Виды наказаний

Московское право не дает общей схемы наказаний (как и классификации преступлений). Однако в более древних памятниках этого периода, близких к эпохе Русской Правды, можно уловить разделение наказаний на пеню и казнь, т.е. наказания имущественные и личные (Губн. запись, ст. 6; Суд. цар„ 25). В дальнейшем развитии уголовного законодательства имущественные наказания постепенно уступают место личным, а уцелевшие теряют самостоятельность (становятся добавочными к личным).

Имущественные наказания были следующих видов: продажа, пеня и конфискация. Продажа, остаток времен Русской Правды, в начале московского периода имеет широкое применение - заменяет все наказания, кроме смертной казни; в начале эпохи Судебников продажа заменяется или дополняется телесными наказаниями; со времен губных учреждений она соединяется постоянно уже с телесными наказаниями и изгнанием: "Как наместники... на тате продажу свою учинять, и вы б, старосты губные, тех татей велели, бив кнутьем, да выбита их из земли вон" (Губ. Кирилл, грам.). В царском Судебнике продажа исчезает (ст. 55), заменяясь тюремным заключением или порукой. Пеня прежде, т.е. в начале московского периода, означавшая то же, что и древняя продажа, становится самостоятельным видом наказания по уничтожении продажи и применяется главным образом к преступлениям против порядка государственного управления (Суд.цар., 2-4,8-11,69; Улож., X, 5 и др.). Одинаковое значение с пеней имеет заповедь, т. ё. денежный штраф за проступки против полицейских распоряжений правительства (Улож., XXI, 19-20; XXV, 1-2); заповедью этот штраф называется потому, что деяние, наказываемое им, само по себе безразличное, "заповедуется", запрещается из соображений полицейских или финансовых. Другой вид заповеди - это добавочное денежное наказание за общие преступления, если преступник раньше совершения преступления угрожал им и тем вызвал против себя угрозу со стороны власти в виде заповеди*. Что касается конфискации ("взять на государя"), то она, как древнее "разграбление", сопровождает собой смертную казнь: "Которых разбойников казните, и тех бы разбойников подворья, животы и статки... отдавали тем людям, которых те разбойники разбивали... А что будет у исцовых исков останется разбойничьих животов, вы б то все переписали на список, да клали, где будет пригоже, да о том бы естя отписывали в Москву" (губи. Белозер. гр.). "Которых разбойничьих животов, за исцовою вытью, останется, и те достальные животы оценя продать на государя" (Уст. кн. разб. пр., ст. 54; Улож., XXI, 26). Но при смертной казни за измену (и вообще по политическим преступлениям) конфискация применяется лишь в том случае, если законные наследники преступника окажутся виновными в знании и недонесении на изменника (Улож., II, 7, 9, 10). Часто конфискация соединяется со ссылкой (ук. 1678 г. - П. С. 3., N 724) и другими наказаниями (Улож., XXV, 3, 11). Самостоятельное применение конфискации крайне редко.

_____________________

1 См.выше, ср. Н.Д. Сергеевского "Наказание в рус. праве XVII в.". стр. 270 и 271 и нашу заметку об этом сочинении в Унив. Извест. 1888 г. Проф. Сергеевский, отвергая наше понятие о заповеди, сам дает определение ей, совершенно согласно ее нашим.

_____________________

Личные наказания всех разрядов (направленные против свободы, жизни, здоровья и чести лица) были известны в московскую эпоху Нормальное развитие их шло следующим путем.

Одна из форм древнего потока - изгнание - в начале московского периода имеет точно такое же значение, как и в земскую, эпоху, т.е. означает изгнание из той земли, где жил преступник (а не из целого государства; см. губн. Белозер. гр.); но это не годилось уже при новом понятии о государстве: одна провинция его изгоняла бы своих преступных граждан в другую. Поэтому уже в XVI в. взамен изгнания появляется ссылка. В первый раз мы находим ее в указе 1582 г. против ябедников, которых велено ссылать в Курск и Вевск. Ссылка в этих случаях соединяется с телесным наказанием (кнутом), членовредительными наказаниями и тюремным заключением (см. Улож., XXI, 10 и др.). В Уложении вид наказания не получил надлежащего развития: оно применено лишь несколько раз за кражу и разбой (XXI, 9-10), за самовольный переход из городского состояния в крестьяне или в холопы (XIX, 13), за корчемство и употребление табака (XXV, 3,17), за невнесение судного дела в книги из корыстных целей (X, 129) и за участие в наезде (X, 198). После Уложения применение ссылки в законе постепенно расширяется: за непредумышленное убийство (1657), за ябедничество (1660), за укрывательство татей и разбойников (Новоук. ст. 1669, ст. 8,17), за разбой при отсутствии собственного сознания (там же, ст.") и пр. (см. там же, ст. 47, 61, 103). Таким образом, лишь во второй половине XVII в. ссылка становится одним из самых употребительных видов наказания; в особенности было важно применение ссылки к раскольникам (в статьях 1685 г.), что привело к колонизации Сибири преимущественно раскольниками. Всякая ссылка была вечной (или лучше - предполагалась такой). Ссылаемые лишь в особых случаях заключались на месте ссылки в тюрьму; по общему же правилу, определяемы были на месте или в службу (в дворяне или низшие роды службы), или в посады, или на пашню (в крестьяне; последним на месте выдавалась ссуда деньгами и вещами). Место ссылки в законе обычно не определялось, но каждый раз назначалось правительством. Кроме Сибири и северных окраин, такими местами были северные районы Европейской России, поволжские и приазовские города - словом, места, куда государство распространяло свои границы путем укреплений. Несамостоятельность этого вида наказаний и недостатки организации его заставляли обращаться к другим видам наказаний.

Следствием этого было чрезмерное применение тюремного заключения за счет ссылки. В более старых памятниках московского законодательства тюремное заключение не имело значения собственно карательного; оно употребляется в виде предупредительной меры взамен поручительства (когда его нет), а потому и не разнообразится по степеням (преступник заключается в тюрьму, пока не найдется порука, в противном случае на всю жизнь; см. Суд. цар., ст. 55). Карательное значение тюрьмы начинается с царского Судебника (ст. 41) и окончательно утверждается в Уложении (заключение татей в тюрьму на два года, XXI, 9). Но и этот вид наказания не мог получить надлежащего развития в Московском государстве, потому что устройство и содержание тюрем были крайне несовершенны: то и другое возлагалось в провинциях на посадские и уездные общины; целовальников и сторожей к тюрьмам выбирали те же общины, исполняя это с большой небрежностью. Поэтому тюрьмы были немногочисленны и тесны*; заключенные постоянно уходили целыми толпами ("вырезывались") из тюрем; питались они или на свой счет, или подаянием: ходя артелями по городу и выпрашивая милостыню.

______________________

* Для одиночного заключения служили каменные "мешки" (ниши, закладываемые камнем) и ямы в земле. В общих тюрьмах преступники и подследственные размещались по родам преступлений отдельно в тюрьмах губных и опальных.

______________________

Это заставляло правительство предпочитать другие личные уголовные кары как более простые и дешевые, а именно: наказания болезненные, развившиеся, несомненно, под влиянием татарщины (хотя в Европе они появились и без всякого влияния со стороны Востока и у нас начались еще до татар). Виды их: батоги, наказание прутьями толщиною в палец и кнут, наказание которым различалось как простое и как торговая казнь, т.е. наказание, повторяемое несколько раз на торгу во время сборищ народа (Улож., X, 186-188; XI, 27). Болезненные наказания явились первоначально как альтернатива продажи (в случае несостоятельности) и уже потом получили вполне самостоятельное значение. Они применяются ко всем преступлениям, не влекущим за собой смертной казни, в соединении с другими (тюрьмой, ссылкой, изгнанием).

Наказания членовредительные имеют двоякое значение: полицейское - для того, чтобы оставить преступнику навсегда отметку ("улику") его злодеяния, и чисто карательное. К первой категории относятся: урезание уха (за татьбу и мошенничество в 1-й и во 2-й раз, за разбой в 1-й раз - Улож., XXI, 9,10,15,16, 90; за непредумышленное убийство: ук. 1657 г); клеймение (пятнание), известное уже с XIV в. (Двик. устар.), но в XVII в. малоупотребительное (при существовании других, более тяжких "отметок").

Наказания увечащие второй категории являются, так сказать, уменьшенной формой смертной казни, будучи применяемы к тем же преступлениям, какие повели бы к смертной казни при обстоятельствах, увеличивающих вину. Фактически они появляются уже в земском периоде; в московском праве особенно развились под влиянием Прохирона и литовского статута (Улож., III, 5; X, 12; ср. XXII, 10, взятую прямо из литовского статута).

Смертная казнь, развитию которой противились лучшие князья земского периода, в московскую эпоху получила громадное применение. Впрочем, до судебников и в судебниках она назначалась только за самые высшие уголовные преступления: измену, убийство господина рабом, крамолу, подмет, святотатство. Прочие преступления вели к ней лишь при предположении о неисправимости преступника, т.е. при "лихованном" обыске или рецидиве. В Уложении сфера ее применения гораздо обширнее: она полагается за богохульство и совращение, за все политические преступления и участие в них, за составление фальшивых актов, делание фальшивой монеты, за умышленное убийство в некоторых случаях (на государственном дворе, в походе, в присутствии суда), за изнасилование женщины, за поджог. Вместе с тем усложнились и ее формы, из которых не все определены законом, а многие практикуются, не будучи установлены в законе. В законе определяется простая смертная казнь (повешение и обезглавливание) и квалифицированные формы ее (сожжение, зарытие живым в землю, залитие горла металлом). В практике употреблялись и другие формы как простой (расстреляние, отравление и утопление), так и квалифицированной смертной казни (колесование, рассечение на части, перетирание тонкими веревками, посажение на кол, распятие на кресте).

Бесспорно, жестокость московского уголовного права чрезмерна, но для правильной оценки его нужно иметь в виду сравнение с современными нашему Уложению кодексами Западной Европы, например, Каролиной, а кроме того, нельзя упускать из виду, что, по свидетельству исторических памятников, большая часть смертных приговоров не приводилась в исполнение в силу древнего обычая печалования, одного из драгоценнейших прав православного духовенства, которым оно и пользовалось постоянно. Освобожденного от смерти по таковому ходатайству обыкновенно пожизненно заключали в монастырь*.

______________________

* Проф. Сергеевский так объясняет относительную жестокость уголовного права XVII в.: "Обходиться гуманными мерами не было никакой возможности, потому что все государственное управление неизбежно построено было на постоянной борьбе с массою элементов антигосударственных". И затем автор приводит пример из актов г. Шуи 1639 г., когда все шуяне "учинились сильны и супротивны" против сыщика Тарбеева, присланного "для табачного и корчемного сыску" ("Наказание", стр. 70). Приведенный пример показывает противодействие населения ошибочным мерам государства (каковы несомненно были меры, относящиеся к табакокурению и корчемству). Что же касается здравых начал государственности, то у того же автора мы находим следующий правильный взгляд на дело: "XVII век русской истории не только не был веком разложения, но наоборот - веком созидания и наибольшего напряжения народных сил, хотя напряжения одностороннего... это могучая, конструктивная сила служения началу государственности". Затем автор ссылается на движение 1612 г..т.е. воссоздание государства силами самого населения (стр. 62 и 65). Трудно примирить это с идеей о "богатырских" подвигах антигосударственных элементов, будто бы вызвавших героические уголовные средства (см. 66 и ел.). Жестокость карательной деятельности увеличивается по мере увеличения ошибочных мер государственного управления; яркий пример представляет вмешательство государства в XVII в. в дело религиозной совести при возникновении раскола, а также ошибочные финансовые меры 1654 и следующих годов, в особенности же наиболее роковая ошибка - прикрепление крестьян в той форме, как это сделано Уложением, т.е. со слабой, недостаточной гарантией прав прикрепленных крестьян. - главный источник всех смут XVII в. (Разина) и большей части обыкновенных преступлений.

______________________

Следует иметь в виду, что после Уложения и до Петра I жестокость уголовного закона постепенно смягчается; это смягчение начинается уже в новоуказных статьях. "В период от новоуказных статей до воинских артикулов смертная казнь за татьбу почти совсем была изгнана, и весь период представляет историю постепенного смягчения наказаний за общие преступления, т.е. за татьбу, грабеж и разбой" (Л.С. Бел.-Котляревский: "О воростве краже", ст. 114)

Дата добавления: 2015-11-14