Практическое занятие № 2

ЧЛЕНИМОСТЬ, ЦЕЛОСТНОСТЬ И СВЯЗНОСТЬ КАК (СТРУКТУРНЫЕ) КОНСТРУКТИВНЫЕ ПРИЗНАКИ ТЕКСТА

Цель – научить студентов определять разные типы связности и членимости художественного теста и описывать средства их выражения.

План

1. Понятие о членимости (дискретности), целостности и связности как основных категориях текста.

2. Формальное и семантическое членение текста.

3. Связность как категория текста (2 ч.). Средства создания когезии.

4. Целостность текста (когерентность)

5. Понятие о «выдвижении». Приемы выдвижения.

1.

Целостность и связность – эти, по существу, основные, конструктивные признаки текста – отражают содержательную и структурную сущность текста. При этом исследователи, в частности, различают локальную связность (когезию) и глобальную связность (когерентность). Локальная связность – это связность линейных последовательностей (высказываний, межфразовых единств). Глобальная связность – это то, что обеспечивает единство текста как смыслового целого, его внутреннюю цельность.

Локальная связность определяется межфразовыми синтаксическими связями (вводно-модальными и местоименными словами, видо-временными формами глаголов, лексическими повторами, порядком слов, союзами и др.).

Глобальная связность (она приводит к содержательной целостности текста) проявляется через ключевые слова, тематически и концептуально объединяющие текст в целом или его фрагменты.

Связность текста проявляется через внешние структурные показатели, через формальную зависимость компонентов текста. Целостность же текста усматривается в связи тематической, концептуальной, модальной. Значит – понятие целостности текста ведет к его содержательной и коммуникативной организации, а понятие связности – к форме, структурной организации.

2.

Текст имеет свою микро- и макросемантику, микро- и макроструктуру. Семантика текста обусловлена коммуникативной задачей передачи информации (текст – информационное целое); структура текста определяется особенностями внутренней организации единиц текста и закономерностями взаимосвязи этих единиц в рамках цельного сообщения (текста).

Единицами текста на семантико-структурном уровне являются: высказывание (реализованное предложение), сверхфразовое единство (ряд высказываний, объединенных семантически и синтаксически в единый фрагмент). Межфразовые единства в свою очередь объединяются в более крупные фрагменты-блоки, обеспечивающие тексту целостность благодаря реализации дистантных и контактных смысловых и грамматических связей. На уровне композиционном выделяются единицы качественно иного плана – абзацы, параграфы, главы, разделы, подглавки и др. Единицы семантико-грамматического (синтаксического) и композиционного уровня находятся во взаимосвязи и взаимообусловленности, в частном случае они даже в «пространственном» отношении могут совпадать, накладываясь друг на друга, например, межфразовое единство и абзац, хотя при этом они сохраняют свои собственные отличительные признаки.

В тексте мы имеем дело не с предложением (в терминологическом смысле), а с высказываниями, т.е. не с языковыми единицами, а с единицами речевыми, которые конкретизируют свой смысл в тексте. Например, предложение Студенты поехали на экскурсию может заключать в себе три высказывания, смысл которых проявляет контекст. Соответственно возможны разные акценты (ударения):

Студенты поехали на экскурсию (а не кто-то другой).

Студенты поехали на экскурсию (а не пошли пешком).

Студенты поехали на экскурсию (а не на сельхозработы).

Высказывание всегда имеет два компонента, в отличие от предложения, где может быть один компонент, два и несколько (главные члены и второстепенные; односоставные и двусоставные предложения). Компоненты высказывания – тема и рема (тема – данное, исходное; рема – новое, искомое). Члены предложения, например подлежащее и сказуемое, необязательно совпадают с компонентами высказывания – темой и ремой. Порядок следования компонентов высказывания – от темы к реме (это объективный, прямой порядок слов). Например: Мы услыхали звук. Поскрипывала дверь. Во втором высказывании «поскрипывала» – тема (Т, известное из первого предложения-высказывания) и «дверь» – рема (Р, то новое, что сообщается о данной теме). С точки зрения грамматической структуры предложения «дверь» будет подлежащим, а «поскрипывала» сказуемым.

На базе высказывания строятся сверхфразовые единства (или сложные синтаксические целые). Это вторая семантико-синтаксическая единица текста, представляющая собой объединенность двух и более высказываний – объединенность тематическую и структурную. Межфразовое единство организуется через тема-рематическую последовательность.

В тема-рематической последовательности осуществляется пошаговая тематизация ремы.

Единство темы можно рассматривать в объеме микротемы и темы всего речевого произведения. Мельчайшая частная тема – это тема, заключенная в межфразовом единстве. Переход от одной темы (микротемы) к другой есть граница межфразовых единств.

Для текста важна коммуникативная преемственность между его составляющими. Каждое высказывание в коммуникативном плане связано с предшествующим и продвигает сообщение от известного к новому, от данного, исходного к ядру. В результате образуется тема-рематическая последовательность, цепочка. Текст как единица коммуникативная предполагает такое соединение высказываний, в котором каждое из последующих содержит какую-то минимальную информацию, уже имевшуюся в предыдущем высказывании. Возьмем пример: В очень известном и большом городе жил царь (Р), вдовец. У царя (Т) была дочь, невеста (Р). Царевна (Т) далеко славилась и лицом и умом (Р), и поэтому (Т) многие весьма хорошие люди желали сосватать ее (Р). Среди этих женихов (Т) были князья, воеводы, и гости торговые, и ловкие проходимцы, которые всегда толкаются в знатных домах и выискивают, чем бы услужить (Н. Рерих. Детская сказка).

Каждое из высказываний в этом кусочке текста, который представляет собой межфразовое единство, поэтапно продвигает информацию вперед, как бы отталкиваясь от предшествующего высказывания, что проявляется в повторении уже данной информации: жил старый царь, вдовец – у царя (1-е предл. – 2-е предл.); была дочь-невеста – царевна (2-е предл. – 3-е предл.) и т. д.

Как видим, новую информацию несут рематические компоненты высказывания, именно они продвигают информацию вперед; тематические же компоненты фиксируют исходные пункты высказываний, они скрепляют отдельные высказывания, связывая их в единое целое и обеспечивая преемственность – информативную, коммуникативную, структурную. Повторная информация дается именно в тематическом компоненте высказывания, в котором согласно основной закономерности построения текста повторяется, полностью или частично, рема предшествующего высказывания. Так образуется тема-рематическая последовательность в пределах кусочка текста, который синтаксически организуется как сложное синтаксическое целое.

Та же цепная зависимость скрепляет в единое целое и следующую последовательность единиц в структуре сложного целого: Я увидел узкую улицу, уходящую в горы. Ее во всю длину перекрывал глухой, почти черный навес из виноградных лоз, растянутых на жердях. Большие зрелые кисти винограда висели низко над улицей. Под ними шел ослик с фонариком на шее. Фонарик был электрический и светил очень сильно (К. Паустовский). Так через тема-рематическую последовательность прослеживается постепенное, шаг за шагом, нарастание сообщаемой информации; ее вехи: улица – виноград – ослик с фонариком.

3.

Вначале о связности. Связь отдельных высказываний обнаруживается через сигналы связи – показатели связности, в частности имена, местоимения, местоименно-наречные слова, союзы и т.д. Они выступают индикаторами связи отдельных высказываний и компонентов текста. Однако структурная связь может быть выражена и посредством синтаксического параллелизма – цепочек высказываний, повторяющих одну и ту же модель. В последнем случае особенно важна и значима роль порядка слов при конструировании текста. Связь может не быть выражена словесно и существовать только на уровне логических отношений. Например: Стало душно. Мы вышли на улицу (причинно-следственная связь).

Структурная связь может быть левосторонней и правосторонней, в зависимости от места расположения сигналов связи в компонентах текста. Например: Я считаю, что ему в работе многого не хватает. Например объективности (форма ему отсылает нас к предшествующему контексту; так же как и слово например связано с впередистоящим высказыванием; с другой стороны, связь идет направо – многого, т.е. по контексту справа – объективности). Еще пример: Юность – это своего рода дар не уставать, не знать скуки, все воспринимать с воодушевлением. Но дар этот, если его понимать как естественный интерес к жизни, можно с годами и утратить, а можно и умножить (сигналы левосторонней связи – но дар этот, его). Еще пример: В таких случаях он вставал и, превозмогая боль, садился за пишущую машинку. (Левосторонний контекст: Мучительные боли в ампутированной ноге часто не давали Ивану Степановичу заснуть. – А. Крон. Капитан дальнего плавания.) Есть еще одна причина, почему я не вправе молчать. Количество публикаций, в том числе зарубежных, росло. Моя рукопись устаревала, не сходя с письменного стола. И я понял: от меня ждут не информации, а жизнеописания. Тогда я бросился в другую крайность. Начал писать биографический очерк (там же). Сочетание есть еще одна причина указывает на правостороннюю связь (причина должна быть раскрыта); сочетание бросился в другую крайность тоже ориентирует на последующее разъяснение (правосторонне направленная связь). Таким образом, левосторонняя связь – это указание в тексте на ранее сказанное (анафора); правосторонняя связь – это указание на последующее (катафора).

Грамматическая когезия ‑ это и грамматические повторы в ССЦ с цепной и параллельной связью. Грамматические повторы связывают каждое отдельное высказывание с предыдущим предложением. При этом в последующем предложении определенным образом повторяются или вводятся новые обозначения как темы, так и ремы.

Связь между предложениями в ССЦ обычно бывает цепной или параллельной. Формула параллельной связи: А → В; С → D. Формула цепной связи: А → В; В → С.

При параллельной связи каждое новое предложение должно быть начато новым подлежащим, выраженным существительным, его эквивалентом или местоимением любого разряда: каждое из предложений называет новый референт (объект действительности). Допускаются только полные точные повторы: Сегодня я проснулся на рассвете И вышел на балкон. Густой туман е два светлел. Невидимое море Вздыхало тихо (Дуд.)

При цепной связи во втором предложении используются все возможные повторы, называющие один и тот же референт:

а) анафорический предметно-местоименный повтор (Последняя туча рассеянной бури! Одна ты несешься по ясной лазури. Пушкин); местоименно-местоименный (Я – меня);

б) непредметно-прономинальный повтор, в этом случае антецедент (начальное ключевое слово) может быть выражено наречием со стремлением к субстантивации:

Явившимся на зов предвестницы,

Неслось к обоим это завтра,

Произнесенное на лестнице.

Оно с багетом шло, как рамошник (Пастернак)

в) анафорический повтор местоименными наречиями там, туда, тогда, когда, где, куда и др.

Белым камнем я тот день отмечу,

Когда я о песне пела,

Когда к победе навстречу,

Обгоняя солнце, летела (Ахм.)

Анафорические средства цепной связи всегда строятся в направлении антецедент → анафора.

г) Средства выражения связи могут быть имплицитными (так называемая нулевая анафора, обозначаемая знаком Жi). Например: Космонавт, работавший в открытом космосе, завершил эксперимент. Он вернулся в помещение станции. Затем (Жi) снял скафандр и (Жi) приступил к анализу результатов.

г) При катафорическом повторе мысль читателя направляется вперед, в перспективу, к концу фразы. Изменяется не характер референции (т.е. в соседних предложениях называется по-прежнему один и тот же объект или субъект действительности), а направление: катафора → антецедент. Возникает эффект ожидания необходимой информации, т.к. отсылающий компонент назван раньше. В СПП придаточное предложение может предвосхищать главное: Гд е танк горел – там ныне мирный трактор. Этот прием в синтаксисе и стилистике называется антиципацией (предвосхищением). Прием катафоры наблюдается и при предметно-местоименном повторе:

Так вот он – тот осенний пейзаж,

Которого я так всю жизнь бояась (Ахм.)

Но и им суждено было выцвесть,

И на лете – налёт фиолетовый,

И у туч, громогласных до этого, ‑

Фистула и надтреснутый присвист (Пастернак)

Антиципация (с катафорическим местоимением) выполняет следующие стилистические функции:

· функцию «вербального жеста», указания на определенный или неопределенный объект:

Пусть для ваших открытых сердец

До сих пор ЭТО – светлая фея

С упоительной лирой Орфея,

Для меня ЭТО – старый мудрец (Анненский).

В данном тексте связь параллельная, второе предложение противопоставлено первому: для наших сердец – для меня.

· местоимение ЭТО, играя роль темы, может не называть, но указывать на всю временную ситуацию в целом; время называет рема: ЭТО было // поздним летом

· повторяющееся указательное местоимение может очерчивать пространство, экспрессивно усиливая описание (при параллельной связи):

ЭТА резанность линий,

ЭТОТ грузный полет,

ЭТОТ нищенски синий

И заплаканный лёд! (Анненский)

· повторяющееся указательное местоимение усиливает экспрессивно-эмоциональную характеристику персонажа – неучастника КА (цепная связь):

Нам легче поверить всегда за другого,

Как часто, успев его сердце узнать,

Я верил: ТАКОГО, как ЭТОТ, ТАКОГО

Не смеет она ни забыть, ни предать (К. Симонов)

· могут вводить эмоционально-экспрессивную оценку внутреннего состояния лирического героя ( градация при цепной связи):

ЭТОЙ неге бледной,

ЭТИМ робким чарам

Страшен луч победный

Кровью и пожаром

(Анненский)

д) роль связующих элементов могут выполнять «дискурсивные» слова: модальные слова и частицы. Они слова акцентируют внимание читателя на наиболее существенных, с точки зрения автора, фрагментах текста:

Через всё небо подвигались толчками белые облака, ‑ по-моему, они повторяются, по-моему, их только три типа; по-моему, всё это сетчато и с подозрительной прозеленью (В. Набоков).

Издали доносился стук ящиков, неистовое шерошение бумаги. Это Лида искала билет (Набоков. Дар).

Занятие №3

4.

Целостность текста (когерентность) – это прежде всего единство тематическое, концептуальное, модальное. Смысловая цельность заключается в единстве темы – микротемы, макротемы, темы всего речевого произведения.

Мельчайшая частная тема – тема, заключенная в межфразовом единстве (она обычно дается в зачине, первой фразе единства). Межфразовое единство монотематично. Переход от одной темы к другой есть сигнал границы межфразовых единств. Единство темы проявляется в регулярной повторяемости ключевых слов через синонимизацию ключевых слов, через повторную номинацию. Единство темы обеспечивается тождеством референции, т.е. соотношением слов (имен и их заместителей) с одним и тем же предметом изображения. С единством темы, наконец, связано явление импликации, основанное на ситуативных связях. Наличие одних отображаемых предметов предполагает наличие и других, ситуативно связанных с ними.

Вот пример того, какова роль ключевых слов в создании смысловой цельности текста, в осуществлении активной связи их с другими словами, помогающими всесторонне раскрыть обозначенную тему:

Несколько дней лил, не переставая, холодный дождь. В саду шумел мокрый ветер. В четыре часа дня мы уже зажигали керосиновые лампы, и невольно казалось, что лето окончилось навсегда и земля уходит все дальше и дальше в глухие туманы, в неуютную темень и стужу.

Был конец ноября – самое грустное время в деревне. Кот спал весь день, свернувшись на старом кресле, и вздрагивал во сне, когда темная дождевая вода хлестала в окна.

Дороги размыло. По реке несло желтоватую пену, похожую на сбитый белок. Последние птицы спрятались под стрехи, и вот уже больше недели, как никто нас не навещал – ни дед Митрий, ни лесничий.

Лучше всего было по вечерам. Мы затапливали печи. Шумел огонь, багровые отсветы дрожали на бревенчатых стенах и на старой гравюре-портрете художника Брюллова. Откинувшись в кресле, он смотрел на нас и, казалось, так же как и мы, отложив раскрытую книгу, думал о прочитанном и прислушивался к гудению дождя по тесовой крыше (К. Паустовский. Прощание с летом).

Перед нами раскрывается тема осеннего холодного дождя и тех ощущений, которые он вызывает. Ключевое слово дождь связывает воедино весь фрагмент текста, состоящий из четырех межфразовых единств: лил дождь, холодный; мокрый ветер; глухой туман; темень и стужа; темная дождевая вода; дороги размыло; гудение дождя. В сущности, это развертывание одной темы, темы дождя, которая помогает передать другой, глубинный смысл отрывка – физическое и душевное состояние «наблюдателей» этого дождя. Так, ключевые слова создали не просто сюжетный фон отрывка, но и нечто большее – глубинный смысл текста.

Ключевые слова, становясь доминантными обозначениями, создают вокруг себя единый смысловой контекст, вовлекая в него другие слова, ситуативно связанные со словом-понятием, избранным в качестве ключевого. Как, например, в следующем межфразовом единстве найденный писателем образ путешествия повлек за собой соответствующий словесный набор: дали и дороги; на каждом шагу; переплетение дорог.

Работа над этой книгой напоминает путешествие по мало знакомой стране, когда на каждом шагу открываются новые дали и дороги. Они ведут неведомо куда, но сулят много неожиданного, дающего пищу для размышлений. Поэтому заманчиво и просто необходимо хотя бы и неполно, как говорится, начерно, но все же разобраться в переплетении этих дорог (К. Паустовский. Золотая роза).

Ключевые слова создают семантические текстовые поля. Это смысловой лейтмотив. Как правило, ключевые слова связаны с темой текста, фрагмента текста, отдельного межфразового единства. Если это фразовое единство, то ключевое слово обязательно присутствует в его зачине в качестве смыслового центра. И именно это слово семантически притягивает к себе другие слова, расположенные в пояснительной части сложного целого, раскрывающей данную микротему.

Ключевые слова как семантически важный элемент текста могут оказаться центральными в системе образов того или иного художника слова. Через них не только выражается основная идея произведения, но и авторская стилистика. Л.К. Чуковская в «Записках об А. Ахматовой» писала: «Чтоб добраться до сути, надо изучать гнезда постоянно повторяющихся образов в стихах поэта – в них таится личность автора и дух его поэзии» (8 августа 1940 г.). Исследователь В. Виленкин, в частности, обратил внимание на то, что таким ключевым понятием-словом для А. Ахматовой можно считать образ «тени». Впервые «тень» появилась в «Белой стае»:

Там тень моя осталась и тоскует,

Все в той же синей комнате живет.

После смерти А. Блока и о гибели Н. Гумилева – опять:

Из прошлого восставши, молчаливо

Ко мне навстречу тень моя идет.

В «Поэме без героя» и других произведениях метафора «тени» меняет свою природу, расширяет и углубляет свой смысл, часто превращается в шифр, разгадывание которого приводит к пониманию подтекста. Так ключевое слово, обрастая новыми оттенками значения, становится сигналом тайнописи.

Я иду навстречу виденью,

И борюсь я с собственной тенью –

Беспощаднее нет борьбы.

Рвется тень моя к вечной славе,

Я как страж стою на заставе

И велю ей идти назад.

Роль ключевых слов может выходить даже на уровень жанра, например, существовал определенный подбор слов-сигналов для русской элегической школы (В. Жуковский, К. Батюшков). Стоило только появиться словам томиться, бледнеть, младость, радость, луна, роза, слезы, кипарис и др., как читатель сразу понимал, что перед ним элегия. Создавался лексический канон жанра. Элегия оставалась непроницаемой для простого бытового слова. Элегия как «песнь грустного содержания» (В. Белинский) тематически была ограничена. И следовательно, лексическая канонизация представлялась жанровообразующим признаком.

Когерентность предполагает такие виды связности, как ассоциативная, композиционная, логическая и коннотативная.

· При ассоциативной связности, говорил Илья Романович Гальперин, читатель должен удерживать в своей памяти 2 параллельно идущих потока информации: образной и логической:

Тогда луна начинает неистовствовать, она обрушивает потоки света прямо на Ивана, она разбрызгивает свет во все стороны, в комнате начинается лунное наводнение, свет качается, поднимается выше, затопляет постель (М. Булгаков). Здесь отражены несколько ассоциативных планов: полная луна, светлая ночь (луна, свет) – шторм, наводнение (неистовствовать, обрушивает потоки, разбрызгивает, наводнение, поднимается выше, затопляет);

· коннотативная связность – это связность оценочная, эмоциональная, экспрессивная, стилистическая, опирающаяся на оценку и эмотивность информационных пространств автора, текста, читателя):

И микрофону я не по нутру. Да, голос мой любому опостылит. Уверен, если где-то я совру, он ложь мою безжалостно усилит. Бьют лучи от лампы мне под ребра. Светят фонари в лицо недобро. И слепят с боков прожектора. И – жара!…жара!… жара!… (В. Высоцкий). Разговорная окраска текста создается с помощью сниженной лексики и фразеологии (опостылит, совру, бьют по ребра, недобро, слепят), интонации и повтора;

· композиционная (структурная) связность в художественном тексте обычно рассматривается как пирамида Фрайтага, где вершиной служит кульминация, ей предшествуют экспозиция, завязка, развитие действия, а за ней следует спад действия, эпилог. Существует множество других видов композиционной связности.

Когерентным всегда является текст, имеющий:

· заголовок;

· риторические фигуры;

· композиционные приемы управления вниманием, в том числе выдвижение.

КОМПОЗИЦИОННЫЕ ПРИЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ ВНИМАНИЕМ

Весь комплекс выразительных средств обычно объединяется общим термином ВЫДВИЖЕНИЕ ( актуализация). Под выдвижением понимаются способы формальной организации текста, фокусирующие внимание читателя на определенных элементах сообщения и устанавливающие семантически релевантные отношения между элементами одного или чаще разных уровней. К числу наиболее распространенных видов выдвижения относятся конвергенция, сцепление и «обманутое ожидание».

Конвергенция – это схождение в одном месте пучка стилистических приемов, участвующих в единой стилистической функции. Языковые средства реализации конверенции могут быть, например, такими:

Пример из книги Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву»: Звери алчные! Пиявицы ненасытные! Что мы крестьянину оставляем? То, чего отъяти не можем? Воздух! Да, один воздух…

1. На коротком отрезке текста сосредоточиваются:

а) эмоционально-окрашенная лексика;

б) грамматические тропы (аллеотеты): риторический вопрос, риторическое восклицание и обращение;

в) тропы: метафора, гипербола;

г) словесные фигуры убавления (эллипсис и апосиопеза);

д) фигуры прибавления с контактным расположением повторяющихся элементов (геминация);

2. Указанному отрезку должен предшествовать другой, отличающийся значительно болей протяженностью при полном или почти полном отсутствии перечисленных выше средств.

Сцеплением обычно называют появление сходных элементов в сходных позициях, сообщающее целостность тексту. Языковые средства:

1. На однотипных, симметрично расположенных отрезках текста, например в начале или в конце синтагм, фраз, предложений, строк, строф, абзацев и пр., располагаются однотипные элементы, связанные между собой структурно-семантическими отношениями.

2. Вследствие и в рамках такого размещения образуются нижеследующие фигуры: фигуры прибавления в виде анафор и эпифор; зевгма, эпанод; антитеза; градации; развернутые сравнения, метафоры, и метонимии, развертываемые в виде аллегории; рифмы и моноримы (монорим – стихотворная строфа или целое стихотворение, где все строки завершаются одинаково звучащей рифмой:

Когда будете, дети, студент ами, / Не ломайте голов над момент ами, / Над царями и над президент ам и, / Над морями и над континент ами, / Над Гамлетами, Кирами, Кентами… ( Апухтин).

Под «обманутым ожиданием» понимается такой тип выдвижения, который основан на нарушении предсказуемости. Здесь тематические, структурные, смысловые ожидания, ассоциативные стереотипы (пресуппозиции), исходящие из ее начальной части, вступают в противоречие с содержанием концовки: На съезд животноводов приехал восьмидесятилетний пастух из Азербайджана. Он вышел на кафедру, посмотрел вокруг и сказал: «Это какой-то дивный сон…» (И. Ильф). Еще один пример «обманутого ожидания»:

А все-таки нация чтит короля - /Безумца, распутника, авантюриста - / За то, что во имя бесцельного риска / Он вышел к Полтаве, тщеславьем горя, / За то, что он жизнь понимал, как игру, / За то, что он уровень жизни понизил, / За то, что он уровень славы повысил, / Как равный, бросая перчатку Петру. / А все-таки Швеция чтит короля - / За то, что оставил страну разоренной, / За то, что, рискуя наследной короной, / Повел гренадеров в чужие поля, / За то, что цвет нации он положил, / За то, что был в Швеции первою шпагой, / За то, что, весь мир удивляя отвагой,/ Погиб легкомысленно, так же, как жил. / И уровень славы упал до предела. / И уровень жизни возрос до предела. / Разумные люди. У каждого дело. / - И все-таки Швеция чтит короля! ( Куняев. Карл Х11).

ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ к №2

Дата добавления: 2015-11-14