Где же свои результаты?

Когда пытаешься определить, где собственный научный вклад автора книги, то выясняется, что он минимален, за исключением его выводов о восстановительном подъеме в России после 1998 г. Но для книги объемом более чем в 600 страниц и затрагивающей десятки вопросов этого все же маловато, мягко говоря. Для сравнения: хотя в книгах Ф. Броделя упомянуты тысячи источников и ссылки на точки зрения многих авторов, другие точки зрения органично вплетаются в оригинальную авторскую трактовку рассматриваемых проблем. Собственно, это и есть признак любого глубокого произведения. А рецензируемая книга кажется зачастую добросовестным (а иногда не очень) изложением источников, лишь свидетельством эрудиции автора. В работе иногда встречаются собственные расчеты автора (и его сотрудников) по сравнительной оценке места России в мировой экономике (с. 37-39), они весьма немногочисленны и тривиальны.

Автор мог бы продемонстрировать свой профессионализм на российском материале, исчислив, скажем, реальные данные развития российской экономики за рассматриваемый период. Умение оперировать цифровым материалом, по-моему убеждению, - главный признак профессионализма экономиста, занимающегося не только абстрактными экономическими теориями. Вместо этого Е. Т. Гайдар для оценки развития экономики своей страны использует данные западных экономистов. А что делать, если даже приближающихся к истинным, этих оценок у западных экономистов нет? Например, по динамике основных фондов, их реальной стоимости, рентабельности экономики, материалоемкости. Ничего не поделаешь, придется дожидаться, пока займутся!

У автора явно выборочный подход к источникам экономической статистики. Когда речь идет о советском периоде, он использует данные западных ученых (хотя есть и оценки соотечественников), справедливо полагая, что советская макроэкономическая статистика того периода была лживой. Но как только речь идет о постсоветской экономике, всякая настороженность исчезает, достоверность статистики даже не обсуждается.

Неприятное впечатление производит и легкость автора в обращении со статистическими данными. Он охотно использует те данные, которые подтверждают его позицию, и упускает их в том случае, если они ей противоречат. Но часто и приводимые цифры ей противоречат. Ну, вот нужно, к примеру, автору доказать, что социализм - нежизнеспособная система. Берется для сравнения ВВП на душу населения России и двух стран, тоже пострадавших от мировых войн - Франции и Германии – за последние полтора века. Оказывается, разрыв почти не изменился: отставание в 1870 г. - на 60 лет, 1913 г. – 63 года, 1950 г. - 43 года, в 2001 г. - 50 лет. Как говорится, от чего ушли, к тому и пришли. Но какой можно сделать вывод, если взглянуть на эти цифры непредвзято? За дореволюционный, в основном мирный для России период (автор неоднократно пишет о том, что это было время успешного развития России), разрыв между Россией и этими странами Запада увеличился, а к 1950 г., несмотря на гражданскую войну в России и тяжелейший период коллективизации и индустриализации, заметно уменьшился. При этом от 1950 г. совершается прыжок прямо к 2001 г., опускается период между 1950 и 1985 г., последним годом нормального развития советской экономики. Или уровень экономического развития России сравнивается со среднемировым за последние почти два века. Оказывается, в России этот уровень в 2001 г. упал относительно мирового уровня и в сравнении с 1820 г. и 1913 г. Ну, а почему нет сравнения за 1960, 1970 и 1980 гг.? Такой недобросовестный прием, кстати, несколько раз использовал и А.Н.Илларионов для доказательства провала коммунизма в России, используя период сравнения не 1985 г., а посткоммунистический 2001 г.

Дата добавления: 2015-11-30