Историография

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО

ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«КАЗАНСКИЙ (ПРИВОЛЖСКИЙ) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ИНСТИУТ ИСТОРИИ

КАФЕДРА ТЮРКОЛОГИИ И ИСТОРИИ ТАТАРОВЕДЕНИЯ

Специальность: 030600 – «История Поволжья и Приуралья»

КУРСОВАЯ РАБОТА НА ТЕМУ:

«Дипломатические взаимоотношения России и Ногайской Орды в 1489 – 1508 гг»

Работу завершил: "___"______________ 2012 г. Студент 1 курса 04-2104 группы очного отделения контрактной формы обучения Тарисов Динар Дамирович ____________________

Работу допустил к защите: "___"______________ 2013 г. Научный руководитель: Доцент Мустафина Дина Абдулбаровна____________________________

Казань 2013

Оглавление

Историография……………………………..с.2-14

Введение……………………………………..с.15-18

Причины возникновения и установления

Дипломатических отношений……………. с.19-24

Содержание дипломатического процесса,

Точки сближения и узлы противоречий в русско-ногайских отношениях…………………………………. с.25-30

Механизм принятия решений между двумя государствами………………………………. с.31-33

Характер русско-ногайских

Отношений…………………………………... с.34-37

Заключение………………………………….. с.38-39

Список использованной литературы……. с. 40

Историография

Как известно, с падением Золотой Орды на более мелкие государственные образования, Россия в какой-то мере унаследовала прошлую модель взаимоотношений с их предшественницей, невзирая на полный суверенитет и независимость Руси[1] от джучидских государственных образований. Не является в этом случае исключением и Ногайская Орда или Мангытский Юрт, который в течение всего 16 века играл важную роль во внешней политике России на передовой линии Урала и по ту сторону от него в Западной Сибири, а также во многом определил ход многих исторических событий и явлений 16 века. Проблема же взаимоотношений Москвы и Юрта привлекала многих историков с 19 века, когда Ногайская орда, бывший вассал Турции и Крыма, вошла в состав Российской империи. Своеобразная их организация, поиск способов управления множеством кочевых улусов вызвали необходимость изучения исторических корней ногайцев, обстоятельств их появления в Причерноморье и на Северном Кавказе. Первый этап в изучении взаимоотношений Ногайской Орды Русского государства прежде всего заключался в накоплении материала. Первым ногайские сюжеты в истории России и её внешней политике рассмотрел М.М. Щербатов. В своей “Истории российской от древнейших времён” при изложении международных связей Москвы в конце XV-XVI в. автор привлекает документы Ногайских дел из архива МИД тех лет. Чуть более чётко отношения между Россией и ногайцами стали просматриваться в работе Н.М. Карамзина “История государства Российского”. В ней он отводит много места взаимоотношениям Москвы с Юртом. Будучи прекрасно ознакомленным с источниками, он сумел выявить основные периоды существования государства, а также дать определение этнонима “ногай” и охарактеризовать правящую иерархию Мангытского Юрта. Хотя Орда и рассматривалась им как полноправный участник международных отношений той эпохи, Карамзин рассматривал её как извечного врага православной монархии. К сожалению, довольно субъективно автор также сравнил Синюю, Большую и Ногайскую Орды.[2] Последующим этапом в изучении отношений Ногайской Орды с российским государством можно считать процесс анализа данных, полученных из источников. Так, С.М. Соловьев в “Истории России с древнейших времён” уделяет большое внимание изучению нюансов московской политики по отношению к заволжским кочевникам, которые, тем не менее, рассматривались им как естественное препятствие для России на её пути к могуществу. В связи с этим автор делает незаслуженно негативный вывод о ногайском факторе в русской истории. Несмотря на это, с появлением книг Н.М. Карамзина и С.М. Соловьёва стало ясно, насколько важными для правительства России были отношения с ногайскими татарами в период присоединения Поволжья. В монографии Г.И. Перетятковича “Поволжье в XV – XVI вв.” автор попытался осветить международное положение дел в Поволжье, изучил улусную систему Орды, взаимоотношения мангытских группировок и их ориентацию на Бахчисарай или Москву.[3] Несмотря на тот факт, что В.Д. Смирнов в своём труде “Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII века” рассматривал больше крымский фактор, нежели ногайский, тем не менее, он, используя турецкие и крымские рукописи, проанализировал сложные крымско-ногайские отношения. Ещё одной заслугой Смирнова можно считать то, что он совершил важное наблюдение о роли ногайской партии о крымской политике, а именно – роли рода Мангыт – Мансур-Улы. Первым учёным, затронувшим и изучившим такие важные вопросы в истории ногайской Орды, как хозяйственный быт, социальная структура и внутренние факторы политического развития, был М.Г. Сафаргалиев. Исследование он провёл, опираясь на выпуски “Продолжения русской вивлиофики” 1577-1587, 1601-1608, 1613, 1630 гг. В его диссертации “Ногайская Орда в середине XVI века” были проанализированы хронологические этапы становления и распада государства, его взаимоотношения с соседями, социально-экономический, а также политический строй[4]. К сожалению, согласно с утвердившимся в науке марксизмом, автор оценил общественный строй Ногайской Орды как слаборазвитый и примитивный, соответствующий скотоводческому кочевому феодализму. Обозначив ряд важнейших вопросов, автор не достиг полного отображения истории Орды. Тем не менее, профессор А.А. Новосельский, опираясь на многочисленные крымские и ногайские архивные документы в своей диссертации “Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века”, представил читателю сложную картину международных дел и стратегию степной политики Москвы. Основываясь на свидетельствах источников, автор анализирует и разрешает вопрос о характере подчинения Большой Ногайской Орды Россией.

Третий этап в изучении отношений между Ногайской Ордой и Россией, современный, уже помимо описания и анализа, характеризуется попытками исследователейвыявить определённые закономерности эволюции и развития взаимоотношений между двумя государствами через призму внутреннего устройства Орды. Огромную роль в развитии ногаеведения сыграла работа В.М. Жирмунского “Тюркский героический эпос”. Обратив внимание на ногайский цикл сказаний о сорока богатырях, он занялся изучением документов и сведений о Ногайской Орде, дабы выявить правомерность соответствия имён эпических персонажей реальным историческим деятелям кочевого средневековья. Хотя в итоге автор пришёл к выводу, что фольклорная интерпретация героев и событий в эпическом цикле едва ли соответствует реальным историческим прототипам, он, тем не менее сумел проанализировать систему кланов и их ветвей у ногайцев и их взаимоотношений. В то же время им были сделаны тонкие наблюдения над особенностями ногайско-крымских, ногайско-казанских, ногайско-астраханских, ногайско-казахских отношений и над иерархиями различных ветвей рода Эдиге-Мусы. Е.А. Поноженко, стремясь рассмотреть Мангытский Юрт как самостоятельный субъект исторического процесса, в своей диссертации “Общественно-политический строй Ногайской Орды в XV - середине XVII в.”. Главной особенностью этой работы стало то, что автор сумел переступить через уже давно сложившееся мнение о ногаях как лишь об одном из объектов внешнеполитической деятельности России. Детально подойдя к вопросу падения Ногайской Орды, Е.А. Поноженко приходит к выводу о том, что распад ногайского общества был вызван далеко не политикой Москвы или нашествием калмыков. Камнем преткновения в развитии Ногайской Орды стали “внутренние факторы развития ногайского феодального общества”, а именно – появление “улусных чёрных людей” – принципиально нового социального слоя, который не успел окончательно сформироваться и сменить старую ногайскую элиту – мурз. Данный процесс был прерван калмыцкой интервенцией на территорию Юрта. Работа Е.А. Поноженко интересна также тем, что автор делает попытку систематизации социальной иерархии мангытских вельмож, им подробно охарактеризован их статус, а также широко представлены функции и компетенция высших должностных лиц Юрта – бия[5], кековата, нурадина и тайбуги. В 1980-х наблюдается небезосновательный интерес ногайских учёных к собственной истории. Одним из самых известных и ценных трудов считается монография Б-.А.Б. Кочекаева “Ногайско-русские отношения в XV-XVIII”. Описав и проанализировав политический и общественный строй Юрта, а также взаимоотношения его взаимоотношения с казахами, калмыками и Русью, автор впервые обосновывает неправильность возведения этнонима “ногай” к беклербеку[6] Ногаю. Также Б.-А.Б. Кочекаевым был сделан вывод об определении степени зависимости Орды от Русского государства, а именно –между Москвой и Мангытским Юртом были установлены отношения сеньората-вассалитета, а не подданства, как часто считалось ранее или же, как трактует сам автор: “российское покровительство с элементами вассалитета”. Опираясь и основывая своё исследование на ногайских эпических сказаниях, соотечественник Б.-А.Б. Кочекаева, А.И.-М. Сикалиев в своей книге “Ногайский героический эпос” анализирует упоминаемые вних исторические реалии. Главная заслуга автора состоит в том, что им были введены в оборот тексты сказаний, и, что ещё важнее, труды и сочинения ногайско-кипачкских поэтов эпохи Мангытского Юрта Каз-Тугана, Асан-Кайгы и Шал-Кийиза. Благодаря этому современные историки-ногаеведы имеют в распоряжении ещё один фонд источников – саму ногайскую устную литературу. В труде Н.М. Рогожина "Посольский приказ: колыбель российской дипломатии” Мангытский Юрт рассматривается как арена активных действий двух российских дипломатов в период Смутного Времени: Прокофия Вражского, посланца Боярской Думы, которая присягнула на верность польскому королю Владиславу и Семёна Ушакова, посланного в Орду руководителями первого ополчения. Опираясь на приказные книги прочие дипломатические акты того времени, Н.М. Рогожин делает важные выводы о миссиях двух российских представителей, принадлежащих, тем не менее, разным политическим силам. От лица свергнутого в 1611 году Василия Шуйского Вражский просит поддержки против осадивших Москву ополченцев первого состава у Иштерека мурзы. Ушаков же наоборот, передаёт ногайскому вельможе просьбу Д.Т. Трубецкого и З.М. Заруцкого о присылке ногайских отрядов для борьбы со сторонниками польской интервенции в России. Таким образом, автором был сделан важный вывод о косвенном участии Орды в Московской политике в Смутное время. Несмотря на тот факт, что американские исследователи Я.Пеленский и М.Ходарковский посвятили свои работы казанско-русским отношениям и калмыкам XVI-XVII вв., они не упустили из поля зрения и ногаев, то, как он повлиял на взаимоотношения между Москвой и Казанью, а также о влиянии калмыцкого нашествия на развитие государственности Ногайской Орды при активном использовании тонких наблюдений и оригинальных выводов. Одно из самых последних зарубежных исследований по Мангытскому Юрту на сегодняшний день считается монография Д.Девиза “Исламизация и исконная религия в Золотой Орде. Баба Тюклес и обращение в ислам в исторической эпической традиции”. Основной проблемой, которую рассматривал автор, было повсеместное обращение в ислам всей золотоордынской империи. Проанализировав большое количество источников по данному вопросу, а также генеалогические легенды и предания мангытских мурз, автор посвятил большую часть книги личности Баба-Туклеса, одного из первых проповедников ислама в Золотой Орде, который также был предком Едигея и, следовательно, всей ногайской аристократии. Благодаря такой тщательной работе Д.Девизом были сделаны важные выводы о степени соответствия генеалогических легенд мурз исторической действительности и ценные сведения о столице Юрта, Сарайчике, представленным автором как “сакральный джучидский мемориал”. Культурные связи Ногайской Орды с Крымским ханством были рассмотрены в труде И.В. Зайцева “Крымская историографическая традиция XV-XIX вв.”. Анализируя крымские архивные источники, автор делает вывод о том, что в из Юрта в Крым специально отправлялись молодые люди для обучения. Так, в письме Юсуфа Ивану IV 1550г. Упомянут имельдеш (молочный брат) мурзы Идилбай. Также автор обращает на то, что Орда закупала книги у свои соседей. К примеру, упоминается о просьбе бия Дин-Ахмеда привезти из Москвы книгу “Аджаиб ал-махлукат ва гараиб ал-мауджудат” или “Чудеса природы” арабского естествоиспытателя Закарии Мухаммеда Казвини, увезённую туда после взятия Казани. В ответ на просьбу ногайского бия, Иван IV через своего посла, Михаила Субулова, передал известие о том, что книга была утеряна. И.В. Зайцев делает важный вывод о том, что ногайские лидеры при помощи внешнеполитической переписки с немусульманскими правителями, обращались к авторитету мусульманских книжников. Опираясь на Посольские книги, автор сообщает, что некоторых, особенно талантливых книжников, ногайские вельможи старались заполучить в качестве придворных поэтов и литераторов. Так, им упоминается переписка Юсуфа мурзы с Иваном IV, где ногайский аристократ просит русского царя прислать к нему выдающегося казанского поэта, Мухаммедъяра. И.В. Зайцев, помимо прочего также приходит к выводу, что ногаи и сами занимались книгопроизводством. Об этом свидетельствует его характеристика Посольских книг, где мангытский бий Сейид Ахмед просит у московского государя, Ивана IV различные принадлежности для ведения канцелярских дел и книжной переписки. Также автор рассмотрел в своей работе генезис имени Ногайского рода “Бодрак” и сделал важное наблюдение того, что изначально будучи именем собственным(“Янсуба Бадраков племяниик” и гонец Сейид-Ахмеда, Батрак), данный термин вскоре стал этнонимом, а затем и топонимом(упоминание в 50-е годы XVII в. Бадраковой области). А.Беннигсен и Ж.Вайнштейн в статье “Большая Ногайская Орда и торговля в Причерноморских степях (конец XV в.- 1560-е гг.) обратили своё внимание к изменениям в истории торговых отношений Большой Ногайской Орды, происходившими в период с конца XV в. до 1560-х гг. Авторы сумели доказать на основе как крымских и русских, так и османских источниках факт того, что имевшей место во второй половине указанного периода экономической зависимости Большой Ногайской Орды от Москвы предшествовала аналогичная зависимость Орды от Османской империи. Прежде всего, они установили, что несмотря на некоторые трудности и небольшие конфликты, во второй половине 16 века Мангытский Юрт имел с Россией тесные торговые связи. В частности, торговля эта заключалась в поставке ногаями огромных партий лошадей в Москву, так необходимые русской армии для активной внешней политики Ивана IV. Но, тем не менее, Орда попала в экономическую зависимость от Руси из-за постоянных запросов ногайскими мурзами “подарков”(по-русски поминков). Эти подарки заключались в продуктах первой необходимости, продуктах цивилизации и предметах роскоши и престижа. Монополия русских на экспорт ногайских лошадей и непрекращающиеся запросы подарков мурзами наглядно подтверждают тесную зависимость Орды от Московского государства. Однако вопрос осложнялся тем, что такого рода взаимоотношения установились только к 1520-м гг., поэтому авторы логичным сочли исследовать более ранние периоды и выяснить, какое государство занимало место Москвы по отношению к Орде ранее. А. Бенигсен и Ж.Вайнштейн, используя крымские и турецкие источники установили, что ещё до начала экономических отношений с Московией ногаи осуществляли свои торговые операции с Османской империей через такие крымские порты, как Азак и Кафа, однако вскоре эти связи прекращаются. Причиной всему стала тонкая дипломатическая интрига между Крымским ханством и Москвой. Будучи ранее основным поставщиком лошадей в Москву, государство при Мухаммед-Гирее I начинает вести открытую враждебную политику в отношении Москвы, что немедля побуждает её обратиться к иным поставщикам лошадьми. Османская империя, ранее торговавшая с ногаями, находит источники снабжения овцами и лошадьми гораздо более близкие к центру государства. Хотя Крым и раньше поставлял коней в Турцию, после разрыва с Москвой его роль возросла сильнее. Итак, большие расстояния между ногаями и османами и прекращение поставки ногаями рабов в Порту (чему является доказательством письмо Сулеймана I крымскому хану Девлет – Гирею, в котором он доверяет все дела относительно Мангытского Юрта Крыму), послужили основными причинами разрыва торговых отношений между Мангытским Юртом и Османской империей в 1520-х годах. Более того, сухопутные и морские связи ордынцев со странами к западу от Волги нарушались нападениями казаков восточнее Дона, а также абхазским пиратством на кавказском побережье. В заключении авторы делают важнейший вывод о том, что попав в экономические силки Москвы, Мангытский Юрт не стал использовать свою военную мощь против внешнеполитической экспансии России на Каспийском море. Пользуясь благожелательным нейтралитетом при завоевании Казанского и Астраханского ханств, Московия способствовала расколу тюркского мира на Волге, что приедёт к окончательному отделению Османской империи от Тюркского мира Центральной Азии[7]. Особого внимания заслуживает также отдельная статья Ж. Вайнштейна “Москва и Большая Ногайская Орда за кулисами покорения Сибири”. Основываясь на Посольских книгах по связям с Ногайской Ордой, “Ногайские дела”, а также трудах В.В. Трепавлова по истории Ногайской Орды, автор ставит основной целью своего изучения роль Мангытского Юрта в завоевании Сибири Россией, а также его позицию в период борьбы между Москвой и Кучумом. Также автора волновало, почему Ногайская Орда, зная об опасности, идущей со стороны России, угрожавшей и её государственности, не стала оказывать никакого ей сопротивления? Исследовав эволюцию взаимоотношений между Россией Юртом, а также хронологию завоеваний Москвы в данном регионе, Ж.Вайнштейн приходит к выводу, что Москва, эффективно используя давление на Орду, сумела убедить её в том, что её действия были направлены лишь на то, чтобы оградить Юрт от любой иной внешней угрозы, но только не от Москвы. Другим доводом автора стали многочисленные междоусобные конфликты между самими ногаями, начавшиеся ещё со времён столкновений Юсуфа и Исмаила, серьёзно ослабившие Орду ко времени завоевания Сибири. Кульминацией этой борьбы стала война между Большим и Малым Юртами в 1587 году. Обескровленная и окончательно ослабевшая, последний свой удар Ногайская Орда получила от нашествия калмыков. Итак, вывод Ж. Вайнштейна заключается в том, что несмотря на вассальные отношения с Москвой, Мангытский Юрт был далеко не рад территориальной экспансии России на его территории, но вместе с тем, был не в состоянии оказать должного сопротивления отрядам казаков Ермака и войскам Строгановых. Поэтому ногайским мурзам ничего не оставалось делать, как лишь откочевать подальше и молча наблюдать за завоеванием Сибири Россией. Огромный вклад в развитие современного ногаеведения внёс В.В. Трепавлов. Его работа “История Ногайской Орды” при использовании многих архивных материалов, а также западных и восточных источников подразделяется на два раздела. Первый посвящён непосредственно самой истории юрта, его образованию и распаду. Автор повествует о том, какую роль сыграли первые мангыты в Дешт-и-Кипчаке, о том, как хан Едигей положил начало независимому от Большой Орды государства. Ногайцы, будучи важными игроками на арене бывших ордынских государств, имели важное влияние на развитие Казани. Крыма и Астрахани, но вместе с тем Трепавлов даёт характеристику этих взаимоотношений и их последующую эволюцию. Важная роль также отведена ногайским биям и мурзам и характеру трёх смут, которые пережил Юрт. Во второй части автор уже даёт характеристику и описание непосредственно самого Юрта, его территории, населению, государственному строю, характеру кочевого скотоводства и о культуре Орды, а именно влиянию ислама на все стороны жизни ногайского общества. Отдельный очерк посвящается взаимоотношения Юрта и России, точкам схождения и расхождения их интересов. Но более всего Трепавлова интересует взаимный статус Москвы и Мангытского Юрта, а также проблема подчинённости Юрта Россией. На сегодняшний день наблюдается тенденция к росту изучения Ногайской Орды со стороны её этническими потомками – татарами, которые имеют для этого все основания. М. Ахметзянов в своей книге “Ногайская Орда. Историческое наследие татарского народа” выявляет преемственность современного татарского народа и его этногеографического наследия от Мангтыского Юрта. Основывая своё изучение на шеджере татарских родов – потомках ногаев, также на надгробных памятниках татар, автор устанавливает, что после разгрома в 1395 году Золотой Орды Аксак-Темиром, между Волгой и Уральскими горами было основано два государства – Казанское ханство и Ногайская Орда. Между ними существовали активные торговые и династийные связи, однако после взятия Казани в 1552 году Иваном IV, со стороны Москвы предпринимались активные шаги по ослаблению Мангытского юрта. В частности, М. Ахметзянов доказал что калмыцкое нашествие на Орду было целенаправленным действием под давлением русского правительства. Кроме того, автор пришёл к сенсационному выводу о том, что современный башкирский народ (иштяки или остяки, как они тогда назывались), является вовсе не коренным, а пришлым вместе с войсками Ивана IV, давшим им земли на территории Юрта. Помимо внешнего ослабления Орды, Москва предпринимала действия по разрушению ногайского общества изнутри. Так, М.Ахметзянов выясняет, что именно русскому правительству принадлежит инициатива политико-этнической стратификации татар (на мишар, тептяр и кряшенов), что в будущем явилось бы основой для трений и противоречий между новообразованными группами татар. Стоит также отметить, что автору удалось преодолеть давний стереотип о преемственности татар от волжских булгар, и установить, что современный татарский народ – результат ассимиляции монгольских завоевателей и непосредственно самих булгар.

Итак, подводя итоги нашего исследования историографии по Ногайской Орде, можно сделать следующие выводы:

· На начальном, дворянском этапе, изучение Мангытского Юрта характеризуется накоплением материала о государстве, дающем лишь некоторые смутные черты о нём и представляющим его как неизбежное препятствие для Российского государства на пути к его величию и могуществу.

· Следующий этап, включающий в себя период с конца 19 и первую половину 20 века, даёт большее предпочтение анализу исторического становления Ногайской Орды и её взаимоотношений с соседями, в особенности, с Россией. Вместе с тем даётся и характеристика социально-экономического фактора государства, однако в силу существовавшего в те времена политического режима и государственной идеологии, она претерпела сильное влияние с их стороны. Согласно марксистской теории “кочевого феодализма”, Мангытский Юрт был представлен как государство с отсталой, примитивной и низкоразвитой экономикой и общественным строем.

· Современный, или этап пробуждения ногаеведения, включает в себя периоды с последней четверти 20 и начало 21 века. Наблюдается активный интерес к ногайской проблеме со стороны наций-наследниц данного государства в лице татар, казахов, башкир, а также самих современных представителей ногайского народа. Главным отличием современной эпохи ногаеведения от предыдущих является то, что исследователи и ученые, абстрагируясь от политических и идеологических предубеждений, и применяя прошлые исследования проблемы, основывают свои исследования на архивных источниках не только России и Крыма, но и на архивах бывшей Османской империи, исследованиях западных учёных, современников важнейших политических событий той эпохи. Привлекаются также элементы литературного и эпического наследия Ногайской Орды. Отдельного внимания заслуживает тот факт, что помимо изучения общей истории государства и его взаимоотношений с соседями, отдельные авторы (включая и зарубежных) акцентируют внимание на таких казалось бы узких, но вместе с тем определяющих развитие государства, как торговля и характер экономических взаимоотношений между государствами, а также политические предпосылки для их формирования и последствия.

В целом стоит отметить, что давний интерес исследователей к Ногайской Орде вряд ли когда либо угаснет, ибо она с самого формирования Московского государства играла определяющую роль во внешней политике России. Благодаря усилиям нескольких поколений учёных собрался огромный материал для анализа и исследований по истории Ногайского государства. Но всё же на сегодняшний день есть ещё великое множество слабо, а порой и полностью не изученных проблем, напрямую связанных с Мангытским Юртом, которые, несомненно, ещё только предстоит раскрыть и осветить исследователю.

В своём стремлении осветить одну из таких проблем, мы попытаемся изучить проблему установления дипломатических контактов между Россией и Ногайской Ордой в период с 1489-1508 года.

Введение

Причиной нашего выбора в исследовании данной темы является то, что именно она позволяет выявить и обосновать причины установления дипломатических контактов между Россией и Ногайской Ордой в рамках истории взаимоотношений между этими двумя государствами. Более того, на наш взгляд, именно период, рассматриваеммый нами, стал ключевым и определяющим для дальнейшей внешней политики Московии и Мангытского Юрта, и который заложил основные принципы внешнеполитического видения основных политических деятелей двух стран.

Актуальность исследованияобусловлена принадлежностью вопроса о русско-ногайских отношениях к традиционно значимой проблеме «Россия и Восток». Изучение деятельности русской дипломатии по отношению к Ногайской Орде позволит объективно судить о первоначальных этапах становления взаимоотношений между ними, о международной ситуации в Дешт-и Кипчак.

Исследование русско-ногайских отношений позволяет ответить и на ряд вопросов связанных как с внутренней историей Ногайской Орды, так и взаимодействия разнородных этнических и конфессиональных групп на широкой полосе степной зоны. В целом это исследование позволит выявить степень зрелости русской восточной политики и дееспособности ее дипломатии в начальный период взаимоотношений с Ногайской Ордой.

Отдельные аспекты русско-ногайских отношений и сами они не раз становились объектом исследования ученых. Однако до сих пор они изучены весьма фрагментарно и зачастую с пренебрежением к существующим источникам. На основе существующих работ сложно составить целостную и объективную картину развития русско-ногайских отношений конца XV – начала XVI вв.

Объектами нашего исследования являются Ногайская Орда и Московское княжество конца XV- начала XVI веков. Предметом же исследования станут дипломатические взаимоотношения между Ногайской Ордой и Московским княжеством в период с 1489 по 1508 гг.

Хронологические рамки исследования. Верхней хронологической гранью исследования является 1489 год – как время начала русско-ногайских отношений. Нижней хронологической гранью избран 1508 г. Это объясняется тем, что к 1508 г. отношения между двумя государствами, долгое время находившиеся ещё в зачаточном положении, начинают приобретать ту форму, которая вскоре станет доминирующей в течение почти всей половины 16 века. Это период своеобразного аккумулирования дипломатических ресурсов Юрта, впоследствии использованный им как трамплин для устойчивых и в целом довольно успешных взаимоотношений с Россией

Цель и задачи исследования. Цель исследования состоит в изучении характера взаимоотношений России и Ногайской Орды в конце XV – начала XVI века. Заявленная цель исследования потребовала решения определённых задач:

- произвести (осуществить) историографический обзор дипломатических отношений между Московским княжеством и Ногайской Ордой 15-17 вв.

- выяснение причины возникновения и установления дипломатических отношений

- определение содержания дипломатического процесса, установления точек сближения и узлов противоречий в русско-ногайских отношениях

- вскрытие механизма принятия решений не только русской, но и ногайской правящей элитой

- установление характера русско-ногайских отношений

Источники исследования можно разделить на две группы. Это документы приказного делопроизводства и нарративные источники. По исследуемой теме существует широкий круг опубликованных источников: летописи, записки иностранцев, памятники мусульманской историографии, а так же ряд посольских книг. Посольские книги по русско-ногайским связям изданы Н. М. Рогожиным в соответствии с современными археографическими требованиями лишь три: 1489 – 1508, 1533 – 1538 и 1548 – 1549 годы.

К первой группе относятся архивные документы, представленные посольскими книгами. Посольские книги – это документы обобщающие различные дипломатические документы: «верительные», «опасные», «шертные» грамоты[8], отписки послов, воевод и другие.

Ко второй группе относится широкий круг нарративных источников: летописи, повести, записки. Летописи являются важнейшим источником средневековья. В рассматриваемый период основную роль играли памятники официального летописания: Воскресенская летопись, Никоновская, Летописец начала царствования, Львовская летопись, Лицевой летописный свод. В ходе анализа летописных источников выяснилось, что в ряде них (Воскресенская, Никоновская, Львовская) в статьях, посвященных русско-ногайским отношениям, использовался один источник. Но это были не непосредственно посольские материалы, а источник типа «Выписи», выполненный с них. Причем, эти известия подвергались редакционной правке с целью продвижения тезиса о вассальном статусе Ногайской Орды по отношению к России. Анализ летописных статей привел к выводу о наличии двух формуляров, освещавших русско-ногайские отношения: один краткий, другой – расширенный. Именно в ходе утверждения идеи верховенства русских правителей над монголо-тюркскими государствами родилась концепция определяющего влияния Москвы для внутренних процессов Ногайской Орды, и других государств. Однако эта концепция не современна событиям, описанным в летописях, она начинает утверждаться в дипломатической практике русских властей чуть позднее, а именно со второй половины 1560-х годов.

Записки иностранцев передавали общие сведения о Ногайской Орде, бытовавшие в культурной европейской среде. Однако надо отметить следующие их особенности. Во-первых, их информативность значительно ниже русских источников, особенно посольских книг. Во-вторых, они, своего рода, продукт двойного отображения, кроме случаев прямых контактов европейцев с ногаями. Одновременно с этим, они могут сообщить информацию, которой нет в отечественных документах. Наиболее ценными можно признать записки М. Меховского, С. Герберштейна и Э. Дженкинсона.

Привлекались так же и мусульманские источники, в первую очередь среднеазиатского происхождения. Они дали нам ясно представить степень влияния процессов, происходивших в Средней Азии на Мангытский Юрт и отметить, при наличии, связь с русско-ногайскими отношениями.

Таким образом, подобная широкая база источников позволяет полно решить поставленные перед данным исследованием задачи.

Историография нашего исследования, а также обзор историографического процесса были отведены нами в специальную главу ввиду обширности этого вопроса.

Дата добавления: 2015-11-16