Зачем мы ее делаем?

«Помни, время - это деньги. Тот, кто своим трудом зарабатывает в день 10 шиллингов и уезжает за границу или просто сидит без дела полдня, хоть и тратит на свои развлечения или лень всего лишь 6 пенсов (полшиллинга), пустыне считает, что это его единственные расходы; на самом деле, он потратил, точнее, выбросил на ветер, еще пять шиллингов». Так поучал своих читателей Бенжамин Франклин в1736 Г., когда розовые лучи восхода Промышленной революции лишь начинали окрашивать горизонт. Именно под влиянием таких идей Макс Вебер, экономист начала 20 века, пришел к знаменитому выводу, что сердце капитализма это культура труда.

Уделяя так много внимания труду, экономика просто полагается на более разумное предположение о том, что люди предпочитают отдых труду, а работают в основном для того, чтобы получить деньги, на которые они впоследствии купят себе то, что они хотят, например, еду и жилье или модельную обувь и билеты в кино.

Однако доказательств существования культуры отдыха гораздо больше, чем доказательств существования культуры труда. Основное состоит в том, что по мере увеличения благосостояния люди работают все меньше и меньше. Почти через сто лет после Бенжамина Франклина, в 1870 Г., обычный рабочий в одной из ведущих стран мира, трудился 3 тыс. часов в год, т. е. примерно по 58 часов в неделю, каждую неделю без выходных, или по 9,5 часов 6 дней каждые 52 недели в году. Однако с 1870 г. по 1990 г. количество часов, отводимых на отдых, стабильно росло. Увеличили размеры отпускных. Понизили пенсионный возраст. В большинстве стран люди все чаще стали переходить на частичную занятость. Сократили рабочий день у тех, кто работал полный день. В разные времена и в разных странах причины уменьшения продолжительности рабочего дня были разные. Тем не менее, в результате количество рабочих часов в год в промышленно развитых странах к 1990 г. сократилось до 2 тыс., за редкими случаями роста в некоторых странах во время Второй мировой войны.

Однако примерно десять лет назад эта тенденция замедлилась, а в некоторых случаях остановилась. В нескольких странах, среди которых оказались США, впервые за последние сто лет продолжительность рабочего дня даже увеличилась. В тех же странах, где сокращение продолжалось достаточно длительное время, оно отразилось либо в новом законодательстве, таких как Закон 1999 г. о 35-часовой неделе во Франции, либо в виде соглашения между правительством, профсоюзами и крупными компаниями, как в Германии.

Если взглянуть за пределы богатых стран-членов ОЭСР, мы увидим, что в бедных странах люди работают больше, особенно там, где объемы национальной промышленности быстро растут. Закономерность такова: когда страна переходит от низкого уровня доходов к среднему, люди работают больше - и значительно увеличивают производительность (эта величина показывает, сколько продукции каждый из них производит за час работы) ~ благодаря чему экономика быстро растет, а уровень жизни повышается. Но когда благосостояние еще больше увеличивается, рабочий день становится не таким длинным, и дальнейшее улучшение качества жизни достигается только за счет увеличения производительности. Если они не работают больше, они могут разбогатеть, лишь работая лучше. А это сложнее: в богатых странах темпы роста экономики гораздо ниже, чем в странах со средним доходом, старающихся достичь лучшего, где рабочий день удлиняется, а усилий прилагается все больше. Имеет ли это смысл с экономической точки зрения? Почему должен рабочий день удлиняться, а по мере развития страны сокращаться, и почему во многих странах должны возникать длительные тенденции сокращения? И почему эти тенденции должны прерываться?

Все дело в предложении рабочей силы - т. е. в том, насколько люди хотят работать, и насколько они эффективны. Долгосрочные тенденции связаны с предложением в экономике, а не с изменением спроса. Большинство основных экономических правил могут с легкостью объяснить существующую закономерность. Люди хотят работать, чтобы получать деньги, потому что они ценят товары и услуги, которые могут купить. С другой стороны, большинство работе предпочитает отдых.

Данное утверждение, конечно, нуждается в разъяснении. Некоторые профессионалы просто любят свою работу, или хотят уйти на время из дома, поэтому они не мучаются. Кроме того, работа - это определенный социальный статус, компания и чувство принадлежности к коллективу фирмы. Но все это можно получить, работая гораздо меньше, чем многие из нас. В итоге большинство сталкивается с проблемой баланса между отдыхом и доходом.

Таким образом, на графике, отражающем рынок труда, экономисты могут нарисовать восходящую кривую предложения рабочей силы. Чем выше почасовая оплата, тем больше работы, потому что люди хотят увеличить свой доход.

Но при очень высоких ставках заработной платы этот эффект дохода оттесняет эффект замещения, когда довольно большое число людей предпочитает насладиться отдыхом. Если заработная плата достаточно высока, они могут поддержать тот же уровень дохода при меньшей продолжительности рабочего дня, благодаря чему они смогут заменить дополнительный доход отдыхом. При таком высоком уровне заработной платы кривая предложения рабочей силы отклоняется обратно (или становится нисходящей).

Вот что вы получите, если будете составлять графики для сочетания средней оплаты и средней продолжительности рабочего дня в разных странах. При низком и среднем уровнях дохода люди работают дольше, и доходы повышаются. При более высоком уровне благосостояния многие предпочитают короткий рабочий день и медленный рост доходов.

Но это еще не все. Исследования показывают, что существуют различия в национальных предпочтениях. Ведь между странами, находящимися на одном уровне экономического развития, есть различия. Например, отпуск типичного американского или японского служащего составляет 10 дней в году (помимо государственных праздников), в то время как британские рабочие отдыхают 21 день в году, а датские - 31 день. В США только в период расцвета экономики в 1990-е годы компании ввели для дефицитных сотрудников дополнительные выходные и такие новшества, как банк свободного времени, но эти эксперименты прекратились, когда начался спад в экономике.

Кроме того, примерно 40% европейцев предпочитают короткий рабочий день высокой заработной плате, 21% из людей, работающих на полставки, тоже предпочитают неполный рабочий день, несмотря на то, что почасовая оплата на четверть ниже оплаты полной занятости. Опросы общественного мнения в США, напротив, показывают, что люди предпочитают высокую заработную плату (а не короткий рабочий день) и полную занятость (а не частичную).

Возможно, не должно удивлять то, что половина новых рабочих мест, созданных в Европе с 1987 г. по 1997 г., предполагали частичную занятость, что увеличивало количество служащих на полставки, в то время как в США (где в целом появилось гораздо больше новых рабочих мест) доля вакансий с частичной занятостью сократилась. В Европе на полставки в основном работают родители маленьких детей, а в США - студенты и пожилые люди. В 1999 г. 13% американцев работали на полставки, по сравнению с 15% во Франции, 17% - в Германии, 23% - в Великобритании и 30% в Нидерландах.

Поэтому, напрашивается вывод: европейцам больше, чем американцам и японцам, нравится отдыхать. Хотя баланс между доходом и отдыхом волнует работников по всему миру, разные предпочтения приводят к тому, что разные предпочтения делают разный выбор. То, как это выражается в реальном уровне жизни, зависит от того, какая доля потенциальной рабочей силы действительно работает и каков уровень производительности в каждой конкретной стране, другими словами, сколько продукции может быть выработано за один час работы. В Америке не только дольше рабочий день, но и больше доля взрослого занятого населения.

Уровень занятости (или доля населения от 15 до 64 лет) составляет в США 74%, почти не отстает от них Великобритания (72%), но во многих европейских странах уровень занятости составляет лишь 50-60%.. Это отражает и стабильно высокий уровень безработицы, и незначительную долю в рабочей силе таких групп, как замужние женщины, родители-одиночки, пожилые сотрудники, которым осталось немного времени до пенсии и молодежь в возрасте до 25 лет.

Американцы работают не только больше и дольше, но и более продуктивно. Средний уровень производительности в США на 20% выше тех же показателей в Великобритании. Однако Британия вообще отстает в производительности. Во Франции и Германии, а также в Японии и ряде небольших европейских стран, уровень производительности близок к американскому стандарту, а по некоторым параметрам даже выше.

В результате доход на душу населения в США в среднем выше, чем в других странах. (Только несколько небольших стран, таких как Монако и Люксембург, могут похвастаться более высокими уровнями доходов, но это вряд ли можно считать нормой.) Среднестатистический американец получает в год 32 тыс. долл., по сравнению с 26 тыс. долл. дохода немца и 18 тыс. долл. испанца (в этих данных на душу на селения учитывались и дети).

Это вознаграждение - для всех трудолюбивых американцев. Но разве деньги - это все? Никто не будет спорить с тем, что безработица - это позор для экономики и общества в целом, и важно, чтобы производительность была на высоком уровне, но большинство европейцев предпочитает сохранить свой короткий рабочий день и длительный отпуск. Ведь именно на Континенте появились так называемая «дольче вита» и завсегдатаи кафе. Если европейцы беднее, но счастливее перегруженных американцев, то в глазах экономистов это неплохой результат.

Экономисты даже располагают некоторыми данными об эволюции счастья, полученными в ходе исследований (т. е. опросов людей, единственного способа измерить счастье). Конечно, безработные или бедные люди не могут быть счастливы, но в безработице хуже всего то, что из-за нее люди беднеют. для многих это совершенно очевидно. Когда в 1999 г. во Франции безработные устроили забастовку (они действительно блокировали государственные учреждения), они требовали повышения пособия по безработице, а не работы. По обеим сторонам Атлантики с 1970-х годов наблюдалось небольшое повышение среднего уровня счастья, но оно несравнимо с одновременным резким увеличением дохода на душу населения. Получается, что большее количество денег не делает жителей богатых стран счастливее. Более того, люди, работающие с неполной занятостью или на самих себя, получают большое удовлетворение от работы, в то время как заинтересованность в работе среди полностью занятых служащих резко сокращается.

Во Франции попытались одновременно решить проблему неудовлетворенности и безработицы, установив официальную продолжительность рабочей недели в 35 часов.

Конечно, французские служащие были довольны, и закон имел большой успех. Он позволил бы создать дополнительные рабочие места, потому что решение вступило в действие в период экономического роста, так что работодателям не пришлось использовать короткий рабочий день для сокращения общего объема производства.

Однако еще рано говорить, что французский эксперимент увенчался успехом. Правительство тогда гарантировало, что после сокращения длительности рабочего дня никто не пострадает от понижения заработной платы, поэтому государству пришлось финансировать работодателей, чтобы выполнить свое обещание. В противном случае, чтобы оправдать повышение почасовой оплаты после сокращения рабочей недели до 35 часов, потребовалось бы резкое увеличение производительности. (Если зарплата больше производительности, то прибыль, объемы производства и занятость сократятся.) Поэтому во Франции либо должен значительно подняться уровень производительности, чтобы дать государству возможность сократить финансирование без ущерба для уровня занятости и объемов производства, либо налогоплательщикам придется платить довольно большие налоги.

Получается, что хотя за деньги счастье не купишь, они являются необходимым условием. А работа - условие наличия денег. Но экономисты хотят, чтобы вы были счастливы, а не просто богаты и, уж конечно, не перегружены работой.

Эпилог

Дата добавления: 2015-11-14