Два года спустя.

- Вы точно уверены, что не хотите перенести в торжественный зал? Это ведь всего лишь тысяча рублей, зато сколько воспоминаний... - настойчиво советовала администратор.

До этого нам несколько раз навязчиво предлагали фото и видеосъемку. И каждый раз отказываться приходилось мне. Фотографов не интересовал ни грозный вид Кеши, ни ледяной холод Тимофей, распространяемый им с того момента, как он припарковался на стоянке. Фотографам тоже надо что-то есть. Это их работа - винить тут не за что. Просто мне всё это не нужно.

А Тима вообще ни на что не реагировал, стоял рядом и смотрел своим взглядом ледяной пропасти мимо всех и вся.

По нему и не скажешь: мол, вот он - счастливый жених! Мне казалось, что парень порой сам задумывается: а надо ли ему это? Но стоило мне загрустить, Морозов тут же бросал все дела, усаживал (порой и насильно) к себе на колени и предлагал рассказать, что меня мучает. Или высказать причину моего недовольства.

Недолго помявшись и посопротивлявшись, сдавалась, рассказывала. Морозов, гад такой, только усмехался, трепал меня по щеке и едва ли не в приказном порядке требовал, чтобы я выбросила подобную глупость из головы. В свою очередь привычно обзывала его "ледышкой" или "Чудовищем", и всё дело заканчивалось бурным компромиссом, в процессе которого я почему-то всегда оказывалась снизу...

Я не смогла сдержать глупой мечтательной улыбки, и администратор центрального городского ЗАГСа приняла это на свой счёт. Пришлось развеять её радость.

- Нет, спасибо, - продолжая довольно скалиться, отказалась я. Моя ладонь сразу оказалась в руке Морозова, а мой ледяной жених первый раз за утро улыбнулся.

Не знаю, возможно, на него так действует предсвадебный мандраж. Я, например, ни капельки не волнуюсь.

А, собственно, чего волноваться-то? Что нам подадут несвежие продукты на банкете в ресторане?

Так не будет его. Я наотрез отказалась от этой глупости и сама весь вчерашний день провела на кухне, нарезая, выпекая, зажаривая. Хорошо, что не одна. К тому же мне дали последние наставления как это: быть замужем. Видите ли, какое дело: все мои подруги уже давно щеголяли с кольцом на пальце, а некоторые имели детишек или выпирающие из-под одежды животики...

Никогда не думала, что смогу найти настоящих подруг. А нашла. Анютка, она же Шершень, всё время наглаживала свой животик с будущим Борюсиком младшим, чем очень пугала мужа. Борис порой сидел с таким каменным выражением лица, что не улыбаться, смотря на него, было невозможно. Валентина лишь вздыхала, крутила на безымянном пальце золотое колечко и красноречиво косилась на Кешу. Кажется, в скором времени братику придётся учиться быть папочкой...

И на этот раз подобное заявление шуткой не будет. Помню, как жаловался брат на злой розыгрыш блондинки. Оказывается, она так проверяла намерения парня. Кешке, правда, тогда было не до её проблем: они с Тимом спасали меня. Но потом... Брат почти не отходил от якобы беременной девушки и даже не зарекался об отце ребёнка.

Спустя три недели Валентина призналась. Что тогда было...

Я беззлобно подшучивала на эту тему над Кешкой тайком от Вали, а тот делал вид, что меня не замечает. Ну-ну. Надо быть слепой, чтобы не увидеть...

Одна Евгения умудрённой опытом и пеленками женщиной невозмутимо смотрела на всё это. А потом переводила взгляд на Максима с маленьким сыном на руках, и во взгляде появлялось столько любви и нежности...

Я снова расплылась в глупой улыбке, сама сжала руку Тимофея и пошла за ним в "зал ожидания", где нас попросили немного подождать, пока не оформят паспорта.

Ну, раз есть ещё немного времени, можно продолжить философствовать на тему предсвадебной горячки.

Так вот. Банкет мы устраивали дома, и там всё было давно готово к нашему возвращению. А если что-то вдруг закончится, всегда можно послать мужей в магазин...

Я тихо хихикнула и перебралась на колени к Тимофею, не боясь помять его свадебный костюм. Всё просто: не было костюма. Обычные чёрные джинсы и самая простая белая рубашка. Ну, ещё пиджак, но на улице стояла жуткая жара, наплевавшая на календарную середину апреля.

Своё платье я тоже, кстати, не боялась испортить. Когда подготовка к свадьбе только-только началась, мы с девчонками долго ходили по салонам, пытаясь выбрать нечто особенное. Но мне ничего не приглянулось, поэтому я пошла на ближайший вещевой рынок и купила лёгкий белый сарафан в пол. Потом мы сделали с ним, что хотели. То есть ограничились подгонкой длины с "макси" до "мини" и вышивкой серебряными нитями. Шила Женя. Она и раньше помогала парням с их реконструкторскими костюмами. А теперь, когда и Тим, и она забросили это дело, Женька насела на шитьё, вязание и прочие радости женской души. Сейчас у неё свой небольшой магазинчик эксклюзивной одежды. Мне она тоже предлагала создать платье моей мечты, но я почему-то отказалась.

Как ни странно, в создании и продвижении магазина ей помогла мама Максима, в конечном счёте, смирившаяся с выбором сына и теперь души не чаявшая во внуке.

Лимузины и прочая свадебная мишура аналогично отсутствовали. Я отказалась от всего, Тимофей молча поддержал. Он вообще старался не лезть, полностью доверившись моему выбору. Тем более, у отца на фирме произошёл грандиозный форс-мажор, созданный по глупости одним из подчинённых Тима. И он, как начальник отдела, пытался оперативно всё исправить. Приходил вечером домой, без сил падал на кровать и мгновенно отрубался до утра. Тимка сейчас у отца единственный человек, способный заметить собой любого сотрудника. Мой платиновый Монстр. Я же скромно разгребала завалы юридического отдела и никуда не спешила. Не знаю, как Тим, а я хочу от него детей.

- Ты чего? - заглядывая мне в глаза, озадаченно спросил Морозов. Ксения Морозова...

Это сочетание так красиво, ласкает мой слух.

Я уже сменила фамилию, так что теперь с гордостью могу зваться женой Морозильника. Прозвище в среде работников на фирме до сих пор не потеряло актуальности.

- Да вот, прикинула... - усмехнулась и уткнулась в шею парню, продолжив интимным шепотом. - Не пора ли нам серьёзно поговорить...

Тимофей внезапно напрягся. Объятия, в которых я до этого нежилась, стали больше похожи на крепкие оковы, а жилка на шее забилась чаще.

И как это понимать?

Попыталась отстраниться - не дал. Сглотнул и глубоко вздохнул. Он всегда так ведёт себя, когда собирается принять какое-нибудь трудное решение. А всё началось с примирения с отцом.

Или почти примирения.

Я тогда ещё лежала в больнице, хотя очень сильно рвалась домой, но отпускать почему-то никто не спешил. Что оказалось обыкновенной перестраховкой: больше для Тима, чем для меня. И пусть его ранение было неопасным, он потерял много крови. Это не мешало парню всё время ругаться с врачами по поводу методов своего лечения. И, само собой, в больнице он оставался только потому, что я была здесь. После моей выписки Морозов тоже, не раздумывая, свалил бы отсюда. Потому меня и держали здесь как "привязку" для него. Тем более, отец не жалел денег на наше лечение.

Оба отца не жалели.

Узнав, что Константин принимал самое активное участие в моих поисках, я несколько минут сидела с ошарашенным видом. А потом увидела его и Тима: они долго разговаривали о чём-то, сидя на лавочке под окном моей палаты - и многое стало ясно. У Константина даже лицо изменилось: в нём появилось что-то доброе. А уж когда Тим на прощание пожал отцу руку... Я в жизни не видела настолько умиротворенного человека. Как будто он скинул с плеч огромный груз.

Наверное, так и было. Но после этого разговора отношения отца и сына не то, чтобы стали по-семейному тёплыми, просто... стало легче.

Я не стала выпытывать у Тима, о чём они разговаривали. Он же делал вид, что не было никакого разговора вовсе, а через месяц сам всё рассказал. И я счастлива, что они, наконец, нашли общий язык. Тим через какое-то время даже начал снова называть Константина отцом. Помню, когда Царёв первый раз услышал такое обращение... Взрослый представительный мужчина, имеющий многомиллионный бизнес, едва не расплакался...

Морозов ещё раз глубоко вздохнул и разжал мёртвую хватку рук. Вздохнув полной грудью, я села поудобнее и вопросительно заглянула в его замершие льдинками глаза.

Он всегда объяснял свои поступки, даже когда я была готова убить его из-за выходки с Вельзевулкой. Тимофей без моего ведома отвёз её к ветеринару и стерилизовал. Потом, правда, привёл разумные доводы своих действий, и мне пришлось с ним, пусть и неохотно, но согласиться.

Интересно, как он объяснит своё странное поведение сейчас?

Я ждала, а он всё молчал.

- Тима? - не выдержала первой.

Морозов словно очнулся от спячки: вздрогнул, сморгнул и обратил на меня внимание.

- Ждёшь?

- Жду, - упрямо выпятила губу. Нам не нужно многословия, чтобы понять друг друга. Порой хватает и одного взгляда.

- Помнишь, что я говорил о серьёзных разговорах? - тихо спросил он. Похоже, не хотел всеобщего внимания. И правильно. Только испортим всем такой день, если что-то...

Не хотелось об этом думать, поэтому я просто кивнула.

Тимофей внезапно улыбнулся. Искренне, светло, счастливо. Его заразительная улыбка передалась и мне. Осталась понять, что он успел надумать. Иногда его уносит в такие неведомые дали... потом объясняй, что ты совсем не это имела в виду.

Вопросительно вздёрнула бровь - Тимофей лишь насмешливо фыркнул. Прижался губами к моему уху и лукаво зашептал.

- Мы можем объявить об этом радостном событии сейчас? Или осчастливим всех потом?

Я закусила губу, чтобы сдержать смешок. Ну вот, так и думала: уже нафантазировал.

Чуть отстранилась, злорадно подмигнула и сама прижалась к его уху.

- Вот когда заделаешь свою задумку, тогда и сообщим, а пока это лишь предложение.

- Переходящее в требование, - прочитал мои мысли жених, и я скромно опустила очи долу.

- О чём это вы там шушукаетесь? - подозрительно поинтересовался брат. Порой он забывает, что у меня есть свой личный защитник, но разве я могу быть против? Кеша у нас теперь крутой бизнесмен. С ним опасно спорить.

Иннокентий окончил институт и, плюнув на все прежние планы, с головой ушёл в изучение строения ночного клуба. Не прошло и пары месяцев, как из простого бармена в "Адреналине", он превратился в младшего администратора, потом и в старшего. А полгода назад влез в свою копилку и умудрился открыть свой собственный ночной клуб. Отец, конечно, подкинул недостающую часть денег на клуб и в категоричной форме отказался брать их назад. Но Кеша больше не ворчит. Теперь он сам себе хозяин, как и хотел. Только живёт вместе с Валей в доме отца. Говорит, ему там нравится, да и до работы не так далеко ехать...

- О вечном, - бодро ответил Тимофей и вместе со мной поднялся на ноги. Нас позвали в кабинет для регистрации. Жених лишь на мгновение придержал меня и шепнул на ухо, что обязательно, как только мы останемся наедине, серьезно займётся вопросом наследников...

- Оксана...

Я уже практически зашла в крошечный кабинетик, но голос матери заставил остановиться.

Она всё-таки добралась до меня и долго, жалостливо просила прощения.

Возможно, её проступок не так серьёзен, как проступок Константина, но я до сих пор не смогла заставить себя простить эту женщину. Да, не буду возражать против присутствия Натальи здесь и сейчас. Не буду становиться в позу, закатывать истерики. Я просто её не знаю. И не имею ни малейшего желания знать.

Несколько долгих секунд в упор смотрела на Наталью, потом отвела глаза и перешагнула через порог. Здесь моё будущее, а о прошлом постараюсь больше не думать. Это как другая жизнь. Словно и не моя. Если же что-то вспоминается, пытаюсь взглянуть на это со стороны. Даже братья Демидовы... Я так и не узнала, что с ними стало. Мои мужчины оградили меня от всего...

В кабинетике было тесно. Удивительно, как тут поместилось столько народу. Улыбчивая девушка - работник ЗАГСа - в строгом костюме за столом, я и Тим, наши отцы, брат, занявший место у двери, и Валя, взявшая на себя обязанность фотографа. Остальные столпились в коридоре и без особо успеха пытались заглянуть в кабинет.

Нам зачитали наши "права", спросили о согласии, попросили расписаться, где надо, и окольцевали. А потом вернули паспорта со штампом о браке и пожелали удачи в совместной жизни.

Последнее, правда, немного запоздало.

Я живу с Тимофеем уже несколько лет и счастлива не меньше, чем другая в браке. А теперь мы просто узаконили отношения: всего лишь необходимая формальность.

Не успели мы выйти, прозвучало заветное "горько". Пришлось исполнять волю родственников. И, кажется, мы надолго перегородили вход в кабинет, но нам никто не посмел сказать и слова...

- Тима, ты что творишь?! - подумала пару секунд и добавила - Чудовище!

Я, конечно, всё понимаю. Даже не против обычая похищения невесты перед свадьбой. Но зачем мужу делать это после?

Мы стояли на крыльце ЗАГСа и по случаю приговаривали шампанское. Лично я не пила, а рассматривала простое золотое колечко на своём безымянном пальце правой руки, когда в небе появились воздушные шарики. Много-много. И все такие яркие.

Наше дружное семейство поголовно отвлеклось на неожиданную феерию, и в это самое мгновение Тим меня умыкнул. Подхватил на руки и украл.

Заскочил в открытую заднюю дверь длинного, непонятно откуда взявшегося, белого лимузина и увёз в неизвестном направлении, при этом с самым честным видом утверждая, что будет вести себя хорошо.

Вот же...

- Чудовище! - обозвала я мужа.

Тимофей прищурился и зловеще оскалился. Мне сразу захотелось выпрыгнуть из машины, но меня не пустили. Прижали к сидению и поцеловали.

- Твоё любимое Чудовище. Да? - чуть приподнявшись - так, чтобы видеть мои глаза - спросил Тима.

А что я могла ответить?

- Да!

Миллион раз да!

Дата добавления: 2015-11-30