Читайте также:
|
В июне 1921 г. группа бывших офицеров царской армии, промышленников и аристократов созвала в Рейхенгалле, в Баварии, международную антисоветскую конференцию. Конференция, на которой присутствовали представители антисоветских организаций всей Европы, выработала план всемирной агитационной кампании против Советской России.
Конференция избрала «Верховный совет монархистов». Задачей его была «подготовка восстановления монархии, возглавляемой законным государем из дома Романовых — в соответствии с основными законами Российской империи».
Новая национал-социалистская партия Германии прислала на конференцию своего делегата. Это был Альфред Розенберг...
Альфред Розенберг, стройный бледный брюнет с тонкими губами, с усталым и хмурым выражением лица, с лета 1919 г. стал завсегдатаем мюнхенских пивных. Его всегда можно было встретить в Аугустинербрау или в Францисканербрау, где он часами просиживал за столиком в углу. Иногда к нему подсаживались знакомые, и хотя он приветствовал их без особого жара, но едва только начинал о чем-то с азартом говорить вполголоса, как немедленно оживлялся, и в темных глазах на белом, как мел, лице загорались искры. Он одинаково бегло объяснялся на русском и на немецком языках.
Розенберг был сыном прибалтийского помещика, который владел большим имением недалеко от порта Ревель. Его отец кичился своим происхождением от тевтонских рыцарей, которые в Средние века захватили балтийские провинции, и молодой Розенберг с гордостью называл себя немцем. До русской революции он учился на архитектурном отделении Рижского политехникума. Как только большевики взяли власть в свои руки, он немедленно бежал с советской территории и присоединился к белогвардейским бандам, которые воевали в Прибалтике под начальством генерала графа Рюдигера фон дер Гольца. В 1919 г. Розенберг внезапно появился в Мюнхене, напичканный антидемократическими и антисемитскими бреднями царских черносотенцев.
Небольшая группа белоэмигрантов и изгнанных из своих поместий прибалтийских баронов регулярно собиралась теперь в Мюнхене слушать ядовитые тирады Розенберга против коммунистов и евреев. Его аудиторию обычно составляли князь Авалов-Бермонт, в прошлом друг Распутина и один из самых жестоких белогвардейских командиров в армии генерала фон дер Гольца, бароны Шнейбер-Рихтер и Арно фон Шикенданц, озлобленные выродки из прибалтийских аристократов, Иван Полтавец-Остраница, украинский погромщик, бывший министр путей сообщения в правительстве кайзеровской марионетки гетмана Павла Скоропадского. Эти люди вполне разделяли черносотенные взгляды Розенберга относительно вырождения демократии и существования международного заговора евреев.
«По сути, всякий еврей — большевик», — такова была постоянная тема разглагольствований Розенберга.
Из темных изуверских домыслов Альфреда Розенберга, из его патологической ненависти к евреям и бешеной вражды против советской власти постепенно возникла воспринятая всей мировой контрреволюцией «теория», в основе которой лежали фанатические предрассудки царской России и империалистические притязания Германии. Спасение мира от «выродившейся еврейской демократии и большевизма, — писал Розенберг в своем «Мифе двадцатого века», — должно придти из Германии путем создания нового германского государства». «Долг основателей нового государства, — присовокуплял он, — создать ассоциацию людей согласно принципам тевтонского ордена».
«Раса германских сверхчеловсков призвана завоевать весь мир. Основная идея мировой истории воссияла с севера от голубоглазой белокурой расы, которая своими завоеваниями определила духовный облик мира».
Идея «священного крестового похода» против Советской России проходила красной нитью через все писания Розенберга. Он видел перед собой тот апокалиптический день, когда мощные армии нового «тевтонского ордена» вторгнутся в пределы России и сметут ненавистных большевиков.
«С запада на восток идет волна, — заявлял он, — от Рейна до Вислы. С запада на восток должна она прокатиться — от Москвы до Томска».
Германия переживала тогда тяжелый послевоенный кризис, массовую безработицу, небывалую инфляцию и повсеместный голод. За демократическим фасадом Веймарской республики, созданной по соглашению с германским верховным командованием после кровавой расправы с советами солдатских и рабочих депутатов, клика прусской военщины, юнкеров и промышленных магнатов секретно подготовляла возрождение и будущую экспансию Германской империи. В тайне от всего мира под наблюдением германского верховного командования тщательно разрабатывалась программа будущего перевооружения Германии; сотни инженеров, чертежников и различных технических специалистов работали в секретной научно-исследовательской конструкторской лаборатории, построенной фирмой Борзиг в лесу под Берлином{31}.
Официально германская военная разведка, Отделение III Б, была после окончания войны расформирована. Фактически же она была реорганизована при помощи щедрых субсидий Круппа, Гугенберга и Тиссена и интенсивно работала под начальством заядлого антисемита полковника Вальтера Николаи.
Планы новой германской войны подготовлялись усердно и настойчиво...
Значительную роль в финансировании тайной кампании за возрождение германского империализма играл ловкий энергичный промышленник Арнольд Рехберг, бывший личный адъютант кронпринца и близкий друг некоторых представителей прежнего имперского верховного командования. Рехберг был связан с германским калийным синдикатом. Он был одним из главных покровителей тайных германских националистических и антисемитских обществ. Именно в этой своей деятельности он столкнулся с Розенбергом. Сразу же почувствовав симпатию к контрреволюционному изуверу из Ревеля, Рехберг познакомил его с другим своим подопечным — тридцатилетним австрийским смутьяном и шпионом рейхсвера Адольфом Гитлером.
Рехберг уже ранее предоставлял средства на обмундирование и на прочие расходы нацистской партии Адольфа Гитлера. Теперь Рехберг и его богатые друзья приобрели в собственность захудалую газету «Фелькишер Беобахтер» и отдали ее нацистам. Эта газета стала официальным органом нацистской партии. Главным редактором ее Гитлер назначил Альфреда Розенберга.
В день нового, 1921 года, всего через десять дней после того как «Фелькишер Беобахтер» стала собственностью нацистов, газета в передовой статье наметила основную линию внешней политики гитлеровской партии:
И когда настанет день и грянет гром у восточных границ Германии, тогда наше дело выставить сотню тысяч человек, готовых пожертвовать жизнью... Те, кто полны решимости пойти на все, должны предвидеть неведение западных евреев... которые поднимут вой, когда мы нападем на восточных евреев.
...Ясно одно — что после вторичного Танненберга русская армия будет отброшена от своих границ. Это наше дело, дело Германии, и оно положит начало нашему восстановлению.
Передовая статья эта принадлежала Альфреду Розенбергу.
Из слияния феодального царизма и обновленного германского империализма двадцатого века возник нацизм...
План Гофмана
Альфред Розенберг явился поставщиком политической идеологии германской нацистской партии. Другой приятель Рехберга, генерал Макс Гофман, призван был обеспечить военную стратегию.
Генерал Макс Гофман большую часть своей молодости провел в России в качестве военного атташе при царском правительстве. Он говорил по-русски не хуже, чем на родном языке. В 1905 г. тридцатипятилетним капитаном он был прикомандирован к штабу генерала фон Шлиффена и состоял во время русско-японской войны 1904–1905 гг. представителем германского командования при штабе 1-й японской армии. Гофман никогда не мог забыть того, что ему довелось увидеть на полях Манчжурии. Кажущийся безграничным фронт и плотная масса превосходно обученных атакующих сил врезается, «как нож в масло», в более многочисленную обороняющуюся армию, с большими резервами, но мало оперативную и руководимую неумелым командованием.
В начале первой мировой войны Гофман был назначен начальником оперативного отдела штаба VIII германской армии, защищавшей Восточную Пруссию от ожидаемого удара со стороны русских войск.
Стратегический план, приведший к разгрому царской армии при Танненберге, впоследствии приписывался военными авторитетами не Гинденбургу или Людендорфу, а Гофману. После Танненберга Гофман фактически исполнял обязанности главнокомандующего германскими силами на Восточном фронте. Он был свидетелем крушения русской императорской армии. В Брест-Литовске он диктовал советской делегации условия мира.
В двух войнах Гофман имел возможность видеть русскую армию в деле и оба раза был свидетелем ее полного поражения. Красная армия, по мнению Гофмана, была той же старой русской армией, «превращенной в сброд».
Ранней весной 1919 г. генерал Макс Гофман появился на Парижской мирной конференции с готовым планом наступления на Москву, возглавляемого германской армией. С точки зрения Гофмана, план его сулил двойную выгоду. Он должен был не только «избавить Европу от большевизма», но одновременно спасти германскую имперскую армию и предотвратить ее расформирование. План Гофмана в измененном виде был санкционирован маршалом Фошем...
22 ноября 1919 г. в интервью для лондонской «Дейли телеграф» Гофман заявил: «За последние два года я постепенно пришел к убеждению, что большевизм является самой страшной опасностью, какая угрожала Европе в течение веков...» В своей книге «Война упущенных возможностей» Гофман сетует на то, что его первоначальный план похода на Москву не был осуществлен.
После одного из приездов генерала Гофмана в Берлин в 1923 г. английский посол лорд Д'Абернон отмечает в своем дипломатическом дневнике:
Все его убеждения подчинены одной основной идее, а именно, что в мире до тех пор не установится порядок, пока западные цивилизованные державы не объединятся и не уничтожат советское правительство.
...На вопрос, верит ли он в возможность союза между Францией, Германией и Англией для нападения на Россию, он ответил: «Это настолько необходимо, что это должно быть!»
В последовавшие за войной годы, после провала вооруженной интервенции в Советской России, Гофман предложил новый план и начал распространять его в виде конфиденциального меморандума среди различных генеральных штабов Европы. Меморандум сразу же пробудил живейший интерес в растущих профашистских кругах. Маршал Фош и начальник его штаба Петэн, оба личные и близкие друзья Гофмана, горячо поддержали его новый план. Среди лиц, также выразивших свое одобрение, были Франц фон Папен, генерал барон Карл фон Маннергейм, адмирал Хорти и британский начальник морской разведки адмирал сэр Барри Домвиль.
План Гофмана в позднейших его вариантах нашел поддержку среди значительной и влиятельнейшей части германского верховного командования, хотя он представлял собой коренное отклонение от традиционной германской политической и военной стратегии бисмарковской школы{32}.
В новом плане Гофман проектировал союз Германии с Францией, Италией, Англией и Польшей в целях совместного выступления против Советской России. Стратегически, согласно высказыванию прозорливого европейского комментатора Эрнеста Генри в книге «Гитлер над Россией?», план предусматривал:
...концентрацию новых армий на Висле и Двине, как это сделал Наполеон, молниеносный удар, под германским командованием, по отступающим большевикам, занятие Ленинграда и Москвы в течение нескольких недель, наконец, очищение страны вплоть до Урала — и спасение гибнущей цивилизации путем завоевания половины материка.
Итак, всю Европу требовалось мобилизовать и бросить, под водительством Германии, против Советского Союза.
Глава IX.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 46 | Нарушение авторских прав