Priest of Fire

За спинами Бера и Глена зазвенела сталь: Воины из башни подбежали ближе, чтобы рассмотреть, что бродит на поле. Все они догадывались, но не хочется верить в плохое, пока оно не влезет в твои мысли сквозь глаза, раздирая голову паникой изнутри.

¾ Ты перебьешь их всех? – спросил барон у старика, ухмыляющегося при взгляде на горящую полосу крови. Солдаты сзади начали перешептываться, и Борроу спиной чувствовал их взгляды.

¾ Я? – Бера посерьезнел и взглянул на барона. – Нет, их убьете вы. Я лишь жрец, и мои силы ничтожны… Силы глупца и еретика, - ядовито добавил он.

¾ Их не берет сталь, ты сам знаешь, старик! – ответил барон сквозь зубы.

Армия существ из грязи и тины надвигалась на башню. Они пожирали дома в деревне, наползая на них кучами, покрывая стены и крыши своей грязью. Посреди деревни горел тот костер, от которого тащили старика на лошадях, ярко горел, и его пламя освещало этот ужас.

¾ Я не думал, что ты глуп настолько, что не можешь понять, какую жертву приносят Кровавому Богу за силу! – старик разозлился и плюнул на землю.

¾ Кровь? На этом поле пролилась река крови, и ты сам знаешь это! Так принеси ее в жертву, вытяни из-под земли и запусти ему в зубастую пасть! Подожги кровь падших солдат, наконец!

¾ Мне не нужна эта кровь, барон. А вот ваша… - Бера ловко выхватил меч из ножен барона и занес его над головой Глена. Борроу схватил лезвие правой рукой, а левая сжала горло старика:

¾ Ты недооцениваешь меня, жрец.

¾ Мне было нужно как раз это! – засмеялся Бера, хватаясь руками за запястье барона и пытаясь отодрать ее от себя, задыхаясь.

По лезвию потекла струйка крови, вниз, по желобку. Барон взял меч за рукоять кровоточащей рукой и бросил на землю дряхлого старика. Тот потер шею рукой, откашлялся и сказал:

¾ Теперь идите вершить свой божий суд, Барон. Но помните, что меч загорится только в ваших и моих руках, - потом его слова стали похожи на тресканье поленьев и шипение воды, в которую опустили раскаленное железо. «Краркшшшш», - как-то так звучали его слова. Сталь вспыхнула, пламя окутало лезвие, как жидкость окутывает стержень, по которому течет.

Борроу стоял и глядел на меч. Блики странно играли в его глазах. Пара шагов вперед с прикованным к пламени взглядом, и под ногу попался большой скользкий камень, чуть не помешавший держать равновесие. Меч опустился параллельно земле, лицо барона скривилось, и он снова пошел вперед, теперь глядя на освещенное пламенем поле. Огонь обжигал холодную тьму, из которой отблесками проявлялись тела безмолвных, страшных и опасных существ. Ни глаз, ни рта, ни носа, лишь смутные очертания и чавканье, бульканье болотной жижи их тел.

Тихое роптание людей и мерное дыхание пламени – почти полная тишина. Зловещая тишина поля. Свет с лезвия освещал дорогу на пару метров вперед. Глен Борроу мягко наступал на каменистую почву, оглядываясь по сторонам и выискивая отблески. Он не был уверен, ни в Бера, ни в своем мече, и смерть брата Гайне всплывала в мыслях как скинутый в реку труп – снова и снова, несмотря на бурное течение. Красивый голос монаха, обрывающийся его жутким уродливым криком… Борроу не боялся умереть - от этого монахи отучаются, зная, что Истинный даст им новый мир с новыми испытаниями и благами. Но сердце Глена начинало неистово биться в страхе, когда он понимал, то может умереть в этом мире – на краю земель, вот так, неправильно, утонув в животе живой грязи.

Монстры не подступали к полосе из пламени. «Не трясись как щенок, отнятый у молодой волчицы, что тебе какая-то кучка грязи? Боишься ударить в нее лицом?!» - заорало у него внутри. Барон отошел уже далеко от башни, остался один на один против хлюпающих тварей. И теперь его храбрость и хладнокровие утекали ручейками по ладоням. Он остановился, взглянув на теплое, не обжигающее пламя, и мысли, остановившиеся вместе с телом, разорвал новый крик: «Шавка! Шавка! – Отдавалось в голове как в большой пещере, - Иди им навстречу! Шавка!». Барон сжал рукоять сильнее, и огонь стал для него немного ярче. Мышцы лица сжались, ноздри затянули свежий воздух и медленно отдали его теплым дымящимся дыханием. Мысли собрались в пучок. Барон хрустнул шеей и шагнул вперед. Ступни медленно и спокойно опускались на землю, вминая в нее траву и камешки. Свет выхватил что-то блестящее из тьмы, и сердце барона резко замерло, а потом начало биться еще чаще. Это был липкий ствол дерева, и только… Борроу выдохнул, закрыл на секунду глаза. Когда он их открыл, ствол больше не блестел. Человек беспорядочно начал оглядываться, стук в груди нарастал, взгляд скользнул по земле, из которой вылезало то самое грязевое нечто, медленно поднимаясь, как колонна, и обхватывая ноги. В грудь изнутри ударило жаром, глотка огласила лес и поле яростным криком, и горящий клинок вошел в грязь. Часть ее затвердела, часть отползла в сторону, мелькнув глянцевым блеском в кустах. Барон вырвал ноги из глиняного плена, быстро пошел за монстром. Пара шагов вперед, ветви хлестнули по телу и загорелись, когда меч задел их своим пламенем. Впереди был лес, в который бежал Хлюпающий Монстр, перетекая по земле и покачиваясь как наездник в седле. Его окутывала тьма, вминая в себя бесформенное липкое тело, мелькающее среди деревьев.

¾ Черт с тобой, падла, - зло сказал Борроу и пошел обратно.

Меч уверенно лежал в руках, ярко полыхая и разгоняя тьму. Борроу водил лезвием из стороны в сторону, выискивая тварей, что убили монаха и заполонили его земли. Хлюп… Барон резко обернулся, взмахнув мечом. Сталь прорезал воздух, осветив грудь, или спину, или бок монстра, который становился ртом, раскрывая челюсти перед бароном.

¾ На! – крикнул барон, выбросив вперед руку с мечем. Она вонзилась в то место, где было бы сердце у человека, оно затвердело и осыпалось, огонь пожирал монстра, но тот бы еще способен бороться, обхватив левую руку своим телом из земли, воды, мокрых веток… Глен в отчаянии, пытаясь стряхнуть окутывающую его грязь, дернул плечом и полоснул клинком по грязи. Она вспыхнула, объяла трескающуюся глину, торчащие из нее ветви, перекинулась на все тело, оно громко трещало…

Треск перекрыло медленно нарастающее хлюпанье. Барон обернулся: его обступала живая грязь, справа, слева, она кралась, текла по земле, катилась чавкающим комом, закрывая собой все вокруг – деревья, поле, оставляя только частичку неба.

¾ Умрите! Дохните!

Пламя металось, падало отсветом на чудовищ, прожигало и прорезало их тела, продираясь сквозь мусор природы, застрявший в живой грязи. Их тела трескались и обрушивались, на барона, который откидывал «трупы» из глины в живые куски болотной почвы. Хлюп, хлюп… Яростные крики барона не находили ответа в безмолвной неживой тишине, и от этого по телу пробегала дрожь, после каждого крика. Крошки засохшей грязи падали на лицо, мешали дышать, меч и пламя на его лезвии проходили сквозь грязь, выжигая к чертям жизнь из порождений холодных и липких кошмаров. Вправо, влево, сверху на головы тварей. Грязь, прилипшая к доспехам, мешала двигаться, груды сухой глины под ногами вольно давили на колени. А текучая, бесформенная масса все окружала…

Один большой взмах вокруг себя, и глина вспыхнула огнем, не более жарким для барона, чем источники-ванны в горах Столицы, где люди со всего королевства расслабляли свои спины, опираясь о стенки теплых каменных ванн. Но здесь были совсем не ванны Лежбищной Долины. Со всех сторон тут была пылающая без дров и газа глина, и Борроу слышал хлюпанье надвигающейся армии, стекавшейся со всего леса. Пачкая руки, ноги, израненное лицо, он выбрался на стену глиняной тюрьмы, и тогда только услышал крики и увидел, как около десятка огней стремительно мчались по полю и мелькали над травами. Спрыгнув с глиняного уступа, Глен резанул по надвигающемуся куску грязи, который запылал, как и сотня уже окаменелых монстров. Поле озарялось этими факелами, твари больше не могли прятаться во тьме: от пламени, быстро распространяющемуся очагами поверженных грязевых туш, ночь стала подобием сумерек, где силуэты врагов неясно, но все же прорисовывались, даже в самых темных местах.

«Да! Да!» - задорно кричал голос внутри, будто кот-то с дьявольской ухмылкой жонглировал кинжалами в месте под сердцем. К Барону вернулась не только уверенность, но и задор внутреннего голоса передался в его руки и голову. В уставшие изнеможенные руки вторглось второе дыхание, и они закрутили меч так сильно, что воздух вокруг готов был загореться как лес во время пожара.

¾ Мой барон! – мимо, сверкнув горящим кинжалом, пробежал Рэтчет, вонзая свое оружие по десятку раз в каждого монстра, которого встречал.

¾ Я с вами, солдат, - откликнулся Борроу, и огонь перекинулся на новую бесформенную глиняную скульптуру.

Рукоять меча с размаху ударила по статуе, принеся слепую боль в плече барона. Глина треснула, после второго удара большими кусками обвалилась на землю. Барон тихо смеялся от того, что ему нравилось поджигать монстров, теперь нравилось, когда он перестал их бояться. Жижа больше не окружала его стеной, и глаза начинали жадно искать следующую цель для атаки.

Из-за спины барона выбегали бывшие солдаты, неся в руках пылающие мечи. Они налетали подвое на монстров, рубили их на три части и набрасывались на следующего. Рэтчет выглядел мальчишкой, не видевшим войны – так задорно он бился в гуще своих товарищей. Боров и Шмель шли за его спиной, прикрывая мальца от внезапных атак ползущих по земле тварей. «Получайте!» - выкрикивал Рэтчет и бежал на еще живую грязь, вонзая в нее меч с ожесточенным лицом. С каждым ударом оно озарялось улыбкой, а потом снова кривилось от кипятящейся внутри него агрессии.

¾ Эй, барон, - прямо перед Гленом вылетел Рикона, взмахнув мечем в направлении башни, - Тылы остались совсем голыми, нужно что-то делать!

Барон оглянулся – одинокий огонь у входа в башню, темный контур на фоне черного неба. Это разве поле для битвы? Ни крови, ни пламени, ни криков, все сейчас будет там, где пылают мечи, где ледяная сталь несет костры проклятого огня. Вот куда должен быть устремлен меч! Только…

Барон выломил толстую ветвь ближайшего тополя. Огонь перекинулся ветвь, и та полетела к башне. Рыжеватый свет выхватывал глиняные туши из тьмы, десяток монстров стекался к жителям деревни, а может и больше.

¾ Там кто-нибудь остался? – Борроу строго посмотрел на Рикону.

¾ Только Тоби да Неом. И, возможно, Неом уже ушел оттуда. Глен, в поле одиннадцать человек. А там только двое. Всех мужчин из Домов учат тактике и стратегии! Туда нужно больше людей…

¾ Тогда веди людей к деревне, Мэтью, - оборвал Борроу доклад на полуслове. – Мне нужны лишь ближайшие. Отправь двух вслед за мной, пусть прикрывают спину своего барона.

¾ Но Борроу! – Рикона закричал со злостью в голосе, - Барон должен быть жив, как символ. Тебя уже чуть не убили…

Ползучая тварь из грязи вспыхнула от взмаха меча барона, глина начала трещать от жара адского пламени. Крепкая рука бывшего монаха схватила бывшего дворянина за грудки. Голос барона был холоден и свирепо спокоен, каждое слово отлетала словно дробь:

¾ Ты считаешь, что это может меня убить, Рикона? Меня? Твоего барона?!

Последние слова были способны выдрать львиное сердце из груди и вставить туда сердце зайца, полное ужаса перед смертью. Эти слова не были криком, сотрясающим воздух, но душа, душа уходила в пятки, тонула в луже крови, зарывалась в землю и выплевывала надгробный камень.

¾ Но мой барон… - голос Риконы поник, как будто тот из вояки стал придворным пажом. – Там опасно, мы не можем вас потерять.

¾ Покажи своим подданным, как ты можешь их защитить, и они не отвернутся от тебя в темные времена. Вскрой брюхо их врагов перед глазами толпы, и головы твоих врагов окажутся на пиках. Так говорило «послание к лордам», и я последую совету великого короля, - Глен повернулся к башне и пошел к ней, держа меч склоненным к земле. От травы поднимались грязные силуэты, дрожащие как тени на воде. А обоюдоострый меч обрушивался на них «кулаком Господним» - неумолимо и по-судейски необратимо. За этим Дамокловым мечом следовала огненная буря, которая подчищала остатки. Борроу не видел, кто это был, может Бобби, может Дрю, может они оба. Его глаза почти не шевелились, смотрели на приближающуюся башню и темные хлюпающие орды.

Чей-то голос:

¾ Барон!

¾ Бейтесь. – ответил Борроу и снес часть булькающего тела.

И они бились, потому как больше им ничего не оставалось. Барон прорубался к башне, его рука уже почти окаменела от беспрестанной нагрузки, но только пламя и останавливало порождений зла. Уже никто не кричал – не было сил кричать так долго. Лишь лязг мечей, треск огня и всхлипы болотной плоти.

Они уже подходили к башне. В воздухе витал смрад болотного газа. Люди толпились внутри, их заслонял спиной Неом, отмахивающийся пылающим мечем от грязевых монстров, а Тоби стрелял горящими стрелами. Одна из стрел упала почти у ног барона. Глен крикнул и махнул мечом вперед, шагнув к башне.

¾ На твой меч будто адский лис уселся, Борроу, - громко сказал из-за спины Бобби Шмель, откашлявшись.

В коротком затишье посреди битвы барон кинул взгляд на своего подчиненного: забрызганные кожаные доспехи со стальными пластинами у живота и шеи, засохшие крупицы глины на лице и латах, раздувающиеся ноздри с проглядывающими на них венами. Кроткие волосы и шрам у виска – похоже, стрела пролетела у самой головы, чиркнув по черепу. Его меч тряс огненной гривой как у коня.

¾ А ты держишь в руках пламенную кобылу, Шмель. Веди ее в бой, будто она королевская, и она принесет тебе победу, - ответил Борроу.

Бобби кивнул в ответ и обернулся к полю. На нем зажигались все новые огни, некоторые тускнели и затухали, но их уже было очень много. Они освещали небо, и казалось, что это забрезжил рассвет. Барон охватил взглядом то, что по велению короля стало его владениями: высокие сосны кренились и скрипели, закрывая словно грядой облаков небо своими черными кронами. Они охватывали деревню и поле, а потом вместе с сушей обрушивались в пропасть горизонта, за которой должен был быть океан, а за ним – стена из туманов. Это была битва на краю света – непонятно с кем, невесть где, и все причины для этого – выжить. Без искусства политики, без высокой цели, все здесь и сейчас – крайность. Быть может, это то место, куда дьявол из камня закинул свою пику, обратив все чувства существ в тупую боль. Зачем? А зачем дьяволу души, наполняющие их миры? Быть может, то же отеческое чувство к своей песочнице, что и у Светлого Бога, только кто знает, что там, по ту сторону смерти. Именно потому демонам нужно идти на уловки – давать то, что нужно в Его мире за скромную плату… Только сначала демон отбирает то самое, за что следом просит душу. Демон камня дарует слепоту к боли. А его пика – превращающую в зверя боль, которая никогда не унимается, и к которой нельзя привыкнуть.

Из толпы за спиной вышел Бера, опираясь на какую-то палку. Борроу бросил на него суровый взгляд, но старик только усмехнулся:

¾ Расслабься, барон, тебе осталось воевать совсем недолго. С рассветом они все уползут в ту преисподнюю, откуда вылезли. Солнце сушит темные души, тебе ли не знать?

Старик стукнул палкой по пылающему мечу, и пламя начало утихать, гаснуть, не перекидываясь на посох еретика, и лишь немного освещая землю вокруг барона.

¾ Что ты сделал, старый ублюдок? Чтобы убить еретика, мне не нужен пылающий клинок. – Глен схватил Бера за ворот, а тот спокойно убрал руку барона. Его ухмылка медленно переросла в громогласный хохот, он повернулся к толпе и рассмеялся ей в лицо, потом его морщинистая морда снова повернулась к Борроу:

¾ Барону не престало марать руки о грязь, пусть и живую. Вы показали свою силу, избранник короля и богов. Дайте вашим воинам проявить себя, сомкнуть свои спины и биться до рассвета, а сами идите в свои покои и спите – день будет долог, – и потом, тихо, он добавил, - Теперь мы все еретики, барон.

Старик зашагал к башне. Борроу взмахнул мечом:

- Нет, - прозвучало твердо, - я буду драться до конца, чтобы защищать то, что мне принадлежит.

Старик усмехнулся, и ничего не ответил, а клинок полыхнул с новой силой.

¾ Сомкнем ряды! – произнес Борроу.

Дата добавления: 2015-11-14