Читайте также:
|
Мне так жаль... - Заикнулась было Настя, но тут же умолкла, стоило только Надежде поднять взгляд. Не мать пропавшей подруги смотрела сейчас на Настю, а суровый следователь, которому вместо улик под нос суют какую-то чепуху по такому важному делу, и ещё стараются выдать этот бред за настоящую улику.
Мамочки...» - Мелькнула паническая мысль у девочки.
Какая же я дура!!!
Что. Это?! - В голосе Надежды звенели сталь и еле сдерживаемая ярость, от которой по спине скользил холодок. Настя поняла, что если она сейчас же не покинет этот кабинет, то встреча с русалкой покажется ей пределом мечтаний.
Я не знаю! - срывающимся голосов воскликнула она. - Эта запись была на кассете, когда мы её нашли...
ВОН!!!
От крика зазвенели стёкла. Настя подскочила как ужаленная.
Хорошо, хорошо. Уже ухожу!
Наталья грохнула кулаком по столу (стекло покрылось трещинами):
Убирайся! Живо! И чтоб духу твоего тут не было, сучка крашеная! Если я ещё раз тебя поблизости увижу, я тебя за решётку упрячу, слышишь?! Я ещё твоим родителям всё расскажу, пусть они тебя хоть убьют нах*р, но я не позволю, чтобы надо мной издевалась какая-то малявка! Вон!!!
Настя кинулась наутёк. Над головой с треском разлетелся кувшин с фиалками, окатив брызгами и осыпав острыми осколками. Уже выбежав из здания милиции, девочка услышала женский плач...
*******************************
Я выронил мобильник. Теперь его свет, пробиваясь через кровавый кисель, заполняющий желудок, окрашивал всё в мрачно-багровые цвета. Света сразу стало меньше, теперь всё вокруг казалось чёрным с малюсенькими багровыми бликами, пробивающимися снизу.
Очередным сокращением желудка меня опять ткнуло в Катины останки, потом перевернуло, полностью погрузив в горячее кровавое болото. С огромным трудом я смог найти положение, в котором я мог сидеть, не опасаясь быть перевёрнутым. По меньшей мере, пока.
Начальный шок уже проходил, когда мне в руки ткнулась ГОЛОВА. На ней уже нельзя было различить черты лица — сплошное месиво из склизких лоскутков недопереварившейся кожи и плоти, покрывающей разваливающийся, как гнилой арбуз, череп.
Почему... почему она?! Чем Катюша заслужила такую ужасную участь?!
Инстинктивно я стиснул голову в руках... и она с чваканьем смялась в крем, как прогнивший насквозь фрукт. И я заплакал. Навзрыд.
Конечно, многие убеждены, что «мужчины не плачут». Но это неправда! Все плачут, когда душевная боль переходит некую границу — мужчины и женщины, дети и старики. Слёзы — это не слабость, они даны нам, чтобы облегчить боль. Даже солдаты плачут, видя смерть товарищей. Плачут — и с новыми силами идут в бой...
Мягкие места за коленками уже довольно сильно щипало, напоминая о том, ГДЕ я нахожусь. Но прекратить слёзы было непросто — отчасти ещё и потому, что я понимал: как бы это ужасно не звучало, но я заслужил весь этот кошмар.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 47 | Нарушение авторских прав