Величайший герой Книгорода

Данцелот Два повел меня в ту часть владений книжнецов, куда я до сих пор еще не забирался. Здесь было лишь множество маленьких пещерок и никаких общих помещений. Но он решительно шагал все дальше и дальше, даже когда мы миновали со-всем уже не жилые помещения, пустые норки для будущих книж-нецов. Никого, кроме нас, тут не было.

– Ты правда ведешь меня к Канифолию Дождесвету? – спросил я. – Или ты просто имел в виду того книжнеца, который выучил наизусть его произведения?

– Мы нашли его пару лет назад, – семеня впереди, отозвался Данцелот Два. – Глубоко на нижних уровнях лабиринта. В поединке Ронг-Конг Кома тяжело ранил Канифолия, он был едва жив. Мы принесли его сюда и выходили. Он снова набрался сил… м-да, до некоторой степени. Но, по сути, от той схватки так и не оправился. У нас он написал свою вторую книгу, а мы многому у него научились, и он у нас кое-чему. Он давал нам советы, где найти особо редкие книги для Кожаного грота, а мы рассказали ему все, что знаем про катакомбы. В последнее время ему все хуже, и мы долго совещались, приводить тебя к нему или нет. С одной стороны, нам не хотелось подвергать его опасности: ведь все считают его умершим, и это самая лучшая для него защита. С другой, он единственный, кто действительно в силах тебе помочь. А потом он стал так быстро слабеть, что с его согласия мы, наконец, решили… Ха, мы уже пришли.

Данцелот Два остановился перед входом в пещеру, который закрывал занавес из тяжелых цепочек.

– Мне нужно назад в Кожаный грот, – прошептал он. – Покормить живые книги. У Канифолия сейчас Гольго, он вас познакомит.

С этими словами Данцелот Два поспешил прочь, а я развел бренчащий занавес.

Помещение было гораздо больше обычной жилой пещеры и освещено десятками свечей. По стенам тянулись книжные полки, на которых стояли богато переплетенные книги с золотыми и серебряными обложками, украшенными алмазами, рубинами и сапфирами.

На просторном ложе из дюжины наваленных шкур лежал под толстым темным одеялом, из-под которого виднелись только голова и руки, псович. Рядом на табурете сидел с озабоченным видом Гольго. Когда я подошел ближе и в неверном свете свечи разглядел лицо Канифолия, я содрогнулся, но постарался скрыть испуг.Псович был при смерти. И без объяснений понятно: я попал в последний приют умирающего, и все присутствующие это сознавали.

– Не думал такое увидеть, а? – ломким голосом спросил Дож-десвет. – Ждал сорвиголову в самом расцвете сил, верно? Ну, в своей книге я этот образ долго выстраивал. Величайший герой Книгорода! Помучился я над этим оборотом!

Он тихонько рассмеялся.

– Меня зовут… – начал я.

– Знаю, Хильдегунст Мифорез. Книжнецы мне про тебя рассказывали. Ты из Драконгора. Фистомефель Смайк одолел тебя при помощи ядовитой книги – в точности, как меня. Нужно беречь время, чтобы успеть поговорить о главном. А ведь времени-то у меня как раз меньше всего.

– Что случилось? – спросил я. – Как Смайк сумел изгнать в катакомбы тебя? Ты же лучше всех в них разбираешься!

Дождесвет чуть приподнялся, чтобы сесть прямее на подушках.

– Ядовитой книгой он меня лишь одурманил, чтобы утащить в катакомбы. Об остальном должны были позаботиться охотники за книгами. Что они и сделали. Но не преуспели в этом. Я все глубже убегал в катакомбы, и последовать за мной решил лишь Ронг-Конг Кома. И я принял бой – к сожалению, слишком рано, еще не оправившись от действия яда. Я был слишком слаб, чтобы с ним покончить. Это был самый долгий наш поединок. Наделе не победил никто, ведь должен сказать, что и Ронг-Конг уполз основательно потрепанный. – Тут Дождесвет улыбнулся. – Если бы меня не нашли мои маленькие друзья, я, без сомнения, умер бы. Они дали мне возможность написать здесь вторую книгу. Я спустился в катакомбы, чтобы разыскать Тень-Короля, и сам стал похожим на него. Живой легендой. Призраком.

– Почему Смайк так с тобой поступил?

– А почему бы тебе не задать тот же вопрос самому себе? Понятия не имею! Честно говоря, я надеялся получить ответ от тебя.

– К сожалению, ничем не могу помочь.

– Бессмыслица какая-то, – вздохнул Дождесвет. – Если бы он не рассказал мне о своих маниакальных планах, я сам ни за что бы не догадался. До того момента я не знал о Смайке решительно ничего плохого.

– И со мной было так же. Можно тебе кое-что показать? – спросил я. – Мне кажется, меня изгнали как раз из-за этой рукописи.

Достав из кармана письмо, я протянул его Дождесвету. Поднеся страницы поближе к глазам, псович стал, щурясь, их изучать.- Ну да, ну да, – пробормотал он. – «Гральзундская изысканная» с предприятия «Верходеревная Бумажная Фабрика». Двести граммов. Шероховатый край, вероятно, устарелый станок…

– Сомневаюсь, что Смайк решил избавиться от меня из-за бумаги с неровным обрезом, – решился прервать я. – Дело в тексте.

Дождесвет начал читать. В пещере воцарилась тишина, я внимательно изучал малейшие перемены в его лице. Чтение явно его увлекло. Временами он посмеивался, потом на несколько минут заходился кашлем, а однажды я увидел, как из уголка глаза у него скатилась слеза. Насколько хватило у него сил, он выпрямился на подушках, державшая страницы рука сильно дрожала.

Гольго поглядел на меня озабоченно, и мне тоже пришло в голову, что возможно, чтение, Дождесвету не по силам. Но тут псович опустил письмо и некоторое время сидел молча, только дышал тяжело.

– Благодарю тебя, – сказал он, наконец. – Это самое прекрасное, что мне когда-либо доводилось читать.

– У тебя есть какие-нибудь догадки, из-под чьего пера это могло выйти?

– Нет. Но я понимаю, почему Смайк изгнал его вместе с тобой. Оно слишком хорошо для мира наверху.

Дождесвет вернул мне рукопись, и я снова ее спрятал.

– Можно задать тебе вопрос? – решился я. Охотник за книгами кивнул.

– Извини, но мне слишком уж любопытно. Твои поиски Тень-Короля… хотя бы отчасти увенчались успехом? Ты его видел?

Псович уставился перед собой застывшим взглядом.

– Видел? Нет. Слышал – часто. Касался – однажды.

– Ты его касался, но не видел?

– Да, было совершенно темно, он спас меня от книжного стеллажа, которым хотел придавить меня Ронг-Конг Кома. Я лишь мельком его коснулся, и при этом… Подай мне вон ту шкатулочку, Гольго.

Только протянул Дождесвету маленькую черную шкатулку. Псович открыл ее и протянул мне.

– Вот что я сорвал с его одежды.В шкатулке лежал маленький клочок бумаги, покрытый неразборчивыми значками.

– Постойте! – вырвалось у меня.

Порывшись по карманам плаща, я извлек несколько клочков, которые привели меня к книжнецам. Я поднес их к тому, что лежал в шкатулке. Они были идентичны.

– Сюда я попал благодаря этим бумажкам, – объяснил я. – Они были разложены как след в лабиринте.

– Это значит, ты тоже встречал Тень-Короля! – разволновался Дождесвет.

– Да, и, выходит, он спас меня от Хоггно Палача.

– Ты попал в лапы Хоггно и остался жив? – удивленно переспросил Дождесвет.

– Кто-то отрезал ему в темноте голову.

– Вполне в духе Тень-Короля. Похоже, он спас нас обоих.

– Все это очень мило, – вмешался Гольго. – Но меня очень беспокоит, что Тень-Король знает, где мы прячемся.

– Не думаю, что вам это во вред, – возразил охотник.

– Ты догадался, в чем его великая тайна? – спросил я.

– Вероятно, в ужасном облике, – негромко ответил Дождесвет. – Или он хочет скрыть, что выглядит далеко не так страшно, как мы думаем.

– Совсем, как и мы, – поддакнул Гольго. – Мы, книжнецы, тоже пожинаем плоды дурной славы.

Дождесвет снова сел прямее.

– Но ты ведь здесь не для того, чтобы болтать о Тень-Короле. Хочешь узнать, как тебе отсюда выбраться, Мифорез?

– Ну, – осторожно протянул я, – было бы весьма полезно.

– Хорошо, вероятно, я сумею тебе помочь. Только дай тебе сперва кое-что расскажу и прошу, слушай внимательно.

Подавшись вперед, я навострил уши.

– В безопасности, я хочу сказать, по настоящему в безопасности, ты только здесь, у книжнецов. Через катакомбы нет простого пути. И даже если ты выберешься наверх, то, едва показавшись на поверхности, столкнешься со смертью. Это тебе понятно?

– Из-за Смайка?- Ты дальше двух улиц не сумеешь уйти. Судя по тому, что поведал мне Смайк перед тем, как спровадил в катакомбы, дело обстоит так: сейчас ты сидишь в самой охраняемой тюрьме в За-монии, и Смайк захлопнул за тобой дверь. И горе тебе, если ты ее покинешь. Весь Книгород наводнен его шпионами.

– А если мне повезет?

– Да, возможно. Возможно, тебе повезет, и все подручные Смайка вдруг ослепнут в тот самый момент, когда ты выползешь из канализационного люка.

– Я мог бы замаскироваться. Сбежать тайком.

– Взгляни на происходящее с другой стороны: тебе повезло. Ты жив! Тебя могли бы убить охотники. Сожрать сфинххххи. Есть тысячи способов встретить в лабиринте ужасный конец. А ты попал в этот благополучный мирок. К созданиям, которые почитают литературу. Ты литератор. Писать можно где угодно. У тебя есть доступ к самой необычной библиотеке Замонии. К странной еде и спертому воздуху ты привыкнешь. Про солнце и чистое небо забудешь. Ну, не совсем, но думать о них станешь все реже и реже.

– Так есть путь или нет? – нетерпеливо перебил я. Дождесвет ведь говорил, что время у него на исходе.

– Ну ладно. Вижу, ты решился. Хорошо. Но повторю еще раз: и этот путь небезопасен. В катакомбах Книгорода трудно что-либо предугадать. Но про этот путь ни один охотник за книгами не знает. Он слишком тесен, чтобы в нем могли притаиться крупные хищники. У него нет ответвлений, в которых можно заблудиться, и он ведет прямо наверх.

– Но в какое именно место?

– Не прямо на поверхность, но достаточно близко от нее. Оттуда даже слышно город.

– Похоже, реальный шанс.

– Тебе придется долго ползти и карабкаться. Но если хватит сил, рано или поздно ты выберешься.

– А почему ты не пошел этим путем?

– Разве по мне скажешь, что я способен долго ползти? Я не нашелся что ответить.- Поистине трудно станет, когда ты попытаешься покинуть город. Тебя будут преследовать охотники. Готов поспорить, за твою голову назначена награда, да и за мою тоже. Ты станешь тосковать по катакомбам. Пожалеешь, что не остался у книжне-цов. – Дождесвет крякнул. – Так вот. Это все, от чего я тебя хотел предостеречь. Теперь у тебя есть время подумать над своим решением. Если ты покинешь владения книжнецов, лично я не поставлю за твою шкуру и четверть пиры.

Я заглянул в налитые кровью глаза Дождесвета.

– А ты рискнул бы, если бы смог?

Охотник вскинулся, схватил меня за плечо, его глаза сверкнули.

– Да рискнул бы! – проскрипел он. – Из последних сил! Лишь бы еще раз почувствовать шкурой солнце, лишь бы один-единственный раз вдохнуть чистого воздуха – оно бы того стоило!

– Тогда скажи, как найти этот путь.

– Гольго! – воскликнул Дождесвет. – Вы должны отвести его ко входу в шахту. Она находится за границей ваших владений. Сделаете?

– Конечно, – отозвался Гольго. – Если только он не слишком близко к поверхности. С большой неохотной, но если так хотите вы оба…

– Тогда слушай хорошенько, – продолжал Дождесвет. – Это естественная шахта вулканического происхождения. Она не слишком далеко отсюда. В дне пути.

Я наклонился поближе.

«Последние слова умирающего… – всплыло у меня в памяти предостережение крестного, – и он жаждет поведать тебе кое-что сенсационное! Запомни этот прием! После такого никто книгу не бросит! Никто!»

Только Дождесвет собрался продолжить, как цепочки у входа в пещеру зазвенели, и, раздвинув их, ворвался маленький книж-нец. Это был Мишерья Пилукс, который с тех самых пор, как я отгадал его по двум словам, преследовал меня трагическими монологами.

– Кожаный грот горит! – задыхаясь, выпалил он. – Пришли охотники. Они убивают всех, кто оказывается у них на пути.- Исчезни, Мишерья, – отрезал Гольго. – Сейчас не время для шуток.

Но Мишерья не исчез, а нетвердым шагом приблизился к ложу псовича. Он широко открыл единственный глаз, поднял руки, и я уже испугался, что он снова вывалит на меня поток какой-нибудь чуши (вот вчера, например: «Жаба укнула. – Летим! / Грань меж добром и злом сотрись. / Сквозь пар гнилой помчимся ввысь»), как он рухнул прямо нам под ноги. Из спины у него торчала железная стрела. Гольго поспешно над ним наклонился, потом поднял на нас полный слез глаз:

– Он мертв. Дождесвет вскинулся снова.

– Спасайтесь! – крикнул он. – Сейчас же бегите! В укрытие! Куда угодно! Они пришли за мной. Убив меня, они уберутся отсюда.

Я прислушался, но звуков борьбы не услышал, – до Кожаного грота было слишком далеко.

– Мы не оставим тебя одного, – сказал Гольго.

– Но я все равно почти мертв! – прокряхтел Дождесвет. – Бегите же!

– Ни в коем случае, – отозвался Гольго. – Ты еще всех нас переживешь!

– Ну и упрямец же ты, Гольго, – проворчал псович. Потом разгладил одеяло и как будто на мгновение задумался, а после удивительно твердым голосом сказал: – Ну ладно, вы не оставляете мне выбора. Тогда умру прямо сейчас.

И Канифолий Дождесвет со вздохом опустился на подушку.

– Что это ты делаешь? – подозрительно и с явным беспокойством спросил Гольго.

– Умираю, – отозвался Дождесвет. – Я же только что сказал!

– Вот и нет! – воскликнул Гольго. – Нельзя умереть по собственной воле! Никто этого не может.

– А я могу, – упрямо возразил охотник за книгами. – Я – Канифолий Дождесвет. Величайший герой Книгорода. Я уже много всякого сделал, на что меня считали неспособным.

На этом псович закрыл глаза, еще раз застонал и перестал дышать.

– Канифолий! – закричал Гольго. – Хватит валять дурака! Некоторое время царила полная тишина. Я боязливо положил

руку на грудь охотника.

– Сердце не бьется, – сказал я мгновение спустя. – Канифолий Дождесвет умер ради нас.

Дата добавления: 2015-11-30