Кое-что об острове Кака-Кука

Остров Кака-Кука утопал в кокосах и бананах. Среди пышной кроны тропических деревьев резвились счастливые обезьяны. Распугивая болтливых попугаев, они стремительно перескакивали с ветки на ветку, таская друг друга за хвосты, строя рожи и отчаянно вопя.

Говорят, когда мимо этого острова проплывали каравеллы Фернана Магеллана, то величайший из мореплавателей, обозрев побережье посредством подзорной трубы, неожиданно выбросил вперед левую руку с оттопыренным средним пальцем и, ухватив другой за рукав оказавшегося поблизости матроса, громогласно объявил: «Вот обезьяны, коим не суждено стать человеком!» — «Но почему, Ваша светлость?» — спросил матрос, простодушно чеша в затылке. «А потому, матросик, — отвечал Магеллан, нахмурившись, — что обилие бананов никогда не идет впрок развитию разума».

И после этих слов, придя в расстроенное состояние чувств, Магеллан взмахнул подзорной трубой, словно прощаясь со злополучным островом, но не удержал ее и выронил за борт, угодив прямо по носу проплывавшей мимо акуле.

Однако, допустив столь пессимистические высказывания, великий мореплаватель попросту сел в лужу, ибо снующие по берегу и неистово размахивающие руками голые существа, коих он принял за обезьян, на самом деле являлись местными туземцами — пусть не очень развитыми, но вполне человекообразными. У них даже не было хвостов.

Они высыпали из своих убогих хижин к океану, чтобы поприветствовать эскадру Его Величества испанского короля. Но Магеллан, чрезвычайно удрученный потерей любимой подзорной трубы, и слушать не хотел о том, чтобы причалить к берегу; а осунувшийся за время плавания кок, который заикнулся было о пополнении запасов бананов на камбузе, был щедро награжден им пинками и затрещинами.

Кстати, ученые до сих пор все еще спорят о подлинном названии острова. Есть мнения, что остров на самом деле должен называться Кака-Кока, а вовсе не Кака-Кука. Сторонники этой гипотезы особенно упирают на то, что известный мореплаватель Джеймс Кук жил спустя целых два столетия после Магеллана, а, значит, они не были знакомы друг с другом, и последний никак не мог назвать остров в честь еще ненародившегося Кука.

Эту версию косвенно подтверждают путанные записки личного слуги Магеллана, в которых утверждается, что после памятного избиения кока, расчувствовавшийся Магеллан, якобы, здорово набрался на камбузе, после чего отправился к себе в каюту и, поставив на карте в нужном месте обозначение вышеупомянутого острова, приписал сверху: «о. Кака-Кока». Потом он попросил слугу доставить ему в номер бутыль с ромом и корзину с закуской, после чего уже не просыхал до самого утра.

Противники такого наименования и, соответственно, сторонники Кука, в ответ на это заявляют, что, во-первых, при решении столь важной научной проблемы нельзя полагаться на записки какого-то полуграмотного юнги, который к тому же и сам, по слухам, был не дурак выпить; а, во-вторых, на подлинной карте Магеллана так много клякс, в том числе и на месте пресловутого острова, что с полной уверенностью можно разобрать только часть полного названия, а именно слово «Кака».

Поклонники Кука особенно упирают на то, что коков в истории было немало, а Кук, как известно, один. Спрашивается, кто более достоин быть увековеченным? Конечно, иные зажравшиеся гурманы, способные с завязанными глазами отличить гавайских креветок от гонконгских устриц, пожалуй, предпочли бы абстрактного кока вполне конкретному Куку. Но, слава Богу, на этом свете гурманы пока еще в численном меньшинстве, и потому остров по сей день носит вполне приемлемое наименование — Кака-Кука.

В этой связи интересно отметить, что никого никогда не волновало коренное название острова. А звучит оно в переводе с туземного примерно как «Бабатумба». К сожалению, это колоритное название прижилось пока только среди самих аборигенов.

Глава 2

Дата добавления: 2015-11-14