 г. Шнауфер не сумел сбить ни одного бомбардировщика. Это был его первый, начиная с августа 1943 г., месяц без побед. Однако уже в феврале он одержал 10 побед.
В ночь с 3 на 4 февраля соединение из 341 английского бомбардировщика атаковало нефтехранилища в районе Дортмунда и Ботропа (Bottrop). В ходе этого налета англичане потеряли 12 «Ланкастеров», один из которых был на счету Шнауфера. Он сбил его в 21.09 юго-западнее Эссена в квадрате «LO».
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав