Седьмое декабря

Судно все больше погружается в воду, которая доходит почти до фор-марса. Ют и бак покрыты водой, нок бушприта исчез. Из волн торчат только три мачты.

Но плот готов, и на него погружено все, что можно спасти. В передней части плота устроено гнездо для мачты, которую будут поддерживать ванты, прикрепленные к краям площадки. Грот-бом-брамсель привяжут к рее, он поможет нам добраться до берега.

Кто знает, не спасемся ли мы на этом хрупком дощатом плоту, ведь «Ченслер» все равно обречен на гибель? Надежда так глубоко гнездится в человеческом сердце, что я все еще не потерял ее!

Уже семь часов утра. Мы собираемся перебраться на плот. Вдруг «Ченслер» начинает быстро погружаться в воду; плотники и матросы, работающие на плоту, вынуждены обрубить швартовы, чтобы не попасть в водоворот вместе с кораблем.

Мы испытываем мучительную тревогу: как раз в то мгновение, когда бездна готовится поглотить судно, плот, наше единственное спасение, может ускользнуть от нас!

Два матроса и юнга потеряв голову бросаются в море вслед за плотом, но бороться с волнами они на в силах. Вскоре всем нам становится ясно, что они не смогут ни добраться до плота, ни вернуться на судно: волны и ветер слишком сильны. Роберт Кертис привязывает себе к поясу веревку и бросается к ним на помощь. Напрасное самопожертвование! Еще прежде, чем он успевает доплыть до них, трое несчастных, несмотря на свои отчаянные усилия, исчезают в пучине, тщетно протягивая к нам руки!

Матросы вытаскивают из воды Роберта Кертиса, который весь избит валами, — валы уже доходят до верхушек мачт.

Между тем Даулас и матросы пытаются снова приблизиться к судну с помощью шестов, которыми они гребут как веслами. После часа напряженной работы, часа, показавшегося нам веком, так как море за это время поднялось до уровня марсов, плот, отнесенный только на два кабельтовых,[8]приблизился к «Ченслеру». Боцман бросает Дауласу швартов, и плот снова привязывают к такелажу грот-мачты.

Нельзя терять ни минуты: возле тонущего судна образуется сильный водоворот, и поверхность воды покрывается огромными пузырями.

— На плот! На плот! — кричит Роберт Кертис.

Мы бросаемся к плоту. Андре Летурнер, уверившись, что мисс Херби спустилась, сам благополучно перебирается на площадку плота, а вслед за ним — и его отец. В течение нескольких минут мы садимся все, кроме капитана Кертиса и старика матроса О'Реди.

Роберт Кертис стоит на грот-марсе. Он покинет свое судно только перед тем, как оно канет в бездну. Это его долг и его право. Какое волнение, по-видимому, охватывает капитана в эти минуты прощания с «Ченслером» — судном, которое он любит, которым он еще командует!

Ирландец остался на фор-марсе.

— Садись на плот, старина! — кричит ему капитан.

— Судно тонет? — с величайшим хладнокровием спрашивает упрямый старик.

— Да. Тонет.

— Значит, надо уходить, — отвечает О'Реди, стоя по пояс в воде.

И, тряхнув головой, прыгает на плот.

Роберт Кертис еще остается на марсе; он бросает вокруг прощальный взгляд и покидает свой корабль последним.

Пора! Швартовы медленно перерезывают, и плот медленно отплывает от гибнущего судна.

Все мы смотрим в ту сторону, где идет ко дну корабль. Сначала исчезает верхушка фок-мачты, затем — грот-мачты, и, наконец, от красавца «Ченслера» не остается и следа.

Дата добавления: 2015-11-30