Я сыграю на своем одиночестве, наемся своей болезнью и научусь радоваться причинам собственной боли

Глава 8.

Мы помним не только имена, номера телефонов, наши страхи и названия любимых вафель, мы помним и запахи, с которыми нас навсегда связывает прошлое. Я не говорю про что-то приземленное, про дешевые духи или пережаренную картошку, я говорю про запахи из нашего детства или хотя бы юношества. Не в состоянии разлепить глаз, я провел пальцами по одеялу, прятавшему меня от пальцев ног до груди. Я снова чувствовал жар, сковавший мой лоб и виски, он не позволял нормально мыслить, испытуемый лихорадкой, я вновь жил, мог снова рыдать или издеваться над кем-то. Вдохнув запах табака, его недорогого одеколона и вечно недоеденных мандарин, я слабо улыбнулся, понимая, что я дома. Лежа на кровати в комнате общежития, я думал о том, что не хотел бы оказаться ни где в другом месте. Еще недавно сбежав от этих стен, но теперь прижимаясь спиной к одной из них, я пытался вспомнить то, как я оказался здесь. Приоткрыв правый глаз, не скрытый за подушкой, я увидел Джоэля, сидевшего на полу рядом с обогревателем. В серьез играя в меня, он вновь стащил мою тетрадь, читая и проникаясь отверженными и губительными чувствами, захлебнувшись воздухом, я прикрыл лицо ладонью, стараясь скрыть смущенный румянец на своих щеках. Не желая скорого разоблачения, я не хотел принимать то, что я радовался его появлению в потеплевшей комнатушке. Конечно же я просмотрел то, как накаченного антибиотиками меня, а за одно и мои вещи, он тащил на себе. Сперва по скользкой улице, потом мимо ворот в общежитие, наконец по лестнице наверх. Я пропустил и то, как разозленный на меня, он умолял меня замолчать, каждый раз когда я открывал свой неразумный рот, краснея от стыда, Морэль старался побыстрее дойти до нашей двери, встречаясь с новыми лицами, расставаясь с устаревшими насмешками.

- Чего улыбаешься… у тебя жар, температура 38 и 7, а ты улыбаешься… -

Заметив сознание, наконец разбудившее мои веки, юноша встал, подходя к кровати и присаживаясь в моих ногах. Разглядев его лицо, я не смог узнать своего Джоэля. И дело тут не в его одежде, сменившейся стрижке и потемневших от экологии русых волосах. Он больше не любил меня, больше не хотел принадлежать такому как я. Заметив холод в его взгляде я закончил – дышать, верить, жить, присваивать, издеваться, стараться, ловчить, пытаться влюбиться. Улыбка пропала с моего лица, опустившийся взгляд скрыл мои испуганные, растерянные глаза.

- Ты не мог держать язык за зубами? В отличие от тебя я все таки иногда хожу в институт и живу здесь, ну не всегда, но живу, какого черта ты начал говорить всякий бред про тебя и про меня? –

Привстав на локтях и дотянувшись до стакана с чаем, стоявшего на полке рядом с окном, я попытался ответить, лишь кашляя в ответ

- Сперва ты сказал мед сестре о том что хочешь переспать со мной, затем всю дорогу твердил о том, что я тебя люблю и что мы с тобой пара… я тебя всей душой ненавижу, знаешь… -

Наверное мой Джоэль, на самом деле давно не бывший моим, еще за час приготовил речь, с трудом дожидался момента, когда я очнусь и вот теперь, выждав последние минуты, должные сохранять спокойствие в моем болезненном взгляде, он заговорил, пытаясь вспомнить все плохое, что он ранее предпочитал тихонько прятать внутри себя.

- Во первых… хватит делать из меня гея! Я не гей! Ненавижу голубые клубы, не заглядываюсь на парней и не тащусь от членов! –

Больше не желая думать обо мне, в самый неподходящий для меня момент, мальчишка сорвался с цепи, обливая меня ядом и поджигая спичкой своего взгляда. Поднявшись на ноги и всплеснув руками, он не смотрел в мою сторону, желая сперва выговориться а уж потом обратиться к моему заплаканному от отчаяния лицу.

- У меня были девушки, много девушек! Две! –

Отойдя к окну, он открыл форточку. Наверняка задумываясь над самыми изощренными способами казнями меня. Мой подбородок дрожал, я не пытался успокоить своих неосознанных слез.

- И даже после того как меня трахнули в задницу! Я остался нормальным! Так что заткнись и не смей больше шутить со мной по своей видимо больной теме! –

Закрыв лицо руками и прижавшись к стене, я отвернулся, накрываясь одеялом с головой. Больше не смотря на то, как угнетенный злостью, Джоэль размахивал руками и пытался разбить что-то об шкаф, я закрыл глаза

- Я когда тебя увидел… я помешался, сошел с ума, потерял самоуважение, гордость, забыл про себя и свои мысли! Я жил тобой, только тобой… никогда не представлял то, как буду трахать тебя, или отсасывать тебе в туалете, ведь ты всегда только об этом и думал! –

Мое лицо исказилось в гримасе боли, сердце покорно кивнуло на мои просьбы, давая сбой и разрезая мою грудь на несколько частей. Всхлипывая и царапая шею, я пытался успокоиться, принимая очередную правду на сегодня. Ту неясную мне, уже не верную правду.

- Я готов был на все, на любые унижения, я готов был умереть ради тебя и просто так, если бы ты попросил… но на этом все… если хочешь знать, я жалею что поехал за тобой, ненавижу себя за то, что позволил себе так унизить себя! Ты не достоин меня ни сейчас, ни когда либо! Я ничтожный ублюдок… у меня сестра умерла, а я вместо того чтобы вернуться к своей семье, извиниться перед Софи и забыть про тебя к чертовой матери я остался сидеть там! На берегу этого твоего невероятно красивого водохранилища!!! –

Последние слова он решил проорать, все так же стоя у окна и разглядывая пейзаж, растянувшийся перед оконной рамой, юноша пересчитывал пешеходов, снующих по тротуару. Тщетно пытаясь успокоиться, он сглатывал обиду, слизывал последнюю каплю своей изгаженной жизни. Удушенный приступом гнева, он не шевелился, вслушиваясь лишь в свои кричащие мысли, жестоко противоречившие с его чувствами. С трудом поднявшись с кровати и подобрав с пола кожаную куртку, Ян вытер щеки, быстро всматриваясь в свое отражение и отходя к двери. Умоляя простить его, он стоял, впившись пальцами в дверную ручку. Выжидая вынесения вердикта, он просил прочесть свои смятенные чувства, но, принимая то, что он наверное никогда не сможет полюбить, проклятый умирающей Эстер, парень открыл дверь.

- Адель все слышала… слышала… я не знаю о чем ты думал и в каком ты был состоянии, но ты сказал о том, что ты любишь меня… и хочешь переспать… попробовать что-то новое и она сбежала… -

Захлопнув дверь и забыв про тошнотворную слабость, я подлетел к парню, ударяя его по плечам.

- Ну и держись за нее! Давай же, что ты здесь забыл?! Я в твоей помощи не нуждаюсь и не нуждался! Лучше сдохнуть чем выслушивать твой сопливый бред про эту сучку! –

Ударив меня в нос, Джоэль сбил меня с ног. Прикрыв лицо рукой, я вытер заструившуюся по губам и подбородку кровь. Не чувствуя особой боли, я попытался встать, до сих пор надеясь увидеть сожаление в его глазах. Схватившись за ушибленную об меня руку, Морэль огрызнулся, пытаясь подобрать несколько защитных слов в сторону нелюбимой Акиры. Ударив его ногой в колено, я повалил его на пол, пользуясь дневными часами и возможностью до конца сорвать голос.

- Может быть это и к лучшему?! Ты ведь ни черта о ней не знаешь! Она лгунья! Больная на голову шизофреничка! –

Оказалось говорить, а тем более кричать было непосильным для меня трудом. Неостанавливающаяся кровь протекла по моей шее на грудь, капая на трусы и на колени. Отклоняясь от очередного неумелого удара, я не сдержался, впервые за жизнь ударяя в ответ.

- Заткнись и слушай! Герой любовник… сегодня я был в архиве, я читал ее личное дело! Все истории о ее безупречной теплой жизни, полной солнца и любви выдумки! Она такая же как и я… она из детдома, плюс ко всему от нее отказывались в прошлом несколько семей, она постоянно попадала в отделения полиции за драки и связи с наркотиками, она не та… -

Отрицательно мотнув головой и отвернувшись от меня, мальчишка прижал ноги к коленям. Заигравшись и утонув в роли примерного семьянина, он дрожал, не в состоянии придумать слова, которыми он сможет оправдать свою старую правду. Развалившись на полу и дотрагиваясь до носа, я моргал, кашляя от кровавой слюны и по старинке смотря в потолок. Шаркнув тканью по паркету, Морэль поднялся, быстро отходя к раковине и смачивая какую-то тряпку холодной водой. Кажется нам наскучили наши жизни и мы решили на время пожить друг за друга, я рыдал, а он стоял с потерянным видом, будто забывая про нашу детскую драку и о нас в общем, желая думать лишь о предстоящем празднике и подарках. Вернувшись ко мне и присев у моего лица, Джоэль отнял мои руки, прикрывая переносицу ледяной тканью. Не давая мне отстраниться от его рук, он протер мое лицо и шею, хоть как-то сглаживая свою вину. Затем он лег рядом со мной на полу, прекращая все звуки и закрывая глаза. Я не знал, что творилось в его голове, тем более не понимал, что происходило в моей. Выждав пятнадцать минут, семь из которых ушло на восстановление дыхания и усмирения гнева, две из которых было растрачено на признание своих ошибок, а остальные были упущены в ожидание решимости, я повернул голову в сторону его глаз

- Если тебя это успокоит… я постоянно думаю о тебе –

Шмыгнув носом, я слабо улыбнулся, жалея, что когда-то не поставил камеры в помещении.

- Любишь? –

Еле слышно шепнул Джоэль, съедая окончание этого ненавистного мною слова.

- Нет, просто постоянно думаю о тебе и все. О тебе и этой шизофреничке –

Слабо улыбнувшись, Джоэль коснулся ушибленной щеки, переходя в сидячее положение.

- Ты хочешь уехать? –

- А ты… ты хочешь встречаться с Адель? Я же вижу как ты на нее смотришь с первого дня вашего с ней знакомства… -

- Отвали… ты только что чуть не сломал мне нос, а теперь хочешь чтобы я с тобой откровенничал –

Растратив все силы, я схватил край одеяла, стаскивая его на пол и закутываясь в него на полу. В последний раз шмыгнув носом и взглянув на Джоэля, я уснул, впервые за несколько недель. Приучив себя, не просыпаться от кошмаров, я любовался своим изувеченным подсознанием, изредка вздрагивая во сне. Наконец, отдавая должное простуде, я приоткрыл глаза, не в силах больше мириться с жаром. Джоэль, щедро одаривший меня болью в носе, наверняка попытался отвлечь меня от болезни, привстав и облокотившись спиной о ножку кровати, я осмотрелся по сторонам, замечая теплое молоко рядом со своей правой рукой. Смиренно прижав кружку к губам, я глотнул подслащенную медом отраву, но не добившись нужного результата, понял, что хотел чего-то другого.

В этом напутствии не будет красивых слов и красноречивых выражений. Настоятельно советую пропустить эту главу, она оставлена здесь лишь для успокоения моих нервов и, если ее начало хоть как-то терпят мои глаза, то концовка до сих пор вгоняет меня в краску.

Глава 9.

Все этим занимаются, обвиняют кого-то в своих неудачах и не свершениях. Перенасытившись грязными мыслями о своей матери, я неохотно брался за своего отца. Нет, речь идет не о хлипком Джейсоне, который до конца приучил меня издеваться над моим мирком, я говорю о своем биологическом па, когда-то наверняка накинувшим на плечи черный плащ и улетевшим дарить свою сперму кому-то еще, кроме моей матери. Просматривая фильмы, читая книги я сталкивался с собой, отверженным мальчишкой, мечтавшим о семье и разыскивающим своих родителей. Наверное, роняя чистые, родниковые слезы я должен был рыдать, подбегая к запутавшимся, испуганным за свои грехи папе и маме, обнимая их и целуя их щеки, я был обязан простить и забыть про их ошибку молодости. Но кажется это было бы слишком скучно. В сотый раз убеждаясь лживости телешоу, в которых плаксивые родственники разыскивали своих стариков и детей, я смеялся над сгнившей жизнью своей миссис Далтон, уделял время и существованию своего отца. Мне просто повезло, я мог издеваться над ними, позволял себе самые небрежные, изувеченные болью мысли, не спал ночами, лишь для того, чтобы помечтать о их мучительной смерти. Да, я не был одним из тех, кто готов был простить. Моих искалеченных слез хватало лишь на то, что я позволял им молиться за меня круглые сутки, забирать все мои грехи на свои морщинистые шеи и верить в то, что когда-нибудь я вновь посмотрю им в глаза. Лениво вспоминая ту запылившуюся годами встречу с женщиной, желавшей вернуть меня себе, я слабо улыбался, понимая, что с возрастом я стал копией своего отца. Если бы я позволил ей увидеть меня вновь, она бы потеряла рассудок, упала бы передо мной на колени и восклицала бы о том, как я похож на ее неверного, но я не хотел задумываться над возможным. Отрекаясь от всех его моральных качеств, я молчаливо отнекивался, не позволяя себе понять, что схожесть меня с незнакомым мне отцом, была не только в глазах и скулах. На одно жалкое мгновение, я вспоминал про Поль, наверняка оставленную в одиночестве, с распухавшим день ото дня животом. Потерявшая расположение Джейсона и ходившая на курсы будущих мам она разумеется тряслась от отчаяния, боялась родов и пыталась наложить на себя руки. Оставшись одной, она курила и выпивала, лишенная молодости, окружения и наконец, меня. Я же, в который раз оправдывал себя, переворачивался на другой бог, прикрывая ноги пледом и вновь жалея лишь самого себя. Воображая портрет Далтона старшего, когда-то поедавшего дерзость поступков и слизывавшего вкус настоящий жизни с губ, я вставал перед ним, бесстыдными криками обвиняя его в том, что я превратился в слово из трех букв лишь по его вине. Жмуря глаза и не вздрагивая от рук Джоэля, проверявших мою температуру, я вновь учился ненавидеть по старинке, изредка открывая глаза и отвечая на расспросы о моем состоянии. Краем уха выслушивая рассказы о Адель, я кивал, давая понять, что я достойный любому, собеседник. Представляя то, как приняв мою очередную издевку, мой отец вытирал редкие слезы, я искусывал распухшие от зубов губы. Наконец, стерпев очередное утро, связанное заботой Джоэля и болезнью, никак не слезавшей с моих худощавых плеч, я прощался с мальчишкой, убегавшим на репетиции рождественской постановки. Выходя за порог, Морэль осматривал меня с ног до головы, проверяя карманы моих штанов и отбирая у меня сигареты. Закрывая дверь на замок, он оставлял меня в распоряжении самого себя и странного покоя, длившегося четыре часа пятнадцать минут. Ровно в 16:15, он возвращался обратно. В первые дни моей болезни, Морэль застигал меня, сидящим на подоконнике. Наблюдая постановку в один акт, он смотрел на то, как затягиваясь в последний раз, я выбрасывал окурок в форточку, быстро закрывая ее, я спрыгивал с окна, размахивая руками перед своим лицом и прыгал на диван. В те дни он позволял себе повышать на меня голос, оставляя пакеты с едой и лекарствами при входе, он подходил ко мне, один раз даже осмелился оттаскать меня за ухо, читал нравоучения и угрожал, что с таким подходом к своему здоровью я могу начинать забывать про то, как выглядит улица. Признаваясь в проступках и виновато опуская глаза, я закутывался в одеяло, весь оставшийся вечер отдавая ему и его однообразным историям про то, как хорошо в колледже. Джоэль светился счастьем, для того чтобы заметить это не стоило вспоминать про ряд пустых вопросов о том, кто был тому причиной. Показав свое лживое разочарование в Адель, я не смог убедить его в том же, теперь каждый вечер всматриваясь в его влюбленные глаза. Спустя несколько дней, проведенных в заточении, я не позволял себе проколоться, выпивая немного водки в час дня, я отходил к окну, выкуривая несколько сигарет и проветривая помещение. Затем я слонялся по комнате, играл в компьютерные игры и смотрел порно, ведь отсутствие секса давало о себе знать. Ближе к четырем часам, я уставал и позволял себе поваляться на кровати Джоэля, почему-то казавшейся мне наиболее мягкой и теплой. Наконец ровно в четыре часа вечера я закуривал последнюю сигарету. Столь дорогое удовольствие требовало придельной осторожности, я уходил в туалет, включал воду в ванной, вентилятор и вставал на унитаз. Затем я закуривал, выдыхая в вентиляционное отверстие и, после прыскал сразу несколькими освежителями. Для большей уверенности, после проведения ритуала я принимал душ, чистил зубы и только после возвращался обратно в кровать. День ото дня я занимался очень важным, крайне необходимым человечеству делом, я провожал время. Стараясь не думать ни о чем я больше не вспоминал про себя. Главной и единственной роскошью, которую я себе разрешал, оставались редкие столкновения со своим отражением в ванной. Всматриваясь в худощавого, несчастного идиота, я отнекивался от правды, выбегая в комнату и вновь погружаясь в болезнь. Моя температура таяла, кашель больше не просыпался ночами, но я не мог прийти в себя, осознанно зарываясь в могилу. Забыв про планы, принципы и желания, я дрожал, кусал ногти, не понимая того, почему я так сильно и трагично скучал. В итоге, я вновь вернулся к мыслям о своем отце, который своими руками превратил меня в короткое слово, все еще состоящее из трех букв. Огрызнувшись и послав незнакомца ко всем чертям я осел в кресле, прикрывая лицо руками и признаваясь, что я превратился в быт. Во мне не осталось ничего, с детства лишенный души я страдал без нее, но теперь, оставленный без радостей жизни, оскорбленный незнакомой мне ранее ложью и отверженный, ненужными мне попросту чувствами, я решительно сдался, встречая Джоэля, как всегда вбежавшего в комнату с слишком тошнотворным, радостным настроением. Взглянув на меня своим фирменным укоризненным взглядом, мальчишка исчез за дверкой шкафа, давая мне несколько секунд на то, чтобы спрятаться за пледом и не выслушивать его нравоучений. Притянув ноги к груди и с трудом уместившись в кресле, я закрыл глаза, всей душой проклиная эту чертову рождественскую постановку.

- Ян, Акира сегодня спрашивала о тебе, знаешь… она очень волнуется из-за того, что ты случайно прочел ее досье, она хотела бы прийти… -

Стянув с себя свитер и джинсы, Джоэль подошел к моему временному прикрытию, присаживаясь на корточках и тыкая меня в ребра.

- Отвали, отвали… от меня, ты не видишь, я сплю, болею, мне плохо, а ты еще и с разговорами о ней… не хочу ее видеть, хватит Морэль ни слова больше –

Перечислив все слова, через которые он не смог бы до меня добраться, я нахохлился, высовывая голову из под пледа и вновь замечая два до рвоты влюбленных глаза. Смотря на меня, он умолял простить его, выговаривая новые слова про Акину, он молчал о том, что порвал с ней пару недель назад, вновь подчиняясь мне, он не признавался в своих старых чувствах, предпочитая оставаться хотя бы моим другом.

- Все хватит, что мне еще тебе сказать!? Я не хочу слышать ничего о Адель, она мне противна! –

И снова ложь. Смотря на него, я резко выдыхал, раздувал ноздри и кажется я давно уже вошел в роль пятнадцатилетнего мальчишки. Перемешивая несколько жизней между собой, каждый из нас изрядно запутался в реальности, мычал от боли перетянутых на шее канатов вранья, но не пытался позвать на помощь. Приняв сидячее положение, я отвернулся от удивленного взгляда Морэля, еще минуту назад прибывавшего в мире волшебных пони, но теперь обиженно озиравшегося по сторонам.

- Ладно… как скажешь, я передам ей… -

Пожав плечами, он поднялся с пола, отходя к кухонному шкафу и разыскивая что-нибудь себе на ужин. Оглянувшись на пакеты с едой, стоявшие у входа, я вытаращил глаза, поражаясь женской логике этого парня.

- Хватит вести себя как идиот! Или ты и есть идиот?! –

Вскочив с кресла, я подошел к нему, толкая в правое плечо и заставляя развернуться к себе лицом. Скорее всего этот умалишенный эгоист не мог принять всей трагичности моего положения, в его жизни была весна, пели птички и сияли воздушные радуги, но меня это никаким образом не касалось, я хотел убить его, Акиру и возможно себя самого, но только обязательно перемазанного их кровью. Быстро осмотрев его по растерянному вытянутое лицо, я неловко улыбнулся

- Ты чего? Что на тебя нашло? Тебя так бесят разговоры о Акире? Хорошо, ладно… ни слова о ней больше не скажу… -

Заметив стыдливость в его взгляде, я прищурил глаза, играя в неудачника спец агента. Запоздало узнавая своего старого Джоэля, пытавшегося скрыть от меня что-то, я изогнул брови, наступая на его ногу

- Ты не договариваешь… лучше давай поговорим о ней минутку, как ваши отношения? А то знаешь… в последнее время я плохо тебя слушал… -

Наступив на его вторую ногу, я превратил расстояние между моим и его лицом в ничтожные сантиметры. Смущаясь и с трудом усмиряя свое трусливое сердце, мальчишка замешкался, пытаясь отойти от меня

- Все в порядке, все хорошо, вот сегодня разговаривали о тебе… -

Все больше потакая проснувшейся правде, я начал улыбаться, прижимая лгуна к барной стойке и не давая ему сбежать.

- Мне плевать… правда, плевать на то, что вы говорили обо мне, я и так знаю что она обо мне спрашивает… никчемная лгунья, но как на счет вас?! –

Заметив, как вздрогнувший подбородок выдал приближающийся срыв на его лице, я отпрянул, поднимая руки вверх и продолжая улыбаться.

- Джоэль? –

Не зная, чего именно я добился и что будет следовать за его слезами, я остался стоять на месте, поглаживая раковину. Я видел его ребяческий страх перед разоблачением, но он не замечал моего неописуемого ужаса, застившего меня побледнеть. Я почувствовал, как все мое тело покрылось мурашками, мои глаза широко раскрылись, вновь приблизившись к нему, я всплеснул руками. Похожий на беременную леди, я покачивался из стороны в сторону, с трудом справляясь с тошнотой и головокружением. Он будто издевался, не пошевелившись, он впился в меня взглядом, наконец сдавливая инициативу своими руками и выжидая чего-то нового от меня

- Все… мерзкий Джоэль, либо ты что-то предпринимаешь… либо я ухожу в свой угол и начинаю тебя ненавидеть! –

Сгорая со стыда и не веря в то, что я и впрямь мог такое сказать, я поставил себя на место сорокалетнего мужика, давно лишенного как секса так и эрекции. Спрятав влажные от пота пальцы в карманы, я отошел в сторону, не поднимая своих глаз. В моих ушах по привычному гудело, я ничего не хотел слышать, наверное это было средством защиты моего ослабленного организма, умолявшего меня не заниматься необдуманными вещами. Выдохнув и осмотрев пол перед собой, я достал телефон, набирая незнакомый мне номер и делая вид, что я забыл про жизненно важный звонок. Я не понимал того, как возможно жалко я выглядел со стороны. Улыбаясь и обнимая себя руками, Джоэль умиленно изгибал брови, наблюдая за мальчишкой, обычным мальчишкой, испугавшимся себя и своих слов. Быстро подойдя ко мне и забрав мою телефонную трубку, он приподнял мою голову, коснувшись ладонью моего подбородка.

- Ты как помидор, весь красный… -

Все так же улыбаясь шепнул Морэль, успокаивающе поглаживая меня по голове. Я бесился, пытался остановить это безумие, шипел в его сторону, словно умалишенный, но, когда он прикоснулся губами к моим губам, я лишь закрыл глаза, опуская свои руки, ранее отстранявшие меня от него. Выдохнув ему в рот, я забылся, задыхаясь от неверного и дважды неверного происходящего. Исследуя своим языком остроту его резцов, я слабо улыбался, морща нос от пальцев, гулявших в моих волосах. Отстраняясь от моих покрасневших губ, Морэль старался что-то сказать, но, замечая мой испуг и вспоминая про мою мстительную натуру, лишь наслаждался моей красотой, в эти минуты принадлежавшей ему и никому больше. Впервые я был чьим-то, унижался и старался не стыдиться своих намерений. Умудряясь анализировать, я вспоминал Катарину, боязливо смотревшую в сторону в момент, когда я лишал ее невинности. Вспоминая ее, я зачем-то думал о себе, отвечая на очередной безумный поцелуй. Разбив мою любимую кружку и рассыпав чипсы по полу, мы облизнулись, не на долго отходя друг от друга. Пройдясь по комнате до окна и обратно, я выпалил несколько угроз, промямлил несколько слов о том, что я не представляю что делать дальше и завершил все

- Меня вот вот вырвет… -

Да, я умел создавать романтику, от меня прям таки пахло нежностью и моя улыбка была примером для всех кокеток. Снимая с себя майку и проводя ладонями по своей груди, я оглядывался на Джоэля, вновь ухмылявшегося моему ребяческому поведению.

- Ты закончил? –

Усмехнувшись и быстро раздевшись, Морэль подошел ко мне, второй раз в жизни подхватывая меня на руки и кидая меня на мою старенькую пружинную кровать, никак не похожую на траходромы из порно фильмов. Качнув плечами я лег поудобнее, задирая голову кверху и зажмуривая глаза. Жгучий стыд не давал мне взглянуть на обнаженное тело Джоэля, на его смущенный взгляд и на то, как он стянул с меня последнюю скудную одежду. Почувствовав его пальцы, сжавшие щиколотки моих ног, я взвизгнул, скользя по простыням и прижимаясь к его паху своей задницей.

- Стооой стой стой, погоди ка. Ты ведь не занимался с парнями сексом. Значит и ты… и я… можем решить кто из нас будет активом, может быть, им буду я? Ведь все таки гей ты, а не мы оба… и если думать логично, мне в будущем нужна целая задница, тем более я всегда боялся подобного секса и потому что… я представлял.. как вообще после него я буду ходить в туалет… -

Откинув голову назад и рассуждая о наболевшем, я стиснул зубы, почувствовав палец проникнувший в меня. Резко выдохнув и приняв свое поражение, я скрестил ноги на спине парня, роняя свою голову к нему на плечо

- Постарайся быть тем страстным героем, которым ты был по рассказам тех кукол, с которыми ты спал… а не этим рассеянным неумехой… -

Прикрыв лицо холодной подушкой, я зажмурил глаза. Я не хотел представлять происходящего со стороны, боялся боли, не понимал своего желания и кажется уже не хотел секса, но, не отстраняясь от Морэля терпел дискомфорт, который наверняка пережили все голубые первопроходцы. Упав обратно на одеяло, я отвел взгляд в сторону.

- Мое дыхание сейчас…если….если записать на пленку… можно будет на озвучку фильмов ужасов ставить… детей пугать… -

Пытаясь отшутиться, я нервно усмехнулся, выглядывая из-за подушки и вновь сжимая губы в полоску. Палец, двигавшийся внутри меня перерос в два, моя спина, явно не желавшая боли изогнулась дугой

- Прости меня… я не могу… правда не могу… что-то не так, мне неловко, а ты говоришь чтобы я был… ты хоть представляешь как мне стыдно за себя… -

Извиняясь перед собой за каждое слово, вздрагивая от прикосновений к своему телу, я умолял прекратить необдуманное, не узнавая ни себя ни Джоэля. Обхватив мою спину руками, юноша притянул меня к себе, целуя в шею и произнося ненужные мне обещания.

- Я попытался быть крутым, ну… понимаешь? Не хочу разочаровать тебя… Если ты не хочешь уже… если передумал, или уже сожалеешь, давай прекратим… -

Сильнее прижавшись своим впалым животом к его телу, я отрицательно мотнул головой, умоляя простить меня. Заметив запоздалую улыбку в ответ на мою нелепую шутку, юноша улыбнулся, обнимая меня крепче и не давая моим страхам поглотить мое сознание.

- Все дело в твоей тетрадке, ты привык после всего этого или вообще… писать в ней про других, а сейчас… через час или полтора тебе придется писать про тебя самого, ты ведь этого боишься? Но ты ведь знаешь, я тебя люблю… и говорю это не потому, что хочу все таки трахнуть тебя, а потому что пропустил через пальцы несколько лет, в надежде на то, что ты когда-нибудь… -

Заметив, как его глаза покраснели, вновь превращая его в неуверенного мальчишку, будто извинявшегося за какую-то провинность я лег обратно на кровать, пошире расставляя ноги и задерживая дыхание на полу вздохе. Стыд, наконец сменившийся привычным смущением себя и возможного провала по своей вине, укусил мои губы, рождая на лице улыбку. Склонившись надо мной и доверяя свои чувства такому ублюдку как я, Джоэль громко дышал, часто моргая и корча из себя мужчину.

- У меня все еще нос болит, не целуй меня больше в нос… -

То наше, что происходило в тайне ото всех, нельзя было назвать ни сексом ни любовью, мы шутили друг над другом, выпускали скудные когти, стараясь исцарапать друг другу спины, целовались, желая умереть от простого удушья. Пересчитывая родинки на моей груди и животе, Джоэль целовал каждую из них, рассматривая форму моего пупка и обещая запомнить все увиденное. Я не в состоянии избавиться от призрачного образа малолетней девчонки, впервые решившейся на секс, практически не шевелился, со стороны наблюдая за происходящим и не желая торопить время.

- Ты бреешься? –

- А ты нет?! –

Постепенно привыкнув к члену, прибывавшему рядом с моей задницей, я начал забывать про возможный секс, мое сердце колотилось, истомный интерес щекотал мой засыпавший разум. Улегшись на бок, я прижал руку Джоэля к своей груди, сгибая одну ногу в колене и позволяя ему попытаться проникнуть в меня.

- Нет, давай по другому… я не хочу так… -

Заставив меня принять ведущую позу, Джоэль облизнул пересохшие воспаленные губы, выдыхая от моих ладоней, упершихся в его грудь. Растрёпанный, покрасневший и вновь перепуганный до полусмерти я забыл, что стоило бы делать в подобных ситуациях. Теперь я был уверен, в том что он попросту издевался надо мной.

- У тебя отличная фигура –

Услышав слова, которые я обычно говорил своим пассиям из чувства долга, я поправил волосы, сконфуженно отводя глаза в сторону и кивая в ответ. Следующие секунды содержали в себе слишком много необдуманных действий, не понимая себя, я задергался, дотрагиваясь до своих горящих щек и вытирая слезы, покатившиеся вдоль переносицы к губам и подбородку. Приоткрыв рот и хлюпнув носом я не успел выдать своего беспричинного припадка, чувствуя резкую боль пронзившую все тело. Промычав что-то невнятное, я выпрямился, стараясь избавить себя от боли, но своим решением лишь до конца насаживаясь на плоть Морэля. Укусив свой указательный палец, я не осмелился на движения, мои губы предательски задрожали.

- Кажется…нет, не кажется…мне определенно больно, сделай что-нибудь… давай, быстрее… ну же! –

Сосредоточившись на боли, я начал двигаться на встречу его несмелым движениям. Умоляя себя принять то, что я распрощался лишь со своей задницей, я разжал губы, громко выдыхая и постепенно забываясь теплом, медленно окутывавшим все мое тело. Оседая внизу живота, очнувшееся от страха возбуждение затушило дискомфорт, память и осознание секса с парнем. Наконец я смог изобразить хоть что-то развратное, пошлое и грязное. Мои глаза больше не упивались отчаянием, мой поплывший от странного экстаза взгляд плавал по поверхностям комнаты, изредка останавливался на губах Джоэля, на его стиснутых в кулаки руках и вздымающейся груди. Вспоминая лживые крики порно звезд, я улыбался их притворности, не в силах вернуть ноги на землю и заставить себя застонать. Мое тело заблестело от пота, волосы прилипли к вискам. Моя кровь пропиталась временной, одноразовой любовью, живущей в моем теле лишь несколько десятков минут. Наслаждаясь наивысшим приделом наглости и удовольствия, я молчаливо соглашался с мнением Морэля. Вспоминая про свою заброшенную тетрадь и резко изгибаясь от пронизывающей тело эйфории я сморщил нос, издавая первый дозволенный состоянием стон. Сжав пальцы на ногах, я открыл глаза, дрожа от кайфа и пытаясь унизить себя еще больше чем прежде. Я не пытался воссоединиться с Морэлем воедино, не старался потакать его прихотям и учитывал только свои желания, сходя с ума от его движений, затрагивающих нервы внутри меня. Понимая всех геев мира, я рухнул на кровати рядом с Джоэлем, плотно зажмуриваясь и позволяя его рукам довести нас обоих до грани. Слыша его громкое, хриплое дыхание, я впивался кончиком языка в свою верхнюю небу. Кончив практически одновременно, мы позволили себе последний поцелуй, затем замолкая и тщетно восстанавливая смятенное дыхание. Вернув себе привычного мне Яна, я еле заметно улыбнулся, вспоминая про пробел, оставленный в моем ежедневнике. Джоэль Морэль больше не таил в себе каких либо загадок, не в состоянии выбить меня из колеи, он вернулся все на свои места, останавливаясь рядом с остальными записями в тетради и оставляя меня в покое. Отвоевав для себя свое любимое подобие души, я уснул на его груди, больше не называясь одним коротким словом и вновь упиваясь любимыми мною кошмарами.

Смотря на его длинные до неприличия ресницы, вздрагивающие от пережитого за день, Джоэль проглатывал немые слезы, прощаясь с моментом, который он никогда бы не смог задержать хотя бы на несколько суток. Прижимаясь коленями к ногам Яна, юноша слабо улыбался, уверяя себя в том, что произошедшее было лишь глупейшим подарком на Рождество. Поблагодарив небо за дозволенную близость с любимым ему человеком, Джоэль изнурял зубами губы, укладывая голову на подушку рядом с Далтоном. Бегло представляя будущее завтра, мальчишка всхлипывал от боли, накрывая обоих одеялом и прикасаясь губами к плечу спящего. С трудом переживая боль, он заставил себя закрыть глаза, не зная о том, что вместе с наступившим завтра Ян улыбнется ему. Не знал и того, что проснувшись с цифрами 5:47, отображающимися на пластике часов, тот вновь откроет свою тетрадь, находя в ней давно написанное имя Джоэль. Оглянувшись на мальчишку, сжавшегося в клубок под одеялом, Далтон осмелится лишь на несколько строк, затем ложась на соседнюю кровать и вновь засыпая.

«Теперь я знаю, что любовь может жить несколько жалких часов. Просто и без обязательств, она укусит двоих, решившихся на ошибку, спрятав их от остального ровно на столько, насколько они не будут отстраняться друг от друга, затем она исчезнет, но не будет забыта. Один из двоих не будет вспоминать о своей забытой обузе любви в разговорах, наверняка будет избегать любого упоминания о ней, будет стыдиться, другой же будет молить об обратном, что с каждым днем будем казаться все менее реальным и осуществимым. Постепенно любовь и память о ней станет обычной датой, затем перестанет быть и вовсе, так будет думать один из них, но не другой.»

«Прости меня, мой Морэль»

Дата добавления: 2015-11-30