В алчбе и в жажде к святости идет.

Охоту есть и пить внушают зеву

Пахучие плоды и водопад,

Который растекается по древу.

И так не раз, пока они кружат,

Свое терзанье обновляют тени,

Или верней - отраду из отрад:

Ведь та же воля шлет их к древней сени,

Что слала и Христа воззвать "Или!",

Когда спасла нас кровь его мучений".

76 И я ему: "С тех пор, как плен земли

Твоя душа на лучший мир сменила,

Еще пять лет, Форезе, не прошли.

И если раньше исчерпалась сила

В тебе грешить, чем тяжкий твой порок

Благая боль пред богом облегчила,

82 То как же ты сюда подняться мог?

Я ждал тебя застать на нижней грани,

Там, где выплачивают срок за срок".

85 И он мне: "Сладкую полынь страданий

Испить так рано был я приведен

Моею Неллой. Скорбь ее рыданий,

Ее мольбы и сокрушенный стон

Меня оттуда извлекли до срока,

Минуя все круги, на этот склон.

Тем драгоценней для господня ока

Моя вдовица, милая жена,

Что в доблести все больше одинока;

Сардинская Барбаджа - та скромна

И женской честью может похваляться

Пред той Барбаджей, где живет она.

97 О милый брат, к чему распространяться?

Уже я вижу тот грядущий час,

Которого недолго дожидаться,

Когда с амвона огласят указ,

Чтоб воспретить бесстыжим флорентийкам

Разгуливать с сосцами напоказ.

Каким дикаркам или сарацинкам

Духовный или светский нужен бич,

Чтоб с голой грудью не ходить по рынкам?

Когда б могли беспутницы постичь,

Что быстрый бег небес припас их краю,

Уже им рты раскрыл бы скорбный клич;

Беда, - когда я верно предрекаю, -

Их ждет скорей, чем станет бородат

Иной, кто спит сейчас под "баю-баю".

112 Но не таись передо мною, брат!

Не - только я, но все, кто с нами рядом,

Глядят туда, где свет тобой разъят".

115 Я молвил: "Если ты окинешь взглядом,

Как ты со мной и я с тобой живал,

Воспоминанье будет горьким ядом.

От жизни той меня мой вождь воззвал,

На днях, когда над нами округленной

Была (и я на солнце указал)

Сестра того. Меня он в тьме бездонной

Провел средь истых мертвых, и за ним

Я движусь, истой плотью облеченный.

Так я поднялся, им руководим,

Всю эту гору огибая кружно,

Где правят тех, кто в мире был кривым.

Он говорит, что мы дойдем содружно

До высоты, где Беатриче ждет;

А там ему меня покинуть нужно.

Так говорит Вергилий, этот вот

(Я указал); другой - та тень святая,

Которой ради дрогнул ваш оплот,

133 Из этих царств ее освобождая".

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Ход не мешал речам, и речи - ходу;

И мы вперед спешили, как спешит

Корабль под ветром в добрую погоду.

А тени, дважды мертвые на вид,

Провалы глаз уставив на живого,

Являли ясно, как он их дивит.

Дата добавления: 2015-11-30