|
Читайте также: |
Остаток дня прошел за ормованием. Среди прочих я отгадал Нейриха Генге («Не знаю, о чем я тоскую, / Покоя душе моей нет. / Забыть ни на миг не могу я / Преданье далеких лет»), Дамона Ростэна («Дорогу гвардейцам гасконским, / Мы вольного юга сыны, / Мы все под полуденным солнцем / И с солнцем в крови рождены») и Рету Дель Братфиста («Дети очень любят снег, счастливо с ним играют» – ну вы же знаете, мои начитанные друзья: Дель Братфист одержим снегом! [14]). На следующее утро завтрак (запеченные книжные черви и чай из корней) мне принесли Гольго, Кип и Данцелот. Пока я ел, они наблюдали за мной внимательно, да что там, почти с нетерпением, и тут мне в голову пришел неожиданный вопрос:
– А вы-то что едите? С тех пор, какя здесь, я не разу не видел, чтобы книжнецы хоть чем-то питались.
Троица смущенно покашляла.
– В чем дело, ребята? К чему эта вечная таинственность? К чему бесконечное покашливанье и хихиканье? Вы что-то от меня скрываете! Или в историях про вас все-таки есть доля истины, и вы просто меня откармливаете, чтобы потом сожрать? Я сказал это наполовину в шутку, но стоило словам сорваться у меня с языка, они повисли в пещерке явной угрозой.
Кипьярд, Гольго и Данцелот с напряженным вниманием уставились в разные углы.
– Ну же, что вас тут питает?
– Питать, читать; читать, питать, – какая собственно разница? – загадочно ответил Гольго. – Всего лишь махонькая буковка.
– О чем ты говоришь?
– Да скажи же, наконец! – пихнул толстячка локтем в бок Данцелот.
Гольго пристыженно опустил глаза.
– Это довольно неловко, – негромко произнес он. – Но в слухах, какие распускают про наши пищевые привычки охотники, есть доля истины.
– Вы жрете все, что попадается вам на пути? – Я отодвинул миску с червями.
– Нет. Другой слух.
Мне пришлось напрячь память.
– Вы поглощаете книги?
– Вот именно.
– Вы… едите книги?
– Нет. Да. В каком-то смысле. Но не на самом деле. Как бы объяснить… – Гольго с трудом подыскивал слова.
– Мы не едим страницы и корешки, – спас его Кип. – Или едим, но не как книжные черви. Просто дело в том, что мы насыщаемся чтением.
– Как-как?
– Нам довольно неловко, – ответил Гольго, – что духовный процесс чтения вызывает у нас самое банальное пищеварение. Но такова жизнь. Мы питаемся чтением.
– Поверить не могу! – рассмеялся я. – Это очередная ваша шуточка? Верно?
– С чтением мы не шутим, – с серьезной миной отозвался Кип.
– Впервые слышу такую нелепицу, а нелепыми историями я уже сыт по горло. Но как, скажите на милость, такое возможно?
– Сами не знаем, – отозвался Гольго. – Мы же книжнецы, а не ученые. Но поверь мне на слово, дело обстоит именно так. А в моем случае даже слишком наглядно. – С угнетенным видом он сдавил складки у себя на животе.
– А я могу читать, что хочу, и нисколечко не толстею, – сказал Данцелот.
– Ненавижу худышек, которые могут набивать себя чем угодно и не прибавляют при этом ни грамма! – сверкнул на него глазами Гольго. – Вчера он прочел три – три! – толстых барочных романа, и только посмотри на него. Худой, как жердь! А если я себе такое позволю, мне потом приходится неделями читать на диете.
– Разные книги по-разному питательны? – поинтересовался я.
– Конечно, нужно тщательно следить затем, что читаешь. За романами особенно. Я сижу на строгой диете из лирики. Три стихотворения в день, не больше, – простонал Гольго.
– Сижу на строгой диете из лирики! – передразнил Кип. – Ты только сегодня на нее сел.- Нам нужны лишь вода и спертый воздух, – объяснил Дан-целот. – В остальном нам хватает чтения. И мы пока не определили, в каких книгах больше всего питательных веществ.
– У классиков! – строго одернул его Гольго.
– Необязательно! – возразил Кип. – Я годами сидел на авангардистской лирике горных стрелков и был тогда в наилучшей форме.
– Собственно говоря, это слишком хорошо, чтобы быть правдой, – задумчиво сказал Данцелот. – В катакомбах мы такие единственные, остальные здесь или пожирающие, или пожираемые, или хищники, или добыча. А печатного слова на всех хватает.
– Даже слишком! – простонал Гольго. – Даже слишком!
– Иногда мне кажется, мы единственные, кто действительно извлекает пользу из литературы, – усмехнулся Кипьярд. – Всем остальным книги доставляют только работу. Они их пишут. Редактируют. Издают. Печатают. Продают. Спускают по дешевке. Изучают. Рецензируют. Работа, работа, работа… а вот нам их нужно только читать. Наслаждаться. Проглотить книгу – это мы умеем, как никто другой. Да еще насыщаемся заодно. Нет, я ни с каким писателем местами не поменялся бы.
Глаза Гольго сияли.
– Начинаешь с парочки легких афоризмов, например, Окры да Уйлса. Потом смакуешь сонет, скажем, Рарпертки: у него все – пальчики оближешь. Затем – обезжиренная новелла или несколько коротких рассказов. Потом переходишь к основному блюду: роману, мм… например, Бальоно де Закера. Ну, сам понимаешь, поистине солидный том на три тысячи страниц, да еще с изысканными примечаниями! А после, на десерт…
– Хватит, возьми себя в руки! – воскликнул Данцелот. – Только сегодня утром сел на диету, а у тебя уже нервы сдают.
Гольго умолк. Из уголка рта у него сочилась слюна. Меня же одолевало любопытство:
– А два раза одну и ту же книгу можно…
– Когда полностью ее переваришь.
– Что вкуснее? Лирика или проза?
– Вопрос вкуса.
– Есть трудноперевариваемая литература?- От романов ужасов бывают кошмары. Тривиальная литература, конечно, насыщает, но не надолго, но говорят, приключенческие романы вредны для нервов.
– Те писатели, у которых словарный запас больше, насыщают лучше?
– Однозначно.
– А как насчет публицистики? Эссе?
– Неплохи, но не часто.
– Поваренные книги?
– Смеешься?
– А разгромные рецензии?
– Оставляют плохое послевкусие.
Я мог бы спрашивать еще очень долго, но книжнецы решили, что пора идти. Ормование сегодня начнется утром, что меня, честно говоря, устраивало, так как игра в отгадки уже приелась, и мне хотелось поскорей с ней покончить.
По пути в Кожаный грот я вспомнил кое-что, – мне пришло это в голову вчера перед сном. Я не решался заговорить об этом с Гольго, но все-таки собрался с духом.
– Скажи, Гольго… я тут кое о чем думал…
– Гм? – поднял бровь Гольго.
– Это касается вашей способности к телепортации. А нельзя как-нибудь телепортировать меня на поверхность, в Книгород?
– Э… нет. Невозможно.
– Но почему? Оттого, что наверху вам нечем дышать?
– Да, – несколько неуверенно отозвался Гольго. – Помимо всего прочего.
– А если вы перенесете меня куда-нибудь поближе к выходу? Куда-нибудь, где вам еще ничего не мешает?
– Ээээ… – беспомощно протянул Гольго.
– Надо ему сказать, – вмешался Данцелот. – Раз уж мы начали, нужно идти до конца.
– Верно, – согласился Кип. – Что ты все мнешься? Скажи же!
– Ладно, – неохотно ответил Гольго. – Видишь ли, дело в том, что мы тебя немного обманули. Мы не умеем переносить предметы силой мысли.
– Не умеете?- Нет. К сожалению.
– А как же я тогда попал в Кожаный грот?
– Как и все остальные. Пешком.
Это хотя бы объясняло усталость. После телепортации ноги у меня болели словно после многодневного перехода.
– А почему я тогда не помню, как попал сюда?
– Потому что мы тебя загипнотизировали. Это все, что мы умеем. Но делаем это первоклассно.
– Вы умеете гипнотизировать?
– Еще как! Мы истинные виртуозы.
– Самые лучшие, – вставил Данцелот.
Кипьярд уставился на меня широко открытым глазом.
– Смотри мне в глаз… смотри мне в глаз… – зашептал он. Гольго его оттолкнул.
– Хватит дурачиться! Да, в области манипуляции сознанием мы истинные корифеи. Собственно говоря, именно поэтому ни один охотник не решается сюда зайти.
– Не понимаю.
– Время от времени мы подстерегаем какого-нибудь охотника в лабиринте, – усмехнулся Кип, – и основательно его гипнотизируем. Поверь мне на слово, он потом твердо верит, что едва-едва спасся от трехметрового книжнеца, да еще саблезубого в придачу. И распространяет исключительно достоверные сказки среди своих коллег. Так возникло большинство мифов о книжнецах: мы сами их распустили.
– И каждый из вас такое умеет?
– Один книжнец никого загипнотизировать не может, – ответил Данцелот. – Это совместная работа. Нас должно быть как минимум трое. Чем нас больше, тем лучше получается. Все вместе мы способны загипнотизировать целую армию.
– И у вас такое с каждым получается?
– С любым существом, которое способно видеть сны. Однажды мы загипнотизировали вулканного червя. Понятия не имею, что снится вулканным червям, но успех опыта доказал, что сны они видят.
– Мы говорим не о каком-то там ярмарочном шарлатанстве, – сказал Кипьярд, – а о манипуляции сознанием на высо-чайшем уровне. Мы можем превратить тебя в какое угодно существо. Во всяком случае, ты будешь считать себя им. Или в растение. Или и в кристалл.
– Честное слово?
– Хочешь пропробовать? – спросил с улыбкой Гольго.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав