Читайте также:
|
Ганс: «Но раньше она всегда ездила с нами в ящике».
Я: «Не маме ли принадлежал ящик?»
Ганс: «Да, он был у мамы».
Я: «Где же?»
Ганс: «Дома на полу».
Я: «Может быть, она его носила с собой?» (Ящик — конечно, живот матери. Отец хочет указать Гансу, что он это понял.)
Ганс: «Нет! Когда мы теперь поедем в Гмунден, Анна опять поедет в ящике».
Я: «Как же она вылезла из ящика?»
Ганс: «Ее вытащили».
Я: «Мама?»
Ганс: «Я и мама. Потом мы сел и в экипаж. Анна ехала верхом на лошади, а кучер погонял. Кучер сидел на козлах. Ты был с нами. Даже мама это знает. Мама этого не знает, потому что она опять это забыла, но не нужно ей ничего говорить».
Я заставляю его все повторить.
Ганс: «Потом Анна вылезла».
Я: «Она ведь еще и ходить не могла!»
Ганс: «Мы ее тогда снесли на руках».
Я: «Как же она могла сидеть на лошади, ведь в прошлом году
Она еще совсем не умела сидеть».
Ганс: «О, да, она уже сидела и кричала: но! но! И щелкала кнутом который раньше был у меня. Стремян у лошади не было, а Анна ехала верхом; папа, а может быть, это не шутка».
Что должна означать эта настойчиво повторяемая и удерживаемая бессмыслица? О, это ничуть не бессмыслица; это пародия — месть Ганса отцу. Она должна означать приблизительно следующее: если ты в состоянии думать, что я могу поверить в аиста, который в октябре будто бы принес Анн у, тогда как я уже летом, когда мы ехали в Гмунден, заметил у матери большой живот, то я могу требовать, чтобы и ты верил моим вымыслам. Что другое может означать его утверждение, что Анна уже в прошлое лето ездила в ящике в Гмунден, как не его осведомленность о беременности матери? То, что он и для следующего года предполагает эту поездку в ящике, соответствует обычному появлению из прошлого бессознательных мыслей. Или у него есть особые основания для страха, что к ближайшей летней поездке мать опять будет беременна. Тут уже мы узнали, что именно испортило ему поездку в Гмунден,— это видно из его второй фантазии. «Позже я спрашиваю его, как, собственно говоря, Анна после рождения пришла к маме, в постель».
Тут он уже имеет возможность развернуться и подразнить отца. Ганс: «Пришла Анна. Госпожа Краус (акушерка) уложила ее в кровать. Ведь она еще не умела ходить. А аист нес ее в своем клюве. Ведь ходить она еще не могла (не останавливаясь, продолжает). Аист подошел к дверям и постучал; здесь все спали, а у него был подходящий ключ; он отпер двери и уложил Анну в твою (Конечно, ирония, как и последующая просьба не выдать этой тайны матери.) кровать, а мама спала; нет, аист уложил Анну в мамину кровать. Уже была ночь, и аист совершенно спокойно уложил ее в кровать и совсем без шума, а потом взял себе шляпу и ушел обратно. Нет, шляпы у него не было».
Я: «Кто взял себе шляпу? Может быть, доктор?»
Ганс: «А потом аист ушел к себе домой и потом позвонил, и все в доме уже больше не спали. Но ты этого не рассказывай ни маме, ни Тине (кухарка). Это тайна!»
Я: «Ты любишь Анну?»
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав