Мы такие разные, поэтому мы вместе

Уже десятый год подряд вместо 7 ноября – годовщины Октябрьской революции 1917 года – страна празднует (или полагается, что празднует) День народного единства. Официальная дата – 4 ноября. Если вы не знаете, откуда взялось именно четвертое число, позвольте вас просветить: 4 ноября 1612 Второе народное ополчение во главе с Мининым и Пожарским штурмовало Китай-город, вытесняя польских захватчиков из Москвы. Событие безусловно значимое – неизвестно, как сложилась бы история нашей страны, если бы Речь Посполитая отбилась от ополченцев; однако же, оно не оставило такого глубокого отпечатка в нашей культуре, как, например, война с Наполеоном или Великая Отечественная.

С датой разобрались. Теперь о том, как эти «дела давно минувших дней» получили статус праздника.

В сентябре 2004 года Межрелигиозный совет России выступил с инициативой сделать 4 ноября Днем народного единства. Правительство и так собиралось отменить празднование Октябрьской революции, но и выходной у людей отнимать не хотелось. Предложение межконфессионального совета власти устроило, и вот с 2005 года День народного единства – красный день календаря. Вы, наверное, спросите, а что не так? Выходные сохранили, представители разных религий работают сообща и предлагают праздник с хорошей идейной основой – чего жаловаться? А просто все пошло по стандартному сценарию: хотели как лучше, а получилось как всегда.

Я не стану сейчас говорить о проправительственных мероприятиях. Там все понятно: тысячи людей, видные политики, все друг друга поздравляют, обнимаются, по Тверской идут «народы России» с флагами (духовные скрепы крепчают, страна с колен встает). 4 ноября выделилось куда более интересными инициативами.

Начнем с того, что тогда, в 2005 году, в этот день состоялся «Правый марш». Это казалось относительно логичным: собрались «Евразийский союз молодежи» «Память», «Русский общенациональный союз» и т.д., у них там своя тусовка; единство, в общем-то, тоже было в тему. Тогда активисты из «Обороны» хотели было закидать это шествие презервативами с водой, но милиция не дала ребят в обиду. Над колонной возвышалась икона Казанской Божьей матери, большинство пришедших – типичные, знаете, программисты или инженеры из девяностых: свитеры на молнии, овальные или круглые очки, умный взгляд. Но потом эти марши переименовались в «русские», а интеллигентные лица как-то затерялись посреди лозунгов вроде «России нужен царь!», «Путиноиды реализуют планы сионистов» и бритых молодых людей в берцах, несущий флаги с символикой, которую некоторые по незнанию принимают за свастику. Те, кто туда приходят, стали диктовать русским, какими они должны быть: «русский значит православный», «русский значит за ЗОЖ», «русский то, русский это». Получается, что единение должно быть только у русских с определенными вписывающимися в какие-то критерии русскими. Остальные народы (как и остальные русские) вроде как выносятся за скобки.

Кстати, об остальных народах: конфликт в Украине стал какой-то осью, опорной точкой для прошлого вторника. Обещали ополченцев ДНР, вроде как, приезжал «Прапор». В Люблине в этом году прошел проукраинский митинг. Полторы тысячи человек кричали «Слава Украине – героям слава!», «Слава Киевской Руси, Новороссия, соси!». Здоровый, вдохновляющий пример единства, несколько идущий в разрез с мнением большинства. Идущий и кричащий где-то в Люблине, как можно дальше, чтобы, Боже упаси, не попасться властям, давшим столь чудный повод собраться.

Вообще, тут дело даже не в национализме, Украине или в том, что мало кому есть дело до события 400-летней давности. Точнее, не только в этом. Так уж получилось, что в сознании русского человека слишком силен архетип, установка, навязчивая идея – как хотите это называйте, – «мы и они». Была Русь и супостаты; были красные и белые (а спроси сейчас кого про черный или зеленый террор – мало кто вспомнит); были мы и Запад/жиды/любители джаза; сейчас из наиболее явных оппозиций – власть и «либерасты» (как вариант – власть и народ), коренные и мигранты, богатые и бедные. Конфликт стал своего рода привычным состоянием страны; то и дело кого-то бьют, насилуют, обкрадывают из-за вероисповедания, национальности, политических взглядов, сексуальной ориентации или простого «Потому что я так могу». Впрочем, в Конституции написано, что Россия – светское демократическое правовое государство. А Конституция врать не может.

Можно еще долго писать и про нелестные высказывания в адрес мусульман, ЛГБТ, и про незаслуженное равнодушие к ученым, пенсионерам, преподавателям, врачам, сиротам и прочие формы дискриминации. Я ведь это все к чему: если учредить День Невидимого Розового Единорога и ежегодно выбрасывать кровные налогоплательщиков на его празднование, то ни через 10, ни через 100, ни через 1000 лет этот Единорог не появится. То же самое с Днем народного единства: оно не возьмется из воздуха просто потому, что в нашей истории есть романтический эпизод с подходящей подоплекой и раз в году мы об этом вспоминаем. Сначала появились сталевары, учителя и таможенники, а уже потом – День сталевара/учителя/таможенника и так далее. Вы можете мне возразить: но ведь по данным опроса, 63 процента считают праздник нужным и важным. Давайте вспомним тогда про поднятие рейтинга Путина и на фоне каких событий это произошло. 10 же лет назад, когда 4 ноября отмечалось впервые, положительно отзывалось об этой инициативе только 45 процентов опрошенных. Подъем патриотических настроений – работает безотказно.

И в этом отношении гораздо честнее День России. Потому что Россия – славное прошлое, богатая культура, загадочная русская душа, а также пьющие, нелогичные, беспрестанно накалывающие друг друга люди – у нас есть. А вот единство… Единства у нас нет.

P.S. В понедельник на Миллионной улице около 20 мигрантов развязали драку с рабочими. Наверное, очень хотели достичь единства, но перестарались.

Дата добавления: 2015-11-14