|
Читайте также: |
Я не смыкаю глаз. Прислушиваюсь к малейшему шуму, к плеску воды, к рокоту волн. Вокруг плота теперь нет ни одной акулы. В этом я вижу счастливое предзнаменование.
Луна взошла в сорок шесть минут первого. Но при смутном свете ее нет возможности видеть морскую даль. Сколько раз мне казалось, что я различаю в нескольких кабельтовых контуры вожделенного паруса.
Наступает утро… Солнце встает над пустынным морем!
Страшная минута приближается. И я чувствую, что вчерашние надежды понемногу угасают во мне. Судно не показывается. И земли тоже нет. Медленно возвращается ко мне сознание действительности, и я вспоминаю! Сейчас свершится гнусная казнь!
Я не смею смотреть на жертву. Когда Летурнер останавливает на мне взгляд, выражающий покорность судьбе, я опускаю глаза.
Сердце у меня сжимается от непреодолимого ужаса, а голова так кружится, точно я пьян.
Уже шесть часов утра. Нет, я не верю в помощь провидения. Сердце бьется учащенно, пульс перевалил за сто, и весь я в холодном поту.
Боцман и Роберт Кертис стоят, опершись на мачту, и все еще наблюдают океан. На боцмана страшно смотреть. Чувствуется, что он ничего не предпримет раньше назначенного часа, но и опоздания не допустит. Я не могу угадать мыслей капитана. Его лицо мертвенно бледно, живут только глаза.
Матросы, шатаясь, бродят по плоту и уже пожирают свою добычу горящим взглядом.
Я не могу оставаться на месте и отправляюсь на передний конец плота.
Боцман все еще стоит, все еще смотрит.
— Пора! — восклицает он.
Я вздрагиваю.
Боцман, Даулас, Флейпол, Берке, Сандон идут на задний конец плота. Плотник судорожно сжимает топор.
Мисс Херби не может сдержать стона.
Вдруг Андре выпрямляется.
— Мой отец? — вскрикивает он сдавленным голосом.
— Жребий пал на меня… — отвечает Летурнер.
Андре бросается к отцу и обвивает его руками.
— Ни за что! — кричит он, и крик этот похож на рычание. — Уж лучше убейте меня! Да, убейте меня! Это я бросил в море труп Хоббарта! Это меня, меня надо зарезать!
Несчастный! Эти слова еще подливают масла в огонь. Даулас, подойдя к юноше, отрывает его от Летурнера.
— Хватит нежностей! — говорит он.
Андре падает навзничь, и два матроса держат его так, чтобы он не мог сделать ни одного движения.
В то же время Берке и Флейпол, схватив свою жертву, тащат ее на передний конец плота.
Эта ужасная сцена происходит быстрее, чем можно описать. Ужас пригвождает меня к месту! Я хотел бы броситься между Летурнером и его палачами, но не могу даже пошевельнуться!
Господин Летурнер стоит. Он отталкивает матросов, сорвавших с него часть одежды. Его плечи обнажены.
— Одну минуту, — говорит он тоном, в котором слышится неукротимая энергия, — одну минуту! Я не намерен украсть у вас ваш рацион! Но ведь сегодня вы не проглотите меня целиком, надо думать.
Матросы останавливаются, озадаченные, они смотрят, они слушают.
Летурнер продолжает:
— Вас десятеро! Разве моих двух рук вам недостаточно? Отрежьте их, а завтра получите остальное!..
Летурнер протягивает две обнаженные руки.
— Пусть так! — страшным голосом кричит плотник Даулас.
Быстрым, как молния, движением он поднимает топор…
Роберт Кертис не в состоянии вынести этого. Я тоже. Пока мы живы, убийство не совершится. Капитан подбегает к матросам… Но в гуще свалки кто-то толкает меня, и я падаю в море.
Я закрываю рот, я предпочитаю умереть, задохнувшись! Но не выдерживаю. Губы мои размыкаются! Вода вливается в рот…
Боже милостивый! Вода — пресная!
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав