Гермионе досталось

Войдя в гриффиндорскую гостиную, Гарри с облегчением оглянулся по сторонам: наконец-то он дома! Радостно вздохнув, мальчик протянул руки к камину – и тут же с криком отпрянул, потому что среди пылающих углей неожиданно возникла голова Сириуса.

- И не стыдно вам? – укоризненно вопросила голова. – Сбежали втихомолку, даже не попрощались...

Гарри скептически ухмыльнулся.

- Так вам же вроде не до нас было, а оставаться в компании Снейпа и Люпина – уволь. Они друг друга и без палочек чуть не прожгли взглядами. И вообще, крестный... скажи, а вот тебе не стыдно – отдавать меня на поругание за какую-то жалкую горстку галлеонов?

- Если честно, то нет, – Сириус весело подмигнул Гарри, – просто я не вижу в этом ничего такого – мы с твоим папой в ваши годы оттягивались на полную катушку. А вот вы с Драко прямо кисейные барышни – даже пить как следует не умеете. И между прочим, это вовсе не жалкая кучка – тысяча золотых монет на дороге не валяется.

- Тысяча?! – задохнулся от ужаса Гарри: он понял, что тремя днями на площади Гриммо его мучения не закончились а наоборот, все только начинается. – Знаешь, Сириус, я, эээ... пойду в спальню, пожалуй. Надо подготовиться к завтрашним урокам и все такое... Кстати, Снейп уже отчалил?

- Нет, – Сириус заметно помрачнел. – Скажи, ну что они в нем находят? На мой взгляд, по нему давно плачет отделение пластического хилерства в Святом Мунго, а также палата экспериментальной лоботомии. Мерзкая облезлая черная мышь... Да он, по-моему, моется только с приходом лета! Поверишь ли – повел Нарси и Дору на «экскурсию по Лондону». Рем чуть не превратился в волка безо всякого полнолуния. И чего они там не видели, в этом Лондоне?.. – тут Блэк, очевидно, прикинул, что именно показывает Снейп сейчас своим спутницам, потому что позеленел, хватая ртом воздух, потом посерел, после чего выпучил глаза, пошел красными пятнами и немедленно растаял в языках пламени, так и не произнеся больше ни слова.

«Так что же он им показывает? – размышлял Гарри, откидывая полог кровати. – Может быть, Тауэр? Я вот не был...» Мысли Гарри были прерваны самым бесцеремонным способом – дверь в спальню распахнулась и в помещение ввалился Рон Уизли. Вместе с Роном в спальню проникла внушительных размеров книжица, которую рыжий благоговейно прижимал к груди.

- Пушки Педдл, – едва дыша, пояснил Рон, - биография с иллюстрациями, раритетное издание. Отдал за него кучу денег, – при этих словах во взгляде Рона, устремленного на Гарри, появилось странное напряженное выражение. – Кстати, как прошла свадьба? Дамблдор нам всё рассказал, поздравляю. Но только знаешь – мне лично Малфой никогда не нравился.

- Да мне тоже, - признался Гарри. – Но он может быть неплохим парнем! Мы с ним, в некотором роде, подружились. Пришлось - Гермиона... или ты уже, наверное, в курсе?

- Я? Нет, не в курсе, а в чем дело? – Рон немного расслабился и даже положил драгоценную книгу на свою кровать, а сам сел рядом и в течение пятнадцати минут внимал сумбурному рассказу друга, стараясь преданно смотреть тому в глаза, пока Гарри повествовал о своих злоключениях. Реакция Рона была именно такой, как Золотой Мальчик и ожидал – рыжий в резких выражениях пояснил, как он, собственно, относится к этой идее и конкретно к Малфою. Когда разглагольствования Рона, начавшиеся с невинного «Эта белобрысая хмарь» дошли до стадии «Да он не увидит снитч, даже если им в него кинуть», брюнет исхитрился и ловко подсунул ему под нос биографию Пушек, удачно раскрытую на цветной фотографии вратаря в узких оранжевых плавках. Рон мгновенно заткнулся, выхватил книгу и перестал реагировать на внешние раздражители.

Стараясь не издавать лишних звуков, Гарри тихо выскользнул из спальни и только нацелился наконец нормально поесть, для чего собрался чинно посетить ужин в Большом Зале, как внезапно понял, что стал центром внимания всей гриффиндорской гостиной, которая как-то незаметно наполнилась народом. Кто-то приветственно махнул ему рукой, кто-то хлопал по плечу, проходя мимо, Гермиона испуганно улыбнулась из кресла, Джинни бросила в его сторону холодный взгляд и сделала вид, что увлечена игрой с Живоглотом, Невилл подавился тыквенным соком и оплевал Тревора... а еще Гарри отчетливо услышал смешки, звучавшие по углам комнаты, и понял: они знают. Они всё знают.

Положение надо было срочно менять – а еще душа требовала мести, незамедлительной и скорой расправы. Ясно было, что это не самый подходящий момент, чтобы рассказывать приятелям о свадьбе Сириуса или о своем «новом друге Драко». Поэтому Гарри принял единственно возможное решение – немедленно подошел к Гермионе, сел на корточки возле ее кресла и молча воззрился на нее с выражением, которое по его мнению должно было сойти за любовное томление.

- Гарри, ты что-то хотел мне сказать? – поинтересовалась Гермиона после пятиминутного сеанса игры в гляделки. – Или спросить?

Гарри продолжал пялиться на девушку, постепенно подбираясь к ее руке, до той минуты спокойно лежавшей на подлокотнике кресла. Гермиона его диверсию заметила слишком поздно, поэтому рука вскоре была быстро и бесцеремонна сграбастана. В этот момент большая часть гриффиндорцев заметила, что прямо перед их носом разыгрывается потрясающая сценка, и, устроившись поудобнее, начали внимательно наблюдать за происходящим. Молчание в помещении стало совершенно гробовым.

Тут Гермиона начала нервничать уже по-настоящему и не нашла ничего лучше, как затеять громкий и веселый разговор.

- Гарри, ты в порядке? Как ты съездил, и вообще... как ты пообщался с Сириусом? Как дела у Тонкс - давно ее не видела, она такая смешная... а Снейп приезжал? А как прошла свадьба? А кто еще был? А как... – тут Гермионе пришлось замолчать, потому что Гарри прервал ее сбивчивый лепет, с чувством прижав покоренную руку к губам, внимательно глядя Гермионе прямо в глаза. Та внезапно залилась краской и захихикала: – Ой, ты чего?

- Знаешь, Гермиона, я давно хотел тебе сказать, но все как-то не решался, - начал Гарри проникновенным голосом. Гостиная затаила дыхание – слышалось лишь чавкание Тревора, который наконец добрался до леденцов в кармане у Невилла, и приглушенное попискивание карликового пушистика, которого внимательно вслушивавшаяся в слова Гарри хозяйка случайно придавила. – Я долго думал, переживал... уже много месяцев я думал о тебе, о нашей дружбе... и вот сегодня я принял решение – надо открыться перед тобою. Потому что когда я смотрю на тебя, я могу думать только об этом... только об этом, понимаешь? – провыл мальчик дурным голосом.

- О чем же, Гарри? – тихо спросила Гермиона, уже не пытаясь убрать руку.

- Мне трудно говорить – и искренне надеюсь, что нас никто не подслушивает, - брюнет обвел глазами сокурсников, которые мгновенно сделали вид, что чрезвычайно увлечены интересной книгой или созерцанием игры языков пламени и совсем-совсем не смотрят на Гарри – очень надо!

- Ну, короче говоря, если начистоту... Если ничего не скрывать – а я не могу и не хочу больше скрывать от тебя свои чувства...

- Да-а-а? – подалась вперед Гермиона со странным голодным выражением на лице. – Знаешь, я действительно сожалею о том, что сделала, я ведь не со зла. Ты мне веришь?

Гарри посмотрел на нее, старательно изображая смущение.

- Это ничего, это никак не влияет на мои чувства к тебе. И все же я скажу, ладно?

- Ладно, - прошептала Гермиона чуть слышно.

- Мне так давно хотелось сказать эти три слова – ведь когда я смотрю на тебя, я постоянно думаю, только одна мысль. Вот она: ПОДСТРИГИСЬ НАКОНЕЦ, ЗУБАСТИК! – последние три слова Гарри произнес очень громко, после чего удовлетворенно наблюдал, как Гермиона с выражением абсолютного шока на лице молча глотает ртом воздух, а гостиная наполняется взрывами здорового смеха. Арнольду тоже повезло: Джинни чуть слышно вздохнула с облегчением и выпустила наконец еле живого пушистика из-под своей тяжелой сумки.

Пару секунд пронаслаждавшись произведенным эффектом, Гарри поспешил проскользнуть мимо портрета Полной Дамы, пока Гермиона не пришла в себя. Коридор, еще коридор, несколько лестниц – и вот он в вожделенном Храме Еды. Со счастливым вздохом Гарри опустился на скамью и навалил на тарелку всего, что было в пределах досягаемости. Ученики гомонили, десятки челюстей мерно перемалывали пищу, вилки звякали о тарелки – это было так умиротворяюще чудесно, что Гарри на секунду даже забыл и о пари, и о Гермионе-предательнице, и даже о своем новоиспеченном названном братце. Однако тот, увы, напомнил о себе в самый неподходящий момент – когда Гарри спокойно подносил ко рту очередную ложку супа, то почувствовал внезапный и очень ощутимый удар в спину чем-то острым. Обернувшись, он наткнулся глазами на Драко, сидевшего на соседней скамейке между Крэббом и Пэнси и с насмешливой улыбкой показывающего на Золотого Мальчика пальцем. Зрелище того стоило, ибо Гарри от неожиданности облился супом и теперь тихо жёг Малфоя полным справедливого негодования взором. Под скамейкой он приметил вилку – ничего получше вредный хорек, видимо, не придумал. Драко что-то глумливо рассказывал своим приятелям, но во взгляде его, обращенном на Гарри, отчетливо читалось напряжение, а под глазом красовался радужный синяк. Мальчик-который-так-давно-не-ел-нормально-и-видимо-и-не-поест-сегодня сразу понял: с блондинчиком что-то не так.

Через час, чертыхаясь про себя, Гарри устало потащился к Астрономической башне. Конечно, этот белобрысый подлец уже был там – прислонился к стене в своей любимой позе «король в печали» и грустно смотрит вниз.

- Ты, никак, собрался завершить свое бренное существование, Малфой, а меня выбрал в свидетели и помощники? – злобно поинтересовался Гарри, забираясь на площадку и грубо пихая аристократа в плечо, отчего тот совсем не изящно упал на каменную скамейку. – Ты бы еще ножом в меня кинул. «Гарри, вытащи скорее из спины этот милый нож, вытри кровь и поднимайся на башню – у меня срочное дело!» – издевательски пропищал он, подражая интонациям Драко. – Что случилось, несчастный ты грызун? Пэнси тоже решила поучаствовать в пари и залезла к тебе в постель, надеясь что после такого ты уж точно выберешь меня как меньшее из зол? Или это сделал Крэбб?

Драко недовольно встряхнулся и попытался – без особого, впрочем, успеха – принять лицу выражение оскорбленной невинности. Однако с бурно цветущим на лице синяком это было бесполезно, поэтому слизеринец быстренько убрал из глаз «невыплаканные слезы» и деловито сложил руки на груди.

- Как ты можешь, Поттер? Я, можно сказать, изо всех сил радею за наше общее дело, а ты в это время наливаешься супом! У меня срочные новости.

- Ну? – скептически протянул Гарри. – Гойл наконец сделал тебе предложение и ты хочешь пригласить меня на свадьбу? Учти – я хочу быть шафером. Представляю, как веду тебя к счастливому жениху, ты в веселеньком платьице с кружевами...

- Про свои сексуальные мечты расскажешь позже, а сейчас ты не мог бы заткнуться и послушать? Я кое-что принес, – с этими словами Драко театральным жестом выудил из-за пазухи замызганную тетрадку. – Думаешь, это, – он осторожно коснулся синяка, – появилось просто так? Нет, я пострадал за народ... то есть за нас с тобой... то есть не за нас, потому что мы – это не мы, но в общем и целом я хотел сказать...

- Короче, Малфой, что это за хрень?! – не выдержал Золотой Мальчик: он всё же не доел вторую порцию супа и сейчас был не в настроении поддерживать долгие беседы. Очевидно, Драко это понял, потому что просто протянул Гарри таинственный артефакт. На обложке сквозь бурые пятна просвечивали буквы, гордо гласившие: «Мой сладкий дневничок».

Дата добавления: 2015-11-14